***
Жон поплелся вниз завтракать, зевая, с шишкой на затылке, на том месте, где Корал его ударила. Это обошлось ему в десять ОЗ. Поди разберись. Трудно было сказать, что он этого не заслужил, поскольку большую часть недели ей прерывали сон, и она уже умоляла всех, кто согласился бы её выслушать, поменяться с ней комнатами. Не то чтобы, кто-нибудь согласился на это. — Ладно, дети, — Джунипер поставила перед ними огромную кастрюлю с завтраком, чтобы они могли отщипывать кусочки. Жон держался в стороне, как самая маленькая гиена, наблюдая, как девушки набросились на еду, словно хищные звери на поверженную тушу. Не то чтобы мама мало готовила, и в конце для него еще оставались два яйца, тост, бекон и картофельные оладьи. — Мы с вашим отцом должны сделать объявление! — О, да ладно! — простонала Джейд. — Еще один? Разве восьми детей недостаточно?! Сделай уже вазэктомию, папа! Николас Арк закашлял в свой кофе, а Джунипер, прервавшись, рассмеялась. — Не в этот раз, дорогая. В кои-то веки новости не связаны с беременностью. — Прекрасно. — Новости больше связаны с тем, что у нас будут каникулы, — продолжила их мать, пытаясь уйти от неловкого разговора об очень активной личной жизни её и её мужа. — В последнее время здесь было так неспокойно, что мы подумали, что наша семья заслужила небольшой отдых. Услышав это, все оживились. Даже Жон. Поскольку они жили в сельской местности, каникулы часто означали поездку в большой город, что, как он слышал, было противоположностью тому, что делали городские. Тем нравилось больше бывать в сельской местности. В любом случае, в последний раз он был в Мистрале два года назад, и для четырнадцатилетнего ребёнка это было невероятно. Много людей и много магазинов! В Анселе был, возможно, один книжный магазин, который с позволения пожилой хозяйки заказывал комиксы, если ты очень вежливо просил, но она всегда хмыкала и закатывала глаза, как будто не могла поверить, насколько ты инфантилен. У Мистраля были, похоже, целые магазины комиксов размером с их дом, причем не только знаменитые серии, такие как X-Ray и Vav, но и действительно малоизвестные со всего Ремнанта. Не забывайте про магазины игр. Боги милостивые, они были огромными. — Пляж? — спросила Сафрон, оживляясь. — Не-е-е-ет! — одновременно захныкали все остальные сестры. — Город! Город! — Не все хотят пялиться на женщин в бикини, сестренка. И разве у тебя нет Терры? Лицо Сафрон залилось краской. — Это не та причина, по которой мне нравится пляж, кретины! — Успокойтесь. Успокойтесь, — Николас застучал кружкой по столу. — Помимо желания дать вам всем немного отдохнуть от учебы и повеселиться, мы также хотели, чтобы это стало своего рода подарком Жону за все то, через что он прошел в последнее время. Все взгляды были устремлены на него. — Например, благотворительная деятельность, ограбление… — …растление преступницей, — продолжила Корал. Жон покраснел при мысли о Рейвен. — …и тот случай в школе, когда две девочки, пытались сделать запись на свиток в школьной раздевалке… — Джейд замолчала, когда Жон начал отчаянно мотать головой. Однако было уже слишком поздно, и глаз Джунипер задергался. Хуже всего было то, что Жон не знал, была ли причиной этого поступка его харизма или нет, но у него было чувство, что она сыграла свою роль, и теперь эти девушки были отстранены от занятий. Всё было бы хуже, если бы он не выступил от их имени и не попросил о помиловании. — Т-так, — продолжил их отец, отстраняясь от их матери, которая излучала опасную ауру. — Мы думали, что позволим Жону решить. Ему выбирать: пляжный курорт и отель в Мистрале или посещение самого Мистраля. — Город! Город! Город! — шесть из семи сестер столпились вокруг него с сияющими глазами. — Город! Город! Город! — Пляж? — спросила Сафрон, мило улыбаясь. — Вспомни, кто менял тебе подгузники, Жон. Вспомни, кто убирался в твоей комнате и помогал тебе с домашним заданием. Я была твоей лучшей сестрой, Жон. Качество важнее количества. Ты знаешь, кто любит тебя больше всего. Пот стекал по его лбу. Не было никакого сообщения о задании, но если бы оно появилось, то он представлял, что это стало бы «Порадуй всех своих сестер» и что награды были бы столь же невероятными, сколь и недостижимыми. Жон сглотнул и попытался разорвать зрительный контакт с ними, но они держали его, окружив со всех сторон. «Прости, Саф. Шестеро против одного». — Город звучит заманчиво… Радостные визги наполнили кухню. Сафрон надулась на него, скрестив руки на груди. Задание провалено.***
Путь от Анселя до Мистраля был нелегким. Путешествия по Ремнанту были редкостью, и только более крупные населенные пункты были связаны напрямую. Им пришлось ехать на почтовом автобусе примерно с шестью другими семьями в более крупный город, который был связан с настоящим транспортным узлом, а затем сесть на корабль до Мистраля, во время которого Жон, опорожняя свой желудок в воду, бездумно слушал болтовню рыб: дельфины вели оживленные беседы о том, где находятся лучшие места для рыбалки. Оказывается, они были чертовски умны. Когда они прибыли в сам Мистраль, звуки города заглушили звуки дикой природы и дали Жону столь необходимую передышку. Девочкам уже хотелось поскорее отправиться на прогулку, но родители уговорили их сначала заселиться в отель, напомнив, что у них впереди целая неделя и что они должны хотя бы положить свои сумки, прежде чем исчезать в городе. Многим родителям, возможно, вообще не понравилась бы идея о том, что их деревенские дети заблудятся в городе, но Николас вдолбил им в головы множество навыков выживания, и Мистраль в целом был безопасным местом. Кроме того, у всех них были свои свитки, и они были достаточно взрослыми, чтобы позаботиться о себе. Сафрон, конечно, все еще дулась, вдвойне из-за того, что Терра не смогла отпроситься с работы, чтобы приехать и провести с ней неделю. Недовольство достигло такой степени, что все предпочитали игнорировать её. Как только они убрали свои вещи, девочки исчезли, но родители попросили Жона остаться, чтобы они могли поговорить. Он сглотнул, не уверенный, что сделал не так, но ожидая худшего, когда спустился к ним в буфет внизу отеля. Однако они улыбались. Это был хороший знак. — Как тебе твоя комната, милый? — спросила его мама. — Никаких птиц, которые не давали бы тебе спать? — Совсем никаких. Это здорово. — Оу. Но как твой домашний питомец выживет без тебя? Ты не волнуешься? — Погибель вполне способна сама найти себе пропитание… — Погибель? — А… — Жон неловко рассмеялся. — Так я привык её называть. Это трудно объяснить. Судя по их закатыванием глаз, они на самом деле не хотели знать ответ и просто списали это на острую шутку или отсылку к телесериалу, игре или чему-то в этом роде. Они были не так уж далеки от истины, но он не был уверен, как сможет объяснить реальность. «Ах, да, теперь я могу разговаривать с животными» — это было не совсем то, что вы обсуждали в обычной беседе. — Итак, о чем вы хотели со мной поговорить? — В основном о твоей благотворительной деятельности и о том, как ты предотвратил то ограбление… — Я же сказал вам, что не знал об ограблении, — солгал Жон. Опять же, правда о том, что он был предупрежден и все равно вмешался, привела бы к тому, что он был бы наказан до достижения совершеннолетия. — Не похоже, чтобы я мог пройти мимо полицейского кордона. — Мы знаем, и мы не сердимся, — вмешался Николас. — На самом деле мы тобой гордимся. — Действительно? — Жон вскинул голову. — Вы гордитесь мной? — Да, милый. Мы с твоим отцом поговорили, и мы знаем, как сильно тебе в последнее время нравится играть на гитаре… — и его отец был рад этому, потому что это было не так опасно, как быть охотником. — И мы знаем, что ты брал одну из них из класса музыки в школе. Мы подумали, что было бы отлично, пока мы здесь, сводить тебя в магазин и купить тебе настоящую гитару. Его собственная гитара? Глаза Жона загорелись не только от подарка, но и от мысли, что это может считаться критерием успеха для его квеста. В нём было сказано, что ему нужно выбрать инструмент, но это не сработало, когда он позаимствовал его в школе, и возможно, это было потому, что на самом деле гитара ему не принадлежала. Ему просто одолжили её. Наличие собственной гитары могло стать решающим фактором. — То есть, — сказал Николас, — Если ты действительно хочешь… — Я хочу! Я хочу! Да, да, да! Это так круто! Вы самые лучшие родители на свете! Николас рассмеялся. — У меня было предчувствие, что ты это скажешь. Его родители, очевидно, спланировали это заранее, потому что они знали дорогу к огромному музыкальному магазину и выбрали отель поближе к нему. Как и всё в Мистрале, он был гигантским и занимал два этажа: первый этаж был посвящен музыке в виде компакт-дисков, альбомов и ретро-музыкальных автоматов, а второй этаж — инструментам, разделенным между классикой и современностью. На классической стороне действительно было несколько лютен, которые привлекли его внимание, но он все еще не знал, как играть на них по сравнению с гитарой. Может быть, это было похоже, и он слишком сильно переживал об этом, но ему казалось неразумным так рисковать, когда могут пройти годы, прежде чем у него снова появится такой шанс. Жон практически вприпрыжку пересек комнату, поворачиваясь и рассматривая все подряд, в то время как его мать показывала продавщице видео, которое заставило его краснеть от смущения. Зазвучало его собственное фальшивое пение, и лавочник начал подпевать. Если бы у него была бы высокая самооценка, он был захотел умереть от стыда. — Ты хочешь электрогитару или акустическую? — отец отвлек его мысли, подзывая к огромной гитарной секции. Казалось, что у них было больше гитар, чем любого другого инструмента, а также аксессуаров для них, таких как усилители, тюнеры, запасные струны и целые сумки украшенных медиаторов. Самым странным были связки плектров с изображением красноволосой девушки в бронзово-коричневых доспехах. Возможно какая-нибудь местная знаменитость. Он не думал, что будет чувствовать себя комфортно, играя ногами какой-нибудь незнакомой девушки. Это просто было бы странно. — Я думаю об акустической, — ответил он. — Электрическая, наверное, круче, но тогда мне пришлось бы приобрести все дополнительные принадлежности, чтобы использовать его должным образом. — Это упростило бы выбор подарков к твоему дню рождения. — Да, но мне также пришлось бы таскать всё это в парк и обратно. — А-а-а-а-а… В этом действительно есть смысл. Честно говоря, я чувствую, что электрогитара больше подходит для тех, кто хочет выступать как часть группы, — Николас потирал собственную челюсть. — Но если ты планируешь продолжать выступать соло, то как насчет электроакустики? — Такие существуют? — Похоже, твой старик знает что-то, чего не знаешь ты, — похвастался Николас, хотя, вероятно, он просто заранее узнал в интернете, чтобы казаться умным. — По сути, это акустическая гитара, которую можно подключить к усилителю. Но в этом нет необходимости, и она по-прежнему акустическая и звучит на уровне. Ты мог бы использовать её и без, но если тебе когда-нибудь захочется использовать даже небольшой усилитель, чтобы сделать музыку громче, ты просто можешь подключить её к розетке. Ты также можешь подключить наушники, чтобы потренироваться ночью, и твоя сестра не будет тебя дергать. — Корал в последнее время сильно капризничает. — Жон, ты кричишь на птиц где-то с четырех до шести утра прямо рядом с её спальней. Любой был бы капризным. То, что она до сих пор не убила тебя, свидетельствует о её терпении. — Птицы кричат на меня… — Конечно, — его отец закатил глаза. — Итак, что-нибудь привлекло твое внимание? Некоторые из них. Они не были такими вычурными или яркими, как электрогитары, которые выпускались во всевозможных узорах и цветах. Некоторые были черными с голубыми молниями внизу, на других были огненные узоры, затем мраморные эффекты и другие цветочные узоры. Акустика для сравнения, как правило, была матового цвета, в основном из коричневого дерева. Жон прошелся среди гитар и прикоснулся к каждой, задаваясь вопросом, сможет ли его Проявление выбрать кого-нибудь для него или подаст ему какой-нибудь сигнал, как это было с шарфом, но все, что он получил, — это краткое описание. Они были хорошо сделаны, отличались высоким качеством и тщательным уходом. Было очевидно, что люди, управляющие магазином, любили музыку и тщательно заботились об инструментах. «Но если мое Проявление не подскажет мне, какую выбрать, я думаю, это означает, что я могу выбрать сам». — Мне нравятся черные, — сказал он. Цвет дерева был приятным, но он предпочитал глянцевый лак черных гитар, а у некоторых вокруг звукового отверстия были искусные золотистые разводы. Его все еще ошеломляло, что у этого не было лучшего названия, чем рот или горло, но не он устанавливал правила. Жон снял одну со стены и наиграл на ней простую мелодию. Прозвучало неплохо. — Она уже настроена. Мило. — Пробуй, — сказал Николас. — Ты бы не купил пару туфель, не примерив их. Он бы непременно так сделал и регулярно делал, но он понял, что имел в виду его отец, и начал играть мягкое попурри. С практикой он немного улучшился, и хотя он не назвал бы себя настоящим гитаристом, теперь он знал несколько умеренной сложности мелодий. Только их. Он все еще был на той стадии, когда требовалось несколько вечеров, чтобы попрактиковаться в аккордах в Интернете, прежде чем сыграть что-то новое, но он пытался переключать свою музыкальную деятельность, выучив несколько старых песен, которые нравились людям, и одну из них он сейчас играл. И Жон почувствовал, как в нем шевельнулось нечто большее, чем просто любовь к музыке. «Задание выполнено: » «Вы нашли свой любимый инструмент и вступили на путь барда». Успех: Получение музыкальных навыков. Новый титул: Бард. Новые навыки барда. Увеличение репутации у одноклассников. «Титул: » «Бард усиливает воздействие воспроизводимой музыки, незаметно обеспечивая слышимость всем в пределах досягаемости. Также увеличивает воздействие баффов и дебаффов, основанных на музыке». «Приобретенные навыки барда: » «Мотивационная песня: » Повышает дух и способности союзников». «Диссонирующая песня: » Обескураживает и пугает врагов диссонирующей музыкой». «Специальный навык: Песня природы: » «Ваша музыка транслируется в уши животных с помощью навыка «Разговор с животными», что дает бонусы при воспроизведении музыки животным и дикой природе». Жон был так доволен увиденным, что даже не дернулся при вспышке свитка. На его лице была улыбка, и Николас, Джунипер и продавщица дружно хлопали в такт музыке. — Это было действительно здорово! — обрадовалась женщина. — Типа, вау. Очень здорово. К нам приходят много любителей, но я почти поверила, что ты полупрофессионал! У тебя есть своя группа? Жон покраснел. — Вам не обязательно говорить это, чтобы добиться продажи. Я куплю её. — Что? Нет! Это было здорово! — Это было здорово, — подтвердила Джунипер, не менее удивленная. — Я могла бы слушать твою игру часами. Возможно, тебе стоит подумать о музыкальной карьере. Ты, безусловно, достаточно хорош. — И достаточно горяч, — прошептала продавщица. Недостаточно тихо. Жон покраснел, а Джунипер уставилась на нее. — Я… Я имею в виду, парень, здесь жарко или это только мне кажется? — девушка яростно обмахивала лицо веером. — Как насчет того, чтобы я подарила тебе футляр, который идет комплектом. Все наши гитары поставляются с бесплатным набором сменных струн. Я… Я просто пойду займусь этим. Женщина бросилась прочь, закрыв лицо руками. Джунипер пристально посмотрела на Жона. — Я ничего не делал! — Николас. — Да, дорогая?.. — Я надеюсь, ты научил Жона пользоваться презервативами. — Да, дорогая. — На банане? Жон захныкал при воспоминании. — Да, дорогая, — простонал его отец. — На банане. — Хорошо. Жон. Никаких детей, пока тебе не исполнится по крайней мере восемнадцать и у тебя не будет стабильной работы. Ты меня понял? — Но я ничего не делал! — ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?! Жон вздохнул. — Да, мама… — Это мой милый маленький невинный мальчик, — ворковала она, взъерошивая его волосы. — И он будет оставаться невинным до тех пор, пока не достигнет совершеннолетия, да, он будет, или твоя мать начнет убивать. Иногда его мать могла быть пугающей…***
Как только они вернулись в отель, родители разрешили ему уйти продолжать веселиться, пока они будут проводить время вдвоём. Предложение было сделано в то время, когда они рисковали зачать девятого ребенка, но Жон был счастлив сбежать до того, как это произойдёт. Он взял с собой свою новую гитару, желая протестировать её — и свой новый титул барда — где-нибудь в городе. Смущение от выступления не шло ни в какое сравнение с чистой радостью от того, что его показатели увеличиваются, так что, возможно, он еще немного поиграет. Зачем чинить то, что работает? Он не знал Мистраль, но было нетрудно спросить нескольких человек, не могут ли они подсказать ему, где находится ближайший парк. По какой-то причине ему больше везло с расспросами у женщин, чем у мужчин. Большинство парней казались незаинтересованными и говорили ему не лезть не в свое дело или убираться восвояси, в то время как женщины и девушки были рады завязать разговор и указать ему правильный путь. Выросший в окружении своих сестер, он просто списывал это на их дружелюбие. Когда он нашел парк, то не мог не восхититься его размерами. И снова Мистраль решил довести все до крайности: парк был примерно в шесть раз больше, чем дома. Но, учитывая, что население самого Мистраля, вероятно, в десять тысяч раз превышало население Анселя, парк почему-то казался меньше. Или просто более тесным. Тут было небольшое озеро с островком в центре, на котором был установлен мемориал. Вокруг плавали утки и росли деревья странной геометрической формы, которые образовывали неестественные узоры. Парк выглядел как природное произведение искусства, но все же на его вкус был слишком упорядочен. Это было похоже на то, как если бы архитекторы города решили, что Мистралю нужно немного зелени из деревни, но не могли до конца понять, что на самом деле означают деревня или природа. Возможно, именно поэтому так много людей, живущих здесь, чувствовали необходимость отправиться в маленькие деревни и городки во время своих собственных отпусков. Но что действительно привлекло его внимание, так это тот факт, что кто-то опередил его. На самом деле двое. Они не были уличными музыкантами, но стояли на дорожке, позвякивая ведерком для пожертвований. Девочка с рыжими волосами держала его, в то время как черноволосый мальчик держал плакат с надписью, что деньги пойдут в детские дома по всему Мистралю. Несколько человек останавливались, чтобы отдать им льены, но большинство шли дальше, опустив головы и сосредоточив взгляд на своих свитках. Ему казалось неправильным создавать компанию и конкурировать с ними. Но… Ему нужно играть только для того, чтобы практиковаться и набрать немного очков харизмы. Нет причин, по которым он должен делать это один. Он и представить себе не мог, что они откажут ему, и они выглядели дружелюбно. Ну, девушка так выглядела. Мальчик выглядел так, словно ему было смертельно скучно. Подошел Жон. Девочка заметила его и бросилась вперед. — Привет! Ты пришёл пожертвовать детскому дому?! — К-конечно, — Жон открыл свой бумажник и высыпал все, что у него было, в ведро, отчего ее глаза заблестели. «Нора Валькирия» «Уровень 21». «Осиротевшая и выжившая после нападения на Куроюри, уничтоженного города, Нора Валькирия теперь учится на охотницу в Академии Хейвен в Мистрале. В свободное время она пытается поддерживать детский дом, который принял ее и ее друга детства и товарища по несчастью Лай Рена». У этой девушки был двадцать первый уровень?! Охренеть! Это было только в три раза ниже уровней Рейвен и Кроу Бранвенов! — Большое тебе спасибо! — сказала она. — Я Нора, а это Рен! — Привет. Я Жон. Приятно познакомиться. Я не местный. Так… Собираете деньги на благотворительность? — Ага! И Ренни, и я выросли сиротами. Они заботились о нас, и мы хотим отблагодарить их за это и помочь другим детям, которые все еще там. Мы поступили в Хейвен на стипендию, — объясняла она. — Мы собираемся стать охотницами. Ну, я собираюсь стать охотницей, а Рен собирается стать охотником. Не то чтобы он не мог быть охотницей. Он выглядит для этого достаточно симпатично, не так ли?! Мальчик, Ренни, вздохнул. — Нора, пожалуйста, замолчи. Извини за неё. «Лай Рен» «Уровень 22». «Осиротевший и выживший после нападения на Куроюри, уничтоженного города, Лай Рен сыграл важную роль в их с Норой выживании и с тех пор продолжает присматривать за ней. Он студент в Хейвене, учится на охотника, но чувствует себя в долгу перед сиротским приютом, который приютил их и дал им шанс преуспеть в жизни». — Все в порядке, — сказал Жон, отрывая взгляд от информации, которая, вероятно, была неполной. Но было ли его имя ложью? Его звали Рен или Ренни? — Я… Э-э… Я много занимался благотворительностью дома и собирался заняться похожим здесь, но потом увидел вас и подумал, что было бы нечестно наступать вам на пятки. Я играю на гитаре. Он поднял свою новую гитару, чтобы они могли ее увидеть. — Это так круто! — сказала Нора, гремя ведром. — На что ты собираешь деньги? — В основном для сирот, но я делаю все, что угодно. Я… На самом деле мне было интересно, не будете ли вы возражать против небольшой помощи. Не то чтобы вам это было нужно, — добавил он. — Но я все равно хотел здесь подзаработать, и я просто собирался выбрать случайную благотворительную организацию, а ты уже здесь, так что… — Да! Да, да, и еще раз да! — Нора подпрыгнула на ногах, что заставило подпрыгнуть и другие части ее тела. Жон покраснел и отвел глаза, только чтобы встретиться с понимающим взглядом Рена. Поймали. — Все в порядке, Ренни. Разве это не замечательно? — Технически, тебе нужна лицензия, чтобы заниматься бизнесом, но мы получили ее, чтобы собрать здесь деньги от местного совета, и это должно нас покрыть. Пока мы утверждаем, что он всегда был с нами. «Квест: » «Вы предложили помочь Лай Рену и Норе Валькирии собрать деньги для местных детских домов». «Успех: Получение опыта. Увеличение репутации у сирот Мистраля». «Неудача: Сокрушительное чувство вины». «Сокрушительное чувство вины, — размышлял Жон. — Не слишком ли это осознанно для описания квеста? Хорошо, что я и так собирался заняться этим». Он поставил свой новый футляр для гитары на землю, открыл его и позволил Норе поставить в него ведро, затем сошел с дорожки и тронул несколько струн. Теперь, когда он был готов идти, и теперь, когда Нора и Рен выжидающе наблюдали за ним, он вдруг почувствовал себя немного неловко. Но это было глупо. Он делал это раньше, и теперь у него даже было специальный титул, посвященный этому. Он был бардом практически в буквальном смысле этого слова, и это означало, что играть он будет даже лучше, чем дома. И, честно говоря, все дело было только в усилиях и мыслях. Никто не ожидал, что он станет следующим королем рок-н-ролла. Он был подростком, работавшим на благотворительность. Жон положил руки на струны.***
Лай Рен не был уверен, что и думать о новоприбывшем, но он не чувствовал никакого злого умысла. Этот мальчик был дружелюбен, и возможно, интересовался Норой — Рен искренне пожелал ему удачи на этом фронте, — но в этом не было ничего необычного. У Норы было немало поклонников с тех пор, как она достигла половой зрелости и превратилась из сорванца в гораздо более пышногрудого сорванца. Он не был слеп к переменам в своей подруге, особенно когда она продолжала пробираться к нему в постель, чтобы обнять со спины, но он всегда видел в ней крошечного осиротевшего ребенка, каким он ее встретил, и они были единственными выжившими из Куроюри. Было трудно развить чувства, которые были у других мальчиков, когда Нора была всем, что у него было, и когда он был всем, что было у нее. Когда вы держитесь вместе, чтобы выжить, и теряете все вместе, гормоны на самом деле не играют роли. Тем не менее, он не стал бы завидовать, если бы кто-то покусился на его лучшего друга, пока он был хорошим человеком, а Жон казался милым. Немного застенчивым, но большинство людей были такими, когда Нора обращала на них внимание. Именно это делало ее такой искусной в выпрашивании денег на благотворительность. Рен старался, он действительно старался, но он знал, что его апатичная внешность иногда отталкивает людей. Немного музыки не повредит. До тех пор, пока он действительно умеет играть, а не просто разгуливает с гитарой, пытаясь подцепить девчонок… Жон положил руки на струны. И заиграл. Глаза Рена расширились, когда он не только услышал, но и почувствовал, как музыка захлестнула его. Это было вдохновляюще. Ошеломляюще не в смысле изобразительного искусства, но ошеломляюще, как настоящий удар в солнечное сплетение. Правда, не болезненного. Больше похоже на внезапный прилив кофеина, сахара и хороших вибраций, которые заставили его улыбаться, несмотря на все его усилия этого не делать. Нора была взволнована не меньше. Она сцепила руки и подпрыгивала на каблуках. Рен был счастлив просто видеть это, и музыка также привлекла внимание прохожих, которые перестали притворяться, что не видят их, и повернулись, чтобы послушать. Если бы Рена заставили судить, он бы сказал, что музыка сама по себе была хорошей, но не потрясающей, но это не имело значения. Ощущения были потрясающие. Может быть, дело было в атмосфере, или в страсти, или в том, что день до сих пор был немного паршивым, и они заработали не так уж много денег. Никогда не хватало, чтобы он почувствовал, что по-настоящему отплатил добрым настоятельницам, которые заботились о них. Недостаточно, чтобы почувствовать, что они принесли деньги, которые позволят приюту оставаться открытым для будущих поколений. И это всегда причиняло боль. Норе тоже было больно, несмотря на то, что у нее лучше получалось сохранять счастливое выражение лица. Но теперь он почувствовал, что напряжение спадает. Может быть, этого было недостаточно, и, возможно, этого никогда не будет, но они старались. Они старались изо всех сил, уик-энд за уик-эндом, почти каждый год своего пребывания в Хейвене. Рен глубоко вдохнул через нос и почувствовал легкое жжение в глазах. Возможно, они вдвоем зарабатывали недостаточно, чтобы содержать приют, но они внесли свой вклад, и, возможно, старшие сестры не лгали, когда говорили, что они двое не должны чувствовать себя виноватыми. Что деньги помогли, и у них не было никаких долгов, которые нужно было бы возвращать. Может быть, мне — нам — нужно принять это… И отпустить… Стать счастливыми. Льены звякали о гитарный футляр. Больше, чем они заработали за два часа. Они текли свободно, появлялись свитки для записи, и Рен чувствовал, что должен что-то сделать, но не мог придумать, что именно. Он не умел петь, а его глупые попытки танцевать только испортили бы момент. Почти так же сильно, как орел, спикировавший вниз и приземлившийся на плечо Жона. Хотя это не столько испортило момент, сколько поставило его на паузу. — А?.. Жон перестал играть. Конечно, это вполне объяснимо, потому что на его плече сидел огромный орел, а это было не совсем обыденность. Их небольшая аудитория остановилась, чтобы поглазеть, указывая на них и перешептываясь. — Э-э… — Жон и орел встретились взглядами. — Привет. Что тебе… Другая птица приземлилась ему на другое плечо и клюнула в волосы. — Ой! Привет! — его клюнул и орел. — Ой! Прекрати! Ладно, ладно! Я продолжу играть! Его руки вернулись на место, зазвучала новая мелодия, и птицы перестали его клевать. Зрители перешептывались и записывали все на свитки, а Рен мог только растерянно смотреть, как еще одна птичка вспорхнула и уселась на головку его гитары, а затем белка пробежала по траве, чтобы вскарабкаться по штанине и толстовке Жона и свить себе маленькое гнездышко в его ярко-желтых волосах, даже не реагируя на высшего хищника, разместившегося так близко. Не прошло и двух минут, как стая голубей приземлилась и окружила его, разместившись на футляре от гитары и его плечах, а один забрался в карман его толстовки. Мальчик пошатнулся от внезапного нападения, его музыка немного сбилась — опять же, очень предсказуемо, — поскольку на него сели по меньшей мере двадцать птиц. — Это всегда птицы! — взвыл он, превратившись теперь в клубок перьев и хлопающих крыльев с торчащей из него гитарой. — Почему это всегда птицы? — Ренни! — Нора схватила его за руку, ее глаза сверкали, как не огранённые драгоценные камни. — Ренни, смотри! Он кинопринцесса! И правда… Это действительно выглядело именно так. Вспыхивали камеры, и люди поражено наблюдали и перешептывались, пока Жона Арка душила до полусмерти птичья стая, слетевшая со всех деревьев и близлежащих зданий, чтобы послушать, как он играет музыку. — ГРЕБАНЫЕ ПТИЦЫ! — закричал Жон.