Профессор Маджере и маги Конотопа

Директор Хогвартса осторожно приоткоыл тяжёлые двери, так, чтобы лишний раз не тревожить больных. Конечно же, его любимая супруга где-то здесь – а где ей, собственно, ещё быть? – Рейстлин! Тише ты! – её возмущённый шёпот слышится даже раньше, чем маг этого ожидал. – Если сейчас кого-то разбудишь, то я ещё долго отсюда не выйду! – Тише, тише, – он и сам говорит очень тихо, понимая, что тут сейчас может быть. – Я просто уже собрался ложиться спать, а тебя всё нет. – Конечно! Он наконец увидел столь дорогую сердцу фигуру в белом – она сидела возле какого-то японца лет пятнадцати и, кажется, работала с какой-то травмой головы. – Тебе легко говорить, – продолжала возмущаться миссис Маджере. – Ты не мучаешься вот с этим день и ночь. – Я всё понимаю, милая, – спокойно говорил Рейстлин. Он осторожно подошёл к жене и положил руки ей на плечи. – Но ты тоже иногда думай если не о себе, то о детях. – Учитывая то, что я тут вижу, дети рискуют появиться на свет досрочно, – отрезала Крисания. – У меня очень много вопросов к тем, кто придумал этот проклятый турнир! – У меня тоже, – по-прежнему спокойно произнёс Рейстлин. – Но Крисания, милая, это не я. От меня здесь тоже мало что зависит. – Я понимаю! Но он ещё даже не начался – а уже столько беды наделал! – Ну, осталось потерпеть ещё пару дней – и дальше страдать будут только трое, – Рейстлин слегка улыбнулся. – Ну спасибо, успокоил, – не унималась Крисания. – Мне страшно даже представить, что там будет. – Послушай, моя хорошая, – Рейстлин всё ещё не терял спокойствие. – Мне тоже это всё не нравится, но таковы правила. Людям заранее сказано, чтобы те, кому семнадцати нет, просто не лезли к Кубку. И кто им виноват? – Нет, я всё равно ничего не понимаю. Почему нельзя было по-человечески сделать? Если Кубок заколдован и чуть ли не разумен, почему нельзя было заговорить его так, чтобы бросить имя туда мог кто угодно, но выбирал он только семнадцатилетних? В чём сложность? Почему нельзя без травматизма? – Крисания, солнышко, ты понимаешь, что в этом мире сложились свои традиции, которым уже не один век, и я не могу просто взять и переделать их. Даже если мне самому не нравится – всё это не так просто. – Не вижу ничего сложного в том, чтобы разобраться с дурацкой посудиной, из-за которой столько студентов попадает в лазарет. Вон, посмотри на того украинца с перевязанной головой – нравится? А у этого японца – сотрясение. Это нормально?! А что будет потом с теми тремя несчастными – мне даже представить страшно. Я наслышана о том, что в прошлый раз, когда в этой школе проходил такой турнир, один участник погиб. – Не погиб, а был убит, – поправил Рейстлин. – И то, что там произошло, не было предусмотрено заданием. Пойми, туда вмешался очень могущественный и очень опасный чародей тех времён, он мог это сделать и иным способом, если бы не турнир. На самом деле я даже не понимаю, зачем ему было воротитить столько всего – можно было бы намного проще затащить Поттера куда надо. – Кстати, о Поттерах, – перебила его Крисания. – Угадай, кто ко мне тут сегодня приходил? – Кто? – Рейстлин, в общем-то, понимал, о ком речь, но не горел желанием играть в эту угадайку. – Сам Джеймс Поттер, – усмехнулась Крисания. – Решил, что раз его отец смог – то и он сможет. Гениально. Ох, я бы поговорила с его родителями! – Между прочим, давно хочу с ними познакомиться лично. – Да, это было бы интересно, – согласилась Крисания. – Живая легенда всё-таки. Их дочь очень милая, мы как-то разговорились с ней. Но вот их старший сын меня сегодня поразил. Неужели отец не говорил ему, что ничего в этом хорошего? – Наверняка говорил, но хочется же самому знать. А тебе напомнить, во что ты вляпалась на Кринне? – Я же не за острыми ощущениями шла, – возразила Крисания. – Я сначала тебя к Богу привести хотела, а потом – завоевать твоё сердце. – Ну, второе у тебя даже получилось, – Рейстлин мягко улыбнулся. – А скажи, стоило оно того? – Что за дурацкие вопросы? Конечно, да! – она наконец встала и положила ладонь мужу на сердце. – Тогда всё хорошо, правда? – Да. Кроме проклятого турнира с кучей пострадавших. Кто просто ударился головой или чем-то ещё, кто состарился, кто ещё что-то... У меня уже кругом голова. – У меня тоже. Тут у одного японца мантия побелела, грядёт международный скандал. – Не поняла, объясни. – Махотокоро – это же не храм Паладайна, – усмехнулся Рейстлин. – Там белый – нехороший цвет. Если мантия стала белой – значит, ученик сделал нечто из ряда вон, за что его сразу же исключат из школы и отправят под суд. – О Господи, что за кошмар! – ужаснулась Крисания. – Это Япония, что ж ты хотела. Тебе рассказать про харакири? – Спасибо, не надо. Знаю я, как ты любишь мне рассказывать ужасы. – Да ладно, для тебя это ужас, а для них – норма. – Всё равно не хочу знать. Рейстлин, я и так слишком много нервничаю с таким количеством больных, а мне сейчас вообще-то вредно! – она с укором посмотрела на мужа, держась рукой за уже довольно большой живот. – Милая, я же предлагал тебе отдохнуть пока что, я бы нашёл, кому тебя подменить. А ты на таких сроках упорно продолжаешь ухаживать за больными. – Но пока не нашёл никого, чтобы я со спокойной душой передала полномочия. – Так говоришь, будто я тебя насовсем уволить хочу. Ни в коем случае. Я знаю, что лучше тебя с этим не справився никто, но когда у тебя на руках будет двое маленьких детей, тебе точно будет не до этого. Придётся уйти в длительный отпуск. Декрет, как это называют маглы. При этом ты всё равно будешь в школе, и если необходима будет твоя помощь – можно будет спокойно тебя позвать. В этом мире ведь ни у кого нет такого дара, как у тебя. Правда, неслабая целительская магия у украинцев с факультета Мольфаров. Не так просто, как дар исцеления у жрецов, но тоже хорошо. – О, я слышала, Даламар и профессор Лонгботтом постоянно их обсуждают. – Ну да, их тема. То, что эльф, ставший преподавателем Зельеварения, сдружился с преподавателем Травологии на почве постоянной болтовни о растениях, было совершенно неудивительно – и точно так же закономерно то, что эти двое теперь только и говорят, что об особенностях украинской магической школы. – Там всё очень интересно, – задумчиво говорил Рейстлин. – Эту школу впервые допустили к участию из-за их своеобразных отношений с магическим законодательством. Маги в Украине совершенно иначе относятся к маглам, там, например, применение магии в их присутствии вообще не считается нарушением. – И из-за этого их долго не принимали все остальные? – Да, в основном из-за этого. Вообще, они довольно своеобразны – и этим как раз интересны. На самом деле школа не менее древняя, чем все остальные. Точнее, их раньше было три: Карпаты – школа мольфаров, Конотоп – школа ведьм, и Хортица – школа характерников. Со временем их объединили – и теперь три школы стали тремя факультетами одной. Я надеюсь, что завтра пани Сирко расскажет нам об этом подробнее. – Завтра? – Завтра. Мы с ней наконец-то договорились о личной беседе за чашкой чая. Только госпожа Стефания, я и ты. Потому что подробный рассказ невозможен в таком балагане. – Так, ладно, – Крисания внезапно перебила мужа. – Ты говоришь достаточно тихо, но всё-таки лучше этот разговор продолжить не здесь. – Согласен. Идём. Уже в коридоре Рейстлин наконец смог продолжить: – Ничего не имею против преподавателей – и наших, и приезжих. Но когда всё это сборище тараторит наперебой! Особенно Даламар с Лонгботтомом, которые пытаются разобраться с тем, чем же отличается применение одних и тех же растений в магии мольфаров и ведьм и всякое такое. Ну, ты сама слышала. – А ты хочешь поговорить лично с директрисой и узнать больше об их истории и особенностях их магии. – Именно. Надеюсь, что тебе тоже будет интересно, а то что ж я, женатый мужчина, буду назначать женщине личную встречу... – Ещё бы, конечно же, мне интересно! И очень мило, что тебя смутил этот момент. А у неё муж есть? – Она вдова и мать троих детей, её старшая дочь тоже преподаёт в школе, но она не приехала. Кстати, редко что-то говорит о своём покойном муже, мало кто знает, кто он был. Его фамилию она не брала, потому как гордится своим славным родом. И она ведь первая женщина, что закончила факультет Характерников. – А до этого? – не поняла Крисания. – До этого факультет Характерников считался сугубо мужским, точно так же, как факультет Ведьм – сугубо женским. Сейчас там можно встретить и ведьмаков, и женщин-характерников. Они в меньшинстве, но никого уже не удивляют. Да, в общем, очень любопытная школа. Японцы тоже очень интересны, но эта школа всем известна, так как входила в одиннадцатку. Теперь вот Конотоп приняли в Международную Конфедерацию, так что основных магических школ в мире теперь официально двенадцать. И в связи с этим решили сделать всё то, что сейчас происходит. – А почему нельзя было там и провести турнир? – Откуда я знаю, почему? Они там как чего придумают... – Только не говори, что ты теперь хочешь получить абсолютную власть над всем магическим миром Земли. – Нет уж, спасибо. Я и министром магии быть не хочу. Одна сплошная головная боль. Тут я хотя бы занимаюсь тем, что мне действительно интересно, а там – только кучу проблем решать. – И это тот, который хотел быть богом, – иронично произнесла Крисания. – Мало ли, кто чего хотел? Ты вчера хотела тыквенный сок со сливочным пивом. – Это всё дети! – Ладно, ладно. В общем, завтра нас ждёт чаепитие с пани Стефанией Сирко. А сейчас идём спать. – Слушай, я ещё спросить хотела. Куда подевался этот Кузя из твоего кабинета? Он хоть живой? – Да куда бы он делся? В кабинет Даламара перекочевал. – Слушает разговоры о растительности Украины? — Полагаю, больше уборкой занимается. А вообще, не интересовался, если хочешь – спроси у Даламара. Он ещё говорил, к нему заходила какая-то украинка – и теперь наш Кузя носит вышиванку. – Это такая одежда, как характерники вместо мантий носят? – не поняла Крисания. – Нет, это рубашки с вышивкой, которые носят они все, – пояснил Рейстлин. – А то, что характерники носят – жупаны. Это всё их национальная одежда. Вышиванки носят все, и мантии мольфаров и ведьм – белые с вышивкой, которая и отличает их друг от друга. А характерники носят красные жупаны вместо мантий, многие из них ещё носят шаровары в старинном стиле и причёски, как у козаков – были такие воины когда-то на их земле. Это уже не столько мне интересно, сколько Карамону. Ну, их причёски ты видела, и даже некоторые девушки делают такие, если поступают на этот факультет. Хотя это всё не какие-то обязательства, просто традиции. – Подожди, – вклинилась с вопросом Крисания. – Ты говоришь, что их директриса как раз с этого факультета. Но у неё вроде не такая причёска. – Я же говорю: никто их не обязывает носить конкретную причёску, это просто традиция. Их декан, если ты заметила, вообще носит такие длинные волосы – прямо как у Карамона. – Ясно. Ладно, будет очень интересно познакомиться с пани Сирко поближе. *** Пани Сирко носила красный жупан, как все характерники. В целом, в её внешности не было ничего кричащего: обычная короткая стрижка, которой в этом мире никого не удивишь, волосы тоже красные – но в этом тоже ничего странного, в Хогвартсе тоже полно студенток с подобной внешностью. Под жупаном – вышиванка и джинсы. Серьга только в одном ухе – что тоже свойственно характерникам. Стефания говорит, что сейчас такие серьги уже не имеют того значения, что имели раньше, просто остались одним из характерных атрибутов факультета. – Факультеты в нашей школе очень существенно отличаются друг от друга, – объясняла она. – На них учат совершенно разной магии. Как вы наверняка уже знаете, изначально это были три разных школы – Конотоп, Карпаты и Хортица. По правде говоря, они долго шли к объединению, но осуществить его было непросто, и виной всему исторические причины, ведь сама наша страна веками была разделена. Когда же получалось объединить три школы, оставили название Конотоп, потому как объединила и возглавила школу именно директриса Конотопа. Но наиболее подходящим местом выбрали Карпаты, ведь большинство школ магии находятся именно в горах, и это самое удобное расположение. – Но вы никогда не стремились прятаться, я правильно понимаю? – уточнил Рейстлин. – Нам это в целом не нужно, – усмехнулась Сирко. – В Украине так повелось издавна, что маги жили среди маглов – и это было обычное дело. Кто-то боялся их, кто-то – уважал, кто-то обращался за помощью. Безусловно, школа магии скрыта от посторонних глаз, и до объединения все три школы были скрыты. Скрыты и все те места, куда допускаются только маги – как и везде. Но это нужно для того, чтобы не привлекать к себе слишком много внимания. Никто не хочет, чтобы толпы детей из магловских школ изо дня в день приезжали к нам на экскурсии, поэтому скрытность в какой-то мере нужна. Но маги живут в основном среди маглов и имеют полное право применять магию как считают нужным. Многие наши выпускники потом получают образование в обычных университетах и работают среди маглов – для этого по окончании им выдаются также документы об окончании обычной школы. И преспокойно живут в двух мирах – в магическом мире и мире маглов. Благодаря этому нам не нужно отказываться от технологий, которыми пользуются маглы. – Я заметил, что вашим студентам из-за этого сложно освоиться в Хогвартсе, – подметил Рейстлин. – Не только студентам, но и преподавателям, – призналась украинка. – Хотя нам не впервой, ведь мы не раз бывали в гостях у магов других стран, да и некоторым уже очень много лет – такие помнят времена до появления электричества. И всё же привычки есть привычки. Технологии во многом удобны... – Что-то мне подсказывает, что так жить намного легче, – задумалась Крисания. – Хотя мы сами из другого мира, где этих технологий нет, и в здешнем магическом мире нам многое привычно и понятно, а вот мир маглов для нас сложен и полон загадок. И точно так же, должно быть, он сложен большинству магов у нас здесь. – Должно быть, – согласилась Стефания. – Нам он привычен. И, как по мне, многое действительно упрощает. Кстати, магических банков у нас тоже нет. Они нам не нужны – маги тоже пользуются гривнами. – Что вполне логично, – задумчиво произнёс Рейстлин. – И всё-таки, взаимодействие с маглами – это, конечно, здорово, но хотелось бы больше узнать о ваших факультетах. Вы сказали, что на них обучают несколько разной магии. – Я бы даже сказала, совсем разной, – усмехнулась украинка. – Есть, конечно, общие знания, которые получают все. В особенности – предмет Общая магия, на котором изучают общепринятые для всего магического мира заклинания и всё такое. Но в остальном магия мольфаров, характерников и ведьм – очень разная. Магия мольфаров связана с природой, они учатся черпать силу у природных стихий и применять её для разных целей – целительство, заговоры на богатство, любовь, благополучие, или же наоборот. Мольфары учат бытовую магию, и, кстати, их знания больше всего востребованы как раз среди маглов – те обращаются к ним за всякого рода помощью. Так уж сложилось в Карпатах – там люди всегда верили в магию и были особенно близки к магическому миру. Даже сейчас они верят в различных духов леса и порой могут видеть их. Это, конечно, не значит, что выпускники факультета Мольфаров должны жить и применять свои знания именно там, равно как и не значит, что все они оттуда родом. Но большинство из них там остаётся. Что же касается факультета Характерников – это боевая магия, хотя во многом может применяться и не в бою. Наша традиция берёт начало от козаков-характерников. Они умели заговаривать оружие, останавливать кровь, голыми руками ловить пули, ходить по воде и огню, некоторое время пребывать под водой, превращаться в зверей, становиться невидимыми или наводить морок, видеть будущее или смотреть сквозь пространство, находить сокровища, выходить сухими из воды. Этим вещам и обучают на нашем факультете – каждый студент овладевает этими навыками в меру своих индивидуальных способностей и может потом развивать их. – То есть, можно становиться невидимым без легендарной мантии-невидимки? – с иронией спросил Рейстлин. – Это дано не всем, – ответила Стефания. – У кого-то такой дар есть, у кого-то – нет. Сказав эти слова, Стефания исчезла, но продолжила говорить: – У кого-то, скажем, есть дар невидимости, но нет дара превращения, или наоборот. Кто-то превращается только в одно животное, кто-то – в нескольких. В этот момент с кресла, где сидела пани Сирко, внезапно спрыгнула белая лиса. Крисания едва не упала в обморок, но уже в следующий миг лиса снова обернулась директрисой Конотопа. – Простите, что напугала вас, миссис Маджере, – виновато произнесла она. – Я всего лишь показала, как это выглядит, однако не стоило делать это так неожиданно. Ладно, о чём я говорила? Да, центральной для всех нас, характерников, является магия огня, поэтому мы носим красные жупаны. А главная реликвия нашего факультета – правая рука моего предка, отамана Ивана Сирко. – Рука? – в ужасе переспросила Крисания. – Давайте об этом сейчас не будем, – Рейстлин честно старался не смеяться, у него даже почти получилось. – Моя жена на самом деле очень смелая женщина, не побоялась за мной идти в Бездну. Но в после время она очень уж впечатлительна, хотя это не мешает ей каждый день видеть больных со всякого рода травмами, но от историй про отрубленные конечности приходит в ужас. Поэтому не надо. – Хорошо, – кивнула Сирко. – Что я ещё не сказала? Как вы уже знаете, наш факультет долгое время был исключительно мужским. Первой девушкой, которая была определена на факультет Характерников, была я. Сейчас на сотню характерников приходится где-то семь девушек. А вот с факультетом Ведьм выходит немного сложнее. Он считался исключительно женским, а сейчас мальчики на него иногда попадают, но крайне редко. На весь факультет у нас сейчас учится всего один студент-парень. – Я ему не завидую, – с неопределённой эмоцией произнёс Рейстлин. – Но, между прочим, на этом факультете есть один преподаватель-мужчина, который, говорят, старше самой школы. Его боится вся школа, хотя на самом деле не так уж он страшен. Собственно, вы с ним уже знакомы и наверняка убедились, что бояться его не стоит. Вы, кстати, чем-то похожи с ним, мистер Маджере. – Это кто же? – вытаращила глаза Крисания. – Тот кудрявый, с усами? – Да, он, – подтвердила пани Сирко. – Пан Вий. – Так ведь правда, что-то есть, – с улыбкой подметил Рейстлин. – Ты ведь тоже заметила, да, любимая? – Черты лмца похожие, – согласилась Крисания. – Но ты у меня красивее. – Спасибо, моя хорошая, – Рейстлин погладил жену по спине. – Никогда не считал себя красивым, но моя жена иного мнения. Ну, а с паном Вием я немного общался, и мне он уж точно не показался страшным. – В школе живёт и призрак его дочери, – продолжала Сирко. – Хотя она не совсем призрак. Не такая, как призраки Хогвартса. Она тоже преподаёт ведьмам. А с характерниками у неё очень своеобразные взаимоотношения. Не знаю, почему именно с ними, ведь убил её не козак, а философ из бурсы. В общем, непонятная личность, но вреда студентам не причиняет, потому держится в школе. Да и куда тут денешься? Мёртвого преподавателя выгнать куда сложнее, чем живого. – Это я уже понял, – директор Хогвартса снова рассмеялся. – Да и любят Панночку студенты, потому я её тоже не трогаю, – подытожила Стефания. – Да, собственно, что такое магия ведьм в наших краях? Это прежде всего магия берегини, хранительницы рода. А почему ведьмы сильны в проклятиях? Потому что мать способна на всё, если кто-то обидит её ребёнка. – О да. Понимаю! – Крисания даже сделала страшную гневную гримасу, представив, что кто-то может причинить зло её детям. – Возможности ведьм, безусловно, выходят за эти рамки, где-то перекликаются с возможностями мольфаров, но основа другая, – объяснила Сирко. – И по ряду причин мужчинам освоить эту магию действительно сложно, но пан Вий доказывает, что всё возможно. И многие парни действительно предрасположены именно к этому. Ведь наши студенты распределяются в первую очередь по своим способностям. – А как проходит распределение? – поинтересовался Рейстлин. – Нам для этого не нужны заговоренные предметы, – рассказала Стефания. – С этим справляются сами преподаватели. Каждый студент проходит небольшое испытание: ему выдаётся несколько простых предметов и надо на них показать свою силу. В зависимости от того, что именно они делают, мы видим, куда их определить. – А соревнование между факультетами у вас есть? – задал ещё один интересующий вопрос Маджере. – Конечно, есть, – ответила Сирко. – Правда, факультет Мольфаров обычно равнодушен к соревнованиям – из-за чего часто оказывается победителем. А вот факультеты Характерников и Ведьм традиционно пытаются что-то доказывать друг другу. И нет, это не вражда, это именно вечное дружеское состязание, с шуточными насмешками и всяким таким, но, между прочим, парами чаще всего становятся именно ведьмы с характерниками. Мольфары более замкнуты в себе, хотя и вполне дружелюбны. И у них парни и девушки чаще находят пару внутри факультета, чем с других факультетов. – Интересно! – золотые глаза мага светились. – Очень интересная школа. Я очень рад, что в этом году вы у нас в гостях. – Спасибо, мы и сами рады, – улыбнулась Сирко. – А я бы очень хотела узнать больше о вашей школе и, конечно же, о вашем мире. Очень любопытно, откуда вы пришли. – Мы с удовольствием всё расскажем, – пообещал Рейстлин. – А о школе много интересного могут рассказать и мои предшественники с портретов, я вам обязательно их покажу. – Да, Рейстлин любит поболтать с портретами директоров Хогвартса, – рассмеялась Крисания. – В основном, правда, только с одним. – А что смешного? – с шуточной обидой спросил Рейстлин. – Северус мне очень близок, жаль, что я не знал его при жизни. – Да, а ещё было бы интересно услышать ваши ставки на кого-то из студентов – кто может стать чемпионом, – полюбопытствовала Сирко. – Главное, чтобы не было, как в прошлый раз в этой школе, – решительно заявила Крисания. – Если опять будут какие-то фокусы и появится несовершеннолетний участник – клянусь, он будет допущен к этому турниру только через мой труп! И вообще, я тогда кубок этот дурацкий разобью голыми руками! – Если бы моя жена училась в Конотопе – точно на факультете Ведьм, – с хитрой улыбкой подметил Рейстлин. – Успокойся, милая, ничего подобного не будет. А насчёт студентов я, конечно, поделюсь догадками. Да и скоро сами всё узнаем. *** После чаепития с директором Хогвартса пани Стефания ещё долго бродил по коридорам и лестницам, рассматривая живые картины, с некоторыми обмениваясь парой реплик. – И чего же это Стефочка не не спит? – внезапно донёсся заботливый мужской голос сзади. Стевания даже испугалась, хотя сразу поняла, кто зовёт её. – Вы меня напугали, пан Вий, – сказала она, оборачиваясь. Несмотря на высшую должность пани Сирко, Вию она как минимум в в правнуки годится, потому он позволяет себе обращаться к ней так. – Однако, вы тоже не спите, – продолжила она. – Не сплю, правда, – улыбнулся Вий. – Василь и Рута тоже не спят. – Ну, если пан Крук и пани Довбуш не спят – можем поговорить, – предложила Сирко. – Расскажу много интересного, что узнала от Маджере. – Тогда идём, – кивнул Вий. – Думаю, все с радостью послушают. – А пока дойдём – скажите, что слышно о школе? Я надеюсь, всё в порядке? – Панночка говорит, всё хорошо, – тепло улыбаясь, сообщил Вий. – Зря вы нервничаете, Стефа, в школе ведь осталась Явдоха – так что будет порядок. Волноваться действительно было нечего, ведь в школе остались пан Лесовик – декан Мольфаров, и пани Зубиха – декан Ведьм. А это надёжные стражи порядка. Если что-то понадобится – конечно, Стефания ненадолго отлучится в свою школу, но, кажется, там действительно всё гладко. – Это правда, пани Зубиха – женщина надёжная, – усмехнулась Сирко. – Вы же знаете, насколько сильно я доверяю ей. И всё же я не могу не переживать, ведь с того самого дня, как я получила должность директора, я ни разу не покидала школу на долгий срок. – Уверяю вас – всё будет хорошо. Никто никогда не мог сказать точно, что прячется за внешним спокойствием и невозмутимостью пана Вия. И всё же сейчас его тон успокаивал директрису. В отведённой им гостиной у камина пили чай декан факультета Характерников и самая молодая из преподавателей факультета Мольфаров. – Добрый вечер, – поздоровалась, заметив вошедших, пани Довбуш. – А мы тут вас ждём, очень хотим послушать о местных. – Добрый, – улыбнулась ей Сирко, занимая свободное кресло. – Ну, как сказать – местных. Мистер и миссис Маджере – аж никак не местные. Они из другого мира, и, кстати, в их мире вовсе нет такого разделения на магов и маглов. То есть, маг – это один из родов деятельности, как и жрец, воин или просто ремесленник. Только чтобы быть магом – надо иметь природный дар. Но маги не живут обособленно и никого, в общем-то, не удивишь тем, что ты – маг. У них там много рас: люди, эльфы – такие, как профессор Арджент, гномы, кендеры... – Это ещё кто такие? – удивился пан Крук. – Вот о таких в первый раз слышу. – Я тоже. Имейте терпение, сейчас всё расскажу. Тут пани Сирко пересказала всё, что супруги Маджере рассказали ей о Кринне, о Богах, о разных расах и истории мира. Остальная тройка преподавателей завороженно слушала. – Между прочим, мне всё казалось, что профессор Маджере на меня как-то не так смотрит, – после всей этой лекции подметила Стефания. – Как оказалось, не на меня, а на мой жупан. Он просто напоминает ему о временах, когда он сам носил алую мантию. Его история, конечно, не менее интересна, чем история целого мира... Мне он очень нравится, он по своей природе – реформатор, многое хочет изменить, и мне кажется, в этом у нас должны сложиться тесные дружеские отношения. И жена его – очень хорошая женщина, она тоже толкает его на всякие нововведения, в основном по части безопасности студентов. Благое дело. Сложность в том, что Маджере хочет проводить свои реформы, не вступая в конфронтацию с министерством. Точнее, он не боится конфликтов с ними – тут уж скорее они его боятся, но он не горит желанием устраивать там переворот, говорит, в магическом мире его меньше всего интересует политика. – Постойте, вы сказали, министерство боится Маджере? – переспросила Довбуш. – Но почему? – Потому что есть чего бояться, – рассмеялась Сирко. – Никто не знает точно, на что он способен, но его могущество не вызывает сомнений ни у кого. И верно. В своём мире он был величайшим магом и даже почти стал богом. Точнее, он им даже стал в одной из возможных реальностей, но мир в ней погиб, потому его брат вернулся назад во времени и показал ему, во что превратится мир, если он взойдёт на пьедестал Богов, и тогда Маджере запер Бездну изнутри. – А как его вообще занесло сюда? – поинтересовался Крук. – Насколько я понимаю, в Бездне он обнаружил портал, через который можно попасть в другие миры, – попыталась объяснить Сирко. – И он ушёл сюда. И решил, что будет лучше остаться здесь, но вернулся, чтобы забрать свою любимую и ученика, а там ещё брат решил пойти с ним и жену, понятное дело, взял с собой. Ход в их мир не закрыт, но Рейстлин контролирует его, чтобы никакая тварь из Бездны не проникла сюда. Хотя он поговаривает о том, что, возможно, какую-то такую тварь использует в одном из испытаний. – Он с ума сошёл? – встревожилась Довбуш. – Разве можно так? А его жена знает? – Такое существо само по себе не будет представлять для ученика особой опасности, то есть, не причинит телесного вреда, – объяснила Стефания. – Суть в другом: надо будет сражаться не с каким-то чудовищем, а со своими собственными слабостями. – Хороший подход к турниру, директор – явно не промах, – одобрил Крук. – Очень любопытно, что из этого выйдет. – Увидим, – пожала плечами Стефания. – А ещё он познакомил меня с предыдущими директорами на портретах. Правда, не все захотели со мной разговаривать. – Дамблдора я знал немного, – меланхолично припомнил Крук. – Когда был здесь наёмником в Первую Магическую... – Он вообще не разговаривает в присутствии Маджере, – Сирко в шутку скорчила обиженную гримасу. – Что неудивительно, – усмехнулся Крук. – Ну да. Чтоб директор Хогвартса – и чёрный маг! Старика можно понять, – рассмеялась Стефания. – Это такая злая ирония. Хотя если вспомнить Снейпа, который... Но "это другое". А он с Маджере прямо дружат, они даже обращаются друг к другу по именам. Но Дамблдор слишком предвзят, а Маджере в своём мире насмотрелся на не самых светлых личностей в светлых одеждах. Вот и закономерно, что друг от друга они не в восторге. Хотя Маджере пытался втолклвать ему, что цвет одежд ещё ничего не значит. Но я не знаю, насколько это возможно было бы донести до живого Дамблдора, но до портрета – точно безнадёжно. – Да ладно, а смысл? – махнула рукой Довбуш. – Вот и Маджере так решил. Кстати, – продолжила Сирко. – Поскольку в своём мире миссис Маджере была жрицей Бога Паладайна, у неё дар исцеления. Что очень помогает справляться с множеством раненых и больных в школе. Но ей скоро рожать, а директор никак не может найти ей достойного заместителя. Вот я и думаю: а может, ваш факультет, пани Довбуш, предложил бы помощь? – Звучит как план по захвату Хогвартса, – рассмеялась Довбуш. – Зачем нам кого-то захватывать? Мы мирный народ, – с добродушной улыбкой ответила Сирко. – Нет, конечно. Но вот дружбе между школами такое сотрудничество могло бы поспособствовать. – Это да, – кивнула Довбуш. – Я даже знаю, кто бы мог успешно с этим справляться. Вот только миссис Маджере родит раньше, чем студенты выпустятся, а занятия... – Вам рассказать, как решается такая проблема? – с намёком спросила Сирко. – Точно, слышала, – кивнула мольфарка. – Можно попробовать. – Я знаю, о ком вы говорите, – наконец подал голос Вий, который всё это время стоял в стороне и молча слушал. – Пан Лесовик не в восторге будет, конечно. Она же с ним в родстве. – А что плохого? – удивилась Рута. – Плохо то, что она единственная с факультета Мольфаров, кто, возможно, решится кинуть имя в Кубок. И если она станет чемпионкой, да ещё получит тут работу... Бедная девочка, ей не позавидуешь. – Я понимаю вас, пан Вий, – кивнула Сирко. – Но мы только предполагаем. У нас страна свободная, никто никого ни к чему не принуждает. – Ваша правда, – кивнул Вий. – Ну что же, интересное начало, – с азартом в голосе произнёс пан Крук. – Крайне любопытно, что из всего этого выйдет. Но насчёт вашего замечания, пан Вий – позволю себе напомнить, что бросить имя – ещё не значит стать чемпионом. А я всё-таки делаю ставки на студентов своего факультета. – Точно так же, как и я ставлю на своих девчат или единственного хлопца на факультете, – усмехнулся Вий. – но не стал бы недооценивать факультет Мольфаров. – Они всегда были далеки от соперничества, – возразил Крук. – Шансы, безусловно, есть. Мне как бывалому вояке хорошо известно, что учитывать надо все возможные варианты, поскольку любое противостояние – штука весьма непредсказуемая. И всё же наиболее вероятно, что это, как обычно, наше с вами соревнование. – Вы верно сказали, пан Крук, – заметила директриса, – что надо учитывать все возможные варианты. О том же говорит и Маджере. Он говорит, что из тех студентов, которые бросают свои имена с полной уверенностью в своих победах, ни один чемпионом не станет.