Гелихризум

Ула пришла с бурей. Темной, синей — такой страшной, что скрипели деревья и захлебывалось море. Лайма прошла мимо ее колыбели, а Декла чуть не отрезала нить, но бабка, мать матери, не позволила. Ее хотели назвать Удрой, но назвали Улой — в честь тихой, но извилистой, прозрачной реки, и нарекли жить долго. В деревне говорили, что Ула проклята Перкунасом. Поговорили, да умолкли. Гроз бывает много, да только не все они знамения. А потом ее сестра, Милда, родилась в погожий, солнечный день, и жизнь их пошла своим чередом. Их семья была счастлива, если бы не море, что рано или поздно забирает всех. Дюна млела от солнца и жара костра, а их глаза — слезились от дыма и горя. Они видели родителей в последний раз, когда кнарр-ладья скрылась за зеленой, мутной волной. — Никогда не бойся грозы, Ула, — говорила ей бабка. — После грозы травы чище и воздух свежее. Ула верила бабке. Теперь они жили втроем, и ни один мужчина в деревне не смел перечить травнице, что остановила великий, страшный песок. Бабка научила Улу врачевать болезни, а Милду — ткать счастье. Настало время, и бабку тоже забрало море. Все, что осталось у Улы от нее — кольцо с гелихризумом и стойкость. Пожалуй, это уже не мало.