Бесконечность наших лет

      Талия Грейс стала ее лучшей подругой при весьма странных обстоятельствах. Это был первый учебный год в средней школе, и всех учеников младших классов обязали выстроиться в три ряда для ежегодной фотографии, от чего Аннабет было не по себе.       Она стояла в одном ряду с какими-то неотесанными придурками, что пихали ее с двух сторон своими костлявыми локтями и периодически шушукались между собой. Фредерик ушел еще до того, как Аннабет успела найти свой новый класс, и из-за этого с самого утра она чувствовала горькое разочарование. И оказаться в окружении незнакомых детей стало для нее последним ударом.       И промежуток, который выделялся для фотографии, казался бесконечным кругом Ада, что поддерживался запахом детского пота, припекающим солнцем и двумя девчонками, стоящими позади.       Они были громкими и раздражающими, и Аннабет не могла не обратить на них внимание.       И, конечно, это похоже на удачу, когда спустя два года раздельного обучения и ежегодной уборки территории она признала в одной из них своего заклятого врага.              Честно говоря, Аннабет не должна была ожидать меньшего от странной фасовки учеников между классами каждый год. Но теперь она морально разбита, — сожжена и, может быть, унижена — поскольку да, это на самом деле Кларисса Ла Ру, громко гогочущая над чем-то с незнакомой девчонкой. Ее каштановые короткие волосы были собраны в крысиный хвост и повязаны старой оранжевой банданой, и рядом стоящие ученики соблюдали безопасную дистанцию в полметра, что Аннабет и следовало делать с самого начала, прежде чем она связалась с маленькой сумасшедшей.       Аннабет раздраженно потопталась на месте, пытаясь обращать внимание только на объектив щелкающего фотоаппарата, и краем уха слушала восторженное бормотание одноклассников.       Где-то несколько минут назад она перестала оплакивать будущие фотографии, где вместо улыбки ей обеспечено лицо картошкой. Это был действительно ужасный первый день в средней школе.       — Привет! — звонкий голос всколыхнул воздух, и Аннабет едва вздрогнула от него. Иссиня-черные волосы возникли перед ней бурным вихрем подсвечиваемые солнечными лучами и выделяемые среди моря зеленой травы и серой формы.       Аннабет глупо моргнула. Ее глаза всматривались в знакомое лицо, словно в поисках подвоха или шутки. Серьезные синие глаза смотрели на нее, холодные и отчего-то манящие. И прежде чем Аннабет успела понять, что она делает, она нахмурила брови и скрестила руки на груди.       Эта реакция ничуть не испугала девчонку, а наоборот, только подтолкнула встать ближе, чем заработала пару гневных взглядов со стороны притесненного ряда.       — Говорят, как первый учебный день встретишь, так год и проведешь.       Аннабет хмуро оглядела ее с головы до ног и на мгновение усомнилась, что поговорка звучала именно так. Вместо ответного приветствия Аннабет решила, что девчонка не получит вежливости, если продолжит перекрывать собой весь объектив фотокамеры.       — Я тебя знаю? — голос Аннабет пропитан детским презрением.       Брюнетка по-совиному склонила голову. Ее ободок с маленькими шипами, едва закрепленный к волосам, немного наклонился в сторону, что Аннабет могла бы посчитать милым, если бы не знала кто перед ней.       Однажды кто-то сказал, что Талия Грейс — худшее, что случалось с человечеством (помимо рождения Клариссы Ла Ру, очевидно), которая скорее затолкнет голову ребенка в унитаз, чем поможет с уборкой класса или одолжит учебник на урок.       Аннабет было 12. Она не считала себя глупой. У нее не было привычки питать ложные надежды, и младшая Грейс точно не подошла бы к ней, чтобы завязать дружескую беседу. Этот факт также был омрачен предположением, что она слишком молода, чтобы болеть шизофренией.       На это лицо Талии озарилось той самой улыбкой, словно она слышала все мысли в голове Аннабет. Ее маленькая ладонь протянулась к ней с покорным ответом:       — Я Талия Грейс, будем знакомы, — девчачья рука продолжала неловко висеть между ними, когда Аннабет не протянула ладонь в ответ.       Вместо этого она сглотнула от чего-то вязкий ком в горле, ощущая, как пальцы продолжали вцепляться в белоснежную рубашку. Она продолжала убеждать себя, что еще не совсем сошла с ума, чтобы трогать импульсивную девчонку, но и одновременно нуждалась в объяснениях. Почему я? Почему ты подошла именно ко мне? Что ты хочешь?       Последний вопрос Аннабет невольно проговорила вслух и следом до боли прикусила язык. Большие синие глаза посмотрели в собственные, серые, без какого-либо тайного умысла или садистических наклонностей. Аннабет все еще помнила, как по школе около месяца ходил слух, что младшая Грейс ударила кого-то остро заточенным карандашом и угрожала съесть его глаза.       Аннабет признавала, что немного боялась эту вторую маленькую сумасшедшую.       Талия какое-то короткое время скучающе смотрела на нее, вероятно, анализируя и ища подходящие слова для причины этого абсурдного разговора. Аннабет едва передернуло, когда девочка резко пожала плечами и спокойно произнесла слова, что вызвали в ней сначала панику, потом недоумение и в конечном итоге неуверенность.       — Я хочу, чтобы ты стала моей новой лучшей подругой.       Аннабет глупо моргнула. Ей не терпелось протереть уши, хотя она знала, что слышала это. Талия Грейс не могла быть серьезной, когда произносила это с пустым лицом.       — Почему я должна ею становиться? — спросила она после паузы. Ее пальцы нервно сжимали рукава рубашки, и Аннабет была уверена, что на ней остались следы от пота.       Девчачья рука поднялась к лицу, и указательный палец со следами черного лака начал стучать по подбородку. Талия некоторое время рассматривала ее, как будто размышляя, стоило ли отвечать Аннабет.       Аннабет почти ожидала, что она уже надоела маленькой сумасшедшей, и в конце концов, та развернется и никогда больше с ней не заговорит (или подкараулит в женском туалете и начнет угрожать жестокой расправой за неуважение).       Вместо этого Талия бросила взгляд за спину Аннабет, словно намеренно издеваясь над каждой ее нервной клеткой.       — Я думаю, ты крутая, — сказала Талия после паузы. В этом не было ничего дразнящего. Это просто факт, такой же твёрдый, как и любые другие слова Грейс. Это заставило Аннабет нахмуриться настолько сильно, что она чувствовала надвигающуюся головную боль.       Помимо этого, ее уши начали покалывать от неприятного жара.       — А? — рот Аннабет невольно приоткрылся. — И это… единственная причина? — слабо поинтересовалась она, неловко оглядываясь по сторонам. Конечно, Аннабет никогда не ожидала, что Грейс будет нормальной, но она была достаточно умна, чтобы попытаться свести кого-то с ума. Аннабет просто не полагала, что эта участь настигнет ее.       Играющая улыбка на лице Талии вернула Аннабет в реальность.       Ее глаза также слегка сузились, но Аннабет сомневалась, что это из-за отсутствия манер их одноклассников, которые все еще пихали их из стороны в сторону. Талия просто выглядела совсем невпечатлённой неловкостью Аннабет.       — Это же ты летом ударила Ла Ру граблей по голове? — громко спросила Талия, как будто это самый простой вопрос в мире.       Ее указательный палец задумчиво потирал подбородок, пока глаза Аннабет расширились в панике.       Это была блестящая идея миссис Доддз. После окончания учебного года, она решила назначить всем провинившимся ученикам, которые имели более пяти отработок, наказание в виде уборки территории школы около двух недель. Аннабет не повезло оказаться в группе с Ла Ру — жирной свиньей — которая не хотела ничего делать, кроме как командовать остальными «отбросами», включая Аннабет.       Очевидно, после небольшого недоразумения наказание Аннабет было продлено еще на две недели.       Но это было строго конфиденциально. И осознание того, что сейчас сумасшедшая Грейс решила кричать об этом на всеобщее обозрение, поразило ее, словно все мягкие облака разом упали на нее.       Аннабет мгновенно прижала ладонь к чужим губам, а ее глаза оглядывались по сторонам. К счастью, Кларисса и ее подруга были заняты оскорблением какого-то тощего мальчика в круглых очках в конце их ряда, из-за чего на Аннабет было направлено меньше внимания. Остальные ребята нервно отводили глаза с видом, что наблюдать за ветками в разы интереснее, чем слушать о том, как кто-то избил местную задиру.       — Ты что с ума сошла? — тихо прошипела Аннабет. — Прекрати кричать об этом.       В ответ Талия приподняла бровь и многозначительно промычала в девичью руку. Аннабет напряженно следила за ней, пока что-то скользкое и шершавое не лизнуло ее в ладонь.       Она инстинктивно оторвала руку от преследования чужого языка. На ее лице было написано отвращение.       При виде него Талия лукаво хмыкнула и вытерла краешки губ от остатков слюней рукавом рубашки.       — Ах, это была какая-то тайна? — спросила Талия слишком наигранно, как будто она понимала положение Аннабет, но все равно хотела посмотреть на шоу. — В таком случае, разве это не прекрасно? Тайны делают лучших подруг еще ближе.       Аннабет внутренне вздохнула, осознавая свое поражение. Глядя в эти чистые, искрящиеся глаза, напоминающие ледники, она не могла ни на секунду ощутить что-то некомфортное или теплое.       Это совсем не то, что она обычно чувствует рядом с другими детьми. Особенно с теми, которые по какой-то причине предлагали ей дружбу. Те, которые смотрели на нее, словно говоря я тебя вижу среди всей толпы.       — Я Аннабет Чейз, — представилась она в конце концов. — И думаю, что на некоторое время мы можем стать друзьями. Только, пожалуйста, больше не облизывай мои руки.       Талия просияла в ответ. И Аннабет подумала, что на фоне солнечных лучей, которые освещали ее фигуру, и светящихся голубых глаз, это был самый красивый вид за последние дни.       Как оказалось, находиться рядом с Талией быстро стало ее второй натурой. Сидеть на мокрой зеленой лужайке позади дома Грейс и наблюдать на Талию, весело гогочущей и серьезно отвечающей на все глупые вопросы, которые могли прийти Аннабет на ум.       Где-то спустя несколько недель они вернулись в дом Талии после школы, почти умирающие от высокоградусной жары и нуждающиеся в отдыхе. Они опустошили весь морозильник, который ранее был набит различными видами мороженого и фруктового льда, когда Талия спросила ее:       — Почему мы никогда не заходим к тебе?       Аннабет обдумывала вопрос в спокойной тишине, которую нарушал лишь гул вентилятора перед ними. Она знала, что он не был обвинительным. Талии просто была любопытна.       Аннабет пожала плечами и сильнее вжалась в гору декоративных подушек на диване.       — Там невесело.       Талия какое-то время смотрела на нее со своего места на другом конце дивана и в ответ молча кивнула, начав вместо продолжения разговора бурчать о том, что им не стоило поливать последнее съеденное мороженое сладким сиропом.       После третьей провальной попытки встать с дивана, в гостиную вошел отец Талии.       — Почему задняя дверь открыта нараспашку? Мы что, ждем пришествие гребанного Санта-Клауса? — мужчина нахмурился еще сильнее, когда упал в свое любимое кресло с протертым сидением и откинулся на его ножках.       Мистера Грейс, как обычно, был грубым, а его лицо выражало всю степень недовольства. Вместо черных локонов, как у его дочери, у него были блондинистые, почти белые волосы и такая же борода, за которой он, по скромному мнению Аннабет, не ухаживал лет со временем молодости.       Единственное, что делало их похожими на родственников, — это холодные голубые глаза и безразличное выражение лица, когда кто-то посторонний задавал им глупые вопросы.       Талия устало откинулась на подушку, и Аннабет услышала, как она тихо сказала: «Ты такой чертовски тупой». Затем она смиренно поднялась с дивана и, слегка пошатываясь, подошла к передвижному мини-холодильнику, стоящему напротив книжного шкафа, заполненного виниловыми пластинками с популярными песнями рок-групп шестидесятых.       Отношения Талии и мистера Грейса всегда были необычными. По крайней мере, для Аннабет. Ей потребовалось почти два месяца, чтобы по-настоящему понять их динамику.       Она поняла, что они странные, когда впервые пришла к ним в гости во время одной из семейных посиделок. Мистер Грейс и Талия не разговаривали друг с другом. Ее подруга писала сочинение на диване, а мужчина смотрел телевизор и кричал на одного из бывших оппонентов от демократической партии во время каких-то политических дебатов. Если посмотреть со стороны Аннабет, то она бы на месте Талии предпочла переместиться в комнату, где под ухом нет жестоких угроз смерти и запаха табака.       Потом Аннабет поняла, насколько Талия похожа на своего отца, и это ее даже немного испугало.       Оказалось, что они оба были сварливыми, тихими, вспыльчивыми и застенчивыми (в определенных пределах). Зевс был менее застенчивым и почти не сдерживался, когда дело касалось правительственных органов, поскольку когда-то в прошлом он был мэром Калифорнии. Талия могла пойти по его стопам и поступить в юридическую школу, пока мистера Грейса с позором не вышвырнули из республиканской партии (это было категорически запрещено упоминать где бы то ни было в стенах дома Грейсов).       Они также настолько похожи, что подобного времяпрепровождения в гостиной достаточно для «семейного общения». Каждому свое, решила тогда Аннабет.       — Сейчас жара в тридцать пять градусов. Кажется, ты потерялся во времени, папуля, — Талия протянула ему стакан холодной воды, но вместо благодарности мистер Грейс посмотрел на нее так, словно его оскорбили.       Вместо воды Талия с пустым лицом вытащила из холодильника банку пива и протянула отцу.       Аннабет же включила телевизор и выбрала канал с новостями США. Светловолосая женщина с ярко-красными губами что-то говорила о непрекращающихся митингах в штате Колорадо. В это время послышался шипящий звук открываемой банки с пивом.       — Дай маленьким ублюдкам возможность, и они будут ждать его под елкой хоть круглый год, — как настоящий пьяница, коим он и являлся, он выпил все содержимое большими глотками за несколько секунд.       После этого мужчина смял банку с неприятным скрежетом и бросил в сторону мусорного бака. Как обычно, он даже не попытался попасть.       Талия, стоявшая позади него, раздраженно вздохнула и, подняв несчастную банку, гневно посмотрела в затылок отца. Аннабет, чтобы не стать жертвой насилия, немного сдвинулась в сторону. Она была уверена, что однажды Талия действительно может кинуть эту железку ему в голову.       — Очнись, старик. Твои дети уже слишком взрослые, чтобы верить в Санта-Клауса, — сказала Талия. К сожалению, вместо затылка отца банка быстро упала в мусорное ведро у дверного проема.       Мистер Грейс лишь ухмыльнулся своей неприятной полуулыбкой и поднял руку для подачи следующей банки.       — О, действительно? Тогда та грязная посуда для тебя, — с издевкой произнес он. — Наслаждайся взрослыми делами, детка. И подругу свою прихвати, чтобы она не чувствовала себя ущемленной, — мистер Грейс, не дождавшись пива от дочери, пожал плечами и опустил руку в карман халата.       Халат был таким старым и потрепанным, что иногда Аннабет становилось тошно. Достав прямоугольную пачку, он обратил внимание на взгляд Аннабет и озорно хмыкнул.       — Хочешь одну?       Аннабет с неодобрением посмотрела на его протянутую ладонь с открытой пачкой сигарет. Она знала, что этот вопрос был своеобразной издевкой над дочерью, которая прожигала взглядом его кресло.       — Вы заболеете ужасными болезнями и умрете, — сухо заметила Аннабет, даже не моргнув на предложение.       — Тогда он сделает всем нам одолжение, — обречено произнесла Талия, когда мистер Грейс закурил прямо в гостиной.       — Я тот, кто еще не заблокировал номера учителей и постоянно прикрывает твою тощую задницу. Улыбайся и, наконец, дай мне пиво, — рявкнул он, схватив пульт от телевизора.       Талия, закатив глаза, подскочила к Аннабет и схватила ее за руку.       — Бежим, — прошептала она.       Аннабет, усмехнувшись, потянулась и вылезла из своего подушечного логова. Когда они уже бежали по лестнице вверх, мистер Грейс оглянулся и что-то крикнул им вслед. Аннабет точно расслышала слово «пиво» и одно из его любимых нецензурных выражений.       Когда они шли по коридору, Аннабет взглянула на фотографии, висящие на стене. Она знала, что у Талии есть старший брат, но это было что-то вроде абстрактной вещи, которая существовала только на расстоянии. Она видела фотографии и слышала, как некоторые ученики спрашивали Талию о его делах, и как каждый месяц мистер Грейс разговаривал с ним по телефону в гостиной.       Талия никогда не упоминала об их семейных отношениях с братом, лишь один раз проговорившись, что отъезд Джейсона в колледж стал тяжелым ударом по старику, хотя тот ни за что в этом не признавался. После этой новости мистер Грейс и Джейсон около полугода не разговаривали друг с другом.       Их холодная война закончилась в тот момент, когда в один из подобных дней Талия и Аннабет искали меню на ужин. Джейсон позвонил своему отцу и сказал, что провалил важный тест. На что мистер Грейс ответил: «К черту этот тест, к черту колледж и к черту твоего мерзкого дружка» (Аннабет не особо хотела знать, о ком мужчина говорил, поскольку после своего карьерного провала он ненавидел всех жителей Калифорнии).       И после этого Джейсон следовал этому важному совету весь следующий месяц, пока все это не превратилось в ежемесячные телефонные звонки.       Иногда, когда Аннабет слишком пристально смотрела на фотографии, ей в голову закрадывались подозрения о личности этого мерзкого человека. В основном, все снимки были сделаны в юном возрасте Талии: на пикниках, соревнованиях по боевым искусствам и семейных встречах. В то время как фотографии Джейсона были либо со школьного выпускного, либо с соревнований по скалолазанию, где его лицо и тело были скрыты под экипировкой.       Большое внимание Аннабет уделяла фотографии с выпускного вечера. На ней были Талия, одетая в слишком большую для нее кожаную куртку, Джейсон и другой парень в черных мантиях и квадратных академических шапочках. В их руках дипломы, и они втроем смотрели в камеру с уничтожительными взглядами. Аннабет подозревала, что мистер Грейс сказал что-то неприличное в момент съемки.       Джейсон был очень похож на мистера Грейса: с его блондинистыми волосами зачесанными назад, аккуратным прямым носом и голубыми глазами. Отличительной особенностью выступал приметный вертикальный шрам над верхней губой. Парень же, который стоял рядом с ним, едва ли походил на их родственника.       Глубокие зеленые глаза незнакомца притягивали внимание Аннабет. Они еще больше выделялись благодаря черным волосам, которые вились во многих направлениях под шапочкой выпускника. Аннабет могла бы поспорить, что парень редко за ними следил, но на ее взгляд они казались мягкими и легко накручиваемыми на пальцы.       Талия оглянулась на нее, когда почти остановилась у комнаты, и проследила за ее взглядом на совместную фотографию. Она глубоко вздохнула.       — Он родился по ошибке, — с некоторым раздражением поизнесла Талия.       Аннабет, не оборачиваясь к ней, выпалила:       — Джейсон?       — А? — нахмурилась Талия, скосив глаза на Аннабет. — Нет. Перси.       — Кто такой Перси? — спросила Аннабет.       Она старалась не обращать внимание на приятное тепло, которого возникло у нее в животе при произнесении имени этого парня.       — Головная боль нашей семьи, — Талия пожала плечами, как бдуто это было совершенно не важно, и не говоря больше ни слова, повернулась обратно. — Ты ведь останешься на ночевку, да? Я заставлю этого старика приготовить начос.       С радостью кивнув, Аннабет в последний раз взглянула на фотографию и поспешила за подругой.       После этого они быстро вошли в привычную рутину. Аннабет проводила у Талии больше времени, чем дома. Насколько она могла судить, никто из ее семьи не заметил и не обратил на это особого внимания, так как прошлым летом ее мачеха родила отцу двоих шумных и слюнявых близнецов.       Еще через месяц мистер Грейс заказал на Amazon дополнительный комод, чтобы Аннабет могла хранить свои вещи в ящиках, а не в рюкзаке. Этот поступок заставил ее по-другому взглянуть на предметы в некогда странном доме.       — Почему? — однажды спросила она у мужчины, когда он заканчивал прикручивать болты в новый комод.       Мистер Грейс бросил быстрый взгляд на Талию, которая едва могла удержаться от попытки скрыть свою широкую улыбку за фасадом безразличия, но ее выдавала окрыленная походка и быстрый темп разговора об идеях полной перестановки комнаты.       Аннабет же внимательно вгляделась в мистера Грейса. Его волосы были более растрепаны, чем обычно, а блеклые голубые глаза были затуманены чем-то, что на мгновение напомнило ей нежность.       И тогда Мистер Грейс наконец посмотрел на Аннабет — по-настоящему посмотрел.       — Не задавай глупых вопросов.       И прежде чем она успела сильно удивиться, мужчина гаркнул, смотря ей за спину.       — Эй, соплячка, что, по-твоему мнению, ты делаешь?       — Я хочу повесить сюда зеркало.       — Почему его нельзя оставить на том месте, где ему и положено быть?       — Там будет новый стол, — Талия широко раскрыла руки, указывая предполагаемого места у окна.       Мужчина ущипнул себя за переносицу.       — Иисус, — простонал мистер Грейс, — сколько можно высасывать из меня мои кровно заработанные деньги?       Талия машинально опустила руки и грозно посмотрела на отца.       — Эти деньги зарабатывает и отправляет тебе Джейсон, — твердо сказала она.       Мистер Грейс уставился на нее с пустым выражением лица.       — Я так и сказал. Ты что, глухая? — спросил он.       Не обращая внимания на очередную ссору в семье, Аннабет повернулась к большому пространству комнаты. Она понимала, что пытался сказать ей мистер Грейс, и была уверена, что никогда не забудет эту возможность построить новый дом с нуля.

———

      Аннабет впервые встретила Перси, когда ей было четырнадцать.       Это было второе лето в доме Грейсов. В комнате Талии теперь стояла дополнительная кровать, но вместо того, чтобы спать на ней, они часто делали небольшой домик из одеял и подушек в углу и проводили там время с кучей закусок, которые они украдкой брали из тайника мистера Грейса. Они разделили хранение вещей в шкафу и комоде поровну, из-за чего часто надевали одежду друг друга. Если бы Аннабет спросили, сколько времени она провела в собственном доме за все лето, она не смогла бы назвать даже приблизительное количество минут.       В один из дней, когда Талия ушла на одну из любимых барахолок в поисках музыкальных кассет для магнитофона в автомобиль отца, в доме были только Аннабет и мистер Грейс. Аннабет стояла на небольшой подставке для ног у раковины, в синих перчатках и с горой тарелок перед собой. Она задавалась вопросом, каким образом сварливый старикан, который живет только на холодном пиве, и две девушки в разгаре полового созревания могли использовать за пару дней столько посуды, когда входная дверь хлопнула, и вслед за этим послышался хор мужских голосов.       Аннабет на мгновение застыла и резко выключила подачу воды в кране.       — Почему здесь так много девчачьих вещей? — спросил голос, глубокий и разносящийся эхом по всему дому. Он точно не принадлежал мистеру Грейсу.       — Это первое, что ты мне говоришь? Не «привет, дорогой дядя» или «я не приехал сюда надолго, дорогой дядя», или «я рад видеть, что ты жив, дорогой дядя»? — в голосе мистера Грейса звучала нежно-раздраженная интонация, которую можно распознать, если вы прожили с этим человеком больше пары месяцев.       Второй голос, более звонкий, чем у первого парня, тепло рассмеялся.       — Лучше сделай, как он просит. Я слишком устал, чтобы искать ночлег на улице.       Первый парень глубоко вздохнул, и от этого у Аннабет побежали мурашки по шее. Послышалось копошение, после чего он произнес:       — Прошу прощения. Привет, дорогой дядя. Я почти рад, что ты не умер.       — А приезд?       — Ты переживешь то количество времени, что я пробуду здесь.       — Лучше бы тебе говорить это себе по утрам.       — Черт побери, мы можем не стоять у порога? — вмешался другой парень. — Мы здесь две минуты, а ты даже не спросил, хотим ли мы чего-нибудь выпить.       — Или поесть, — добавил первый голос.       — Или хотим ли мы присесть.       — Или как у нас дела.       — Заткнитесь, от вас уже много шума. Даже девочки так не действуют на нервы, как вы, идиоты.       Аннабет аккуратно выглянула из кухни и сразу заметила незнакомцев в конце коридора. Первый парень, высокий блондин, стоял рядом с мистером Грейсом и заносил серебристый чемодан в гостиную. Это точно был Джейсон Грейс, который выглядел намного старше, чем на выпускном фото, сделанном два года назад. Второй парень, ниже Джейсона на несколько сантиметров, стоял вполоборота и наблюдал, как тот разгружает вещи из коридора.       Аннабет тоже узнала его. Это был второй парень с зелеными глазами. Перси. Головная боль этой семьи.       Аннабет решила, что ей как можно скорее нужно вернуться к грязной посуде. Едва ли она успела зайти обратно на кухню, как голова парня повернулась в ту же секунду.       И Аннабет неловко замерла. Зеленые глаза, яркие и пронзительные, лучше, чем на фотографии, остановились на ней и прищурились.       Расцветающая кривая ухмылка на губах заставила ее мигом нырнуть обратно на кухню. Она едва ли почувствовала, как слабый румянец расползся по ее лицу, когда она прижалась затылком к холодной стене.       — Ты сказал «девочки» во множественном лице? — спросил Перси, и Аннабет невольно затаила дыхание.       — Что? — спросил следом Джейсон. — Только не говори, что человечество познало клонирование. Одна Талия — это уже плохо, а две…       Аннабет вздрогнула, когда услышала тихий хлопок от подзатыльника.       — Ваша сестра нашла себе подругу. Ее зовут Аннабет. Она хорошая девочка. И будет поумнее вас, придурков, — невозмутимо ответил мистер Грейс.       — Это уже второе оскорбление за пять минут, — обиженно пробурчал Джейсон.       — И я продолжу вас оскорблять, как захочу, потому что на вас, тараканов, не действуют угрозы смертью, — с чистым раздражением заявил мистер Грейс. — Ты усек, черноволосая блоха? Веди себя хорошо.       — Да когда было наоборот? — хмыкнул Перси.       — Всегда. А теперь сгиньте с моих глаз.       Вместо того, чтобы подняться наверх, Аннабет услышала отдаленные шаги и тихий хлопок входной двери.       Когда Талия добралась до дома, она уже лежала в их импровизированном домике и красила ногти бесцветным лаком. Талия, войдя в комнату, опустила небольшой крафтовый пакет на туалетный столик и с глубоким вздохом плюхнулась на соседнюю подушку, поднимая голову к потолку.       — Ты уже познакомилась с придурками? — вместо приветствия спросила Талия. — Что о них думаешь?       Аннабет подумала, что решение оскорблять родственников передается по наследству. На оба вопроса она ответила пожатием плеч.       В ее голове на мгновение возникла картинка, как ее взгляд мельком пересекся со взглядом того парня Перси и как он улыбнулся ей, словно все запреты в доме для него не имели значения.       — Я с ними не встретилась. Я мыла посуду, — Аннабет подула на пальцы холодным воздухом.       — Отлично, тем меньше проблем, — Талия зевнула и потянулась. — Следующие три месяца они будут реставрировать домик у бассейна и строить баскетбольную площадку. Мы сможем заниматься своими делами и даже сходить на побережье. Сегодня я слышала, что там открылось новое кафе-мороженое, и они ищут сотрудников среди школьников. Хочешь сходить со мной?       Аннабет кивнула и приступила к другой руке.       Этим летом присутствие Перси ощущалось лишь как призрак, который ходил под ее окнами и изредка смеялся, когда мистер Грейс слишком громко кричал на него. Это было проще пережить, чем она ожидала изначально.

———

      Когда Аннабет было 16, она впервые с кем-то разделила первый поцелуй.              Она знала, что это было поздним сроком по сравнению с другими девочками из ее класса, но она хотела, чтобы это произошло с человеком, который ей очень нравился, и в месте, что позже не вызывало бы желания закрыться в ванной комнате и никогда об этом больше об этом не вспоминать.       И этим человеком стал Лука Кастеллан. Ведь она проводила с ним достаточно много времени, чтобы в конце концов влюбиться.       Они встретились в первый месяц работы Аннабет в кафе-мороженом, куда позже устроился работать Лука, чтобы накопить на поездку с друзьями в другой штат. Талия в тот момент была уволена через две недели из-за драки с их одноклассницей Дрю Танакой, поэтому у Аннабет не оставалось выбора, кроме как познакомиться с новым сотрудником поближе во время своей смены.       Лука был добрым и отзывчивым парнем. Он всегда был вежлив с гостями и чутко реагировал на их пожелания. Он запоминал заказы постоянных посетителей и помогал ей в различных ситуациях, когда Аннабет нужно было уйти на подготовку к экзаменам. За спиной начальства он придумывал новые вкусы мороженого, чтобы позже отдать ей на пробу.       После все это превратилось в игривые поддразнивания, использование комплиментов вместо банальных приветствий и предложения подвести Аннабет на своем пикапе.       В один из таких дней, когда Лука отвозил ее до дома Грейсов, он попросил ее задержаться с ним на несколько минут. Аннабет тогда впервые почувствовала, как покраснели ее уши от осознания того, что парень хотел сделать. Хотя Лука не показывал никакой неловкости, кроме нервного постукивания по рулю и отведения глаз.       Их поцелуй не был случайным или быстрым. Они долго смотрели друг на друга в ожидании. Аннабет чувствовала вес его желания на своих губах, и через несколько минут это подтвердилось легким прикосновением к ее лицу. Тепло, которое она ощутила, было подобно жару от солнца, а губы Луки были на вкус как клубничное мороженое из их кафе. Тогда она впервые поняла, что имели в виду ее одноклассницы.       Позже они договорились о первом свидании, затем о втором и третьем и, наконец, стали настоящей парой. Это были лучшие три недели в жизни Аннабет, наполненные быстрыми поцелуями во время работы, цветами, которые она не стеснялась приносить в дом (и постоянно ловила косые взгляды жителей этого самого дома), и ночными прогулками, после которых ей приходилось перелезать на второй этаж через задний двор (самая опасная вещь, которую она делала, поскольку те самые жители еще не спали в своем домике у бассейна в четыре утра).       В один из дней, когда Аннабет снова опаздывала на ужин, они с Лукой не могли оторваться друг от друга в его пикапе, прямо перед окнами ее дома.       — Встретимся завтра? — прошептала Аннабет в его губы, когда рука парня начала случайно пробираться под ее футболкой.       — Конечно, детка, — хрипло отозвался Лука, улыбаясь. — Я буду ждать.       Она клюнула его в губы на прощание и выскочила из машины, на ходу поправляя одежду. Открыв входную дверь, Аннабет прислушалась к звукам в доме, чтобы разузнать обстановку: из гостиной доносился звук телевизора, где шел баскетбольным матч, а на кухне гремела посуда. Никаких споров или криков, что означало, что ужин еще не был готов.       Аннабет аккуратно прикрыла за собой дверь, поставила кроссовки у входа и прошла на кухню. Там под включенной лампой вытяжки суетилась Талия. На ней был фартук, криво надетый поверх домашних легких штанов и старой футболки с названием одной из любимых рок-групп мистера Грейса. На голове у нее был почти размотавшийся пучок из отросших черных волос..       Заметив ее в дверях, Талия устало вздохнула и схватила металлическую салатницу.       — Наконец-то, я уже начала беспокоиться, что тебя похитили для выкупа. Почему так долго? — ворчливо спросила она, передавая салатницу в руки Аннабет.       Она поставила ее на кухонный остров и начала приготовление салата. Ее руки автоматически нарезали овощи, пока она обдумывала ответ подруге.       Единственной проблемой в ее отношениях с Лукой было то, что Талия не знала о его существовании.       — Мистер Ди хотел, чтобы я сделала ему отчет по проданной продукции за три дня, — солгала Аннабет и быстро взглянула на Талию. Она стояла над открытым духовым шкафом и проверяла ножом готовность мяса.       — Хм, — Талия лишь хмыкнула в ответ.       После этого они погрузились в тишину, нарушаемую только стуком ножа по деревянной доске или открыванием холодильника.       Когда через некоторое время все было готово, они вместе расставили тарелки и столовые приборы за обеденным столом. Запах картофельного пюре и мяса, распространившийся по всему этажу, заставил мистера Грейса вылезти из своего кресла в гостиной. За ним тянулся шлейф из тяжелого сигаретного дыма, что свидетельствовало о том, что он снова курил в гостиной.       Талия с некоторым укором смотрела на него, когда он садился за стол с ворчливым видом и принюхивался к салату, словно за несколько лет еда Талии могла внезапно отравить его. Учитывая, что салат был приготовлен Аннабет, она не восприняла это как за личное оскорбление и села на свое обычное место, ближе к окну.       Талия осталась обслуживать отца, поскольку тот был сексистским мудаком.       — Что на ужин? — грубо спросил он, когда Талия начала накладывать ему порцию мясного рулета в тарелку.       Аннабет налила воду из кувшина в стакана и сделала небольшой глоток. Голос Талии был спокоен, когда она ответила:       — Новорожденный младенец наших соседей.       Аннабет подавилась и тихо откашлялась в стороне. Мистер Грейс, не впечатленный сарказмом дочери, начал наблюдать, как она накладывает ему гарнир.       — С таким небольшим контекстом я могу только предположить, что ты имеешь в виду соседку миссис Аддамс, — сказал он, взяв вилку и нож в обе руки. — Если это так, то с сожалением сообщаю, что ей восемьдесят семь лет, и если до этого момента у нее жил какой-то младенец, то скоро к нам могут нагрянуть копы с вопросами.       — Тогда в твоих же интересах съесть все, что на этом столе, — с натянутой улыбкой сказала Талия и отошла от него, чтобы сесть за стул рядом с Аннабет.       Мистер Грейс пожал плечами и отправил в рот кусочек рулета, тщательно пережевывая его. Его лицо не выражало никаких эмоций.       Талия взяла салатницу со стола и, иногда поглядывая на отца, начала накладывать салат на свою тарелку. Аннабет последовала ее примеру, и вскоре на их тарелках лежал полноценный ужин, а мистер Грейс уже съел половину.       — Ты скажешь что-нибудь? — раздраженно спросила Талия.       После озвученного вопроса мистер Грейс оторвался от еды, моргнул, подумал минуту и снова посмотрел в тарелку:       — Как обычно, лучше, чем в тюремной камере, — совершенно серьезно произнес мужчина. Он драматично положил весь оставшийся кусок мяса в рот.       Аннабет усмехнулась на его ответ и зачерпнула пюре на вилку. Талия скорчила кислую гримасу и посмотрела в окно, устало вздыхая.       — Прекрати это говорить. Ты никогда не был в тюрьме.       — Но я мог бы быть.       Они посмотрели друг на друга с одинаковым раздражением, пока входная дверь не открылась, прерывая их. Как обычно, два парня ввалились в дом, принеся с собой громкий хохот и желание выпилиться столовым ножом. Какое-то время они стояли в коридоре, и чем ближе они подходили к кухне, тем громче становился их разговор.       — Перси, — Аннабет услышала, как Джейсон хнычет за дверью. Она открылась в момент, когда блондин произнес, — почему она должна быть такой красивой?       К несчастью, Перси последовал за ним. На его лице была глупая умиротворенная улыбка, заставляющая Аннабет съесть большую порцию картофеля.       Она заметила краем глаза, как они уселись на два стула по другую сторону стола и Перси принялся накладывать ужин на тарелку. Джейсон выглядел слишком несчастным, чтобы даже попытаться взять вилку в руки.       Мистер Грейс водил вилкой по тарелке, намеренно создавая неприятным скрежет и не сводя с Джейсона тяжелого взгляда.       — Надеюсь, ты тоже не имеешь в виду нашу соседку миссис Аддамс? — расслабленно спросил он. Закончив со своим ужином, мистер Грейс взял зубочистку с пластикового стаканчика и начал ковыряться в зубах. — Определенно она слишком стара для тебя.       Грустный взгляд Джейсона сменился на раздражение.       — Ты можешь хотя бы на пару секунд перестать быть придурком? Конечно, я говорю о Пайпер!       — Никогда о ней не слышал.       — Папа…       — О, эта Пайпер. Та, о которой ты никогда не затыкаешься. Никогда.       Перси шумно фыркнул в свою тарелку, Талия закатила глаза, а Аннабет вяло провела вилкой по смятым помидорам. Джейсон устало вздохнул, потому что его отец действительно был придурком, и взял кувшин в руки, чтобы налить воду в стакан.       — Я говорил о том, что Пайпер самая красивая девушка на этой планете, — обиженно пробурчал себе под нос Джейсон.       Талия отвлеклась от своей тарелки и посмотрела на брата тяжелым взглядом.       — У тебя такой хороший комплекс старшего брата, Джейсон.       — Верно, я хороший брат. И весь к твоим услугам, — саркастично произнес Джейсон, вызвав еще более гневный взгляд со стороны.       — А как насчет того, чтобы ты оказал нам услугу и наконец-то заткнулся об этой Пайпер?       Джейсон усмехнулся.       Перси перевел любопытный взгляд с Джейсона на Талию, а мистер Грейс с интересом наблюдал за происходящим, не вмешиваясь. Аннабет все еще рисовала картину из овощей.       — Если ты хочешь поговорить о своем парне, то тебя никто не останавливает, — язвительный тоном проговорил Джейсон, а затем перевел взгляд на Аннабет. — Или Аннабет может рассказать о том, кто вечно подвозит ее до дома очень поздно вечером?       Неожиданный поворот разговора заставил кончики ушей Аннабет покраснеть. Через секунду она в замешательстве повернулась к Талии, которая с красным лицом и злобными голубыми глазами смотрела на брата.       — У тебя есть парень? — пораженно спросила Аннабет.       — Кто этот ребенок? — одновременно с ней заговорил мистер Грейс.       Талия со стоном откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. Ее угрожающий вид заставил троих мужчин с усмешками взглянуть на нее. Аннабет надеялась, что к концу разговора все забудут случайное упоминание о ней..       — Никто. У Джейсона случилось помутнение рассудка на солнце.       — Мы видели тебя с парнем на прошлых выходных, — незаинтересованно кинул в разговор Перси.       — Старик, скажи им, — сквозь зубы попросила Талия, глядя на парней.       — Что он думает о действующем президенте? — в противовес ее просьбе спросил мистер Грейс.       Талия так сильно закатила глаза, что, должно быть, ей было больно. Аннабет с интересом слушала каждое слово. Она знала, что парни говорили правду.       Редко когда удавалось Талию выбить из колеи. Но когда это по-настоящему случалось, она предпочитала огрызаться и кидать различные угрозы, чтобы защитить себя и свои секреты. К ее сожалению, все в доме Грейсов уже не были впечатлены или как-то боялись, что какие-то из ее слов воплотятся в реальность.       — Никто, кроме тебя, не говорит на свиданиях о правительстве, — с истеричными нотками в голосе прорычала она.       Мистер Грейс прищурился на нее, пожевывая зубочистку.       — Тебе следует доверять своему отцу.       — Ты тоже перегрелся?       Следующие полчаса все за столом обсуждали необходимость рассказа о парне Талии, в то время как Аннабет пыталась понять смысл всего, что произошло за последние пару минут.       У Талии был парень, о котором она не рассказывала Аннабет, а у Аннабет был парень, о котором она не рассказывала Талии. Когда они начали скрывать друг от друга свою личную жизнь?       От этого вопроса у Аннабет в животе все скрутилось.       Казалось, никто не заметил ее кризиса. Пока что. До тех пор, пока она не подняла свой взгляд и не встретилась взглядом с Перси. Он смотрел на нее с таким загадочным видом, будто знал все ее потаенные мысли. Это напомнило ей день его приезда два года назад.       После странного знакомства на следующий день их отношения сразу же не сложились. Они не подходили друг другу ни по возрасту, ни по каким-либо общим интересам, тем самым начав молча отрицать существование друг друга или обмениваться язвительными ответами, которые заканчивались раздраженными взглядами.       По сути, это было очень глупо, и объективных причин для взаимной ненависти не было, учитывая, что они жили в одном доме, а семья Грейс выражала всю семейную любовь с помощью саркастических замечаний. Поэтому никто красных флажков в их отношениях не видел.       Аннабет попыталась прислушиваться к разговору на заднем плане, чтобы не смотреть на придурка в ответ.       — Ты специально подстроил это все, чтобы рассказать ему? — громко воскликнула Талия.       — Разумеется, ведь мне больше не о чем думать, как о вас, засовывающим языки друг другу в рот.       Брат и сестра уставились друг на друга со всем этим яростным прищуром и подозрительностью в глазах.       — Мудила, — в конце концов бросила Талия.       — Идиотка, — отбил Джейсон.       Аннабет устало вздохнула и ненароком посмотрела на Джексона, все еще с интересом наблюдающего за ней.       Сколько бы раз это не происходило за семейным столом, Аннабет не могла понять, что происходит у парня в голове. Обычно его взгляд ничего не выражал, и в основном центром споров становился он и мистер Грейс, который всегда думал, что Перси у него что-то украл. В прошлый раз темой спора стал пульт от телевизора, который мистер Грейс позже нашел под сидушкой кресла.       Сегодня, видимо, Перси великодушен во многих отношениях, потому что в глазах этого ублюдка крохотный огонек веселья. Очень слабый, очень быстрый, но не скрытый. И Аннабет казалось, что интересом являлся не Талия и ее брат. А она сама.       — Ошибка природы.       — Проблема человечества.       — Блондинистый ушлепок.       — Сумасшедшая стерва.       — Вы спорите, как собаки. Иисус.       Рявканье отца заставило Талию и Джейсона одновременно замолчать и отвернуться в разные стороны. Мистер Грейс при виде этого устало вздохнул и бросил помятую зубочистку на тарелку.       — Я живу с идиотами, Господи помилуй, — пробормотал он не слишком тихо для тех самых идиотов. После он посмотрел вперед, прямо на Аннабет, которая хотела слиться с креслом. — Теперь твоя очередь, моя прелесть. Как его зовут, кто его родители и за какую политическую партию они голосуют?       Аннабет тяжело вздохнула.       — Никак, никто, ни за какую.       Мистер Грейс промычал что-то нечленораздельное.       — Прискорбно встречаться с Каспером.       — Это парень с ее работы, — на лице Перси возникла зубастая ухмылка.       Аннабет перевела на него суровый взгляд. Она краем глаза видела, как Талия заинтересованно прищурилась на нее.       Мистер Грейс озадаченно посмотрел в потолок.       — Он что… из этих…? — он наклонился ближе к парням, чтобы тихо спросить.       Аннабет глупо моргнула.       — Каких этих, старик? — подала голос Талия.       Глаза мистера Грейса расширились, а на губах расплылась улыбка, слишком уж похабная.       — Ну, голубых?       Джейсон и Перси одновременно фыркнули.       — С чего бы вдруг? — спокойно спросила Аннабет, глядя на мужчину. Тот пожал плечами.       — А кто еще решает работать мороженщиком?       — Буквально все, кто нуждается в деньгах?       Мистер Грейс прищурил глаза, пока Талия и Аннабет глупо смотрели на него. Плечи парней тряслись в гнетущей тишине.       — Если он не по тощим задницам, тогда в чем твоя драма?       — У меня нет драмы.       — Он настолько скучный?       Стол взорвался новым приступом хохота. Аннабет раздраженно смотрела на парней, которые умудрились почти скатиться под стол.       — Он нормальный, — процедила сквозь зубы Аннабет.       — И? — еще одно возмутительно слово от мистера Грейса.       — Красивый, заботливый и думает, прежде чем начать говорить.       — Так в чем его проблема?       — Папа, отстань от нее, — вклинилась Талия, — у нас хорошие, великолепные парни, которые в свободное время сделают нам любое мороженое на работе, будут ценить нас и никогда не опустятся до таких низов, как вы, придурки, — сладко протянула она, глядя на запыхавшихся парней.       Мистер Грейс прищурился на Аннабет и Талию, сжав губы. Какое-то время все молчали. Перси и Джейсон подозрительно переглядывались между собой. Аннабет прокрутила в голове слова Талии еще раз.       Талия с победной ухмылкой сидела перед ними, пока мистер Грейс не спросил абсурдное:       — Вы точно говорите не об одном человеке?       Талия и Аннабет посмотрели на него, в унисон воскликнув раздраженное:       — НЕТ.       На этом разговор о загадочных парнях закончился, но Аннабет кожей ощущала взгляд Перси.       Уже в комнате, когда Аннабет и Талия переоделись в пижамные вещи и легли по своим кроватям, Аннабет подумала, что эту тему нельзя замалчивать. Она повернулась на другой бок, чтобы под светом луны увидеть, как Талия зажала в одной руке телефон, а другой подтягивала одеяло на себя.       Их окно было нараспашку открыто, приглашая холодный летний воздух в комнату.       — Тебе не кажется странным, что мы не сказали друг другу о том, что уже с кем-то встречаемся? — аккуратно спросила Аннабет, глядя в подсвеченное экраном лицо.       Губы Талии сложились трубочкой. Какое-то время она тыкала маникюрным пальцем по экрану, а после нажала на кнопку блокировки. Аннабет немного расстроило, что больше она не могла видеть ее выражение лица.       Талия повернулась на бок, лицом к кровати Аннабет и подложила руки под щеку.       Ее глубокий вздох слишком громко разнесся по комнате.       — Я подозревала, что у тебя кто-то есть.       Это заставило Аннабет выгнуть бровь, зная, что Талия не заметит этого жеста в темноте.       — Ты слишком громко перелезаешь через окно, — секундой позже добавила Талия, фыркнув.       На губах Аннабет невольно тронулась полуулыбка.       — Если ты знала, то почему ничего не сказала?       — Разве я могу что-то требовать с тебя? Ты бы сказала, когда посчитала нужным, — спокойно ответила Талия. — Я не те ублюдки, которые суют свой нос в чужие дела.       — Ты предпочитаешь эти носы отрывать, — хмыкнула Аннабет.       — О да, черт возьми.       Они вместе весело рассмеялись. Через секунду за стенкой послышался сонный бубнеж мистера Грейса.       Аннабет ближе уткнулась носом в подушку и прикрыла глаза.       — Как долго ты встречаешься с тем парнем?       Талия на минуту задумалась.       — Около месяца, я думаю?       — Он тебе нравится?       — Да, он действительно хороший, — промурлыкала она.       Аннабет кивнула, надеясь, что Талия поймет ее без слов. Она всегда так делала. И всегда будет.       В следующий раз, когда Аннабет необходимо было выйти на ночную прогулку, она разбудила Талию и, дождавшись твердого кивка, пролезла через открытое окно. Лука уже ждал ее перед соседним домом с теплой улыбкой на лице и лукавыми голубыми глазами.       Они, как обычно, заехали в круглосуточную забегаловку, где были постоянными ночными клиентами, покатались по городу и обменялись томными поцелуями. Для Аннабет это было сродни церемонии перед новым днем.       Когда она вернулась домой, ее уже встречало пробудившееся солнце, оранжевое небо и пение птиц. Аннабет, как обычно, тихо прошмыгнула под окнами домика у бассейна и встала около кирпичной стены дома, где окно второго этажа вело в ее комнату.       Она твердо поставила ногу на один из выступов, зацепившись рукой за расползающуюся лиану по крыше. Аннабет была достаточно легкой и складной по фигуре, чтоб не умудриться свалиться на твердую землю, потому она всегда могла залезть обратно в комнату.       — Так вот как ты это делаешь.       Тихо взвизгнув, Аннабет соскочила с выступа и обернулась к источнику звука. В полуметре от нее стоял Перси с дымящей сигаретой в руках.       — Что? — глупо сказала Аннабет, внимательно разглядывая сонное лицо Перси.       Для человека, который только встал с кровати, он выглядел слишком хорошо, чтобы быть правдой. Спутанные волосы, сонные глаза и легкий румянец на щеках.       Где-то в глубине своего четырнадцатилетнего сердца она хотела прижать парня к стене и глупо поцеловать. Потом шестнадцатилетний разум говорил, что четырнадцатилетняя Аннабет была отстой.       Перси пару секунду внимательно смотрел на нее, потом перевел взгляд на окно второго этажа и прижал сигарету к губам.       — Сначала я думал, что на участке завелось какое-то животное, — сказал он вдумчивым тоном. — Потом я увидел блондинистую макушку под окном и понял, что для животного это слишком.       Аннабет на это никак не отреагировала.       — Ты закончил? — устало спросила она. В действительности было слишком слушать его сарказм в четыре утра.       Не торопясь, Перси сделал ещё одну затяжку, прежде чем заговорить.       — А что, ты куда-то торопишься? — с ухмылкой спросил он.       — Ну явно не нуждаюсь в твоей компании.       По улице прошелся холодный ветер, и Аннабет попыталась не вздрогнуть. Придурок не заслужил ещё большего удовлетворения от ситуации, в которой они оказались. На улице. Рано утром. Вдвоем. От чего-то сердце Аннабет забилось в ужасном приступе тахикардии.       — Разве это плохо? — расплывчато спросил Перси, пристально глядя на нее.       — Это точно не хорошо.       — Хм, — голова Перси задумчиво склонилась на бок.       Аннабет не чувствовала себя достаточно бодрой для этого разговора, особенно когда перед ее глазами стояли полуобнаженные ключицы парня. Его загорелая кожа подсвечивалась лучами солнца, выглядывающегося из-под линии горизонта.       Какое-то время они стояли молча, пока Аннабет не поняла, что уже начала клевать носом.       — Значит, вы считаете, что этот парень лучше меня и Джейсона? — сказал Перси после паузы. Аннабет глупо проморгалась.       Ее шестерёнки вяло крутились в голове. Этот парень?..       — Кажется, тебе пора перестать воровать пиво старика…       — Старик его даже не покупает.       — …и прекратить строить из себя великого прорицателя, — нахмурилась Аннабет, ее плечи напряжены. Перси же был расслаблен, его сигарета лениво свисала с губ.       — Я лишь хотел предупредить тебя, — великодушно отозвался он.       — Шокирует.       Вместо глубокого веселья в зеленых глазах Перси стояла непоколебимая серьезность, от которой Аннабет на секунду стало не по себе. Сделав последнюю затяжку, он подошел к стене дома, потушил об него окурок и кинул его в кусты соседнего дома. Аннабет смотрела на него с вопросительно поднятой бровью.       Засунув руку в правый карман спортивных штанов, Перси вытащил свой мобильный телефон и принялся активно сидеть в нем. Пока он решал свои вопросы, Аннабет неловко топталась на месте, задаваясь вопросом, что ей делать дальше.       Аннабет могла бы вернуться в кровать, но залезать по стене перед Перси, как какой-то гребанный Человек-паук, она не собиралась. Иным вариантом было зайти через заднюю дверь, которая вела в коридор, но тогда она могла разбудить мистера Грейса, который вставал с рассветом и громко будил всех включенным телевизором.       Прежде чем Аннабет решила, каков будет следующий шаг, Перси поднял голову и пристально посмотрел на нее. Она могла видеть, как в его глазах что-то решалось, какая-то задачка, которая стояла перед его глазами.       Перси сжал губы в тонкую линию и аккуратно поднес Аннабет свой телефон экраном к ней.       Нахмурившись и заранее обеспокоившись, Аннабет приняла его из рук и уставилась на открытую картинку. Поняв, кто на ней, часть ее хотела опрокинуть чужой телефон на землю и приняться топтаться со всей яростью, когда другая спрятаться под одеялом и никогда не вылезать из-под него.       Между ними воцарилось молчание. Аннабет не знала, что сказать. На фотографии было четко видно, как Талия влюбленно улыбалась парню выше ее на голову. Его блондинистая голова была низко опущена к ней, сильная рука сжимала девчачью талию, а голубые глаза обращены на губы Грейс. Это было слишком сюрреалистично, слишком абсурдно, чтобы быть правдой.       Она даже не заметила, как Перси подошел к ней ближе и аккуратно протянул руку, чтобы забрать телефон. И поняла это, когда ее рука слишком сильно сжимала горящий экран с фотографией.       — Как долго вы знали? — прошипела Аннабет, покорно отдавая мобильник парню.       Перси неопределенно пожал плечами, убирая его в карман штанов.       — Неделю, две? — с пустым лицом ответил он.       Две недели. Этого времени было достаточно, чтобы рассказать им с Талией, учитывая, что они жили в одном доме и виделись каждый чертов день за завтраком, обедом и ужином, потому что мистер Грейс был консервативным ублюдком, желающим, чтобы его дети ели за одним семейным столом.       Аннабет чувствовала, как вместо усталости на замену приходила всепоглощающая ярость. Перси, заметив это, криво усмехнулся и сделал шаг назад, ближе к домику, в котором они жили с Джейсоном все лето.       Аннабет сделала шаг вперед. Перси снова шагнул назад. Они продолжали этот странный танец, пока он не превратился в бег вокруг наполненного водой бассейна.       Перси с его длинными ногами неловко спотыкался в своих уличных тапках, пока бежал по скользкой траве. Аннабет пыталась не отставать от него, но ее тряпочные кеды не были лучшей альтернативой резиновым тапочкам парня.       — То есть ты под шумок сфотографировал моего парня и Талию, а потом насмехался над нами каждый раз за столом? — возмущенно восклицала Аннабет, совершив третий круг у бассейна.       Перси, проскользив по траве и едва не упав на землю, оббежал пластиковые стулья. На его лице было восторженное выражение, которое заставляло Аннабет еще бешенее гоняться за ним по участку.       — Я собирался, — совершенно неискреннее отвечал ей в ответ Перси. — Но вы так смешно его защищали. И я подумал, что слишком рано портить все веселье.       — Я, черт побери, убью тебя, — яростно произнесла Аннабет, почти поймав его возле мусорных баков, когда они пробежали круг возле дома.       — Какого черта вы ссоритесь на заднем дворе? — громкий мужской голос заставил Аннабет остановиться. От неожиданности она едва не влетела в кусты.       Перси остановился следом за ней, глубоко дыша. Они одновременно обернулись к двери, ведущей на задний двор. Мистер Грейс стоял там в своем потрепанном халате, с зажжённой сигаретой во рту и горячей кружкой в одной руке.       Судя по его озадаченному лицу, он смотрел на них какое-то время.       — Скажите мне, чтобы я мог решить, к какой команде хочу присоединиться. Аннабет выглядит победительницей.       Согнувшись в отдышке, Перси шумно усмехнулся и положил руки на колени.       — Аннабет узнала, что они с Талией встречаются с одним и тем же парнем, — сразу выдал все секреты Перси, чем заслужил полный взгляд гнева Аннабет.       Мистер Грейс сильно нахмурился, медленно помешивая ложкой кофе.       — Хм, — громко фыркнул он, выдыхая клубни сигаретного дыма на улицу, — дайте мне спрятать ружье перед тем, как сообщите моей дочери. И прекратите топтать мой газон, бестолочи.       — Мы не можем топтать то, чего нет, — отозвался Перси, выпрямляясь. Он ленивой походкой направился в дом, но едва не спотыкнулся из-за мокрой обуви прямо перед носом невпечатленного мужчины.       Мистер Грейс посмотрел на него таким тяжелым взглядом, словно Перси этим разговором украл у него двадцать лет его жизни.       — Поумничаешь, когда вернешь мой пульт от телевизора, — он слегка шлепнул Перси по затылку, когда тот прошел мимо него в дом.       Его укоряющий взгляд прожигал парню спину.       — Черт возьми, старик, запомни уже, что никому не нужен твой вонючий пульт, — прошипел Перси, подняв руку к затылку. Его черные волосы находились в полном беспорядке.       Аннабет вошла прямо за ним, но вместо подзатыльника получила тяжелое сжатие по плечу. Она знала, что это было неким утешением из-за новой истины в ее жизни. Она послала мистеру Грейсу сдержанную улыбку и направилась на кухню.       На плите уже стояли три сковородки с готовым омлетом и горячий тостер на подоконнике, что означало, что мистер Грейс готовил завтрак и одновременно наблюдал, как Аннабет пыталась сделать из его племянника фарш на заднем дворе.       Со стороны гостиной послышался очередной разгорающийся спор.       — Сначала верни его, а потом мы поговорим, что ты считаешь под словом «вонючий».       — Я уже сказал. Твой вонючий пульт и идет под определение «вонючий», ты что, глухой?       Аннабет взяла собственную кружку с полки с лично напечатанной ею фотографией щенка лабрадора в двенадцать лет и насыпала растворимый кофе. Отчего-то новость, что Лука жил двойной жизнью, не принесла ей ненависти к парню или разбитого сердца, как это обычно показывалось в кино или книгах.       Единственное, что она чувствовала — это теплый клубок удовлетворения, когда на кухню приближались двое спорящих мужчин. Их смех заставил ее кости судорожно покалывать в умиротворенном ожидании семьи.