*****
Хогвартс Джинни Уизли в весьма приподнятом настроении возвращалась в школу. Поход в Хогсмид определенно удался. Она очень весело провела время с подружками в «Трех Метлах». Темы для обсуждения всегда были одни и те же, но, тем ни менее, такие посиделки всегда согревали душу. В Хогвартсе ей не удавалось так пообщаться с однокурсницами, все ее время занимали уроки и Гарри. Гарри был предметом зависти многих подруг, как же маленькой Джинни удалось заполучить в поклонники самого завидного жениха магической Англии. Все это сильно льстило самолюбию девушки. Джинни была уверенна, что Гарри любит ее. Девочки расспрашивали об их отношениях, желая пикантных подробностей, но на все вопросы подруг об совместных ночах, Джинни лишь загадочно улыбалась и отводила взгляд. Пусть завидуют, потому что в реальности ничего подобного не было. Единственная совместная ночь внесла смуту в их отношения, быстро заставив Джиневру пожалеть о содеянном. Шла война, и они оба спешили жить. Джинни хотела сделать ему особый подарок, но кажется сама оказалась не готова к подобным подношениям. Гарри был неопытным, впрочем, как и она, но сильно старался не причинить ей боли и не упасть в грязь лицом, в результате их полностью поглотила неловкость, которую девушка теперь испытывала каждый рядом с ним. Не так она себе представляла их отношения, поэтому ловила себя на мысли, что каждый раз искала повод не оставаться наедине, дабы не выдать собственную неуверенность. Например, как сегодня. Гарри был ее мечтой, ее героем, который в реальности оказался самым обычным мальчишкой. Разочарование грызло душу изнутри. Но чем ближе мисс Уизли приближалась к гостиной своего факультета, тем больше в ее душу закрадывалась беспочвенная тревога. Казалось, весь замок кричал о том, что вокруг происходит что-то. Дин Томас, ее бывший парень, не смог связать и двух слов, при этом быстро испарившись с поля зрения. Лаванда и Парвати, до этого мило беседующие о чем-то своем, неожиданно замолчали. Парвати что-то шепнула на ухо подруге, та утвердительно кивнула и сочувственно покачала головой. Мир сошел с ума. У нее все хорошо. Все просто отлично! Мальчик-который-выжил не заставил себя долго искать. Юноша сам дожидался ее у портрета большой дамы. Девушка с самого начала почувствовала, что что-то идет не так. Он не подошел к ней, не поцеловал, можно сказать, что вообще никак не отреагировал на ее появление, кроме сухой фразы: — Нам надо поговорить. — Гарри, а нельзя чуть позже, — она подошла к нему и провела маленькими пальчиками по руке, стараясь казаться естественной. — Нет, Джинни, сейчас, — он медленно убрал девечью руку со своей груди. Джинни внимательно посмотрела на свою ладонь, зависшую в воздухе, испытывая легкое разочарование. Кажется, Гарри собирался сказать то, на что у нее не хватило смелости. — Я слушаю тебя. Что-то случилось? — ее золотистые глаза изумленно расширились. — Не здесь. Пойдем, — Гарри взял девочку за руку, и Джинни почувствовала, что его рука просто ледяная. Пока они искали открытый класс, Гарри не произнес ни слова. Ни слова, ни взгляда, ни жеста в ее сторону. НИЧЕГО! Гарри Поттер сейчас был где-то очень далеко, и в его мыслях не было места Джинни Уизли. Наконец отыскав свободное помещение, молодой человек усадил девушку за парту, а сам присел напротив. Под действием взгляда этих изумрудных глаз, Джиневра неуютно заерзала на стуле. — Гарри, что случилось? Не тени, — она попыталась, погладить юношу по щеке, но тут же отдернула руку как от огня. Это был не ее Гарри, перед ней сидел чужой незнакомый молодой человек. — Мы расстаемся, Джинни, — немного помолчав, выдавил он, морально готовясь к ее слезам и истерикам, но она только облегченно выдохнула. Несколько минут Гарри и Джинни сидели в полной тишине, которая прерывалась лишь приглушенными звуками за окном. Джиневра Уизли снова и снова прокручивала в голове, последнюю фразу своего молодого человека. Своего бывшего молодого человека. Бывшего. Вот и все, а она не чувствует ничего кроме облегчения. — Гарри, шутка была весьма неудачной, — сказала Джинни вслух, стараясь держать лицо, и не показывать истинные чувства. — Это не шутка Джинни. Это конец. Пойми меня, я не хочу тебя обманывать, — он с грустью посмотрел на нее, словно собирался отравить смертельно-больного котенка, дабы облегчить его страдания. — Ну, же прекрати, не надо так на меня смотреть, — она зачем-то потянулась к нему, но молодой человек мягко отстранился. — Джинни, я знаю, что целиком и полностью виноват перед тобой, но нам надо расстаться, — казалось, юноша с трудом подбирал слова, подходящие в столь ответственный момент. — Не понимаю… Гарри глубоко вздохнул, стараясь собраться с мыслями, и, наконец, произнес: — Лучше ты все узнаешь от меня, чем потом от других. Джинни, я не хочу и не буду тебя обманывать, — девушка в ожидании смотрела на него, не моргая, — но я люблю другую. Прости, если сможешь. Она вдруг поняла, что ожидала большего, а он просто говорит, что любит другую. Где же яростные речи про пожирателей, войну, смертельную опасность, долг и то, что ей не следует быть рядом с ним… Но Гарри Поттер не был бы Гарри Поттером, если бы не вывалил на нее все правду сразу. — Это Чжоу? Ты снова думаешь о ней? — спросила мисс Уизли устало, надеясь побыстрей закончить этот разговор. Он удивленно поднял брови, и ответил: — Нет, Джинн, это не Чжоу. Это Гермиона. Я люблю Гермиону, — малахитовые глаза в упор смотрели на нее. — Хорошо, — вдруг неожиданно выпалила Джиневра, не понимая почему раньше не догадалась, ведь они даже не скрывались сильно, просто ей было удобно не обращать внимание. Гермиона всегда была для Гарри на первом месте и конкурировать с ней изначально трудно, даже если бы эти двое никогда не открыли в себе чувства друг к другу, то Джинни всегда была бы для Гарри Поттера номер два. Хорошо, что все случилось, так как случилось. — Это из-за того, что произошло, между нами, летом? — девушка не могла не задать главный вопрос, то беспокоило ее последние пару месяцев. Юноша удивленно взглянул на нее: — Я чувствую себя ответственным за произошедшее, и мне стыдно сейчас. Джинни хмыкнула и рассмеялась, наконец взяв его за руку: — Это была даже не твоя идея, тебе не обязательно женится на мне после произошедшего. Все нормально, Гарри, нам было хорошо вместе, просто мы не созданы друг для друга. Пауза в их разговоре была очень долгой. Она смотрела на него и не могла оторваться, что-то в нем изменилось. Это был не мальчик-который-выжил, не ее Гарри, совсем не тот мягкий молодой человек, которого она любила и с которым встречалась уже второй год. Другой, он стал совершенно другой, даже черты лица утратили привычную мягкость. Еще утром он был прежним, а теперь стал совершенно чужим. Сидящий напротив нее Гарри Поттер, был ей не знаком. Гарри улыбнулся ей знакомой теплой улыбкой, которая теперь уже не предназначалась ей одной: — Спасибо за все, Джинни. Это была лучшая ночь в моей жизни.*****
Розье-Корт. Солей ни разу не бывала в апартаментах Зенобии Розье, сколько она себя помнила, бабушкина комната всегда была заперта, а сейчас ноги сами принесли ее сюда. Рука потянулась к двери, но та уже была приоткрыта, как бы приглашая девушку в свою обитель. Она легонько толкнула ее, и смело вошла во внутрь. Увиденное ошеломило и озадачило ее, совсем не так она представляла себе это помещение. Большая светлая спальня в пастельно-голубых тонах, была украшена отделкой из благородного палисандра. Изящные светильники источали приятный желтый свет. Большая резная кровать, а напротив портрет самой Зенобии. Все выглядело так, словно со смерти хозяйки прошло не шестнадцать лет, а она совсем недавно вышла по делам и вот-вот должна вернуться. Сколько ей на этом портрете? Двадцать? Тридцать? Сорок? Про таких, как бабушка говорят: «женщина без возраста». Прямая спина, говорила о благородной осанке. Тонкие, изящные черты лица, о высоком происхождении. Зенобия была очень эффектной женщиной. Темные волосы искусно уложены в сложную прическу, черный вечерний туалет идеально сидит на стройной фигуре, слегка смуглая кожа блестит в свете ламп, а светло-голубые ледяные глаза внимательно смотрят на внучку. Женщина на портрете, будто хочет что-то сказать, но не решается. Солей оторвала взгляд от портрета и обошла комнату, зарисовывая в памяти каждую деталь, словно видела в первый и последний раз. Наконец, она присела за резной туалетный столик, внимательно посмотрев на свое отражение в зеркале. Вот и все, нет больше Солей Розье. Помолвка состоялась. Солей Розье медленно угасала, превращаясь в Солей Агнетте Лесси. От Солей остались только глаза, остальное принадлежало Лесси. Каштановые волосы причудливым образом собранные в сложный узел, с несколькими кокетливо выпущенными прядями. Воздушное платье цвета девичьих грез, легкий макияж и тяжелое обручальное кольцо, все это принадлежало незнакомке, которая постепенно занимала ее место. Такой ее хотел видеть Себастиан Лесси, значит такой она и должна быть. Да, люди не лгали, она была даже слишком похожа на мать, и также не смогла сказать «нет» чужой воле. Церемонию она почти не запомнила. Себастиан был чертовски красив, но также был очень жесток и опасен. Все-таки его папенька-полукровка очень удачно оставил сыну не только целое состояние, но и весьма незаурядную внешность, отрихтовав бледные малфоеевские черты. Люциус был привлекателен, как и Арабелла, но Драко трудно назвать хоть сколько-то красивым в сравнении с отцом. Кэтрин была целиком и полностью Розье, за исключением цвета волос. Себастиан же выиграл генетический джек-пот, создавая его природа постаралась на славу. В него можно было бы легко влюбиться, если бы они не были знакомы всю жизнь. Она слишком хорошо его знала. Тут Арман сильно просчитался, мистер Лесси никогда не станет марионеткой в его руках. Сын Арабеллы был молод и амбициозен, еще меньше, чем Кэтрин, задумывался о средствах, когда шел к своей цели. Его отец был полукровкой, хоть и весьма богатым, поэтому браком с Солей он хотел смыть позор, который остался после связи его бабки с магглорожденным волшебником. А еще этот брак значительно приумножил его состояние и открывал до этого запертые двери. Сейчас его целью было войти в круг сторонников Лорда и завоевать авторитет, а ради этого молодой Лесси был готов на все. Солей всегда, с самого детства, с опаской смотрела в его сторону, интуицией чувствуя, что прячется за глазами цвета стали и благородными манерами. В Шармбатоне она видела, как он обращался со своими пассиями, и меньше всего хотела оказаться в роли его подружки. Чертова судьба, теперь она оказалась в роли его будущей жены. Девушка провела ладонью по шероховатой поверхности столешницы, впитывая ее тепло. В воздухе витал знакомый, но давно забытый аромат французских духов. Комната до сих пор бережно хранила в себе дух присутствия своей хозяйки. Сколько бы лет не прошло, эта комната всегда будет принадлежать ей, своей единственной владелице — Зенобии Розье. Солей попыталась открыть шкатулку, стоящую на столе, но та оказалась заперта. Девушка пожала плечами и принялась рассматривать окружающую ее обстановку. — Ключ в ящике, — голос заставил Солей вздрогнуть от неожиданности. Солей посмотрела на женщину с портрета, в поисках объяснений, но та лишь загадочно улыбнулась. Дрожащими руками девушка потянулась к ящику стола, волнение накрыло ее с головой, словно она стояла на пороге важного для нее открытия. Пальцы не слушались, замок никак не хотел покоряться ей. После долгих манипуляций, он, наконец, сдался. С замиранием сердца Солей открыла шкатулку. Палочка. Клен и перо феникса, двенадцать дюймов. У Солей палочка была сделана из дерева инжира с волосом единорога, тринадцать с половиной дюймов. Обе палочки принадлежали работе французского мастера — Роже. Уникальность его работы состояла в том, что его палочки не сами выбирали волшебника, а наоборот, палочку делают под мага. По мнению мастера так волшебник достигает гораздо большего единения со своей магией. Девушка отложила в сторону палочку, и достала стопку колдографий. На первой была запечатлена она сама у бабушки на руках. На вид Солей было не больше года, она улыбалась в свои восемь зубов и тянула ручки к фотографирующему. Девушка невольно улыбнулась и отложила снимок в сторону. На следующей колдографии они с Блейзом пытаются запихнуть соску плачущей Кэтрин, надо отдать ей должное, та отчаянно сопротивлялась. А вот эту она уже видела — свадьба ее родителей. Нина кажется очень юной и красивой в белоснежном платье, только глаза грустные. Отец и белокурая девушка машут рукой в объектив. Они юны и счастливы. Мари — первая жена отца, догадалась Солей. Зенобия и Огюст. Огюст держит на руках Армана, а рядом цепляется за подол матери маленький Александр. А на этом снимке запечатлена одна Зенобия ей не больше восемнадцати-девятнадцати. Она обнимает большой букет хризантем, а ветер спутывает ее длинные волосы. Солей отложила стопку просмотренных колдографий и взяла последнюю оставшуюся. Двоих девушка узнала сразу. В центре Зенобия с двумя косичками машет в камеру рукой, слева от нее Айден Розье, мамин отец. Темноволосый симпатичный мальчик справа был ей незнаком. Она перевернула фото и прочла надпись на латыни «in perpetuum modum… 1938 г.»* На дне шкатулки лежала стопка писем и тетрадь в черном кожаном переплете. Солей взглянула на часы и поняла, что читать времени нет. Девушка хотела вернуться сегодня в школу, ночевать в родном доме не было желания. Она сложила вещи в шкатулку, и закрыла замок. — Можно я возьму? — спросила Солей у портрета. Женщина на портрете кивнула в ответ и снова улыбнулась ей. — Спасибо, — Солей улыбнулась и посмотрела бабушке в глаза, такие похожие на ее собственные, та улыбнулась в ответ. Девушка взяла шкатулку и тихонько вышла, заперев за собой дверь. Женщина на портрете продолжала по-прежнему улыбаться, в светло-голубых глазах лучилось тепло.*****
Солей быстрыми шагами направилась в свою комнату, она должна вернуться в Хогвартс до того времени, когда закроют главные ворота. Быстро схватив с кровати мантию, закуталась в нее, и поспешила в гостиную. Еще нужно попрощаться с мамой. Нина сидела в большом кресле и читала какую-то книгу. Все на своих местах. Мир вокруг рушится, а в этом доме ничего не меняется. Увидев дочь, женщина подняла глаза. — Мама, я пришла попрощаться, решила сегодня вернуться в школу, — начала девушка. — Ты же хотела остаться до завтра? — на лице матери не капли удивления. Впрочем никто из них двоих уже давно ничему не удивлялся. — Я передумала. У меня неотложные дела, не успела написать эссе по зельям, — соврала она. — Что ж это твое решение, я не вправе тебя отговаривать, — Нина даже не поднялась со своего кресла. Солей, не зная, что ответить, развернулась и последовала к камину. Зачерпнув горсть Летучего Пороха, она оглянулась на знакомый голос: — Солей… — Да, мама? — Прости меня. — За что? — все-таки Нина смогла ее сегодня удивить. — За все. За сегодня, за то, что не смогла защитить тебя. — Это не твоя вина, нам обеим давно пора научится говорить другим «нет». Поддаваясь неожиданному порыву, она кинулась к матери и крепко обняла ее. Летучий Порох разлетелся по дорогому ковру. Нинель ласково провела пальцами по лицу дочери, заправив выбившуюся прядь за ухо. Солей была очень на нее похожа и в тоже время совсем другая. Черты лица чуть резче, возможно не такие правильные, но по-своему гармоничные и даже красивые. Особенно глаза, голубые глаза Зенобии Розье. Может, ее дочь не так красива, как ее предшественница, но в умении бросать ледяные взгляды она превзошла свою бабку. Девочка с детства была замкнутым, необщительным ребенком. У нее почти никогда не было друзей, разве что Кэтрин и Блейз. Это их вина с Александром, потому что они всегда были не самыми лучшими родителями для Солей. Александр все свое время посвящал сыну, забывая, что у него есть еще и дочь, причем законнорожденная. Она же всю свою жизнь провела в несбыточных мечтах о человеке, который навсегда для нее потерян. Дочь для нее была лишь очередным напоминанием о своей разбитой жизни и неудачном браке, поэтому Нина отгораживалась от нее как могла. А после смерти Александра их отношения, давно давшие трещину, раскололись на две части. На одной стороне была она, всю жизнь обреченная носить траур по чужому ей человеку, а с другой стороны Солей. Такая маленькая, одинокая, и как бы это страшно не звучало, никому ненужная. Десятилетней девочкой она была выкинута из этой жизни на долгое время. И это отчаянная попытка напомнить о себе, закрутив роман с маглорожденным мальчиком.… Именно тогда Нина поняла, что дочь выросла, а она не заметила. А сейчас Солей уже невеста, почти жена с обручальным кольцом на руке. Нина вспомнила себя, она была немногим старше Солей, когда вышла замуж за с Александра, и на два года младше нее во время их обручения с Люциусом. Нине было всего пятнадцать*, когда ее отец и Абраксас Малфой договорились о свадьбе своих детей, но она была влюблена и считала дни до окончания школы и несостоявшейся свадьбы. Ее дочери семнадцать, по правилам этикета она должна уже быть замужем или хотя бы помолвлена. Проклятые древние традиции! Себастиан Солей совсем не пара. Как в свое время Александр не был ей предназначен судьбой, но волею случая был связан с ней неразрывными узами. Она помнила, как умоляла отца не выдавать ее замуж за Александра, но тот был непреклонен, заявив, что его дочь никогда не будет женой осквернителя крови, руки которого испачканы в крови недостойных. Против его слова, она ничего не могла сделать. Двадцать лет назад девятнадцатилетняя Нина Розье вошла в этот дом молодой хозяйкой. Тогда она и предположить не могла, что этот дом станет ее единственным пристанищем и темницей на долгие годы. Нина укрылась здесь от внешнего мира, а в первую очередь от той Нины Розье, которой та была когда-то. В спокойной размеренной жизни миссис Розье не было места юной Нине. Женщина внимательно посмотрела на дочь и поняла, что с той происходит то же самое. Она умирает, а вместо нее рождается будущая леди Лесси с ледяным взглядом голубых глаз, а самое главное никто ничего не может сделать. — Я, пожалуй, пойду, мне и вправду пора, — Солей разняла руки и отошла в сторону от матери. — Да, конечно, иди, — рассеянно произнесла Нина, попытавшись улыбнуться, при этом смахивая непрошеную слезу. — Солей, — снова позвала она. — Все будет хорошо, дочка. У тебя обязательно все будет хорошо. Ты вовсе не обязана сделать то, что не хочешь. Девушка грустно улыбнулась и произнесла: — Но я уже сказала «да». До встречи, мама, — она смело шагнула в камин, зачерпнув горсть пороха. Зеленое пламя охватило хрупкую фигурку, унося подальше от этого дома. Нина вздрогнула, ей вдруг ясно представилось, что это их последняя встреча, а они так и не сказали главные слова. Но сейчас ее гораздо больше волновало будущее Солей, которое представлялось ей весьма и весьма нерадостным. Играть против Армана в открытую она не могла, но кое-что было в ее власти. Нинель подошла к секретеру, достав пергамент и перо, написала несколько строк аккуратным почерком. — Вилли, — позвала женщина домового эльфа. Тотчас с громким хлопком появилась молодая эльфийка. Преданно уставившись на хозяйку, она произнесла: — Вы что-то хотели, мисс Нина? — Да, Вилли. Отдай это письмо адресату лично в руки и так, чтобы никто ничего не знал. Ты поняла? — Да, хозяйка. Я все сделаю, как вы сказали. — Спасибо. Опять раздался громкий хлопок аппартации, это Вилли поспешила выполнить ее поручение. Женщина устало потерла виски, теперь ей осталось только ждать.*****
Хогвартс. Гостиная Слизерина. Драко Малфой устало глядел в пустоту. Только что пришло письмо от отца, Лорд требовал, чтобы Драко принял метку как можно скорее. А если Волан-де-Морт что-то требует, то это должно быть исполнено, иначе расплата за непослушание не заставит себя ждать. Юноша очень переживал за мать. Отец сильный, он выкрутится. А мама… Воображение само рисовало страшные образы: растерзанное хрупкое тело матери и глаза, в которых больше нет жизни. Его начинало трясти от безысходности. Мелкая дрожь пробила все тело, он метался и не мог найти выхода. Кругом одна темнота. Если Драко примет метку, то об этом моментально узнает Дамблдор и Поттер, для которых ничего не стоит за это тут же отправить его в Азкабан или еще лучше в объятия дементора. Да, и просто он хотел быть никак связанным с Темным Лордом, в нем не было амбициозности и жестокости, присущей сторонникам темного мага. Это был не его путь. А если он перейдет на сторону Золотого Мальчика, то Лорд, даже не задумываясь, убьет Нарциссу. Драко Малфой стоял на перепутье, и в конце каждой дороги тупик. Последние его надежды сохранить нейтралитет разбились. Хотя отец обещал выиграть для него немного времени, но его будет не слишком много, поэтому юноша должен использовать отведенное время по максимуму. Пока он не знает решения, но обязательно его найдет. — Привет. Почему ты сидишь здесь один? — произнес мягкий девичий голос за его спиной. Драко медленно обернулся. Его глаза заволокло нежно-розовой дымкой. Перед ним стояла Солей Розье, окутанная розовым облаком. Никогда он не мог представить, что эта девушка может выглядеть так. Еще утром она была обычной семнадцатилетней девчонкой, а сейчас перед ним стояла фея из древних легенд. Он вдруг вспомнил Грейнджер на четвертом курсе во время рождественского бала, тогда она тоже была словно фея, только в голубом, и парила по залу под руку с Крамом. — У меня встречный вопрос: «Что ты здесь делаешь»? Кажется, вы с Китти собирались вернуться только завтра вечером? — он криво усмехнулся. Девушка невесело улыбнулась и пожала плечами: — Кэтрин вернется завтра. — Она осталась заполучить твоего жениха, потому что отбивать Поттера у мелкой Уизли и Грейнджер надоело? — Драко попытался пошутить, но вышло как-то не смешно. Солей театрально закатила глаза и присела рядом с ним: — Ну, это вряд ли. Думаю, до романа с собственным братом Китти еще не доросла. Куда ей неудачнице! Малфой удивленно поднял брови: — Это Лесси? Они собрались выдать тебя за Себастиана? — на его лице было видно недоумение. — Не понимаю, что тебя так удивляет, Себастиан сын Арабеллы, твой кузен. Я догадывалась, что это может быть он, но до последнего надеялась на Блейза. Других кандидатов не было. Арман не стал бы искать кого-то на стороне, кого не сможет каким-либо образом контролировать. — Ты хоть понимаешь, кому тебя в жены отдают? Он частый гость в Малфой-меноре, может быть, слышала, что там обосновался Темный Лорд. — Я его с детства знаю, ты не открыл мне глаза, — девушка посмотрела внимательно на него, и он вдруг нашел ее руку, переплетая их пальцы. Ее прикосновение сейчас было жизненно необходимо для него. — Я устала от интриг. — Он полукровка, и это Лесси гнетет, поэтому он готов землю есть с руки Темного лорда, чтобы стереть темное пятно со своей родословной. Себастиан — пожиратель смерти, он полностью погряз в этой войне и сейчас тебя потянет с собой. Змееподобный Лорд очень удачно выбрал мой дом местом для своих собраний, поэтому я многое видел, большинство хотелось забыть навсегда, наложив на себя обливейт. Никогда раньше не думал, что можно так радоваться учебному году. Так вот Лесси частый гость в нашем поместье и уже показал себя во всей красе. Он убийца, Солей. Я видел, как он пытал и убивал людей. — Что мне, по-твоему, делать, Драко? Я бессильна против чужой воли… — Мы с тобой не можем просто так сдаться, позволить другим загубить нашу жизнь до конца, — Малфой сильней сжал ее руку в своей. Молодые люди сидели молча, прильнув друг к другу, в этот момент слова были излишни, они и понимали друг друга без пустых слов и предложений. Их последние мечты и надежды рушились в этот самый миг об высокие скалы действительности. Разные и еще недавно чужие люди, как никто поняли друг друга в этот холодный сентябрьский вечер. Их немой диалог прервала вошедшая в гостиную Пэнси: — Драко? Солей? Ты ведь хотела вернуться завтра? — по ее лицу проскользнуло недоумение и едва заметная ревность, Малфой незаметно убрал свою руку. Первым пришел в себя Драко: — Мы как раз говорили о том, что скоро станем почти родственниками. — Не понимаю, — девушка подошла и села рядом по другую сторону от Розье. — Солей, выходит замуж за моего кузена, — он посмотрел в сторону Солей, та едва усмехнулась. Пэнси наклонилась и внимательно посмотрела на соперницу, чуть расслабившись: — Не поздравлю, так как с таким не поздравляют, но платье красивое. — Спасибо. Пэнси, ты Блейза не видела? — Розье умело перевела разговор, стараясь разрядить обстановку. — Нет, он, наверное, в выручай-комнате с очередной… — девушка осеклась, увидев немой укор в глазах Малфоя, который толкнул ее в бок. Солей проигнорировала извиняющийся взгляд девушки, улыбнувшись, произнесла: — Это меня не задевает, так что можешь говорить прямо, — последняя фраза была сказана с легким нажимом. — Я, пожалуй, пойду. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — ответила Пэнси, Драко лишь молча кивнул. Драко и Пэнси остались вдвоем в пустой гостиной. Девушка счастливо улыбнулась и сильней прижалась к нему. Найдя его губы своими, она запечатлела на них глубокий поцелуй. Пальцы блуждали по юношеской груди, медленно расстегивая пуговицы на школьной сорочке. На секунду она замерла, ожидая его отклика, но его не последовало. Драко убрал ее пальцы со своей груди: — Прости, Пэнс, я устал и хочу спать. Спокойной ночи. — Что у тебя с Розье? Малфой неожиданно рассмеялся: — Ничего, если ты заметила, у них несчастная любовь с Забини. Он молча ушел, она продолжала смотреть ему вслед, а потом пришли слезы. Пэнси Паркинсон первая красавица Слизерина, невеста Драко Малфоя, плакала одна в пустынной гостиной.*****
Лондон. Дом Армана Розье. — Китти, — Арабелла вошла в комнату дочери. Кэтрин медленно подняла глаза на мать и улыбнулась: — Я так скучала, мама, — она подошла и обняла мать. Арабелла провела рукой по светлым волосам дочери, Кэтрин была очень похожа на Армана, за исключением цвета волос. Те же кудри и светло-карие глаза, такие родные и любимые много лет. Она любила обоих своих детей, но дочка всегда занимала особое место в ее сердце. С тех самых пор как она впервые взяла ее на руки и посмотрела в широко раскрытые карие глазки. Арабелла Розье помнила день ее рождения, так словно все случилось сегодня. Немного пьяный и взволнованный Арман, ничего не понимающий маленький Себастиан, и она уставшая и довольная держала на руках маленькую Кэтрин или Китти, как сразу же прозвал ее брат. Кэтрин сразу очаровала всех, разве что Зенобия, посмотрев на внучку, ничего не сказала, только сухо поздравила, по всей видимости надеясь на внука. Для ее свекрови всегда существовала только одна девочка — Солей. Арабелла усмехнулась про себя: будь Зенобия сейчас жива, то никогда в жизни не позволила бы своей любимице стать ее невесткой. Арабелла никогда не желала зла Солей, наоборот ей всегда было жаль маленькую брошенную девочку, Нина всегда была слишком холодна с дочерью. Солей выросла спокойной и уравновешенной, она будет идеальной женой для ее сына. Именно она предложила сыну, приглядеться к племяннице, именно с ее подачи Арман выбрал Себастиана в качестве мужа для Солей. Ее муж не слишком заботился о том, чтобы выдать племянницу замуж. Его мало интересовала ее судьба, он вполне мог позволить Солей выйти замуж за маглорожденного мальчишку, в которого ее угораздило влюбиться, поместье и состояние Розье в случае их свадьбы досталось бы ему. Армана угнетало только одно — отсутствие законного наследника, которого она так и не смогла ему подарить. — Мама, а где Себастиан? — спросила Кэтрин. — Я соскучилась, а сегодня утром мы не успели поговорить. Правда, помолвка была замечательной? — Он…- женщина не договорила, в комнате появился вышеназванный молодой человек. — Не думала же ты, что я уйду и не уделю внимание своей маленькой сестренке, — молодой человек улыбнулся, обняв сестру и мать. — А мы как раз говорили о тебе, Себ. — Пожалуй, я оставлю вас посекретничать, — Арабелла встала со своего места и послала воздушный поцелуй детям. Когда мать вышла, Кэтрин обратилась к брату: — Я рада, что вы с Солей поженитесь. Молодой человек гулко рассмеялся, убирая светлую непослушную прядь с глаз: — Еще бы ты не радовалась, после того как отбила у нее этого заносчивого придурка Туаре. Солей знает? Кэтрин, кивнула и обиженно отвернулась. Себастиан притянул к себе сестру: — Китти, хватит обижаться. Прости меня, это было бестактно. Мир? — Мир, — нерешительно сказала она. — Себастиан? — Да? — Скажи, мама с папой ни о чем не догадываются? — Если ты про свои опрометчивые любовные связи, то нет, они нечего не знают. Обещаю, что эту тайну я унесу в могилу, — он увидел несчастное лицо сестры: — Ну, котенок, хватит дуться! Хочешь, я непреложный обет дам, что никому ничего не скажу? Если нужен совет, то ищи в качестве мужа дурачка, который не будет задавать лишних вопросов. — Себастиан! — она наиграно стукнула его по руке. — Пообещай мне одну вещь? — Какую? — он удивленно поднял брови. — Не обижай Солей. Лесси снова рассмеялся: — Не буду, успокойся, я знаю, что она дорога тебе. Ладно, котенок, мне пора. Будь хорошей девочкой, чтобы впредь старому братцу не пришлось разгребать последствия твоих любовных историй. Он чмокнул ее в нос и удалился. Девушка счастливо улыбнулась, все-таки хорошо, что она осталась дома.