Глава 47. Прощай
4 мая 2024 г. в 19:20
Время в Закулисье работало иначе. Сэмюэль сомневался, что в грезах оно вообще существовало. Он уснул поздно вечером, возможно, ночью. Мутная пелена покрывала воспоминания. Сэмюэль не помнил, как провалился в сон.
Во время побега от вестников он пытался пробиться в кокон... мистера Илинова — имя забылось — но не смог. Также с мисс Зиловой.
Но после выхода из царствия Цигеля все получилось.
«Чушь какая-то, — подумал Сэмюэль. — Мы разговаривали от силы минут пять. Может, семь. За такие крохи не уснуть и не осознать себя».
Он пролез в кокон мистера Илинова и с большим трудом убедил его, что он — Джейми Нургов. В памяти сохранились два заветных слова: «букет глаз». Илинов откуда-то вызнал настоящее имя Сэмюэля. Не важно. Ему же проще.
Оказалось, что они с мисс Зиловой встретились с Амелией в библиотеке и раскрыли обман феи. Сэмюэль слушал молча, не перебивал. Внутри бушевал ураган чувств.
Бегство от посланников богов и разговор с Цигелем заняли целые сутки на Сцене. Невероятно.
Мистер Илинов отвел Сэмюэля в кокон мисс Зиловой. Он был таким, как помнил Сэмюэль. Круглый стол, белая скатерть с кружевами по краям, десятки картин с пейзажами на стенах. И она. Девушка в черном платье. Смутно знакомая.
Они заняли места, и началось обсуждение.
— Путешествие во времени? — переспросил Сэмюэль.
Разговор зашел о наихудших сценариях и способах противодействия. Призыв вестника отмели сразу. Амелия была Почтенной и знала множество имен посланников богов. Если все пойдет по этому пути, им конец. Поэтому о вестниках речи не шло.
— У нее нет отдачи, — ответила Гисли. Сэмюэль выхватил ее имя из разговора с мистером Илиновым. — В ее случае разумно использовать сильнейшее оружие.
— Если она может прыгнуть в прошлое, то почему мы обсуждаем это? — спросил Сэмюэль. — Почему не перейти к другой теме? Не верю, что тут можно что-то сделать.
— Почтенная не может «прыгнуть» в любой миг прошлого, — заверил мистер Илинов. — В тауматургии есть правила. Для «прыжка» нужен якорь и связь с ним. Содержать такой якорь весьма затратно. У нее есть знания, но нет ресурсов.
— Значит, мы говорим о небольшом промежутке, — облокотилась на стол Гисли. — Не больше суток точно.
— Или о количестве «прыжков», — добавил мистер Илинов.
— И как быть? — сказал Сэмюэль.
Он не разбирался в тауматургии. Знал некоторые правила и соотношения для каждого чуда. На этом его скромные познания заканчивались.
— Разорвать связь с якорем, но это невозможно, — скривилась Гисли в лице.
— Действительно. Она чувствует ману и сразу заметит неладное. Мы говорим о древнейшей фее. Страшно подумать, насколько она подозрительна ко всему.
— Этот якорь, — неуверенно начал Сэмюэль. — Он работает между мирами?
— Связь — да, но вот формула для отката, — повернулась Гисли на мистера Илинова, и он ответил:
— Формулы обычно создаются в теле. Даже безумная фея не рискнет притронуться к душе. Думаю, может сработать. Желаете затащить ее в грезы? — перевел он взгляд на Сэмюэля. — Там, где у нее явное преимущество?
— Да, — прохрипел Сэмюэль, и безликий повторил через секунду. — Затяните ее сюда любым способом и не дайте сбежать через «канат» в теле. «Канат» в моем теле. Остальное сделаю я.
▪ ▪ ▪
— Привет... Амелия, — произнес Сэмюэль. — А я... все еще существую. — Привет, Сэмюэль, — спокойно ответила она. Сэмюэль осмотрелся. Они стояли на белой платформе. Желтое небо натолкнуло на мысль, что они все еще в Закулисье. Об обратно говорили висящие в воздухе сферы. Внутри танцевали тени. Облаков не было. Это место выглядело стойким, постоянным. Противоположностью Закулисья. — Где мы, — спросил Сэмюэль. — Дома. Время стерло почти все воспоминания, но я еще помню его. На словах о «стирании воспоминаний» он улыбнулся. — Зачем ты пришел, Сэмюэль, — посмотрела ему за спину Амелия. Он проследил за взглядом. Позади в десяти метрах стояли мистер Илинов и Гисли. — Они попросили помочь? — Необычный вопрос. Я не понимаю тебя. Разве причина не ясна? — Нет, — приобняла она себя. — Ты — отголосок. Тебя больше ничего не связывает с этим телом. Найди себе другое. Он задумался. В памяти всплыли слова: — Это тело... В мире много тел. Но это мое собственное. Фраза не принадлежала ему. Но в то же время он повторял ее часто. В прошлом. Чужом прошлом. «Воспоминания безликого? — подумал Сэмюэль. — До чего же бесчеловечно. Не удивлюсь, если раньше он был дворянином». — И что будешь делать? Вырвешь из меня «канат»? — Да, но сначала ответь. Ради чего ты сделала это? Ради чего ты сделал это со мной? Уголки губ Амелии приподнялись. Она отвела взгляд в сторону. Медленно зашагала вдоль края платформы. Сэмюэль мысленно отмерял расстояние до феи. Гул изнутри сбивал с мысли, по телу расходились вибрации, металлические листы бились друг об друга со звоном. На пол с правой руки капала желтая слизь. Он насчитал около двадцати метров. Далеко. Одним прыжком не добраться. — Ты понимаешь меня. Понимаешь, на что похожа жизнь в Закулисье, — ответила Амелия и подняла на него взгляд. — Думаю, ты испытал каково это — жить в постоянном бегстве от вестников. — Да, — прохрипел Сэмюэль. — Благодаря тебе. Но что ты собралась делать после? — Я хотела помочь людям. — Помочь? — послышался за спиной вопрос мистера Илинова. — И каким образом? — Вырезать из вас тауматургию. Помнишь ту загадку, Сэмюэль? Она появилась в качестве решения одной дилеммы. Я назвала ее Дилеммой бесконечных желаний. Если бессмертное существо будет загадывать желания, то оно рано или поздно уничтожит себя. Или собственный мир. Это лишь вопрос времени. — Люди не бессмертны, — возразила Гисли. — И не всесильны, — добавил мистер Илинов. — Нет, но вас много. А второе утверждение спорно. Один обреченный и Сцене конец. Поверьте, я знаю, о чем говорю. — Что насчет вестников? — спросил мистер Илинов. — Убери тауматургию, и люди станут беззащитны перед ними. На Сцене находятся десятки запечатанных посланников богов. А феи? Для решения дилеммы нужно истребить всех фей. И не только. Безумные отголоски тоже представляют угрозу. В твоей задумке полно дыр. — Я думала об этом. Отголосков можно также лишить тауматургии. Фей я убью собственными руками. Запечатанные вестники — безопасны. Они находились на Сцене столетиями. Человечество что-нибудь придумает. Я верю в людей. — Чушь, — прохрипел Сэмюэль. — Ты толкаешь нас к вымиранию. Люди станут легкой добычей для посланников богов. Ты единолично сделала выбор за всех нас. — Джеймс оставил в дневниках послание, — произнесла Гисли. — Человечество уже обречено. Люди используют вестников с катастрофы Забвения. Скорее всего, какой-нибудь посланник богов из мастерской Гнили определил будущее. Например, стер все исходы, в которых мы выживаем. — Значит, нужно всеми силами избегать ближайших. Оттягивать неизбежное насколько возможно, — добавил Сэмюэль. — Твоя задумка — одна из них. — Ясно, — полушепотом сказала Амелия. Он прислушался. Гул перебивал ее. — Глупо было даже пытаться. Сэмюэль расставил руки в стороны. Бросил взгляд на капли желтой маны на земле. «Они — часть меня». — подумал он и посмотрел на Амелию. Она стояла на месте. В двадцати метрах от Сэмюэля. Взор уходил в небо. Не успел он моргнуть, Амелия появилась в шаге от него. Вскинула руки вверх. Прямым ударом рассекла плечи, как бумагу. Отделила его руки от туловища. Из ран хлынула желтизна вместо крови. Сэмюэль подавил вскрик. Фея сжала пальцы в кулак на обеих руках и ударила в обрубки плеч. Вдавила его в землю по пояс. Перевела взгляд на практиков позади. — Здесь нет дверей. Нет проходов. Вам не сбежать. Вы не дураки. Снотворное перестанет действовать до прихода вестника. — Весьма лестно, — произнес мистер Илинов. Сэмюэль опустился к полу, не рассчитал и ударился подбородком. Плечи коснулись холодной земли. Он представил, как из обрубков вырываются корни из плоти и металла, как прорастают в мрамор и меняют его. — Мистер Берислави? — донесся голос мистера Илинова. Изо рта Сэмюэля вырвался крик. Он резко встал и выдернул из пола новые руки. Конечности белели от мрамора, трещины с плеч поползли по твердой плоти, как по тонкому льду. Из полостей потекла желтая слизь. Гул усилился. Казалось, руки трескались из-за звука. Сэмюэль уперся руками в пол, вытащил из него ноги и развернулся в сторону Амелии. Она стояла вполоборота. Не смотрела прямо на Сэмюэля, но задевала его боковым зрением. Губы сжались в тонкую линию. — Прочь! — выкрикнула Амелия, и вокруг него закружилась кудрявая белизна. Сэмюэль мазнул взглядом по мане, сочащейся из тела. «Она — часть меня. Каждая капля — часть меня!» Он взмахнул руками в сторону Амелии и практиков, капли желтой слизи пролетели почти все расстояние и упали у ног феи. Облака закрыли взор. Невидимый змей обвил тело и силой вырвал из кокона Амелия. Сэмюэль летел высоко в ядовито-желтом небе. Под ним проносились кудрявые холмы. Воздух не теребил волосы на голове, ветер не разливался по коже волнами холода. Полет никак не ощущался. Закулисье. На этот раз настоящее. Он прикусил губу. Представил капли маны на белом полу и закрыл глаза. «Они — часть меня! Они — мои якоря!» Воображение нарисовало его тело. Нынешнее. С правой стороной, покрытой металлическими листами, с шестеренками и трубами в дыре на туловище. Сэмюэль представил, как бледная кожа и механические запчасти устремились к середине. К сердцу. Как конечности изогнулись дугами и залезли в дыру, словно пугливые змеи. Затем он вообразил, будто вырастает из маленькой капли. Бусинка желтой слизи раскалывается, и наружу вылезает красноватый росток. Дерево из мышц разрастается, ветки образуют подобие тела, на концах распускаются алые цветы, стремительно вянут и завязываются в почки, те наливаются кровью и жирнеют. Сэмюэль распахнул веки. Просторы Закулисья сменились спиной Амелии и двумя нервными практиками вблизи. Гисли и мистер Илинов с беспокойством смотрели на него. Плевать. Он обхватил руками тонкую талию Амелии, развернулся и откинул фею в сторону противоположного края платформы. Подальше от практиков. Амелия весила не больше камешка у дороги. В прошлом, во время первых встреч, малый вес сильно бросался в глаза. Стулья никогда не скрипели под ней, а шаги почти не слышались. Сэмюэль повернулся к Гисли и мистеру Илинову. Упал на одно колено. Выпрямил правую руку, упер и протащил по полу, рисуя прямоугольник. Узоры на платформе подчинились его воле. Они собрались в простенькую дверь. Из земли вырос белый бугорок — ручка. — Что за? — послышался голос Амелии. Сэмюэль вскочил и ударил ногой дверь. Та отпружинила. Он ухватился белеющими пальцами за край и откинул, раскрывая проход. Взгляду открылась квадратная комнатка. Ни мебели, ни картин, ни ламп. Пустое пространство, в которое с трудом поместится взрослый человек. — Дамы вперед, — сказал мистер Илинов и пропустил Гисли. Она закрыла глаза и нырнула внутрь, мистер Илинов поспешил следом. Когда практики сбежали из кокона феи, Сэмюэль захлопнул дверь. Проход треснул, разбился на десятки неразборчивых узоров. — Только ты и я, — поднял он взгляд на Амелию. — Не самая лучшая компания. Но выбора нет. Сэмюэль услышал хруст плоти. Из глубин поднимался гул, тело сотрясали волны усиливающихся вибраций, из кожи вылезали металлические пластины с зеленой краской. Он постепенно возвращал прежний вид. — Убрал заложников, — сказала Амелия. — И научился управлять грезами. Удивительно. — Спасибо тебе за это. — Может, поговорим? Как старые напарники. Без лишних ушей будет проще. — Что ты хочешь? Взгляд прыгнул под ноги Амелии. Вокруг виднелись желтые капли. «Они — часть меня». — Ты правда думаешь, что моя задумка уничтожит людей? Сэмюэль смерил фею взглядом. Невысокая девушка. Короткие каштановые волосы, белая рубашка без рукавов и сине-зеленая юбка. На вид около восемнадцати лет. Она выглядела так в первую встречу и использовала этот образ с тех пор. — Знаешь, — начал он. Мысль о пройденном с ней пути обвилась тяжелой цепью вокруг шеи. Все невзгоды, все трудности. Ее помощь, ее поддержка в трудные минуты и удар в спину. — Мне плевать. На самом деле мне просто нет дела. — И почему же? — Я умру. Скоро. Может, через пару лет, может, чуть позже. Но я умру. Сомневаюсь, что у меня будут дети и любящая жена. Скорее всего, меня ожидает одинокая жизнь в какой-нибудь баронии на отшибе. — Только из-за этого? — Да. Я не оставлю ничего в этом мире. Мистер Илинов и Гисли забудут обо мне. Герман Вилбов забудет обо мне. Единственным доказательством моего существования будет плакат розыска. Сэмюэль Берислави исчезнет. Что будет после, меня не волнует. — И ты смиришься с этим? Сэмюэль улыбнулся. Без иронии. Это не была маска. Обычная улыбка. Он вложил в нее всю теплоту, все чувства без остатка. Такую улыбку дарят дети. — Я и сам не до конца понимаю. Я должен биться в истерике, пытаться что-то сделать, продлить жизнь или еще чего. Но здесь и сейчас я чувствую только покой. Неизбежное можно или принять, или сбежать от него. И я устал бежать, Амелия. Пространство сотряс хруст бумаги. За спиной Амелии по желтому небу паутиной поползли трещины. Из середины хлынула чернота. — Что? — развернулась фея. — Нет! Это невозможно! — У меня ушло три дня, чтобы убедить практиков. — Почему я не могу сбежать? — Три дня коротких встреч. И они поверили мне. — Нет! — Поверили, что я могу вытащить их из твоего кокона. Сэмюэль закрыл глаза. Сосредоточился на каплях под ногами Амелии. Представил, как прорастает из одной из них, и распахнул веки. Она стояла в шаге от него. Повернута спиной. Все внимание занимал вестник. Амелия повернула голову, но было поздно. Две руки вошли в крохотную спину, как нож в масло. Сэмюэль нырнул в воспоминания и вытащил образ пуповины — моста между душой и телом. Сжал «канат» одной рукой и вырвал из ее тела. Амелия резко развернулась и махнула в его сторону. Сэмюэль вытащил вторую руку, закрыл глаза и переместился через каплю на другом конце платформы — там, где он создал дверь. — Я не очень хорошо умею отделять от души формулы, — признался он, обматывая пуповину вокруг правого запястья. — Поэтому мог повредить твою душу. Крохотное тельце феи покрылось трещинами. Они расходились от двух дыр на спине. Амелия обняла себя. — Ты... — сквозь зубы прошипела она. Сэмюэль ощутил усталость. Мир в глазах расплылся цветными кляксами. Снотворное постепенно выветривалось. Он бросил взгляд на ладони, и между предметами прорезались границы. «Пока нельзя». Амелия широко раскрыла рот, из горла выскользнул белый шар размером чуть меньше ладони. Тело рухнуло на землю, как сброшенная одежда. Сэмюэль закрыл глаза и прыгнул к фее. Схватился за шар. Еле успел. Амелия готовилась унестись подальше отсюда. Она брыкалась. Пыталась вырваться. Протечь сквозь пальцы. Бесполезно. Он возвращал плотность насколько мог. Твердый шар размяк до бесформенного куска глины. Сэмюэль вдавил пальцы поглубже. Представил, как сжимает шар света — душу — и разорвал на две части. Крик боли пронзил уши. Казалось, вопила не фея, а весь мир. — Всего пара минут задержки, и ты запаниковала, — сказал Сэмюэль. — Спокойных грез, Амелия. Глина в руках испарилась кудрявой дымкой, и «канат» вырвал душу Сэмюэля из Закулисья. Он открыл глаза в каком-то полуразрушенном доме. На потолке зияла огромная дыра. Обломки кололи спину через одежду, голова раскалывалась, в ушах стоял звон. Сэмюэль поднялся на колени и оперся руками на пол. И правой, и левой. Голова кружилась от непривычки, в животе закручивался водоворот. Он из последних сил боролся с тошнотой. — Мистер Берислави? — услышал Сэмюэль знакомый голос. — Это вы? Он поднял взгляд. В пяти метрах от него стояли два практика. Мистер Илинов и Гисли. Они смотрели на него. Первый держал трость и приготовился для удара по земле. Вторая прижимала к груди какие-то бусы. — Букет... глаз, — прохрипел Сэмюэль. Он ожидал повтора слов от безликого, но тот молчал. «Ребенок» делал это только в Закулисье. «Я здесь! Я вернулся!» — Рад слышать, — ответил мистер Илинов. Сэмюэль схватился за полуразрушенную стену и поднялся. Ни один из практиков не помог ему. Не удивительно. Чего еще он ожидал? — Что ты теперь будешь делать? — спросила Гисли. Он открыл рот, но остановился. Задумался. В Закулисье Сэмюэль пытался выжить. Каждая мысль была направлена на одну единственную цель — выживание. — Я, — начал он. — Уеду. Далеко. Еще не знаю куда. В баронию, в которой нет ни практиков, ни фей. — Могу помочь, — сказал мистер Илинов. — Я объездил несколько графств, пока здесь кипела война. И видел несколько приятных бароний. — Спасибо. Но мне нужны деньги на поезд. — Лучше повозкой, — произнесла Гисли. — Тебя ищут в столице. Появляться на вокзале опасно. — Хорошо, — кивнул Сэмюэль. Ладони сами опустились на живот. Он ощупывал тело. Не мог поверить, что у него получилось. Пальцы коснулись липкого ожерелья. Одна из бусин подрагивала и сжималась. Сэмюэль поморщился, стянул украшение с шеи и поднял взгляд на практиков. — Спасибо, что поверили мне. Без вас я бы не вернул тело. Мистер Илинов и Гисли молча кивнули. — Прошу, — протянул первый руку к дыре в стене. И Сэмюэль пошел вперед.▪ ▪ ▪
«Прощай столица», — подумал Сэмюэль под стучание копыт и колес. В маленьком окошке медленно удалялась Костяная стена. Впервые со дня смерти отца он ощутил долгожданный покой.
