Фанатка

Мы не на шутку разругались с Мартой. Вернее, ругался я, а она стояла и слушала мою гневную тираду. Дело было вот в чём: Марта решила принять участие в ежегодном состязании сильнейших стихийников. Состязание проходило в конце июня, сразу после экзаменов, чтобы выяснить кто является самым сильным студентом-магом по окончании года. Руководство поощряло участие, считая это отличной возможностью мотивировать юных магов к учебе. Целый год мы старались, как проклятые: зубрили и тренировались, — чтобы проверить, насколько сильнее стали, опробовав новые навыки и заклинания в бою. Вот только принимать это за развлечение не приходилось, если только ты не наблюдал за всем с трибуны. Бой был не шуточный, и маги с азартом ломали друг другу кости, орошая песок арены кровью. Конечно, лекари излечивали что угодно, но назвать событие увеселительным для тех, кто выходил в круг, не поворачивался язык. — Зачем тебе вообще это нужно? — в сотый раз вопрошал я. — Хочу испытать себя в настоящем сражении. — Оно не совсем настоящее. На вас будут защитные браслеты, и лекари не допустят, чтобы с кем-то случилась беда. — Значит, и волноваться не о чем, — обезоруживающе улыбалась девушка. Да чтоб тебя! — Я волнуюсь о том, что тебе причинят боль. И не понимаю, зачем подвергать себя такому. Ты видела, кто туда идёт? Марта терпеливо смотрела на меня в ответ, пока я расхаживал перед лавочкой в парке, пытаясь её урезонить. — Старшекурсники! — продолжил я в запале. — У них преимущество… Во всём! Они старше, опытнее, знают намного больше заклинаний. И им до смерти надоело сидеть на скамье, они рвутся в бой. Они с удовольствием разукрашивают друг другу лица, ты бы видела их на тренировках. Я не лукавил. В зале и на открытой площадке занимались все, невзирая на курс; даже девушки тренировались отдельно, имея своё собственное пространство. И потому я видел, что происходит между самыми ретивыми. Наш курс — четвертый, — считался средней ступенью обучения, как и пятый, и среди нас уже возникали ожесточенные стычки на почве выяснения, кто сильнее. Сдерживать Григория в рамках допустимого становилось всё сложнее. Он превращался в ревущий камнепад, стремясь уничтожить соперника. Только Максиму удавалось привести его в чувство. Но даже такие бои нельзя было сравнить с тем, как разбирались старшие курсы. Мы часто наблюдали за поединками. Соперники укрывались куполом и бой начинался. На любой площадке всегда находился дежурный, на всякий случай. Пусть магам вменялось надевать защитные браслеты, которые не позволяли нанести серьезный ущерб здоровью, наблюдатель всё же был. Он следил, чтобы все правила были соблюдены, но всё же мы ощущали внимание со стороны обучающего состава к тому, как мы меряемся магией. После поединка оба соперника часто выглядели не лучше отбивной. Угрозы для жизни не было — браслеты бы не позволили, но сражения были ожесточенные, а парни были настроены очень серьёзно. Особенно те, кто собирался участвовать в состязании. Я давно решил, что лезть в такую кашу глупо. Мой средний магический ресурс также не способствовал принятию глупых решений. И наградой был всего лишь статус, так что мне это точно было не нужно. Когда Марта впервые озвучила своё решение, я подумал «она пошутила». Странных шуток, пожалуй, можно было ожидать от Марты. Но когда она начала тренироваться для состязания, я забеспокоился. Тренировки её тоже были странные и обычно происходили в свободные дни. Мы по обыкновению отправлялись гулять в горы. На привале, в каком-нибудь живописном месте с потрясающим видом, Марта погружалась в медитативное состояние и проводила в нём около часа. На мой вопрос, как это поможет в схватке, она ответила: сосредоточение — это всё. Она медитировала, я размышлял. Оказалось, что концентрация всё же имела дополнение в виде своеобразного танца. Марта исполняла набор необычных движений, медленно перетекавших одно в другое. В её махах и поворотах угадывались удары, уклонения, развороты и другие неизбежные атрибуты сражения, но на движения, усвоенные на занятиях рукопашного или магического боя за последние четыре года это было не слишком похоже. Я спрашивал об этом, она отвечала, что так её учил отец и для неё это наиболее действенная подготовка. Видя настрой Марты, которая, кажется, действительно собралась выйти на арену, я принялся её отговаривать. На мой взгляд, того факта, что девушки, как правило, вообще не участвовали в состязании было достаточно, чтобы изменить решение. Исключения случались редко, и это всегда был седьмой курс, и девушки были такими, что больше походили на Григория. Но даже они никогда не проходили дальше второго этапа. Я так злился на дурацкие правила, которые позволяли записаться любому. Я пошёл вместе с ней и закатил небольшой скандал в секретариате на предмет дозволения таких глупостей. Меня выслушали, но Марте всё равно было разрешено участвовать — она подписала все необходимые бумаги месяц назад. Списки произвели немалый фурор. Как и ожидалось, зная историю состязаний, Марта оказалась самым неожиданным участником этого года. Все смеялись. В открытую. Задавали ей издевательские вопросы, но Марта — что лесу ветер, — только улыбалась. И молчала. Не смешно было мне. И моим друзьям, за что я был им очень благодарен. Никаких шуток или насмешек с их стороны не последовало. — Ну почему ты молчишь? — Марта по обыкновению вела себя спокойно, ожидала, когда мои силы иссякнут. — Почему не выбросишь эту идею из головы? — Потому что я так хочу, — в сотый раз повторила она. Я попробовал зайти с другой стороны. Марта всегда слушалась меня и мы поступали так, как я хотел, если я на том настаивал. Это был не слишком красивый способ, смахивавший на откровенную манипуляцию, но как ещё отговорить её от этой затеи, я просто не знал, а до состязания оставалось совсем ничего. — Марта, — начал я, — не ходи, — я прямо посмотрел на девушку. Она на мгновенье зависла, как делала всегда, встречаясь с лучшим оружием в моем арсенале — пристальным взглядом. — Прости, Филипп. Впервые этот приём не сработал. Я изрядно удивился и потому растерялся. Мне нравилось думать, что я имею над Мартой тайную власть. И было не слишком приятно заглянуть в лицо реальности: Марта только позволяла мне так считать. Она всегда поступала так, как хотела сама. *** Перед состязаниями я не спал — не мог уснуть. Ворочался и переживал. Поднялся ни свет ни заря, взлохмаченный, сидел в общей комнате и пил чай. Друзья тоже появились раньше обычного. Экзамены были сданы, вставать спозаранку не было смысла. Сегодня пройдет состязание и уже завтра мы разъедемся по домам. Мы поздоровались, но разговор не завязался. В полном составе спустились к завтраку. Оживление и ажиотаж, царившие вокруг, нас не коснулись. Мы ветрорезом прошли в гущу и заняли привычный стол. Чуть позже к нам присоединилась Марта. За столом было тихо; мы оказались будто в центре урагана, раскручивавшего свои убийственные кольца вокруг. Ели медленно, задумчиво жевали над тарелками. Временами звучали просьбы передать то или иное. Ребята переглядывались. — Послушайте, это просто невозможно! — не выдержал я гнетущего молчания. — Я не могу её переубедить, так хоть вы попытайтесь. — Мы пытались, — ответил Григорий, усиленно работая челюстями. — Не один раз, — добавил Максим. — Филипп, прости мне мои слова, но Марта ненормальная, — забил Кирилл гвоздь в крышку гроба. Марта смотрела на ребят, но я не заметил ни следа обиды или возмущения на её лице, она по обыкновению молчала. Так она вела себя, находясь в глухой обороне — так я определил это состояние. Нельзя было разговаривать с тем, кто попросту не разговаривал. Трибуну я занимал, не чувствуя ног и буквально плюхнулся на сидение между друзей. Я кожей ощущал, что они тоже волновались; всё же приятно, что они искренне приняли девушку. Это стало неожиданностью, но не об этом я сейчас думал. На арену вышел ректор, поздравил всех с окончанием года. Напомнил правила, известные назубок каждому. Все участники тянули жребий, кому с кем сражаться. Победители поединков снова тянули жребий. Так происходило до тех пор, пока соперников не оставалось двое. Остальное было привычно. На моих глазах распорядители зацепили по браслету на левой и правой руке состязавшихся. Правый отводил смертельную опасность, левый — ограничивал магический ресурс. Бой длился до сдачи или невозможности продолжения сражения. Причин тому могло быть две: один из участников находился без сознания или исчерпал магический ресурс первым. В этом году набралось тридцать шесть участников — довольно много. Чётное число, значит, у каждого была пара с первого сражения. Они выстроились в ряд, Марта стояла последней. На ней был особый костюм, который носили все девушки, занимаясь магической или физической активностью. Черные свободные до колена штаны и в тон куртка широкого кроя, скрывавшая руки и образовывающая накидку вразлёт вокруг верхней части тела. Волосы Марта не собрала, что являлось, в моих глазах, огромным упущением. Волосы — помеха в бою. Мне иногда мешала даже чёлка, выпадавшая из пучка волос, собранного на затылке во время физической подготовки. Первый соперник Марты оказался магом воды с седьмого курса. Мы уже выяснили с ребятами, что среди представителей своей стихии он считался сильным противником. Кажется, он не слишком обрадовался, выходя против Марты. Очевидно, что Марта была девушкой, к тому же младшей, и не выглядела крепкой в отличие от своего оппонента. Объявили начало. Первая половина пар разошлась по арене с ассистентами. Те, исполняя обязанности дежурных, проверили браслеты и укрыли ребят куполом. Обычно я с большим интересом наблюдал за магическими дуэлями. Волноваться было не о чем, впереди были долгие каникулы, а развлечения ценили все. В этот раз всё было по-другому. Я едва понимал, что происходит. Друзья тоже сидели будто в воду опущенные. Минут через пятнадцать все бои были закончены и вторая половина заняла освободившиеся места. Среди них была Марта. Я не желал ей удачи. Молился всем духам, чтобы она проиграла сразу и у меня бы отпустило в груди. Я не хотел видеть, как её истязают. Соперник Марты атаковал волной. Вода находилась у него в бурдюке пристёгнутом к поясу — этот метод использовали все маги водной стихии. Поток хлынул к Марте, уже был готов сбить девушку с ног, как вдруг разбился о стену огня, вспыхнувшую перед самым её лицом. Вода оглушительно зашипела, превращаясь в пар. Завеса была настолько плотной, что на несколько долгих мгновений скрыла противников из виду. Когда облако наконец рассеялось, Марта стояла в стороне, а соперник лежал на песке. К распростертому телу приблизился ассистент, а уже через минуту поднял руку, подавая знак, что Марта выиграла. За парнем пришли лекари, отнесли его в сторону. Ничего серьезного — студент был оглушён. Оглушена была и толпа, видевшая всё так же четко, как и мы, то есть не видевшая ровным счётом ничего. Сначала студенты притихли, а после заревели возмущенно и взволнованно. Все хотели знать, что именно произошло. Оглушен был и я. Как Марта выиграла поединок, да ещё так быстро, закончив дуэль первой в своей группе? Я внимательно всматривался в девушку, но она выглядела совершенно обыкновенно. Победителям первого этапа давался пятнадцатиминутный перерыв. Они сидели на лавках, пили воду, растирали мышцы, переговаривались. О чем, можно было только догадываться. В отличие от участников, собравшиеся студенты гудели и шумно переругивались. Многие дивились выигрышу Марты; говорили, что это случайность. Другие обсуждали действительно сильных кандидатов на победу. Всё это время она сидела на дальней стороне площадки и смотрела. Не знаю, как ей удалось разглядеть меня, но её такой знакомый взгляд лёгким пламенем касался кожи. Я сглотнул, чувствуя тепло собственных щёк; я знал, что мне это не кажется. Перерыв закончился слишком быстро. Восемнадцать оставшихся участников снова тянули жребий. В этот раз Марте достался маг земли седьмого года обучения. Высокий, недюжинной силы парень встал напротив Марты. Он выглядел спокойным. С такого расстояния я не разглядел ни презрения, ни усмешки на его лице. Я не раз видел его в бою. Он был собран и аккуратен, потому бил с поразительной точностью, вкладывая в удар много сил. От Максима я знал, что магам огня сложнее всего с магами земли. Земля хорошо защищала от пламени. Бой начался. Парень и Марта двинулись по кругу, медленно сходясь, но ни один не спешил начать. Наконец её соперник решился. Он выбрал заклинание, которое проходили на шестом курсе — картечь. Огромные блоки земли неправильных квадратных форм поднимались по воле мага и летели один за другим в цель. Чем большего размера они были и чем быстрее летели, тем сложнее было от них увернуться, но Марта и не собиралась уворачиваться! Она ринулась навстречу первому блоку. Тот летел низко, потому что был поднят первым и потому пущенным в полёт раньше остальных. Второй летел выше, правее, третий ещё выше, левее — на высоте головы Марты. Только девушка уже оттолкнулась от земли и в полете шагнула на первую опору. Снова толкнулась и перепрыгнула вправо, затем влево; она была быстра и ловка. Такой прием против картечи был известен, но применяли его не часто. Парни были слишком тяжелы и не так проворны. Для девушки маневр был идеальным. Марта оказалась на высоте в прямом и переносном смысле слова. Атаковала вспышкой рассеянного огня — пламенем дракона. Ослепила соперника, заставив того уворачиваться. Маг перекатился по земле и поднял щит из земной породы. Вот только он не мог видеть сквозь него. Он выглянул с одной стороны, но Марта заходила с другой! И я знал, каким образом она угадала верную сторону: она видела тепло. Чувствовала тепло человеческого тела настолько хорошо, что могла видеть, куда я иду, с повязкой на глазах. Мы так иногда играли, пока я не поверил в эту способность. Она набросилась сзади, передавила чужую шею, обвила ногами. Маг пытался её скинуть, ударился о своё же препятствие спиной, на которой повисла Марта; девушка удержалась. Он упал на землю с размаху, расплющивая тяжестью своего тела тонкую фигуру, вцепившуюся в него словно клещ. Задергался и через несколько мгновений затих. Марта придушила его, заставив потерять сознание. Вторая победа! Я поверить не мог. — Молодец! — в восхищении закричал я. Следующие пятнадцать минут ожидания мы провели в неменьшем волнении, чем остальные зрители. Мы обсуждали с ребятами тактику и манёвры Марты. Они были впечатлены, как и я. Оставшиеся девять участников снова выбирали соперников. Число неравное — девять. Один, вытащив короткую соломинку, отошёл в сторону. На этот раз Марта встала против мага воздуха. Снова седьмой курс и снова очень сильный маг. Я знал его приёмы — часто наблюдал за ним. Он бил метко и безжалостно. Любил все виды смерчей и режущие заклинания. Я не ошибся: против Марты он выбрал смерч. Его резоны я понимал. Он уже сообразил, что Марта была опасна и не собирался подпускать девушку близко к себе — хотел разделаться с ней на расстоянии. Он закрутил сильнейший вихрь и послал в направлении Марты. Но Марта не медлила, а закрутила ответный вихрь, но только из огня. Они были почти зеркальными. — Он проиграл, — разом выдохнули мы с Максимом, всё же досматривая поединок до конца. Огненный вихрь Марты был заклинанием четвертого года обучения. И она догадалась закрутить его в обратную сторону, потушив инерционную силу ветра. Смерч вспыхнул огнем и рассеялся, а вихрь Марты пошел дальше и ужалил мага в раскрытую ладонь, которой он удерживал смерч. В этот момент он был открыт — через него выходила магия; сквозь тот же канал пробилась магия Марты. Марта припалила его источник, временно запечатав. Мага обуяла злость и он потерял бдительность; Марта не ждала. Подсекла его огненным хлыстом — заклинание третьего курса. Парень упал, приложился о землю и потому снова не смог собраться и быстро атаковать. А Марта уже стояла над ним, перехватив его левую руку и повернув под углом. Хрустнула кость. Вторая рука оказалась бесполезна. Парню пришлось признать поражение. Пятеро оставшихся участников застыли на арене. И среди них всё ещё была Марта. — Глазам своим не верю, — произнес Максим, выразив наше общее смятение. — Зря ты меня отговорил, — рокотал Григорий. — Я бы тоже смог, — мой друг явно завидовал, что это не он сейчас на арене. Пятеро тянули жребий. Короткую соломинку вытянул Никита. Он, конечно, тоже участвовал и считался абсолютным фаворитом на победу в этом году. Каждый раз при взгляде на него по телу ползли неприятные мурашки. Никита отошел к борту арены; две оставшиеся пары встали друг напротив друга. Марта снова оказалась против мага воздуха. Шестой курс, но обольщаться не приходилось, раз уж парень дошел до этого этапа. К тому же он считался конкурентом Никиты и многие предрекали их встречу в финале. Маг сразу перешёл к активным действиям. Он поднял песок в воздух, ослепляя Марту. Нам были едва видны тёмные фигуры в глубине, мелькавшие то здесь, то там. Расчет был понятен. Марта не сможет видеть — песок не просто снизит видимость, но набьется в глаза. Мысль хорошая, но был один нюанс: Марте было доступно другое зрение, о чём противник не знал. Марта снова использовала пламя дракона. В столбе песка попеременно вспыхивал огонь — должно быть, она пыталась его достать. Мы не видели, что именно происходило, но вспышки продолжали мелькать тут и там. Заклинание Марты считалось сильным и действенным, но также требовало весомых магических затрат; такими темпами, со средним магическим потенциалом, её источник мог скоро иссякнуть. Этого не случилось. Живой песок, вибрировавший в воздухе, вдруг дрогнул и осыпался. На ногах стояла Марта, соперник лежал у её ног. Толпа неистовствовала! Никто и подумать не мог, что обычная студентка четвертого курса может так долго продержаться в состязании и справиться с магами гораздо сильнее её самой! Но вот она стояла, снова как ни в чём не бывало. Двое участников, Марта и маг воды, семикурсник тянули жребий в последний раз. По правилам, отдыхавший в предыдущем этапе маг не мог снова пропустить очередь, поэтому сейчас решалось, кто именно выйдет против Никиты. В груди замерло сердце. Пусть это будет не Марта. Пусть не Марта, повторял я, ощущая, что всё моё естество противилось тому, чтобы Марте пришлось сражаться с этим придурком. Его предыдущие бои я смотрел краем глаза, но во всех он вёл себя с неоправданной жестокостью и отсутствием жалости к сопернику. Короткая соломинка осталась в пальцах Марты. Она отошла в сторону уже участником финала — невероятное достижение для девушки, да ещё девушки средней ступени обучения. Но порадоваться этому я не мог. Я был слишком занят молитвой духам, чтобы соперник Никиты оказался сильнее. Увы, моим надеждам не суждено было сбыться. Никита расправился с оппонентом грубо, окатив его стеной пламени так, что у парня сгорели волосы, одежда и частично кожа. От болевого шока он отключился и получил положенное правилами поражение. На арене остались Марта и Никита. От волнения я едва мог смотреть. Ассистент проверил браслеты, поставил купол и бой начался. Никто не спешил нападать. Марта выглядела собранной и внимательной; Никита расслабленным — похоже, в своей победе он не сомневался. Он напал первым. Бросил в Марту шаровыми молниями — сгустками сжиженного огня. Получи другой маг такой удар, кожу прожигало до органов и костей, но если такой удар получал другой маг огня, урон был не так велик. В этом и заключалась главная сложность в боях с магами родной стихии. Ущерб был не так велик, но и одолеть друг друга было гораздо сложнее, ведь бились маги одним и тем же оружием. Марта уклонялась. Шаровые молнии — заклинание шестого курса, слишком сложная для неё магия. Марта скользила по лезвию бритвы. С такого расстояния казалось, что брошенные кострища лижут языками пламени её волосы. Я ждал, что вот-вот они вспыхнут; дыхание застревало в горле. После нескольких минут невероятной пляски Марту всё ещё можно было назвать невредимой. Никиту это явно злило. Он сменил заклинание, атакуя тонкими огненными стрелами — солнечными лучами. От них было сложнее увернуться, чем от молний, но Марта продолжала двигаться. Те стрелы, от которых не могла уйти, она отражала руками. Рукава её костюма дымились и схватывались огнём: она защищалась, направляя магию на собственную кожу. Это походило на представление факира, способного играть огнём на радость зрителям. На бой было похоже мало. У Марты, должно быть, не хватало сил напасть, она могла только обороняться, но делала это так умеючи, что создавалось впечатление, будто она может кружиться вечно в своём фантастическом танце. У Никиты иссякло терпение. Продолжая пускать стрелы одной раскрытой ладонью, он пошёл в наступление, стремительно сокращая дистанцию между собой и девушкой. Из его свободной руки вытек огненный меч. Он сжал рукоять ладонью и занёс его над головой Марты. В моей груди остановилось сердце. Марта заметила, и когда клинок был уже готов опуститься на её темя, она выставила свой клинок в ответ. Огненный меч — заклинание третьего курса. В сражении он заменял сталь и мог быть уничтожен только водой или иссякнуть за неимением достаточных сил у мага. Сильное оружие в ближнем бою, но не менее магически затратное. Они скрещивали пламя снова и снова. Никита казался сильнее и опытнее. Клинок Марты то и дело терял удары, отскакивал от оружия противника, не доставал до цели, когда пыталась ударить она. В какой-то момент разъярившийся соперник ухватил её за другую руку, стремясь притянуть ближе и шибануть мечом наотмашь. Марта дернулась, споткнулась, теряя равновесие. Никиту потянуло следом, они упали. Он оказался сверху. Его меч на глазах уменьшился до кинжала. Он занёс руку, чтобы нанести последний удар. От этого удара нельзя было отклониться или защититься. Язык пламени — мощная магия, разбивающая любой щит, подвластный пятому курсу. Марта проиграла. Но на это мне было плевать. Язык пламени, по словам Максима, приносил страшную боль. И сейчас я должен был наблюдать, как эту муку испытает Марта. Мне стало нечем дышать. Ещё миг, рёв предвкушающей толпы споткнулся, и там, где находились двое секунду назад, вспыхнуло белое пламя. Оно светилось словно солнце, трепеща голубоватыми отблесками языков. — Что это? — я в ужасе обернулся к Максиму. Друг стоял с широко распахнутыми глазами, лицо его побледнело, рот приоткрылся; он меня не слышал. Рядом с Максимом возвышался Григорий. Он вцепился в поручень впереди и тоже смотрел во все глаза. Я посмотрел налево. Кирилл выглядел ошеломлённым. На моём лице должно было быть такое же выражение. Я снова посмотрел на арену, сияющую невиданным заревом. Вот оно пошло на убыль и исчезло. Оставляя на песке обнаженное тело девушки, укрытое чёрными волосами. Никита исчез.