Дождливый день в Лондоне

Cinnamon Girl — Lana Del Rey

      Летние солнечные деньки точно по щелчку пальцев переменились на серую пасмурность и промёрзлые дождливые будни, стоило только календарю перелистнуть страницу на время года, часто рисующееся в воображении людей багряными и золотыми красками.       В последнее время эти оттенки окружили молодого мужчину, словно завихрившийся по ветру листопад. Куда бы он ни взглянул, куда бы ни пошёл — всё становилось концентрацией осенней палитры, которой мир становился одержим на три коротких месяца.       Из панорамных окон кофейни, где он работал бариста, открывался живописный вид на парк, весь заросший желтеющим клёном. Листья дерева, форма которых будто была вырезана маленькими человечками, увлекающимися оригами, шуршали под ногами и осыпали все дорожки, что вели его к месту работы. Они совершали своё организованное ветром путешествие и часто приземлялись прямо на его чёрное пальто, словно искусные дизайнеры, решившие внести пару ярких красок в однотонное изделие.       Тогда, когда Драко прокручивал за стебель один из листьев, упавших на него, воображение и начинало играть с ним в ассоциации, ведь вовсе не богатство красок природы в это время заставляло мужчину обращать внимание на эту палитру, а девушка... Девушка, словно являющаяся олицетворением осени. Вечно носящая свитера, цвета тех же меняющих окраску листьев, коричневое пальто, так точно подчёркивающее карамельный оттенок волос, шоколадные радужки глаз и веснушки, разбежавшиеся по лицу, точно корица, посыпанная на воздушную пенку кофе.       Сегодня, как и в каждое предыдущее утро, она подъехала к кофейне на своём белом велосипеде и спрыгнула с него прямо в лужу. Смахнула с чуть промокших ботинок грязь и, прежде чем подойти ко входу, вытащила из корзинки огромную тканевую сумку, доверху набитую книгами, в чтение которых ей ещё предстояло углубиться на ближайший час.       Его самый любимый час в сутках.       Характерный звук колокольчика над дверью оповестил об её приходе.       Уже привычным ритуалом она поправила чуть растрёпанные ветром волосы, оглядела зал, отметив, что её любимый столик у окна был свободен, и, наконец, подошла к нему.       — Доброе утро. Карамельный латте, пожалуйста, и один…       — Синнабон.       Когда он уже по привычке заканчивал за неё заказ, она всегда на секунду поднимала взгляд на бариста, на бейдже которого вычурно выписывалось его не менее вычурное имя «Драко», данное родителями, явно не рассчитывающими, что их сын — владелец крупнейшей финансовой корпорации — каждое своё утро будет проводить в недавно выкупленной им кофейне, где он позволял себе наслаждаться девушкой с доброй улыбкой и буйными из-за осенних ветров кудряшками.       Гермиона.       Так звали ту, ради которой Малфой надевал на себя фартук, чтобы сварить этот приторный кофе, а после ощутить секундное соприкосновение пальцев, когда он протягивал ей горячий стаканчик и маленькую булочку.       Та, из-за которой сердце словно покидало тело и улетало следом за бегущими по дорожками листьями.       Та, из-за которой Драко снова чувствовал себя пятнадцатилетним мальчишкой, всё не решающимся познакомиться с понравившейся девушкой.       — Ваш столик, как всегда, свободен.       — Идеальное место с лучшим видом и всегда пустое. Иногда мне кажется, что вы специально запрещаете другим посетителями садиться за него.       Малфой смущённо поджал губы, когда она улыбнулась ему и отошла от прилавка, вновь занимая свой столик.       А он так и продолжал смотреть на неё, мысленно проклиная себя за неуверенность. Мысленно уговаривая себя подсесть к ней и завести банальный разговор о хмурящейся за окном погоде.       «Вероятно, скоро начнётся дождь. Я бы мог одолжить тебе зонтик при условии, что ты составишь мне компанию за чашечкой кофе».       «А хотя знаешь, на самом деле я просто двадцатипятилетний придурок, который лишается дара речи от одного твоего вида и вряд ли сможет при тебе выговорить настолько длинное предложение, ни разу не запнувшись».       «Спросишь, почему я называю себя придурком? Да потому что на парковке стоит машина, на которой я бы мог довезти тебя, а вместо этого предлагаю грёбаный зонт».       «Придурок. Ты просто придурок, и для этого не нужно никакое объяснение».       Мысленно он уже почти подошёл к ней, когда Гермиона вновь заговорила своим ежедневно очаровывающем Малфоя голосом:       — Составьте мне компанию. Если не позволяете остальным, то хотя бы насладитесь этим видом сами.       — Просто боялся, что не все будут способны оценить увиденное.       — Так, значит, это место для избранных?       — Скорее для кого-то… Особенного.       Способного разглядеть все те мельчайшие детали, из которых природа, как самый искусный творец, сплела это изысканное время года.       Особенное.       Прямо как та девушка, которой любовался Драко, пока она задумчиво глядела куда-то вдаль, уносясь мыслями по ветру. Пытаясь поспеть за ним. Девушка, вошедшая в его мирную жизнь так же резко и неожиданно, как на смену жаре приходят заморозки, и осень прямо перед носом лета грубо хлопает своими вихрями дверью, завывает пронизывающими ветрами и бьёт по крышам проливными дождями.       — Идеальный вид, не правда ли?       Малфой сумел лишь кивнуть в ответ.       Ведь оба понимали, что оставшийся час перед её уходом у каждого будет свой «идеальный вид».       Его «идеальный вид» заключался в ней, и этого было достаточно, чтобы боготворить ненавистное многим время года за преподнесённую одним холодными осенним утром недостающую деталь в его жизни.