Фанатка

Без Филиппа в академии было одиноко. Мы общались, пусть и условно, чуть более месяца, но разлука на неделю показалась мне годом беспросветной тоски. Я маялась и не знала куда себя деть. Читала так много, что в глазах полопались вены; спала до позднего утра, а однажды до самого обеда; аппетита не было и я не ела; на улицу не хотелось, хотя снаружи вовсю пригревало солнце; я таращилась в календарь, прибитый мной уже на второй день напротив кровати и вычеркивала дни. Дни впервые казались мне бесконечными. Было безумно необходимо знать, чем занимается Филипп. Должно быть, он проводил время с семьёй, гулял по городу с друзьями, ходил на балы, много смеялся, наслаждаясь каникулами. Вот бы на него посмотреть, хотя бы мельком. Только в последний день каникул перед занятиями я разглядела себя в зеркале. Вид мой оставлял желать лучшего. До каникул. Сейчас же в мой адрес можно было бросить: в гроб краше кладут. Я заставила себя тщательно вымыться и привести в порядок волосы и платья. На этом силы закончились. Когда приедет Филипп я не знала, но, скорее всего, можно было рассчитывать, что увижу его завтра на занятиях. Правда это всё, на что я могла рассчитывать. Часы в библиотеке были отработаны, с огнём Филипп разберется и сам — нет причин со мной видеться. Меня снова унесло в тревожный сон. В классе зельеварения я оказалась первой. Села в дальнем углу и принялась ждать. Кабинет медленно заполнялся студентами, которым не терпелось обсудить накопившиеся новости, отгремевший бал и другую несущественную ерунду. Пришел профессор, а Филиппа всё не было. — Так-с, — оглядела молодых людей Стефания Андреевна, — старосты нет? — Я здесь! — вбежал Филипп, запыхавшись. — Замечательно! Рассадил на это полугодие? На зельеварении мы работали парами, все, кроме меня — количество студентов в группе было нечетным. Профессор требовала смены пары каждые полгода, чтобы мы учились работать сообща, но не паразитировали друг на друге. — Конечно, — и Филипп стал зачитывать пары и номер котла, за которым им предстояло работать. Слышалось недовольство: кто-то был не рад паре, кому-то не нравилось место; но были и радостные возгласы. Особенно когда парню попадалась одна из привлекательных девушек в группе. Девушки вели себя сдержаннее, но по их лицах все читалось довольно просто. Я ждала конца списка, где мне определят котел для работы, а на самом деле смотрела на Филиппа. Наконец он произнёс моё имя, затем своё, и Ивана, парня, которому в этом полугодии предстояло работать самостоятельно. Аудитория полнилась шумом собственных назначений и поэтому все не сразу сообразили, что случилось под конец. — Молодец, Филипп, — похвалила профессор, — очень удачное распределение. А теперь расходимся по местам и открываем учебники на восьмой странице. Тема следующих уроков — зелье Грибницы. Сегодня вам необходимо сварить бульон для зелья, это первые двенадцать ингредиентов по списку и первые пять фаз. Приступаем. Студенты разошлись по кабинету, бросая в угол, где стоял наш котёл, косые взгляды и переговариваясь шепотом. Больше всех шумел Иван, он был не слишком одарён академически и всегда рассчитывал на напарника. Громко пыхтел и возмущался, что у него не все ингредиенты. — Селиверстов, — Иван умудрился вывести из себя профессора почти сразу, — у всех все ингредиенты, а у тебя нет. Иди жалуйся и, желательно, не возвращайся. А если всё же надумаешь поработать, открой визуальный словарь и сверь названия с картинками, и только потом подходи к шкафу с материалами. Будешь шуметь дальше, с удовольствием приглашу в академию твоего отца. Больше от Селиверстова не было слышно ни звука. — Привет, — поздоровался Филипп, когда ажиотаж по поводу нового распределения немного спал — никто не хотел попасть под горячую руку профессора, и нас на некоторое время оставили в относительном покое. — Привет. — Ты заболела? Я отрицательно покачала головой после небольшой заминки. Быстро соображать не получалось. К тому же он — такой красивый — находился так близко. — Тебе плохо? — Уже хорошо, — тихо выдохнула я и попыталась улыбнуться. Филипп посмотрел на меня долгим взглядом и на некоторое время сосредоточился на котле, наливая нужное количество воды. — Я задаю вопросы, — прошептал он, — ты отвечаешь. Я кивнула, высыпав в котел порошок из толченых иголок хвои. — Ты мало ела? Голова была словно в тумане, поэтому язык поворачивался медленно. — Да. — Ты мало спала? — Нет. Наоборот, очень долго. — Ты выходила гулять? — Нет. — Ты много занималась со стихией? — Нет. Вообще не занималась, — промямлила я. Впервые мне требовалось столько усилий, чтобы отвечать на вопросы. — Занималась заданиями? — Нет. — Читала? — Все время. Если не спала. На этом разговор прервался. Мы закончили с бульоном и ждали проверки профессора. Вернее, Филипп закончил, от меня было мало толку. Под конец я чуть всё не испортила, пересыпав тысячелистник. Филипп вовремя поддержал мою зависшую над котлом руку, останавливая. Работой Филиппа профессор осталась довольна и разрешила всем расходиться. — Ты, — отчетливо произнёс Филипп, чтобы в гомоне я услышала. — Хорошо ешь в столовой, — это походило на приказ. — Если останешься такой же вялой и слабой, я не смогу попросить тебя позаниматься со мной магией огня. За каникулы накопились вопросы и мне нужна помощь. Однако, — он окинул меня взглядом, — тебе она нужна больше. Так что просить я не могу. — Со мной всё хорошо, — попыталась я ответить энергичнее и лучше сосредоточиться. — Оно и видно. — Пару дней, — хваталась я за соломинку. — Дай мне пару дней. Филипп кивнул. *** Проснулся аппетит. Может, всё дело было в том, что в некотором отдалении я снова видела собственное божество. Он похорошел за каникулы. Посвежел — отдых пошел ему на пользу. Мы снова будем заниматься вместе. Я с удовольствием затолкала вилкой смачный кусок буженины в рот. Было ли это связано с едой или Филиппом, но в голове начало проясняться. Почему он решил заниматься со мной на зельеварении? Разве он не понимал, что такой выбор не будет одобрен остальными? Это не пойдет на пользу его статусу. Нужно, наверное, поговорить с ним об этом. Обед был закончен. Я поторопилась отнести посуду и направилась на занятие. Следующей шла история, и я хотела оказаться в кабинете раньше Филиппа. Возможно, если ребята решат докопаться до странного выбора, то на угли получу я, а не он. Мысль мне очень понравилась, вот только я ошиблась. До меня никому не было никакого дела. Ребята, вернувшиеся с обеда, косились на меня и посмеивались, но, кажется, совсем не собирались предъявлять претензий. Филипп оказался в кабинете в сопровождении друзей, окинул всех взглядом, зацепив и меня, и направился к своему месту. — Так что это было, господин староста? — вдруг перед его столом оказалась Елена. По общему мнению она считалась самой красивой девушкой в группе, и именно её Филипп пригласил на первый зимний бал. Все пророчили из них двоих замечательную пару, но почему-то не сложилось. Елена продолжала крутиться рядом и я видела неприкрытый интерес, который она, впрочем, старалась завуалировать шутливым флиртом. Девушка перекинула косу светлых волос через плечо и уставилась на Филиппа. — Ты о чём? — ровно спросил тот, продолжая доставать из сумки предметы к занятию. — Что за смехотворная рассадка? Зачем посадил Ваню одного? — Вот-вот! — Иван, внимательно следивший за происходящим и очевидно питавший к старосте не самые радужные чувства после утренних событий, оказался рядом в мгновение ока. Мне это не понравилось — это было именно тем, чего я опасалась. — Что я один буду делать? — Учиться, — сквозь зубы произнёс Филипп. Иван сцепил кулаки, сжал челюсть. Я напряглась. — Мальчики, мальчики, не стоит воспринимать всё так остро, — примирительно произнесла Елена, положив руку на крепкое плечо Ивана, и тот немного расслабился. — Филипп, всё же было хорошо. Марта всегда работала одна и, наверное, и сейчас не откажется, — с этими словами она обернулась ко мне. — Марта, ты же не против работать самостоятельно? — Не против, — я поднялась с места, спеша согласиться. — Вот видишь, — Елена улыбалась, довольная что так удачно ведет разговор. — Она не против. — Я против, — сказал Филипп не терпящим возражений тоном, откинулся на спинку стула и в упор посмотрел на Елену. — Почему, могу я узнать? — Марта три с половиной года работала одна. — И что? — будто не понимая, протянула Елена, поправив рукой пушистую челку — она всегда ходила с толстым шиньоном прикалывая его к волосам, чтобы волосы на лбу лежали идеально. — И всё, — сказал как отрезал. — Если не нравятся мои решения, старосту легко переизбрать. От волнения у меня засосало под ложечкой. Я уже видела моменты, когда Филипп проявлял твёрдость характера. Если он принял решение, ничто не могло его поколебать. Как же он великолепен собственной несгибаемостью. Я не могла не восторгаться. Вот только мне было жаль, что трение с ребятами возникло по такому несущественному поводу, как я. — Ну чего ты завёлся, — тут же пошла на попятную Елена. — Уже и спросить нельзя. Какой же ты всё же принц, — протянула она, чуть обойдя и коснувшись его плеча. — Не можешь оставить даму в беде. Филипп ничего не ответил. В этот момент вошел профессор и попросил всех садится, пожелав начать занятие немногим раньше. Следующие пару дней жизнь окончательно ко мне вернулась. Я всё так же тщательно наблюдала за Филиппом. Хорошо питалась и ломала голову, какие у Филиппа сложности с огнём. На следующем занятии по зельеварению я не сдержалась. — Я уже отлично себя чувствую. Если всё ещё есть вопросы, буду рада помочь, — тихо прошептала я над бурлящим котлом. Филипп кивнул. — Вечером в библиотеке? В семь? — Да, конечно. Оказавшись в назначенном месте в назначенный час я отыскала Филиппа в главном зале — там, где мы работали прежде. — Привет, — снова поздоровалась я. — Привет, — откликнулся он. Мы уже виделись, но сейчас всё было иначе и мне хотелось произнести простое приветствие снова. Каждый раз встречать его было так сладко. Он уже переоделся. После занятий носить форму было не обязательно. На Филиппе были легкие свободного кроя серые штаны и прямая бежевая рубаха с накинутой поверх жилеткой. Он выглядел просто, неброско, но это так ему шло. — Как провела каникулы? — спросил он, возвращая меня с небес на землю. Я, не ожидав вопроса, передернула плечами. — Ничего особенного. — Скучала? — вдруг спросил он и сам смутился — на скулы лёг едва заметный румянец. — Очень, — разве это было не очевидным? Я опустилась напротив, сев за стол. — Ты могла довести себя до болезни, — осуждая, произнёс он. — Прости. — Больше так не делай. Я смотрела на него и думала: тогда не уезжай больше. Будь рядом со мной изо дня в день и только в этом случая я могу обещать. Это было в принципе не возможно. Раньше всё было несколько иначе. Я любовалась им издалека, помогала тайно, а летом мечтала о том, как мы снова встретимся. Так было до того, как у меня появилась возможность побыть с ним рядом. До того, как он разрешил коснуться своей руки в библиотеке, как пришел в мою комнату, как разрешил мне смотреть столько, сколько захочу. — Я хотел поблагодарить тебя за помощь с экзаменом, ну или экзаменами, — добавил он и протянул мне длинную коробочку. Под крышкой я увидела тонкую металлическую нить и чёрную розу. — Так красиво, — произнесла я и подняла взгляд. Филипп стушевался, нахмурился и тут же схватился за книги, говоря что у него скопилось много вопросов. Он слегка тараторил и запинался, но через несколько минут успокоился и мы всё же смогли обсудить заклинания огня. Уже заканчивая, я решилась: — Филипп… — Да, — он делал пометки о том, что мы обсудим через пару дней — мы условились о следующей встрече. — Я думаю, что мне лучше работать на зельеварении одной. Он запнулся, тяжелая чернильная капля испачкала лист. Филипп отложил перо, затем закрыл чернильницу и только потом ответил мне вопросом: — Тебя волнует, что думаю я? — Конечно. — Тогда мы останемся в паре. — Я видела сквозившее на лице напряжение. — Но это может испортить твои отношения с остальными ребятами — вспомни тот разговор. И работаем мы здесь у всех на виду. Филипп сложил руки впереди на столе и переплёл пальцы. — Мне всё равно кто и что подумает, — говорил он, не поднимая взгляд от собственных кистей. — И твоё мнение на этот счет я слышать не хочу. Его взгляд наконец оторвался от стола, и он посмотрел на меня. — Есть возражения? Я отрицательно покачала головой. — Вот и отлично. С этими словами он поднялся и ушёл. Я развернулась на стуле и посмотрела ему вслед. Елена была права — он был настоящим принцем. Совершенством.