Альфа

Солнце давно угасло. В вечерней темноте бледное сияние вывески позади дрожало голубым неоном. Дешевый ужин из придорожного кафе еще не остыл. Бумажный сверток одиноко лежал на пустом заднем сидении. Весь день шел дождь. Тучи заволокли верхушки сосен, медленно изливаясь ртутью из разверзнутого чрева. Над мокрой лентой дороги, расчерченной черным шлейфом шин, стоял туман. Влажная взвесь липла к колючим елям, корявым кустарникам и ржавым опорам, скрывая их силуэты молочной вуалью. Неподвижная, густая пелена окутала лес. Она неумолимо стелилась по шоссе, поглотив нелепый барьер из деревянных перекладин ограды, отделявшей обочину от кромки леса. Лучи фар мерцали в конвульсиях замыкания, заставляя лужи переливаться бензиновой авророй под короткими желтыми вспышками. Нескончаемые мелкие капли барабанили по замершей искореженной туше, с глухими ударами разбиваясь об алый металл. Витиеватые потоки скользили по пробитому лобовому стеклу, серебристыми бусинами падая на торпеду сквозь паутину трещин. Удушающий, горький дым настойчиво просачивался внутрь, смешиваясь с терпкой железистой вязкостью, застывшей в салоне. Выбитые окна рассыпались под протекторы сотнями осколков, мертвенно сиявших бликами на холодном асфальте. От силы удара красный борт смяло, спаяв в уродливый узор стойки и двери. Ужасная ирония. В заднее окно машины еще бил неоновый свет забегаловки. Стоило покинуть безопасный остров парковки среди моря сырого тумана – беда настигла их. Грузовик влетел на полном ходу в левый борт. Никто не заметил света фар, будто тот материализовался в воздухе перед ними, неся смерть.       На пассажирском месте, в багровом месиве из костей и ткани, безжизненно сидел золотоволосый человек. Голова откинулась на раму, неподвижную грудь перетягивал черный нейлоновый ремень. Но пульс тихонько бился, вздрагивая под молочной кожей. Неведомая сила заставила Эрика очнуться. Словно погруженное во тьму сознание знало нечто настолько важное, что во имя самосохранения разбудило его. Он с трудом открыл глаза. Дикая, вызывающая тошноту боль пронзила тело. Шок был сильнее. Кинг, превозмогая себя, повернул голову. Жены не было рядом. Спущенная подушка окровавленным обрывком болталась у руля. Пластиковый смрад наполнял салон. Под раскуроченным капотом тлела проводка. Его подушка не сработала. Возможно, на счастье. Где Рейчел? Он перевел взгляд на расколотое лобовое стекло, силясь разглядеть, кто стоял впереди. Позвать на помощь… Немая человеческая тень в свете фары смотрела на него пустыми, будто у рыбы, леденящими душу глазами. Эрик оцепенел от ужаса под пронизывающим насквозь взглядом. Грудь свело судорогой и в виски заколотило барабанной дробью. Черная фигура бесшумно двинулась к машине. Дыхание у Кинга сперло, он, кажется, отключился на мгновение. На устланом стеклянными обломками кресле сидела жена, внимательно смотря нечеловеческими глазами в даль. На шоссе. Черная, вязкая, клубящаяся. Кожа под одеждой двигалась волнами, глаза светились белым светом в провалах темных водоворотов глазниц. Эрик почти поверил, что узрел смерть. Внезапно переливы сине-красных огней замелькали в белесой дымке. Полицейская сирена разносилась над дорогой воем, но Кинг ничего не слышал в пульсирующей вакуумной тишине. Лишь высокий писк в ушах. Рейчел, его милая Рейчел, лежала лицом на руле. Больше он не помнил ничего. Лишь темноту.