Птичка на снегу

Двадцать лет спустя

— Визит к косметологу запланирован на 12:00, а в 14:00 — встреча с десяткой финалистов, — сообщает Маджери, не заглядывая в блокнот. Люси Грей предпочитает, чтобы персонал, разговаривая с ней, не отвлекался на записи. Всё важное — а что может быть важнее её расписания на день? — нужно знать наизусть. Люси Грей кивает своей помощнице — тонкой девочке, облачённой в тёмно-фиолетовый брючный костюм. На той неделе Люси Грей запретила ей носить слишком яркие цвета: Маджери смотрится в них нелепо. — Хорошо. На самом деле, ничего хорошего — Люси Грей терпеть не может выходить из дома после процедур в кабинете косметолога, однако в предвыборные недели приходится жертвовать своим комфортом. Она велит Маджери, чтобы подали холодную воду со льдом и лимоном, а сама оборачивается к зеркалу. В их с Корио доме много зеркал, потому что Люси Грей их обожает. И ничто не украшает зеркало лучше, чем её отражение. Сейчас идеально-ровная поверхность демонстрирует новую высокую причёску Люси Грей — в тяжёлые косы, обвивающие голову, вплетены бриллиантовые снежинки. Одна из таких снежинок красуется на щеке Люси Грей — Корио оценил подобное выражение лояльности. И это уже стало новым модным трендом в Капитолии: от разноцветных снежинок на лицах девушек, женщин и даже старушек начинало рябить в глазах. Но ничего — в преддверии первых перевыборов такая реклама определённо на руку дому Сноу. Люси Грей проводит руками по выбранному с утра белоснежному платью, разглаживая невидимые складки. В этом наряде она выглядит совсем девчонкой — старшей сестрой дочери. Приятно чувствовать себя юной, но хорош ли такой образ для первой леди? Для встречи с финалистами творческого конкурса? Задумавшись, Люси Грей несколько раз крутится у зеркала. — Смотрю, ты увлечена своим любимым занятием, — раздаётся голос Кориолана у неё за спиной. Он единственный может зайти в её кабинет без предупреждения от Маджери. Где, кстати, холодная вода со льдом? Не успевает Люси Грей возмутиться нерасторопностью помощницы, как Кориолан подаёт ей стакан. — Как мило, — улыбается Люси Грей, окидывая взглядом мужа, которого ещё не видела с утра. — Сам президент Панема приносит мне воду со льдом. Он усмехается. Такие шутки никогда не потеряют свою прелесть. Люси Грей, сделав глоток, ставит стакан на рабочий стол и снова поворачивается к Кориолану. Приятно, когда спустя практически двадцать лет брака твой муж всё ещё кажется тебе привлекательным. Корио подтянутый, с гордой осанкой — появившиеся в уголках глаз морщинки ему идут. Супруги долго совещались, стоит ли их убирать и пришли к выводу, что такие детали делают его более человечным в глазах избирателей. А вот седину, прокравшуюся в волосы Корио, маскирует краска. Сейчас на нём строгий брючный костюм приятного стального цвета. Кориолан приветствует жену лёгким поцелуем в щёку, на которой нет бриллиантовой снежинки. — Как ты сегодня? — спрашивает он. — Неплохо, — под его внимательным взглядом она неохотно признаётся. — Голова немного кружится. На лицо Корио набегает тень, голос становится жёстче. Так он обычно разговаривает с провинившимися министрами. — Если так, то тебе не стоит сегодня выходить из дома. — У меня сегодня косметолог и встреча с финалистами, — отвечает Люси Грей недовольно. — Я не могу отменить ни то, ни другое. Вопреки недовольству, она всё же садится на стул, который Корио пододвигает для неё. — Косметолог придёт к тебе. — Это аппаратная терапия… — начинает Люси Грей. Он хмурится: — Ты уверена, что она безопасна в твоём положении? Люси Грей вздыхает. Есть вещи, над которыми не властны даже Сноу, подчинившие себе весь Панем, — их дочь Изабелла родилась после пяти лет попыток. Новая беременность не наступала так долго, что они уже и не надеялись. «Белла — умница, нам никто больше не нужен. Наша девочка станет первой женщиной-президентом Панема, если захочет», — твердил Корио все эти годы, но, узнав о положении жены, стал таким счастливым, каким она давно его не видела. А ещё превратился в цербера-параноика. Утомительно. — Терапия безопасна, — заявляет Люси Грей. Неужели он всерьёз считает, что она не проконсультировалась по этому поводу с десятком специалистов? Люси Грей вообще-то тоже хочет второго ребёнка, вот только не желает, чтобы поздняя беременность забрала её красоту. — Тогда я велю оборудовать кабинет у нас дома, — заявляет Кориолан. Люси Грей притягивает его к себе за руку и шепчет: — Ты сумасшедший транжира, Кориолан Сноу. Я напишу об этом песню. Кориолан так мило возвышается над ней, кладёт руки ей на плечи и слегка улыбается: — Партия Феста будет в восторге, твоя песня разлетится по всему Капитолию, и я точно проиграю ему выборы. Люси Грей смеётся. То, что Фест Крид всерьёз решил потягаться с Кориоланом за место президента, до сих пор кажется ей нелепой шуткой. Однако она не позволяет себе относиться к перевыборам мужа несерьёзно. Они должны сохранить власть Сноу на долгие годы. — И я обязана встретиться с финалистами, — говорит Люси Грей, возвращаясь к основной теме. — Это же моя премия. С этим аргументом Корио трудно поспорить. Идея творческой премии для самых талантливых детей из дистриктов возникла у Люси Грей несколько лет назад во время разговора с кузиной Мод Беж. Сначала Кориолан не оценил её мысль (большой конкурс, возможность для десятки финалистов получить деньги на обучение в университете по одной из творческих специальностей и переехать жить в Капитолий), считая, что Голодных игр вполне достаточно для управления государством. Но Люси Грей настояла: она по-прежнему ненавидела Игры. То, что победитель теперь не возвращался в свой дистрикт, а жил в роскоши, мало что меняло в её глазах. «Игры — это кнут, а мой конкурс — пряник, — заявила она тогда. — Творческое соревнование станет ещё одним способом упрочить нашу власть и сохранить порядок. Бороться с хаосом. Понимаешь?» Корио поворчал, но сдался — как он признавался позже: ожидал, что идея не выгорит и Люси Грей сама её оставит. За годы их брака она уже столько всего успела сделать… Не один раз объездила весь Панем с гастролями (это, конечно, ещё до его президентства), сама призналась, что устала от выступлений и дорожной жизни, перешла к написанию песен для юных исполнителей, вела своё ток-шоу. Потом из-под её пера вышло несколько книг — автобиография (порядком отредактированная), пособия по уходу за собой, советы начинающим музыкантам. Люси Грей также организовывала все большие государственные праздники в Капитолии — с солидной командой помощников разного уровня, конечно… Кориолан гордился ей, о чём не раз говорил и лично жене, и на публике, однако в успех творческого конкурса не слишком верил. И действительно сначала в дистриктах с настороженностью отнеслись к этой идее — там, конечно, любили Люси Грей, однако не забывали, что она непросто их милая певица, но и жена президента Сноу. Но те немногие, кто рискнул принять участие, были щедро вознаграждены за свою смелость, и в следующем году конкурс собрал куда больше участников. Популярность соревнования всё росла… «Такими темпами скоро дистрикты взбунтуются и сделают тебя президентом», — однажды сказал Кориолан, и Люси Грей показалось, что его фраза была шуткой лишь отчасти. Тогда она прижалась к нему, поцеловала и поклялась в верности, закончив прозаично, но правдиво: «Я давным-давно выбрала быть твоей женой. И меня это устраивает». Он успокоился тогда и сдается сейчас, отпуская её на встречу с финалистами. — Я буду очень осторожна, — заверяет мужа Люси Грей. Потом встаёт со стула и нежно обнимает Кориолана, потом вспоминает, о чём размышляла до его прихода. — И я, пожалуй, переоденусь во что-нибудь посолиднее. — Попробуй, — откликается он. — Но, если ты не помнишь, в нашем браке за солидность отвечаю я. Они оба смеются, и Люси Грей сама тянется за поцелуем. От Корио, как всегда пахнет розами и совсем немного — чем-то едким. В последнее время он всё больше экспериментирует с приёмом ядов. Люси Грей намерена разделить это опасное увлечение, как только родит их второго ребёнка. Корио пытается её отговорить, но он не понимает… В тот день, когда Люси Грей приняла то, что он сделал с Сеяном, она ступила на дорогу, с которой нет возврата. Хотя… возможно, она ступила на неё ещё в день смерти Мейфер, или, когда бедняжка Воуви, чьё лицо давно стёрлось из памяти Люси Грей, выпила отравленную ею воду. Да, наверное, там, на арене, Люси Грей впервые призналась самой себе в том, насколько сильно хочет выжить. Любой ценой. И неважно сколько чужих жизней придётся забрать. Кориолан Сноу же превратил мечту о выживании в нечто большее — в стремление получить всё лучшее, что только можно. И Люси Грей готова с ним наравне платить за силу, власть, роскошь. Если она откажется от цены за эти блага, если перестанет быть союзницей мужа во всех без исключения делах, то её с Корио союз станет такой же бессмысленной иллюзией, как браки их так называемых друзей. Люси Грей Сноу убеждена в этом. А ещё она счастлива… или привыкла так думать.