Связь

      — Я хочу выйти замуж, — внезапно говорит Бачикин своим родителям и брату, сидя за обеденным столом. Когда она подняла свою голову, чтобы посмотреть на реакцию родственников, линзы её очков отразили маленький огонек свечи, что стояла на столе и освещала тесное пространство комнаты в дряхлом деревянном доме. Все внезапно прервались от своего ужина, шокировано оглядев смущающееся лицо девушки, которое, несмотря на это, выглядело уверенно.       — Но… За кого? — её матушка подала свой хриплый голос. Всю жизнь Бачикин прожила в изолированном от общества доме, будучи больной, и даже после своего выздоровления девушка не покидала его. Никто и предположить не мог, что она сможет найти кого-то, кто годится ей в мужья. Тем более, Бачикин была ещё совсем молода – ей недавно исполнилось двадцать один. Она вздохнула. Посмотрев сначала на мать, затем на отца, девушка не решалась произносить дальнейшие слова, но начало уже было положено.       — За Бога Смерти, — твердо и решительно. Обычно Бачикин вставляет “бачи” в свою речь, но сейчас девушка была настроена слишком серьезно, позабыв об этой фишке. За столом раздались вздохи, Джек от удивления выронил деревянную ложку, не собираясь её поднимать, слишком увлеченный, что произойдет дальше. Сестрица рассказала ему тогда почему пропала так надолго из городка в тот ужасный день, и что это за высокий мужчина рядом с ней, который привел её обратно, и который исчез вскоре после того, как проводил душу убитого икенума на тот свет. Родители ребят на протяжении всей их жизни внушали, что не существует никаких богов, что это всего лишь глупые выдумки, и парень верил их словам. Ровно до момента встречи с Шинигами, пришедшим вовсе не к нему. Сейчас, когда его сестра говорит с семьей о своем браке с Богом Смерти, Джек мог лишь затаить дыхание, ожидая, что может развернуться дальше. Матушка положила руку на сердце, смотря с то ли шоком, то ли презрением в глаза Бачикин, скрытые за линзами очков, а отец подорвался, резко поднявшись и громко ударив по деревянному столу ладонями.       — Милая, ты же знаешь, что нет никаких богов. О чем ты говоришь? — сухо начал взрослый мужчина. Он посмотрел на дочь, которая продолжала выглядеть спокойной, чего не было прежде. Девушка никогда не смела идти против слов своих родителей, и даже в такой ситуации, шедшей поперек установленных порядков, она подавляла свое волнение и накатившую панику. Солнцезащитные очки, которые были надеты на ней, не позволяющие увидеть в темном помещении слишком много, эмоционально спасали её сейчас: никто не мог прочесть взгляд той за черными линзами, отражающими свет колыхнувшейся свечи. Бачикин повторила действия своего отца.       — Ты знаешь, что ты лжешь, бачи. Вы всегда лгали нам, бачи! — паника сменилась нарастающей злобой, которая выплеснулась из Бачикин в виде неоновых розовых электрических разрядов. Её левый глаз заискрился, пустив по рукам пару молний, но девушка быстро убрала их со стола, чтобы не повредить дерево. Она услышала, как удивлённо вдохнула её мама, и крик, который издал Джек, не видевший прежде сил, которые есть у его сестры. Но не обращая на это внимания, взгляд девушки был прикован к главе их семьи. Удивление проскользнуло в выражении его лица, но продолжал стоять так, будто уже видел что-то подобное… — Чтоб вы знали, бачи, благодаря Шинигами я уже пару лет могу свободно стоять на ногах и выходить на улицу без мысли о том, что заболею, бачи. И я влюблена в него, я всё время думаю о нем. Я поняла, что меня тянет к нему, бачи, поэтому хочу сыскать вашего понимания и принятия моих чувств к божеству. Бачикин сжала кулаки, её левый глаз продолжал искриться ярким светом, ярче той свечки, что непоколебимо продолжала стоять на поверхности стола и освещать тесную комнату.       — Бачикин, — голос её матери строгим тоном отбился от стен дома, — Ты позволила Смерти связать тебя с ним и теперь просишь нашего разрешения на брак? Наивная девочка. Почему ты думаешь, что у тебя получится сделать это?       — Потому что Шинигами любит меня, — в помещении повисло молчание. Родители недоверчиво продолжали глядеть на свою младшую дочь, а Джек притупил свой взгляд в неотёсанную дощечку стола, еле прикрываемую старой неотстирывающейся тканью, которая служила скатертью. Он слушал их разговор, но вступать не решался. Несомненно, парень находился на стороне своей сестрички, но никто об этом пока не догадывался.       — Боги не любят. Не неси чепухи, Мазаинго Бачинчин. Твой божок обманул тебя, — старший мужчина скрестил свои руки на груди, громко произнеся свою речь так, что захотелось поморщиться или закрыть уши. Редко когда Бачикин могла услышать свое настоящее имя из чьих-либо уст, и этот момент заставил злиться ещё сильнее.       — Папа… — встрянул Джек. В тот день, когда он впервые встретил божество, увидел, что Шинигами проявлял чувства по отношению к его сестре, — Всё не так. Я тоже видел его, он говорил и улыбался искренне, когда смотрел на Бачи.       — Довольно! Оба идите в свою комнату! — словно малых провинившихся детей мать отправила этих двоих. Бачикин развернулась, переступила через скамью, на которой сидела, и резкими шагами ушла к себе. Её братец же, прежде чем что-либо сделать, сначала поднял упавшую из его рук ложку, после чего вышел из-за стола и грустным взглядом осмотрел не двинувшихся с места старших родственников, после чего последовал примеру сестры.

…

      — Бачикин? Как ты? — Джек зашел в комнату почти сразу после сестрицы. Девушка покорно сидела на своей кровати, смотря прямо в окно, которое с приходом вечера так и не было завешено шторами. Плечи Бачикин подрагивали с легкими всхлипами. Было понятно, что она плачет. Очки той покоились рядом с ногой, пока девушка вытирала свои подступающие слезы тыльной стороной ладони.       — Я собираюсь сбежать сегодня ночью, бачи. Я знала, что именно так всё и выйдет, — она не скрывала дрожи в своем голосе, но её настрой был решительным. Джек опечаленно вздохнул. — Пожалуйста, не говори им, что ты знаешь, куда я иду.       — Прости… — хрипло начал брат, — Я не смог заступиться за тебя. Мне правда жаль, я не хочу вот так расставаться с тобой. Джек не пытался уговорить остаться Бачикин дома – он понимал, что никаких шансов на нормальную жизнь в этом доме у сестры не осталось. Подойдя к ней, парень обнял её со спины, уткнувшись в плечо. Он размеренно дышал, стараясь не разойтись рыданиями, сдерживая слезы. Бачикин положила свою ладонь на место, где старший брат сцепил свои руки.       — Все хорошо, бачи. Я ценю то, что ты остаёшься на моей стороне, бачи, — девушка кратко улыбнулась, прикрыв свои глаза, получая любовь, тепло и поддержку в данный момент. На секунду она подумала, что захотела бы остаться дома ради своего братишки. — Мне очень жаль, что я покину тебя, бачи. Спасибо за всё, я рада, что ты мой брат. Чмокнув того в висок, Бачикин разъединила руки Джека и, встав с кровати, взяла солнцезащитные очки, нацепив их на свои глаза. Затем она сняла с крючка висевшее неподалеку старое, некогда розовое, но теперь его цвет был больше похож на серый, пальто – единственная теплая вещь, что была у девушки. Сейчас на улице не так холодно для того, чтобы утепляться, но Бачикин не хотела ничего оставлять в этом месте. Она хочет всего лишь отыскать Шинигами. Схватив небольшой мешок, наполненный личными вещами и закинув его на спину, затем прикрыв свои плечи пальто, сестрица обернулась в сторону Джека и тепло улыбнулась ему. Он стоял смирно, не смея даже двинуться, лишь грустным взглядом оглядывая, как девушка открывает треснутое в некоторых местах окно.       — Скажи им, бачи, что я сбежала когда ты уже спал, бачи, — печальный вид парня также расстроил её, и всё, что Бачикин могла делать – грустно улыбаться ему. Джек больше не мог сказать ни слова, на его глазах выступили слезы. Чтобы не видеть этого, девушка повернула голову в сторону окна, залезла на подоконник и свесила ноги. — Прости меня. Она спрыгнула. Оконные проемы располагались не так высоко, поэтому она даже не ушиблась при прыжке. Джек медленно подошел к месту, откуда Бачикин прыгнула, утирая слезы, а вслед ему сестра всего лишь махала, направляясь к главной дороге, которая приведет её в тот самый городок. Девушка знала, что Шинигами почувствует их связующую нить, и сделать это проще когда рядом с ней будет находиться множество других существ, а затем заберёт её с собой.

…

Бачикин шла уже пару часов, оглядывая знакомые места, через которые проходила когда-то. Небо медленно светлело, предвещая начало зари. Она устала и сильно проголодалась – всё таки ужин остался недоеденным. Остановившись посреди дороги, девушка подняла голову вверх, оглядывая светлеющую ночную гладь, усеянную тускнеющими звездами. Сейчас её одолели сомнения: стоило ли так опрометчиво говорить о своих чувствах к божеству, нужно ли было сбегать из родного дома? Импульсивные действия нередко сопутствовали ей, но даже так девушка никогда не делала чего-то настолько опрометчивого. Вина одолела её. Ноги Бачикин подкосились, из-за чего той пришлось сесть на мокрую холодную траву, даже не постелив предварительно своё пыльное пальто. Поставив руки на колени, она оперлась ладонями о лоб, осознавая, на какие риски пошла. Раздался тихий, но глубокий вздох. Выбора не осталось, Бачикин сама решила каким путем идти. В её голове всплыл образ Шинигами, свет его аметистовых глаз и тепло губ, которые превращались в искреннюю улыбку только для неё. Тот момент, окутанный забвением, когда бог впервые поцеловал её, мелькал в подсознании девушки, понимая, что это стало отправной точкой для чувств той. «…Увидев вновь, вряд ли смогу так легко отпустить. Прошу, в этот раз останься со мной.» — сказал ей Шинигами однажды, и с тех пор эти слова раз за разом прокручиваются в её головушке, полной тяжелых мыслей. Она грустно улыбнулась, понимая, что променяла свою семью на бессмертное влюбленное в неё существо и, при этом, отвечая ему теми же чувствами. Сожаление жгло её, не зная куда деваться, пока ей на глаза не попалось тусклое сияние… Нитка. Она то появлялась, то исчезала, оставляя за собой крохотные искры. Путь этой нити шел на восток, где в ближайшем часу взойдет солнце. Откинув свои сомненья прочь, Бачикин последовала за сияющей пряжей, перед этим поднявшись с травы, роса которой пропитала шорты девушки, оставляя за собой мокрые пятна, и поправила свои съехавшие к низу очки.

…

      — Бачикин? — удивленно обернулся назад Шинигами. Он чувствует нарастающую энергию, исходящую от фиолетово-розовой ниточки, которой он и эта девушка связаны. Связь всё сильнее, а это значит, что его подруга всё ближе и ближе к нему. — Она что, ищет меня? Искра эмоций вновь загорелась в глазах божества, и он ощущал легкий трепет в области своей груди. Покончив со своей работой, доведя последнюю до вечного покоя душу, Бог Смерти направляется в сторону проложенного ниткой маршрута, едва только солнце начинает показываться за этой мрачной спиной. Бачикин должна быть совсем недалеко, совсем рядом, вот-вот они встретятся спустя короткий промежуток времени, но даже уже так Шинигами познал чувство скуки по кому-то.

…

Девушка шла из своих последних сил. Бодрая и богатая на негативные эмоции ночь сказалась на её состоянии, поэтому Бачикин уже валилась с ног.       — Бачи… Я не могу уснуть прямо здесь, бачи… Мне нужно найти Шинигами… — шепча одними губами пролепетала девушка, еле держа свои тяжелые веки открытыми. Но едва она успела сделать шаг, следующий за собой неминуемое падение уставшего тела, как вдруг неведомое подхватило её и… обняло. Это что-то одето в черную-черную мантию, что сунь руку – она окажется в этом черном-черном пространстве. Тело совсем не источало тепла… — Ах? Запоздалая реакция девушки достигла слух божества, когда она успела ощупать его и понять, кто перед ней предстал.       — Шинигами… Ты пахнешь снегом, бачи, — улыбка сопутствовала ей, осознав, что перед ней тот, кого она искала последнюю ночь. Бачикин уснула в его руках.

…

Когда икенумка открыла свои глаза, первым, что она смогла понять, так это то, что она находится в странном светлом месте. Повсюду мраморные колонны и голые стены, увеянные разросшейся лозой и вьюнками. Девушка не могла сказать наверняка, ведь после сна её взгляд плохо фокусировался, но это место казалось потрескавшимся и заброшенным. Вобрав в себя воздух, что казался ей ледяным, пусть в помещении совсем не было холодно, звуки дыхания девушки звонко отбились от стен, создавая многократное эхо, уходящее всё дальше и дальше от Бачикин.       — Это мой храм, который построили пару сотен лет назад, — внезапно донесся знакомый тихий голос за спиной. Хотя трудно назвать это голосом – Смерть не открывал своего рта, когда говорил. Как будто заставлял окружение делать это за него. — Его забросили из-за того, что мрамор скоро разрушится. Здесь нет никого, кроме нас. Доброе утро, Бачикин. Шинигами с последними словами улыбнулся, посмотрев на развернувшееся свежее и выспавшееся личико своей Связанной, не скрытое черными линзами. «Здесь так ярко, бачи» — очередным эхом тихий шепот пронзил холодный воздух и отбился от негладкой поверхности стен, но быстро в нем же и растворился.       — Ты искала меня, Бачикин, — бог опустился на одно колено, поставив его рядом с футоном девушки, в который уложил ту. Он посмотрел в её глаза, надеясь отыскать ответ в её глазах, но икенумка уже открыла рот, чтобы сказать.       — Шинигами, бачи, — она улыбнулась, прищурив налитые розовым светом глаза, — Я согласна принять твое предложение. Я остаюсь с тобой, бачи. Бог Смерти широко раскрыл свои глаза, дивясь сказанному этой девушки, затем взял руку той в свои и начал покрывать поцелуями. От этого не было никакого толку – тело божества не излучало тепла, он не мог дышать, и это значит, что Бачикин почти не чувствовала его прикосновений, но это его не остановило. Шинигами не мог противиться внезапным странным порывам чувств, которые вызвала лишь одна девушка.       — Ты… Согласна на брак со мной? — спокойным тоном донеслось до мрамора, а затем отбилось прямо в уши этой девушки. Она звонко рассмеялась, радостные чувства кипели в ней, ведь настал тот момент, которого она так ждала.       — Да! Я согласна на брак с тобой, — только сказав эти заветные слова, как девушка ощутила уходящую из под ног землю и… пропажу футона. В следующий миг Бачикин нашла себя уже стоящей на обеих ногах, на её плечах всё так же лежало пальто, очки покоились на голове, а руки Шинигами держали её тёплую руку.       — Тогда позволь мне связать нас, — он широко улыбнулся, теперь больше походя на обычного прекрасного смертного, чем на великого бога, — во второй раз. Отпустив её руку, Шинигами припал к шее икенумки, запечатлевая на ней долгий поцелуй, в момент которого нитка, идущая из ниоткуда, привязалась к шее девушки. Когда бог отпрянул, в его глазах Бачикин прочла сделать с ним то же самое, и повинуясь, своими губами она примкнула к белой шее Смерти. Ниточка, которая связывала их обоих, вспыхнула ярким светом, укрепив себя, затем тут же исчезла. Глаза новоиспеченной пары засияли характерными цветами, и они слились в глубоком поцелуе.       — Теперь мы навечно принадлежим друг другу, — произнес бог, когда он отстранился, и девушка попыталась догнать его губы своими, чего у нее не получилось. Бачикин моргнула, взмахнув своими ресницами, заглядывая прямо в блеск аметистовых глаз её партнера. — Моя невеста в праве выбрать мне новое имя. Таково правило этого брака. Подумав некоторое время, она с искренней радостью произнесла:       — Сигукин.