Великая кража кошелька Кавеха

       Слыша, как сердце прекращает биться, сжимаясь в груди в ужасе, великий светоч Кшахревара схватился за свою светлую голову.        Деньги.        Он потерял свои деньги!!!        Истеричное ощупывание всех мест, где он мог, закрутившись в мыслях и делах, запихать свой кошелёк, ничего не дало. Он пробовал пять раз — не нашёл. За пазухой его белой рубашки, за тугим поясом, на ремешке, где, вообще-то, кошелёк и должен находиться, тоже не было его.        — П-простите пожалуйста! — он сложил умоляюще руки, пытаясь не сильно выдать всю беду положения. — Я, похоже, забыл кошелёк дома! Не заворачивайте мне рыбу, я не смогу сейчас расплатиться…        — Ох, что вы, господин, — продавец доброжелательно улыбнулся, не прекратив запечатывать в промасленную бумагу покупку архитектора. — Я верю, что вы — человек честный, и обязательно зайдёте потом, чтобы вернуть деньги. Держите-держите, не робейте!        Блондин, едва дыша и удерживаясь в рассудке, растерянно взял свёрток в руки.        Он вот только что закончил один сложный проект, только-только получил за него деньги, и тут вот те на: плата труда и нескольких нервных срывов куда-то потерялась.        А ему ещё сегодня же расплачиваться перед теми, кому он задолжал.        — Н-не стоит… — попытался он увильнуть от нового долга, который ему и оплатить нечем. А сам параллельно вспоминал свой сегодняшний маршрут, чтобы проверить всё до последней пылинки ради своих кровных.        — Стоит-стоит, не волнуйтесь! — с этими словами, торговец обратил сразу внимание на другого покупателя, и Кавех, вдыхая морской запах рыбы и горький аромат собственного ничтожества, застыл статуей поотдаль.

***

       Сердце опасливо замирало в груди лиса, который, подобно настоящему зверю, тихонечко следовал в толпе за своей ничего не подозревающей жертвой.        Это было непростое дельце — свистнуть кошелёк у архитектора прямо из-под пояса в районе спины. Он внимательно следил за всеми перемещениями объекта в руках нервного и растерянного друга.        Когда они встретились на базаре случайно, Кавех выглядел чуть приободрённым, но всё же, таким же замученным, как в те несколько вечеров, которые он проводил в его домике с чашкой хорошо настоянного чая с мятой. Из их разговора там командир лесной службы подметил, что работа успешно сдана, и ему заплатили ровно столько, сколько нужно на месячную оплату части долга и один небольшой закуп на ужин. После этого друзья вместе походили с целью закупки, в ходе которой и были все наблюдения за чужим кошельком.        И официально они уже разошлись.        Неофициально же, ботаник примерялся, чтобы свистнуть чужую мору.        И вот. Задержать дыхание. Сделать тихий-тихий шаг чуть ближе, чтобы дотянуться. Двумя когтистыми пальцами под ткань. Поддерживать тот же темп ходьбы, чтобы не дёрнуть назад и не привлечь внимание. Внимательно следить за поведением и положением головы. Не дай Кусанали, он обернётся.        Тихонько подцепить ткань маленькой сумочки. Потянуть вверх. Не забывать про темп.        Вот бы не ощутил, как ткань трётся о спину.        Незаметно вдохнуть чуть больше воздуха. Продолжать тянуть тихонечко. Идти ровно шаг в шаг с длинноногим архитектором. Надеяться, что в толпе не найдётся добросовестных людей, что сразу окликнут жертву кражи.        Кусочек кошелька показался свету. Но сбавлять темпов или сильно разгоняться нельзя. Ещё чуть-чуть.        Кавех поворачивает голову. Опасность! Чуть отступить в сторону и убрать руку. Всё нормально, он просто огляделся. Вернуться в исходное положение! Не забывать про темп!        Наконец, он вытянул кошель. И мигом испарился из толпы, ища тихий закоулок.        «Бедолага…» — подумал мрачно Тигнари, видя, насколько же плохо оплатили труд, который частично был и его тоже. Кто-то же держал творца за шкирку, чтобы не упал в пучины безумия от нервных срывов и артблоков. Кто-то же сидел с ним, заваривал ему чаи, чтобы он хотя бы смог нормально вздремнуть и снова сесть за дело. — «Вот ради этого ты убивался?»        Он вздохнул обречённо и раскрыл свой кошель. У самого тоже неприглядно обстояли дела, но в отличии от некоторых, еду ему покупать было не обязательно — природа кормила его, долгов он не имел, оплачивать проживание тоже не было необходимости. Отсчитав щедрую половину своих сбережений, он переложил их в чужую суму.        Короткий шаркающий звук отвлёк внимание лиса от опечаленного разглядывания невнушительно увеличившегося гонорара архитектора. Дёрнув ушком, он поднял удивлённый взгляд, чтобы застать ещё одну знакомую персону.        — Не ожидал встретить самого Генерала Махаматру в такой час да ещё за пределами Академии. — Улыбнувшись и совершенно ничего не стесняясь, хмыкнул командир лесной службы и привстал с корточек, на которых и производил все денежные переводы. — Что тебя сюда привело?        — Я просто опрашивал по служебным делам продавцов на базаре, и мне просто стало любопытно, почему ты долго крался за Кавехом, а потом украл его кошелёк.        Красные глаза Сайно ещё раз оглядели всю ситуацию, что перед ним развернулась. Фенек хитро улыбнулся, раскрыл кошель Кавеха и протянул ближе к другу.        — Благотворительный фонд Авидьи принимает пожертвования! — он прищурился, очевидно, довольный своей новой авантюрой.        Сайно смерил его своим строгим и прохладным взглядом.        А затем стал доставать из-под балахона свою суму с морой.

***

       Кавех метался зверем по всему базару. Вон тут они с Тигнари встретились, возле ворот. Вот здесь они задержались, он даже подумал взять себе специй и достал кошелёк, но передумал, вспомнив, что денег не хватит тогда на другие потребности. Хорошо, тогда он точно положил его за пазуху — так было быстрее и проще! Потом он захотел подкинуть мору начинающей танцовщице для поддержки, но, достав свои скромные пожитки, снова обломился и запихал уже за пояс, чтобы тяжелее было доставать и легче рубить на корню любые соблазны раскошелиться. Всё это время рядом был чуткий друг. Если бы его вдруг обокрали, то он бы заметил и сообщил ему об этом.        Выходит, денег он лишился после того, как он с Тигнари распрощался? Беда!        Кавех прикусил ноготь, ощущая, что его начинает колотить.        — Так-так-так, куда я ещё ходил? — приговаривал себе он, пытаясь не сойти с ума. Надежда ещё была. Ещё была…

***

       — Коллеи, пойдём! — фенек нашёл зелёную макушку в толпе, которая с любопытством оглядывала ткани на базаре. Девчонка обернулась, тут же готовно вставая по струнке.        — Вы уже всё купили? Мы можем возвращаться в Гандхарву? — участно уточнила она. Ботаник покачал головой.        — Я планировал ещё обойти знакомых в городе, но если ты хочешь, то можешь вернуться назад.        — Ах, нет, я составлю вам компанию, если можно! — Коллеи лучезарно улыбнулась, видно, чуть растрясённая выходом в город и лицезрением стольких интересных товаров. Её наставник разрешающе кивнул, и они в первую очередь пошли искать Нилу, зная, что она должна обитать на базаре.        Известная танцовщица была найдена тихонечко обедающей за ящиками у сцены.        — Приятно вас видеть! Чем могу быть вам полезна? — доброжелательно начала Нилу, видя, как целенаправленно к ней явились. Тигнари достал кошелёк Кавеха.        — Думаю, немного невежливо являться с таким прошением, но мы тут благотворительностью занимаемся. Можем попросить вас сделать посильное пожертвование?        — Ах, конечно! Я рада буду кому-нибудь помочь! — девушка, всё ещё одетая в новенький танцевальный костюм, подскочила, чтобы подойти к своей сумке и достать оттуда мешочек с морой. — Меня сегодня угостили обедом, и потому эти деньги, что я на него приберегла, больше не нужны. Пожалуйста!        Казна пополнилась тысячей моры, фенек благодарно кивнул под удивлённым взглядом Коллеи. Когда они откланялись перед танцовщицей, стажёрка вдруг возникла.        — Мне кажется… Или это монетница господина Кавеха? — точно угадала она, подозрительно сводя бровки на переносице.        — Она самая. — Кивнул Тигнари вновь, останавливаясь, чтобы поговорить об этом. — Он не любит об этом распространяться, но ты, наверное, и без этого наслушалась его жалоб, когда он ко мне приходил, и знаешь, что с финансами у него всё печально. Я взял его кошель и убеждаюсь, что ему хватит моры на оплату долгов и питания.        — А это законно…? — тихо пискнула она, видно, насторожившись таким раскладом.        — Может, и нет, но вот один матра, не будем показывать пальцем, уже положил сюда пятьдесят тысяч. — Воровато хмыкнул ботаник, наблюдая, как в малиновых глазах отношение в корне перестроилось. — Думаю, это зло во благо. Я обратно верну.        Девочка помялась, но затем нерешительно открыла свою походную сумку, начиная искать свои денежные сбережения.        — Тогда я тоже положу...! — Заявила она под гордым взглядом наставника. — У стажёров, пусть, оплата труда совсем мизерная, но я тоже сделаю вклад!        Сто моры упало со звоном в медленно толстеющий кошель. Ни о чём, правда, но на это можно купить яблоко.

***

       — Извините, господин Кавех, но мы сегодня не находили и не получали кошельков. — Заявил стражник, что нёс свою службу возле базара. Архитектор перед ним выглядел так, словно его семья вся погибла, дом сгорел, друзья бросили, а работа больше никогда к нему не вернётся. В общем-то, он имел ощущение, будто с ним правда случилось всё из этого. — Вы пробовали искать сами?        — Хах… Да… — он зачесал свои растрепавшиеся златые волосы, обращая глаза к небу, словно бы пытаясь не разреветься от отчаяния. — Я схожу, поищу…

***

       — Помощь голодающим и обездоленным студентам? Конечно! — Фарузан высокопарно выделила десять тысяч моры, складывая их в уже тяжёлый кошель. Благо, тот был достаточно большим для всех пожертвований. — Пускай безденежье является неизбежным опытом для всех, кто вступает во взрослую жизнь в роли студента, я буду рада уберечь кого-то от этой участи. Как хорошо, что молодёжь заботится друг о друге! Вижу, как много набралось!        — Премного благодарны за ваш вклад. — Коллеи с Тигнари почтительно склонили головы, про себя слегка стыдясь этой выдумки, лишь бы не разоблачить Кавеха.

***

       Чуть не плача и обнимая рыбу, которой он уже сам пропах, Кавех всё кружил и кружил по базару, словно краснокрылая моль, надоедая всем, кто там пребывал.

***

       — Филантропия — это просто прекрасно! — молодая госпожа Дуньярзада сложила руки на груди очарованно. Дэхья, что заявилась назад в Сумеру, чтобы передохнуть от путешествий, внимательно слушала, и, кажется, немного сомневалась. Тигнари не сильно разоблачения от неё опасался, потому был готов пояснить ей приватно, в чём, собственно, дело. — Я готова отдать хоть сто тысяч моры!        — Ну, ну, моя леди, это уже будет перебор. Мне кажется, их сума для сборов такие количества уже не выдержит! — подметила наёмница. И правда, монетница уже была практически полна под завязку, руки ботаника уж утомились её таскать по всему городу.        — Опасаюсь, что это так. Мы думали, что этой небольшой сумки нам хватит с лихвой, чтобы насобирать на помощь студентам, но люди оказались щедрее ожидаемого! — отшутился лесной страж, чувствуя, что это оправдание сборов было перебором. Пойдут же слухи, что всем молодым и не молодым страдальцам Академии полагается финансовая поддержка, а на самом деле эти деньги целиком и полностью пойдут в кошелёк архитектора, который сильно загнал себя в долговую яму.        — Ах, ну почему же вы так скромно к этому вопросу подошли! — воскликнула участливо богатая дева. — Хорошо, если сейчас не унесёте столько, то я обязательно пожертвую ещё! А пока вот, двенадцать тысяч от моего имени.        — Премного благодарны! — завравшийся ботаник принял сумму и поспешил удалиться вместе с ученицей, чтобы быть пойманным догнавшей их Дэхьей.        — Я не сомневаюсь, что у вас, лесников, помыслы непременно благородные, но что-то мне кажется странным, что именно вы делаете сборы для несчастных студентиков. — Сразу к делу перешла наёмница, с интересом оглядывая парочку коротышек. Ботаник почесал ухо, не удивляясь, что она заметила странность.        — Потому что это не для студентов, а для одной персоны, которая загнала себя в угол и не может выбраться из него. Сказать, кто это, я не могу, но могу лишь заверить, что эти деньги уйдут на всё жизненно необходимое. Питание, проживание.        — Хитро вы придумали, конечно… — хмыкнула, а затем хихикнула она, ставя руки в боки. — Постарайтесь не попасться. Иначе дела будут плохи. Того и гляди, разгневаете кое-кого.        Коллеи и Тигнари прозаично переглянулись.

***

       Ветер с реки дул слегка студёный, но такой освежающий и окрыляющий. Порывы щекотали кожу, зачёсывали волосы ласково. Кавех думал о бренности бытия, обнимая рыбу, которая уже плохо себя ощущала после нескольких часов на жаре и в объятиях архитектора. Кажется, он её в кашу перемял, истерично сжимая. Но это он наверняка узнает на последнем ужине.        Наверное, стоило пойти домой, сварить дурацкую рыбу на себя и аль-Хайтама, поесть в тишине, а затем встретить коллекторов. А дальше в голове сценария жизни не было. Там всё обрывалось уродливым смятым краем бумаги.

***

       — О, как удачно, что мы тебя встретили… — секретарь обернулся, холодно оглядев своих знакомых, что уже на гудящих ногах волочились к нему в ржавчине заката. — Передай Кавеху, пожалуйста. И не упоминай, что это мы передали…        Аль-Хайтам придирчиво осмотрел битком набитую суму, в которой, без сомнения, была гора моры. Взял её в руки.        — Это монетница Кавеха? — ему кивнули.        — Если вы будете ему помогать, он ничему не научится.        — Мы знаем. Нашей целью было скорее не дать ему сойти с ума от волнения. Хотя бы, не сейчас. — Тигнари помассировал переносицу. Голова разболелась от шума города весь день и необходимости хитро обводить людей вокруг пальца. — Он ишачил, как проклятый, над последним проектом, и в итоге ему так мало заплатили. Я не мог остаться в стороне… И другие… Тоже…        Секретарь вздохнул и прижал поближе кошель, чтобы не потерять. Нынче этот колобок даже пристроить некуда.        — Я вас понял. — Он стал удаляться.        — Скажи, что нашёл на базаре! — прикрикнул в ответ фенек. И развернулся, чтобы пойти обратно в Гандхарву с ученицей и кучей сумок провизии, что в лесу не добыть.        — Как думаете… Он выполнит ваше поручение? Ну, то, что вы подсунули в монетницу… — нерешительно подала голос стажёрка, волочась устало прочь из города.        — Конечно выполнит. — Сладко вздохнул с облегчением ботаник. — Этот дуралей последнюю рубашку пустынной лисице отдаст…

***

       Аль-Хайтам тихо вошёл в дом. Никаких признаков жизни в обители не наблюдалось. Разве что в воздухе настойчиво пахло варёной рыбой и водорослями. Обойдя дом, он и застал соседа, что трупом лежал на диване. Лицо его было уткнуто в подушку.        — Я себя удавлю, наверное… — угрюмо буркнул Кавех, полностью осведомлённым тем, кто к нему подошёл.        — Почему же? Опять согласился на рабский труд на совершенно невыгодных условиях, лишь бы ублажить своё творческое начало? — подколол Хайтам, назидая.        — Не желаю ничего слышать из уст чурбана.        — Да? Даже хорошую новость, что твои кровные нашлись?        Кавех мигом подскочил, глаза на мокром месте, алые очи полубезумные, стеклянные. Взгляд тут же уцепился за знакомый кошелёк.        Только вот…        — Что с ним случилось? — он сел, как положено, принял ненормально тяжёлую суму, чьи тряпичные бока надулись от моры.        — Думаю, твоя бедность так поразила вора, что он решил отдать тебе все свои деньги из жалости.        — Да замолкни ты уже! — рявкнул архитектор на аль-Хайтама, чувствуя себя и без того уязвимым и воспалённым. Слишком много ужаса он пережил за день.        — Ты сам попросил возможного объяснения. Я тебе его дал. — Пожал плечами Хайтам и удалился. Кавех, не понимая, что за дела, вскрыл сумку. Настоящая мора блестела, глядя на него.        Ему казалось, что он бредит.        Меж двух монеток затерялась какая-то бумажка. Он осторожно вынул её, разворачивая. «Полагаю, денег оказалось больше, чем тебе по-настоящему нужно. Сначала оплати свои долги и отложи на все необходимые для жизни траты, а остальное, пожалуйста, потрать на то, чтобы накормить студентов Академии. И строго так!!! Не впадай в филантропию, которую не можешь без ущерба для себя потянуть!»        Подчерк был кривой и убогий, словно пишущий взял в руки перо не так давно, но вот речь была поставлена грамотно. Эти две особенности не вязались между собой, и понять, кто же всё-таки это был, было трудно.        Пользоваться этими деньгами казалось неправильным, но выбора ему не давали ни обстоятельства, ни текст послания. Вздохнув, он поднялся, собираясь распределить финансы за столом.        И, кстати, почему именно студентов Академии?