Вверх дном

I

29 октября 2001 года, понедельник

      Погода словно решила дать им передышку. Утром после тихого снегопада даже выглянуло солнце, и Гермиона, проснувшись, не поверила собственным глазам. Минувшую ночь она провела в спальне одна, а вот вечер оставил после себя странное послевкусие. Снейп, пока она, выполняя его просьбу, играла на фортепиано, был крайне задумчив и по своей новой привычке оглаживал бороду, глядя куда-то сквозь Гермиону и инструмент. Стоило ей прерваться, как мужчина выныривал из своих мыслей и молча вопросительно смотрел на нее, что можно было принять за просьбу сыграть еще. И Гермиона играла.       Говорят, кобр завораживает звук флейты. На этого змея практически чарующий эффект оказывало фортепиано.       Разошлись они, только когда часы в коридоре пробили полночь, так практически и не поговорив после прогулки. Северус поднялся с ней наверх убедиться, что в спальне можно комфортно ночевать, после чего, пожелав спокойной ночи, ушел. Гермиона, лежа в кровати, слышала в ночной тишине дома, как он ходит туда-сюда по гостиной, и шаги казались какими-то особенно тяжелыми и усталыми. Ей было любопытно, какие мысли и тревоги не дают Снейпу спать. С одной стороны, ответ был очевиден, с другой — с ним было не угадать.       Почему-то Гермиона никогда не задумывалась, насколько Северус может быть одинок. Ему даже некому было написать, кроме как Кингсли по рабочим вопросам. В свете новости о том, что Эйлин Принц до сих пор жива, Гермиона не могла понять, почему не дать ей знать, что с ним все хорошо? Она сама очень тосковала по родителям и боялась, что заклятье Забвения окажется необратимым… Или что мама и папа не смогут ее простить. Так что едва представился шанс все исправить, Гермиона им незамедлительно воспользовалась. И теперь старалась не упускать возможности провести время с родителями.       Как, впрочем, и с друзьями, давно ставшими неотъемлемой частью ее жизни.       А у Снейпа, кажется, не было никого. Еще более удивительным был факт, что его это будто бы полностью устраивало.       Гермиона даже посмеялась, представив, какой тирадой он разразился, когда Грюм и Бруствер огласили кандидатуру его возможной напарницы. Теперь, когда можно было сказать, что она начала понимать Снейпа, ей даже не казалось это таким уж обидным.       В следующие дни напарник в противовес погоде был мрачнее грозовой тучи и почти не разговаривал. На все попытки Гермионы вытянуть из него что-нибудь Снейп ссылался на неясные предчувствия. Постепенно его тревожность передалась и Грейнджер. Как бы она ни старалась гнать от себя тяжелые мысли, рассказ Северуса об отпечатках когтистой лапы на снегу и следов чьих-то ботинок не получалось выкинуть из головы даже ненадолго.       — Как вы думаете, они поняли, кто живет в этом доме? — спросила Гермиона за ужином.       — Думаю, нет — иначе бы нам вряд ли удалось пережить ту ночь, — спокойно ответил Снейп, разрезая очередной передержанный бифштекс. — Скорее всего, Фенрир и его компаньон присматриваются к дому на отшибе.       От осознания, что Сивый был от нее в каких-то десятках метров, по спине в очередной раз пробежал холодок, а внутри все сжалось в противный комок.       Ловушки, присланные близнецами, Снейп установил у каждого окна на первом этаже, а на ночь ставил и около дверей. С винтовкой же он не расставался даже днем.       В деревне тоже наступило затишье. Почти все туристы поразъехались, к удовольствию Старого Бена, оставшись крайне недовольными погодой. Старик не уставал повторять сказки о сидах и других обитателях холмов, обиженных на местных жителей.       Снейп даже оставил свои попытки найти границы аномалии или провести еще одну разведку боем. Гермиона подозревала, что колено по-прежнему его беспокоило — стоило напарнику забыться или решить, что она его не видит, он начинал потирать больной сустав.       — Я уже говорил вам, мисс Грейнджер, — с тяжелым вздохом ответил Северус, когда она подступилась к нему с расспросами о дальнейших планах, — иногда лучшее, что можно сделать, — не делать ничего. Наберитесь терпения и займите себя чем-нибудь.       Их распорядок дня действительно теперь походил на график приличной семейной пары, уставшей от суеты большого города. Снейп давал Гермионе выспаться, так что завтракали они весьма поздно, после чего иногда прогуливались до деревни — за покупками или просто послушать сплетни в «Чертополохе». Дома каждый из них в основном занимался своими делами, и в целом большая часть времени проходила в ненавистной Гермионе праздности. Она сама либо читала, либо смотрела фильмы. Снейп много спал, иногда пил — особенно если успевал начать в баре, — а остальное время просиживал с «Пророком» в руках, порой по часу глядя на одну страницу.       Иногда по вечерам он все так же просил Гермиону поиграть, и это очень ей льстило. Однажды девушка даже хотела было предложить Северусу научить играть и его, но так и не решилась.       В сложившейся обстановке Гермиона поймала себя на мысли, что радуется приближению полнолуния. Их дом на отшибе успел надоесть ей до коликов. Но умом она понимала, что грядущие дни и ночи едва ли принесут добрые вести.       По обыкновению, деревню за несколько дней до праздника украсили резными фонариками из репы и тыквы. В «Чертополохе» местные фермеры толковали о предстоящем забое скота на зиму, а на том же поле, где проводили ярмарку, стали появляться дрова для огромного костра. В шотландской глуши празднование кануна Дня всех святых сильнее напоминало традиции древнего Самайна: дети готовили костюмы скорее жуткие, нежели забавные и милые, и Гермиона слышала разговор о том, чтобы не жечь в домах свет после заката.       Когда Гермиона и Снейп пришли в гостиницу Дингуолла, первым, кого они встретили, был местный священник, едва не налетевший на них в дверях. Администратор за стойкой проводила его сочувствующим взглядом.       — Добрый день, мисс, — поздоровался Снейп. — Мы бы хотели снять номер дней на пять.       — Я видела вас в «Чертополохе», — удивилась девушка, по виду ровесница Гермионы. Любопытство явно возобладало над профессионализмом в ее случае. — Вы же купили дом Роберта.       — И поэтому мы не можем снять номер в вашем Богом благословенном отеле? — опасно ласково переспросил Северус. То есть Джек.       Администратор — судя по бейджику, ее звали Мод — хотела что-то ответить, но изменилась в лице, увидев что-то за спинами гостей. В Хогвартсе она не училась и вряд ли понимала, что может последовать за обманчиво спокойным вопросом Снейпа. Обернувшись, Гермиона увидела лишь сухонькую старушку, неторопливо вошедшую в холл.       — Разумеется, можете, сэр, — на лице Мод мигом появилась не вполне натуральная приклеенная улыбка. — Какой номер вы бы хотели?       Пришла очередь Гермионы вступить в разговор по их с Северусом договоренности. Он ничего не понимал в маггловских гостиницах и легко согласился уступить напарнице право вести дальнейшие переговоры.       — Видите ли, у нас с мужем годовщина знакомства, — Грейнджер уцепила спутника под локоть и привалилась к его плечу, про себя подивившись, как легко ей это далось. На репетицию этой сцены у себя в голове ей потребовалась пара часов. — У вас есть номер с двумя комнатами?       — Конечно, есть, мэм! И он как раз свободен — вам очень повезло.       С учетом того, что сейчас в гостинице кроме них можно было насчитать не больше десятка постояльцев, было затруднительно назвать это везением. Не составило труда договориться и о пребывании с животными — за дополнительную плату, само собой, — тем более, Сир действительно оказался кем-то вроде местного героя после спасения детей из озера.       К вящему облегчению Гермионы и неудовольствию Снейпа, накануне они встретили в деревне сержанта Гиббсона, сообщившего, что они с Сазерленд вынуждены уехать на пару дней в Инвернесс — на этот раз вдвоем, чтобы отчитаться о ходе расследования. Во время их короткого разговора Гиббсон пребывал в глубокой задумчивости и почти постоянно оглядывался по сторонам.       Полнолуние начиналось в ночь со вторника на среду, но «молодожены» предусмотрительно решили заселиться в отель заранее. Сир мирно шагал рядом, даже не пытаясь тянуть непривычный ему поводок.       — Молодые люди, — окликнула их в холле в понедельник все та же старуха, которую они видели в первый визит. Она сидела на диване с идеально ровной спиной и опиралась перед собой на трость.       Снейп развернулся слишком уж резко, и Гермионе показалось, что он потянулся за палочкой, которую, как она знала, носил с собой в рукаве свитера. Оставалось только гадать о силе его нервного напряжения в последние дни. Все же Северусу хватило самообладания, и со стороны показалось, будто он просто поправил рукав. Грейнджер мягко улыбнулась незнакомке и рукой, не занятой поводком Сира, взяла напарника под локоть, наверняка наивно надеясь удержать его от излишней резкости.       — Добрый день, — поздоровалась она.       Старуха смотрела на них оценивающе, с прищуром, постукивая узловатыми пальцами по рукояти трости. Одета дама была старомодно, но со вкусом, а взгляд выцветших с возрастом глаз — то ли серых, то ли голубых — был не по-стариковски остер и ясен.       — Вы красивая пара, — наконец сказала старуха, — но вам, юноша, не помешало бы привести бороду в порядок — вы напоминаете якобита в бегах. Ну или сторонника Уоллеса после битвы при Фолкерке, если вам это больше польстит. Здесь, к слову, есть цирюльник.       «Юноша» открыл было рот, и, судя по выражению его лица, стесняться был не намерен, но Гермиона дернула его за руку, отвлекая внимание от старухи. Сомнительно, чтобы он злился из-за проведенных незнакомкой исторических параллелей, — Грейнджер искренне сомневалась, что Снейп их понял, — но сам факт подобных замечаний никак не мог оставить его равнодушным.       — Спасибо, мэм, — ответила девушка за них двоих, — это очень любезно с вашей стороны.       Снейп, очевидно, с ней совершенно не согласный, ограничился злобным взглядом, на этот раз адресованным Гермионе, но покорно пошел следом за ней к стойке.       — Это что еще за старая карга? — вместо приветствия поинтересовался он у уже знакомого им администратора.       — Миссис Дингуолл, — со страдальческим выражением лица ответила Мод. — Но вы, кажется, ей понравились.       Так вот на кого постоянно жаловался доктор Эмери… Гермионе старая дама вовсе не показалась ветхой и нуждающейся в постоянных услугах врача. Если только не собиралась научить его хорошим манерам.       По дороге до их номера, располагавшегося на третьем, последнем, этаже гостиницы, Снейп постоянно проводил рукой по бороде, отросшей до такой степени, что действительно требовала ухода.       — Может, правда заглянуть к цирюльнику? — набравшись смелости, робко спросила Гермиона, когда они остались одни. — У Джека и Джин все же годовщина.       — Не вижу связи.       Грейнджер была готова спорить, что сейчас Снейп просто вредничает, по-прежнему недовольный замечанием миссис Дингуолл.       — Связь в том, — терпеливо начала она, — что Джек — джентльмен, и наверняка не хочет в знаменательный день выглядеть… — девушка задумалась и сделала неопределенный жест рукой, — вот так.       — Вот как? — прищурился Снейп.       — Вы немного начинаете напоминать Хагрида…       До добродушного полувеликана Северусу было далеко во многих смыслах, но борода у него росла на удивление густая, а неровно подстриженные волосы, тоже успевшие отрасти за прошедшие недели, завершали образ человека, никак не походящего на профессора-латиниста.       — К тому же, — Гермиона поспешила воспользоваться секундным замешательством, вызванным ее наглостью, — это ведь все ради маскировки, верно?       Снейп вновь открыл рот, но тут же схлопнул челюсти и, насупившись, уставился на напарницу.       — Это просто стрижка, — вздохнула она.

II

      Снейп привык доверять интуиции. Как бы он ни старался в последние дни держать себя в руках и не подавать вида, что его гнетут неясные опасения, получалось плохо — мисс Грейнджер вне всяких сомнений заметила его состояние и переняла его.       Если честно, он с опаской ждал, что болезнь вернется, и постоянно прислушивался к себе и в особенности ко все еще беспокоящему — пусть и не так сильно — колену. А потому был даже благодарен их оппонентам, затаившимся до поры. Северус понимал, что в эти дни затишья можно было бы попытаться сделать нечто большее, чем просто ошиваться в деревне и учить наизусть выпуски «Пророка» за прошедшую неделю. Но ему был нужен отдых и возможность не беспокоить пострадавшее колено. Ему, волшебнику, было непривычно так долго мучиться от банальнейшей травмы, вызванной простой оплошностью. Снейп долго раздумывал, стоит ли попросить помощи с суставом у Грюма, сведущего по долгу былой службы в исцелении, но решил, что с него достанет унижений перед Эмери, а идти на поклон еще и к Аластору оказалось чересчур для его и так пострадавшего эго.       К слову, о докторе. Его чета Муров пару раз встречала в «Чертополохе», но тот постоянно отмахивался от предложения наконец получить плату, ссылаясь, что забыл посчитать расход препаратов и вообще хочет просто спокойно выпить пинту после разъездов по окрестным фермам и приема местных. Выглядел Александр в действительности уставшим — ранние холода принесли с собой разные сезонные болячки, не все из которых можно было вылечить виски.       Северусу почему-то казалось, что после визита в их дом доктор стал его побаиваться и сторониться. Честно говоря, его это полностью устраивало — по непонятным для самого Снейпа причинам Эмери ему категорически не нравился.       Во время визита врача к ним домой ни Снейпу, ни Гермионе было совершенно не до того, чтобы устраивать ему допрос с пристрастием относительно того, видел ли он пропавшую Джоанн, когда уходил с фестиваля. В «Чертополохе» не только не удавалось толком заговорить с Эмери, устало цедившим пиво за стойкой, но даже подлить ему болтливое зелье, как бы Северус ни старался.       В свете предстоящего проживания с мисс Грейнджер в еще более стесненных условиях и необходимости практически постоянно поддерживать образ счастливой семейной пары, Северус тихо бесился. Ему не нравилось, что в его жизни стало так много одного человека, пусть и вынужденно. Девушка была практически везде: большую часть времени они вместе проводили в гостиной, где она то смотрела ленту о злоключениях недотепистого ушастого олуха, то читала. Когда включенный телевизор начинал действовать Снейпу на нервы сильнее обычного, он молча уходил на кухню или гулял вокруг дома, но никак не мог потребовать выключить идиотский ящик. И отнюдь не потому, что ему не хватало наглости, — просто не мог, понимая, какое облегчение это приносит напарнице. А еще его терпение зачастую по вечерам бывало вознаграждено игрой на фортепиано. Северусу нравилась не только сама музыка, но было интересно наблюдать, как мисс Грейнджер играет — движения рук над черно-белыми костяшками инструмента словно придавали всей картине целостности. У магов музыка почему-то никогда не пользовалась такой популярностью, как у магглов, и сам он в ней не разбирался, но неожиданно нашел одновременно и хорошим способом отвлечься, и при необходимости собрать мысли в кучу.       Он ненавидел не понимать и находиться в неведении — спасибо большое Альбусу и его тотальной паранойе. При весьма высоком о себе мнении Снейп отчетливо понимал, что исполнитель из него получается куда лучше, чем великий стратег и интриган, но сейчас ему невольно пришлось взвалить на себя необходимость быть проводником в этом царстве снега, тумана и непрекращающегося ветра. Во-первых, он куда лучше знал Долохова, чем мисс Грейнджер. Во-вторых, еще в начале сказал, что в ответе за нее. В-третьих, признаться, ему не хотелось снова быть ведомым. Во всяком случае, не двадцатилетней — или сколько ей там? — девицей в тапках, от которых у него начинался нервный зуд.       Она ему доверяла. Доверяла настолько, что могла уснуть рядом, — в дни затишья им еще пару раз приходилось ночевать на первом этаже, и мисс Грейнджер не просыпалась, когда он вставал или просто ворочался, потому что отлежал плечо, но поворачиваться на другой бок, к ней лицом, не собирался.       В понедельник, когда должен был приехать кто-то из ее друзей-кретинов, вместо них прилетела сова с письмом. Снейп его не видел, но со слов мисс Грейнджер понял, что и Уизли, и Поттер оказались заняты на каком-то задании Аврората и обещали приехать завтра. Северус видел, как она расстроена, пусть и пыталась не подать вида. И в конце концов написала друзьям, что не нужно приезжать на этой неделе.       — Мы и так привлекли к себе слишком много внимания, — сказала она тогда Снейпу, — к тому же у нас есть все необходимое… Да и Гарри с Роном тоже не мешало бы отдохнуть.       Северус не знал, устроила ли она Поттеру во время его прошлого визита допрос с пристрастием, но догадывался, что да, — слишком уж поспешно очкарик смотался. Он не знал, что Поттер рассказал своей подруге и рассказал ли вообще, — да и знать, пожалуй, не хотел. С одной стороны, он надеялся что мальчишка сам развеет миф о непогрешимости отца. С другой — Северус не готов был увидеть столь ненавистную ему жалость в светлых карих глазах.       Теперь, сидя в кресле цирюльника, Северус костерил себя на чем свет стоит за то, что согласился. После нотаций странной мамаши хозяина гостиницы и вискикурни он совершенно точно не собирался приводить бороду в порядок, хотя до этого и сам подумывал что-нибудь сделать с этим непривычным кустом на лице. Но мисс Грейнджер… черт бы ее побрал с ее аргументами.       Снейп терпеть не мог прикосновений посторонних людей и теперь сидел в кресле, стараясь не смотреть на себя в зеркало, пока у него за спиной суетился пожилой цирюльник. Мисс Грейнджер сидела в кресле напротив и, поймав взгляд напарника, виновато и сочувственно ему улыбнулась, будто могла понять все его чувства. У ног ее развалился Сир, чувствовавший себя вольготно, будто это не он еще месяц назад шнырял по окрестным кустам.       Иногда Снейпу казалось, что эта лохматая девица в идиотских футболках и бесящих его до белого каления тапках действительно могла его понять. В конце концов, она понимала брошенного всеми пса, теперь так к ней тянущегося, — неужели с человеком сложнее? Ему давно пора было перестать убеждать себя в собственной исключительности.       Когда цирюльник наконец снял с него накидку, Северус встал, так и не взглянув на себя в зеркало. На голове и лице он все еще чувствовал прикосновения чужих рук и испытывал непреодолимое желание пойти умыться. Мисс Грейнджер — Джин — поднялась ему навстречу и подошла ближе.       — Тебе очень идет, Джек, — тихо сказала она, глядя на него снизу вверх.       Снейп покосился на улыбающегося цирюльника. Он понимал, что в их ситуации муж должен… что-то сделать, но ограничился лишь тем, что положил руку ей на плечо и подтолкнул к выходу.       Ему не нравилось в отеле. На красоты местных интерьеров Снейпу было глубоко наплевать, а вот лишние люди, будь то постояльцы или персонал, раздражали. Почему-то не радовала даже близость ресторана, откуда можно было заказать еду в номер, а не давиться кулинарными шедеврами напарницы. Номер состоял из спальни и гостиной, где Снейпа в первую очередь заинтересовал диван, оказавшийся ему коротким. По крайней мере, не нужно было топить камин, хотя таковой в номере и присутствовал, но скорее в декоративных целях. На третьем этаже кроме них не было других гостей. Через день-другой должны были вернуться Гиббсон и Сазерленд, которым Северус был намерен учинить допрос с пристрастием, — размышляя в последние дни, он все больше убеждался, что эта парочка что-то недоговаривает.       Стоило им выйти в пустой холл гостиницы, мисс Грейнджер непривычно уставилась на него.       — Вам правда очень идет, — прошептала она, хотя рядом никого не было.       — Джеку идет, — проворчал в ответ Северус и в очередной раз одернул себя, чтобы не мотнуть головой, отбрасывая с лица несуществующие пряди.       В этот вечер в баре было многолюдно и шумно, даже старик-лавочник, приятель мисс Грейнджер, занял место за барной стойкой.       — Ко мне опять преподобный притащился, — жаловался он Доналу, меланхолично натиравшему бокал.       — Что, требовал прекратить россказни про народец холмов? — хмыкнул бармен.       — Да не россказни это! — Бен хлопнул ладонью по стойке. — Ты-то, почитай, всю жизнь здесь живешь — должен понимать. Многое видал.       Донал не стал спорить, но и соглашаться не спешил. Чем ближе дело подходило к Хэллоуину или Самайну, тем сильнее казалось, что их отбросило во времени на пару веков назад. Теперь по вечерам электрические фонари горели только около церкви на главной площади, а люди скорее спешили разойтись по домам.       — Мы видели преподобного недавно в гостинице, — вспомнила Гермиона встречу со священником, и одного упоминания о нем хватило, чтобы заставить Снейпа скривиться.       — А-а, — протянул Бен и покачал в воздухе артритным пальцем, — опять таскался к Иннис, подишта. Послала его старуха-то куда подальше?       — Судя по всему, да, — растерянно ответила мисс Грейнджер. — А что вообще происходит?       Донал коротко хохотнул и принялся цедить пиво в очередной стакан.       — Он каждый год незадолго до Всех святых начинает расхаживать по деревне и призывать всех отказаться от языческих традиций, — пояснил бармен. — Его сюда лет десять назад прислали — с тех пор и воюет.       — Уж не знаю, за какие такие грехи прислали, — встрял Бен. — Да в его возрасте!..       — Да, да, Бен, — вздохнул Донал, — мы все знаем — прогулы на кладбище ставят и с фонарями среди могил ищут. Только преподобный помладше тебя будет.       — Ты б не умничал-то слишком, а?       Снейп покосился на свою спутницу. Мисс Грейнджер искренне веселилась, наблюдая за перепалкой старика и хозяина бара, но Северус не мог не заметить, как за весельем таилась знакомая ему бесформенная тревога. Он сам неожиданно боялся за этих людей, которых, по сути, и не знал даже. Только вот и они даже не подозревали, что их поджидает в темноте холмов и окрестных гор, — если разобраться, Бен не был так уж неправ.       Из бара они вышли затемно, а вместе с ними и несколько дюжих парней, поспевших распрощаться и разойтись по домам. Глядя на это, мисс Грейнджер передернула плечами и сунула руки поглубже в карманы пальто. Сир шумно чихнул и потер лапой нос — складывалось ощущение, что пес рад наконец выбраться из душного бара на свежий воздух.       В отсутствие освещения на улицах деревня казалась замершей. Редко где тускло светились окна, только из бара доносился шум — наверное, местные, не сговариваясь, собрались у Донала, чтобы разогнать почти первобытный страх перед грядущей зимой и темнотой. В гаме толпы сегодня вечером Северус неоднократно слышал, как то тут, то там кто-нибудь жаловался на неспокойный сон и постоянное напряжение, списывая при этом все на нетипичную для сезона погоду. Кто-то из фермеров, приехавших к родственнику в деревню, жаловался на потерянную в тумане овцу, которую так и не смог отыскать. Снейп искренне надеялся, что мисс Грейнджер не обладала таким же острым слухом, как он.       — Мисс Грейнджер, — почти неслышно позвал он девушку, а когда она подняла на него глаза, кивнул ей на собственный отставленный локоть, молча предлагая взять его под руку.       Она тонко улыбнулась и ухватилась за него. В такие вечера даже ему хотелось видеть рядом человека.       Путь их до гостиницы проходил через главную площадь, в центре которой возвышалась статуя Роберта Брюса, освещенная лишь светом от двух фонарей у церкви. Гермиона осторожно потянула его за локоть, призывая остановиться около статуи легендарного короля. Задрав голову вверх, девушка глухо хмыкнула.       — Знаете, — говорить в полный голос сейчас казалось неправильным, и она тоже это чувствовала, — мне почему-то вспомнилось, как МакГонагалл оживила статуи для обороны Хогвартса…       — Она всегда хотела использовать Piertotum Lokomotor, — ухмыльнулся Снейп, — только, полагаю, не при подобных обстоятельствах.       Девушка покачала головой, но ничего не ответила. Северус был наслышан о том, что мечта старой кошки сбылась весьма извращенным образом, и даже жалел, что не смог увидеть, как оживали статуи.       В воцарившейся тишине он услышал шаги за спиной, и по тому, как напряглась рядом мисс Грейнджер, стало понятно, что и она тоже слышит приближение чужака. Северус, выскользнув из хватки напарницы, развернулся, по привычке заступая ее, однако тут же увидел перед собой уже знакомого им пастора в католическом облачении. Мерлин, да лучше бы это был Сивый…       — Я слышал, что в коттедже Роберта поселилась молодая семья, — хотя священник действительно был весьма стар и изо всех сил старался быть приветливым, Снейп чувствовал, как на загривке волосы встают дыбом. — Но ни разу не видел вас у себя в церкви.       — Мы англикане, святой… — мисс Грейнджер в очередной раз попыталась сгладить ситуацию, но в этот раз Северус не был готов промолчать.       — «Тогда Иисус начал говорить народу и ученикам Своим и сказал…» — монотонно заговорил он. И хотя он учил эту часть Евангелия очень давно и далеко не с благой целью, память услужливо подкидывала нужные строки. — «На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи. Итак все, что они велят вам соблюдать — соблюдайте и делайте. По делам же их не поступайте, ибо они говорят и не делают. Связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть…»       Сейчас запоздало ему подумалось, что строки Евангелия могли бы подойти Дамблдору, который, казалось бы, пытался загребать жар чужими руками. Только вот в случае Альбуса все было куда как сложнее, нежели с маггловскими священниками — в этом Северус успел убедиться.       Когда он замолчал, понял, что на него почти не моргая смотрят две пары глаз. Но мисс Грейнджер в отличие старика-священника хотя бы не хватала возмущенно ртом воздух.

III

      Если бы у Снейпа разом выросли рога, хвост и копыта, Гермиона и то удивилась бы меньше, чем услышав от него отрывок из Евангелия. Волшебники отмечали Рождество и Пасху, но ей ни разу не попадался среди них человек религиозный. Северус же, с его почти демонстративным отрицанием всего маггловского, и вовсе был последним, от кого можно было ожидать подобных речей. Так что если приходского священника услышанное скорее разозлило, то Гермиону шокировало до глубины души. Должно быть, вечерняя встреча стала последней каплей на чаше весов выдержки и терпения Снейпа, раз вызывала такую неожиданную реакцию. Непонятным оставалось только, почему священник вообще так разозлил Северуса, — в конце концов, как обычно, мог смолчать и доверить ей очередной разговор с магглами.       Остаток пути до отеля они проделали в молчании, но Гермиона практически физически чувствовала раздражение Снейпа, расходившееся от него волнами. Она не решалась нарушить молчание, но и от снедавшего ее любопытства избавиться не могла.       Даже в гостинице свет был приглушен: холл погрузился в полумрак и казался еще мрачнее из-за темных деревянных панелей, которыми были обшиты стены. В Гленн Дубе до сих пор жили приверженцы католической веры, но в дни, подобные преддверию древнего праздника, местные жители вспоминали о своих еще более глубоких корнях, берущих начало в дохристианских временах. Будто не было еще ни Колумбы, ни Мунда, ни Финтана… Гермиона и сама никогда не была религиозна — с родителями они ходили только на Рождественскую службу, да и то до того, как она уехала в Хогвартс, но сейчас ей стало вдруг очень неуютно в позабытой долине посреди Шотландского нагорья. Почему-то даже Фенрир сейчас не казался таким страшным, как нечто неосязаемое, но чего подспудно опасались местные жители, пронесшие сквозь века традицию не жечь света в домах. Бен со своими россказнями о сидах не делал лучше…       Когда они наконец оказались в номере, Гермиона поспешила поярче зажечь все лампы, какие только были, и лишь после этого с облегчением выдохнула. По крайней мере, в отличие от их дома на окраине, в номере было тепло и в крыше не свистел ветер.       — Вы что делаете? — недовольно проворчал Снейп, откупоривая бутылку виски, прихваченную из «Чертополоха». Покосившись на напарницу через плечо, он раздраженно дернул головой и прикрыл ладонью глаза. — Выключите вы эти идиотские лампы, я сейчас ослепну.       — Немного погодя, — ответила девушка. Она прошла по комнатам и плотно задернула шторы на всех окнах. Даже смотреть на темноту, особенно неровную линию гор за окном, не хотелось.       Снейп, развернувшись, пристально уставился на нее, сведя широкие брови на переносице. Теперь, когда над ним поработал местный цирюльник, Северус перестал напоминать разбойника с большой дороги, но все еще не вполне походил на профессора зельеварения, которого знала Гермиона. Она ожидала очередной тирады или что он сам загасит половину ламп, но Снейп едва заметно кивнул ей и тяжело обвалился на кресло рядом с диваном.       — Идите спать, — обронил он и одним глотком ополовинил стакан.       — Что это было? — выпалила Гермиона, глядя на коротко стриженный затылок.       — Что было что? — после паузы переспросил мужчина.       Обойдя кресло, Грейнджер села на диван.       Наверняка Снейп не хотел вести разговоры — как, впрочем, в большинстве случаев, но девушка совершенно не была настроена на сон и тем более не хотела оставаться в одиночестве. В ее ситуации даже его рычание или подтрунивания были предпочтительнее, чем общество подушки и одеяла. Гермиона успела заметить через открытые двери, что Живоглот самым наглым образом дрых на кровати поверх одеяла и даже не обратил внимания на появление хозяйки. Сытый и довольный Сир с привычным глухим ворчанием улегся между креслом и диваном.       Снейп исподлобья воззрился на Гермиону, но она стойко выдержала его взгляд.       — Вот уж не думала, что вы знаете Евангелие, — закинула девушка очередную удочку.       — Только этот отрывок, если это так важно.       Грейнджер не отвела вопросительного взгляда, пусть это и стоило ей больших трудов, но в этот раз любопытство возобладало. Ей самой было стыдно за это, но лучше потом извиниться за неуместность вопросов. Да и Снейп, если тема разговора будет ему так уж неприятна, не постесняется отругать ее и указать на то, чтобы не лезла не в свои дела.       — Мисс Грейнджер, хватит так на меня таращиться, — устало попросил Снейп. — Раз уж вам так интересно, мой отец был довольно религиозным типом и, пока я не прочитал нашему викарию этот отрывок от Матфея, заставлял меня таскаться в церковь.       Гермиона почувствовала себя еще более неловко, а ехидно вздернутая бровь Северуса все только усугубляла. Она совершенно не ожидала, что ответом на ее вопрос станет экскурс в его детство, которое всегда казалось тайной за семью замками. Снейп смотрел на нее, явно наслаждаясь произведенным эффектом. Девушка первой отвела глаза и услышала хмыканье со стороны напарника.       — Не задавайте вопросы, ответы на которые не хотите знать, мисс Грейнджер.       О, у нее действительно была еще масса вопросов — сколько лет ему тогда было? Как отреагировал отец? Что по этому поводу думала мать? Почему он вообще решился на столь дерзкий шаг? — но задать их Гермиона не решилась.       — У меня ощущение, что вас просто невозможно понять, — честно призналась она, однако избегая смотреть на него. — Только начинает казаться, будто что-то становится ясно, как вы выкидываете или рассказываете что-нибудь эдакое…       — Это что же, к примеру? — фыркнул Снейп и пригубил виски.       — Шутите? — девушка аж подпрыгнула на месте. — Одна только новость о том, что ваша мать жива, дорогого стоит. Уж не знаю почему… Да и я никогда не могла представить, что буду спать с профессором Снейпом на одном диване. Или что вам нравится фортепиано. Или что вас так тяжело прокормить… — на этих словах мужчина закатил глаза, и Гермиона улыбнулась такой его реакции. — Но больше всего меня удивило, что… — она поняла, что готова сболтнуть лишнего, и замолчала.       — Договаривайте, мисс Грейнджер, — судя по тону Снейпа и его прищуру, он ожидал услышать от нее какую-то гадость.       Ей потребовалась пара секунд, чтобы собраться с мыслями и вновь прямо взглянуть на собеседника, а не коситься.       — С вами спокойно, сэр.       Напарник не ожидал услышать подобный ответ и теперь казался смущенным, не зная, как следует реагировать на сказанное. Гермионе же вдруг пришло на ум, что подобным откровением она оказала Снейпу весьма сомнительную услугу. В кои-то веки он выглядел растерянным: взгляд темных глаз недоверчиво метался по ее лицу, костяшки руки, лежащей на деревянном подлокотнике кресла, побелели. Возможно, она себе льстила, но складывалось чувство, что для Северуса это все не пустой звук, а ей совершенно не хотелось, чтобы он пострадал, пытаясь оправдать чужое доверие. Тем более что Гермиона в недавнем прошлом изо всех сил старалась показать ему, что за словами стоит нечто большее. Но, наверное, одно дело догадываться и другое — знать.       Подразумевалось, что Снейп вновь займет диван, а она расположится в спальне. Когда она утром завела разговор в попытке предложить ему устроиться с большим комфортом, Северус ответил ей своим фирменным мрачным взглядом, не предполагающим никаких дальнейших обсуждений вопроса. Гермиона не очень понимала его сопротивление, памятуя, что их совместные ночевки проходили спокойно.       По крайней мере для нее. Снейп всегда вставал и уходил до того, как она просыпалась, так что Гермиона не могла знать, насколько комфортны для него подобные ночи.       — Пожалуй, я действительно пойду спать, — негромко сказала Гермиона, поднимаясь. — Спокойной ночи, Северус.       Мужчина кивнул, пялясь на собственные пальцы, в которых крутил стакан с остатками виски.       — Если передумаете, я не буду возражать, если вы переночуете в спальне.       Было очень странно приглашать мужчину провести ночь вместе, если за этим и не стояло чего-то большего, нежели просто сон в одной кровати, но девушка все равно чувствовала себя неловко. Но им обоим был необходим качественный сон. Просить же для супругов, да еще и проживших в браке весьма недолго, номер с раздельными кроватями было очень подозрительно, тем более что умение местного персонала держать язык за зубами вызывало огромные сомнения.       — Доброй ночи, — бесцветным голосом ответил Северус и откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза.       Лишь посреди ночи, когда, промаявшись несколько часов без сна и глядя на полоску приглушенного света, пробивавшуюся из-под двери, Гермиона наконец погрузилась в неглубокий сон, она скорее почувствовала, чем услышала шаги. Матрас рядом просел под весом чужого тела. Так и не решившись целиком затушить свет в спальне, Грейнджер оставила ночник на тумбе рядом с собой, но отвернулась от него и свет теперь бил ей в спину. Приоткрыв один глаз, она увидела мужскую спину, обтянутую черной футболкой. В этот раз одеяло у них было одно, и Снейп лег поверх, соблюдая дистанцию.       — Спите уже, — глухо проворчал он. — Третий час.