Writober 2023. Мифы: Старые и Новые. Драбблы Stray kids.

Хван Хенджин — почетный служащий метрополитена подземного мира гордо прикладывает карточку работника к турникету, и проскальзывает к вагонам.   Толпа демонов, Смертей и грешников. Так быть не должно. Он садиться на поезд в 6:57 Сейчас 6:57:42  «Ну, я им устрою», — грозно думает Хван. А после проходит десять минут. Поездов нет. Пылкая натура демона не выдерживает и он врывается в диспетчерскую. — Что тут происходит?! — наваливается на работника юноша, хватая за ворот зеленой формы. — Вы… Вы кто? — пищит диспетчер, но завидев лацкан красного пиджака с золотой вышивкой, видневшийся из под распахнутого пальто, вопросов не осталось. Остался страх. — Господин Хван?…  — Он самый, а теперь объясни, почему я вынужден опаздывать на работу? — чуть спокойнее спрашивает начальник, бросая служащего обратно в кресло. — Понимаете, из-за ошибки в расписании пути 13, 5 и 8 встали… — Почему именно эти?! — снова взрывался демон, но ответа он не ждал, сделав жест рукой к продолжению. —…как вы понимаете, поезда пришлось развернуть, а это много бумажек, одновременно отправлено обращение в департамент к графистам, диспетчеры на месте пытаются перекроить график, чтобы хоть как-то уменьшить ущерб в одном поезде, обнаружена неисправность, вызвана служба ремонта, оформлена претензия к работникам депо из-за халатности проверки состава… — Так, заткнись, мелочь, я понял: это надолго. Закрывайте станцию и эти пути к чертям.  — Но как же я могу… Хенджин подошел в плотную к подчиненному приложил холодную руку к его лбу, прожигая своей собственной пентаграммой, оставляя своего рода метку. — Теперь у тебя есть полномочия действовать от моего лица, — Хван посмотрел в синие глаза диспетчера, — но учти: я вижу каждое твое движение, лишний шаг и я тебя испепелю.  Малец сглотнул от ответственности, сдавившей плечи, но выбора у него не было. Нервно поправив волосы, Хван покинул диспетчерскую, а затем и станцию. Ловя поганое такси. Его снова укачало. В пасмурном настроении он мерил сизое здание шагами. Он прощал этому Бану все ошибки ( писал гневные тирады и порчу на понос за халатность) в этом месяце, но четвертая за три недели это перебор! И еще такая огромная! Он с понимаем относился к их департаменту, ведь их там, раз два и обчелся, и  ошибки раз в полгода уже стали нормой, но это! но ЭТО !! выше хвановых сил. Его люди не могут нормально работать, значит пора наведаться лично, а не писать эти имейлы. На назначении Хвана на должность главы диспетчерского депортамента десять лет назад, Бана не было, хоть по этикету должны были быть все.  Но он якобы работал.  Хенджин уже тогда понял, что черт он не из приятных, а видев его мельком в этом только убеждался . Сейчас же он разнесет эту престарелую тушку в клочья. *** Бан просыпается на крохотном диване из кожзама. От неудобной позы болят все мышцы.  Как же он стар для этого.  Неуклюже сев, скрипя искусственным материалом, он осматривается, пытаясь вспомнить, где это он. «А… это ж мой кабинет…» Кое-как встав он тут же замирает. Спину пробило и ногу свело.                       Хочется выть.  Через пару минут, боль утихает, и он ковыляет к столу. Из красного пиджака, уже живущего на спинке стула, достает пачку с последней сигаретой. «Так и в Господа поверить недолго» Закуривает и расслабляется. Теперь можно жить, думать и работать.   Оглянув пустые столы, вздохнул: — Как в старые добрые… И пусть он уже действительно старый, теперь совсем не добрый, ведь у Сынмина с Чонином медовый месяц, у Хана что-то с его адской гончей, а у ЧанБина заслуженный отпуск впервые за 50 лет. Бан остался один, в их крохотном кабинетике, именуемым  департаментом графистов, на котором держится весь метрополитен. Последние три недели были очень напряженными. Он  уже  слишком привык делегировать работу, в одиночку было тяжко. Уже три ошибки, но хотя бы незначительные. Но даже так департамент диспетчерского отдела завалил его письмами и заодно проклятьями. Проявили бы хоть каплю милосердия. Глотнув вчерашнего холодного кофе, такого же дрянного на вкус, как его жизнь, принялся за свою работу. Работал бы он и работал, если бы не сносящий дверь с петель юноша. Давно тут не было гостей. Надо почаще  прибираться. « Это что за очаровательное недоразумение?..» Думал Чан, смотря на свирепого демона, распинавшегося в жалобах и обвинениях. —…и слушай сюда Бан, я простил тебе этот 143 состав, который должен был быть и на Яблочной и на Хтоневой одновременно, а ведь это не то что ветки разные, они, чтоб вас, в разных округах, но ладно, Люцифер с ними, но что ты устроил сегодня?! Что за беспредел?! Как по твоему мы все должны это решать?! А как же все эти опоздавшие?! Ты что ли будешь писать отчеты за задержку?! Конечно нет! Этим займусь я и моя команда! Так с фига ли ты сидишь тут, весь такой спокойный, всполошил ведь полметро!!! Вывалив свою гневную тираду, Хван перевел дух, наконец, осматриваясь, куда он собственно попал. Маленький кабинетик с крохотным окошком, будто в заключении.  Стол начальника напротив двери, по два стола вдоль стен, и какой-то пожеваный диванчик при входе. На этом пожалуй и все. Спертый, прокуренный воздух, казалось уже пропитал все существо Джина, он едва сдерживался, чтоб не закашляться и не потерять лицо. А самым интересным из интерьеров был непосредственно Бан. Мужчина средних лет с явными синяками под рубиновыми глазами испещренными лопнувшими сосудами, недельной щетиной, волосами в стиле «привет с большого бодуна», заношенная и когда-то белая рубашка с пятнами от кофе и чего-то жирного да и еще без пары пуговиц и с этими ботанскими  очками перемотанными на переносице изолентой.  «Пресвятой Сатана, что ж это за страх Божий?..» Как в таком виде вообще можно существовать?.. все недоумевал Хван. — Вы закончили? — холодно спросил Бан. — Если да, напишите официальное письмо, без него я все равно ничем Вам не помогу. Оно будет явно полезнее ваших гневных восклицаний, — Чан довольно радушно воспринял поток гневных мыслей. Эх, молодость. Чан  ошибся и он не отрицает. Но и говорить с собой в подобном тоне всяким зеленым стручкам он не позволит. Даже с таким смазливым личиком. Осознание ударило обухом по голове.  Получается сейчас Джин на полном серьезе пришел к главе другого департамента и наорал на него как истеричка… Они же даже не были официально знакомы… Это первая встреча… Какой позор… От неловкости он пождал губы. — Не поджимайте губы, Вам не идет, — едва заметная ухмылка Бана.   Неужели этот старпер с ним флиртует?! Мерзость. Он было собирался что-ответить, но понял, что молчит.  Ведь он засмотрелся. Пусть весь вид графиста ужасен, а от щетины мурашки бегут по затылку, но губы у него красивые.  Даже слишком, и пухлые такие… наверное, мягкие… — Эй, Ад вызывает Хвана, — пощелкал пальцами старший.  Сработало. Хван очнулся.  — Я отправлю Вам письмо, — резко ответил Джин, разворачиваясь на пятках и покидая этот корабль собственного позора.  Внутри Хвана все клокотало,зачем он вообще пошел к нему?! Знает ведь, что сначала нужно успокоиться, а потом решать все. Его горячность всегда выходит боком. Еще и губы этого старпера.  Как о них не думать?.. Какой они приятной формы, какие пухлые, и наверняка мягкие… а еще Джин уверен, что они очень, очень горячие.  Весь вечер он метает молнии и напоминает самую хмурую тучу, зарекаясь больше никогда не думать об этом старикане и никогда, никогда(!) с ним не связываться! *** После  случившегося, он видел Бана пару раз в кафетерии. Тот вливал в себя кофе не чашками, а кофейниками, с жадностью облизывая губы.  Извращенец.  Пусть он выглядел так же неопрятно, в замызганной рубашке и с этой ужасной щетиной, но дыхание Джина каждый раз перехватывало. А стоило ему вспомнить, какие эти губы вблизи, то он сразу же быстрым шагом покидал кафетерий и оставшийся день, ворчал на всех подряд.  А в один злополучный день Бан был свежевыбрит, видимо смог провести дома хоть одну ночь, чем уже подкосил длинные хвановы ножки. А еще и впридачу вместо обычного сэндвича с лососем ( Хенджин вовсе не запомнил) он взял ебучий эклер.   Этот неуклюжий дед перепачкался кремом, как младенец, в этом белом креме было всё: и щеки, и подбородок, и губы…                       Хван загорелся.                             Буквально.               Будто у него снова пубертат.   Было стыдно, и прежде всего перед собой.  Он заперся в своем кабинете и не выходил до самого вечера. Рабочее время давно закончилось, а он, непривычно для себя, задержался.  Собрался, и покинул здания под глухое эхо своих каблуков. Тяжелая входная дверь хлопнула за его спиной, и остались только абсидиановые ступеньки. Победив  их, Хван остановился, повернулся и увидел единственный светящийся глаз во всем здании.  Демон переминался с ноги на ногу в нерешительности. А затем прорычал что-то нечленораздельное, будто его кто-то заставлял, и уже поднимался по лестнице на третий этаж. Встав перед дверью он немного отдышался, поправил волосы и прислушался. Тихо.  Постучал.  Снова тишина. «Может он свет забыл выключить, а я приперся как дурак…» — накручивал себя Хенджин, но все же дверь отпер.  Его встретила все та же комнатушка со спертым воздухом. Единственные отличие, что беспорядок был не только на столе начальника, но и на близ стоящем.  «Похоже теперь он не один… поэтому ошибок больше нет?…» Хенджин не знал, что чувствует по этому поводу, он вроде бы  и рад, но вроде и… ревновал?.. «Мне нет дела до этого старпера»             А ведь пришел к нему.  Глава отдела графистов  тем временем спал на кипе бумаг разбросанных по столу под какой-то престарелый джаз. Очки совсем съехали и непонятно на чем держались, брови хмурились, а губы подрагивали в беззвучных словах. Извращенец. — Господин Бан… — не очень громко позвал его Джин.  Старший тут же подорвался, сшибая пепельницу, эффектно вспыхнувшую мутным серым облаком, и пустые кружки вместе с графиками на пол. — Я не сплю! Я не сплю! — начал оправдываться Бан, еще не осознав, что собственно произошло. Он пытался придти в себя от резкого пробуждения и моргал подслеповатыми глазами.  Поправив очки он все же распознал темную фигуру перед сбой, в удивлении  пролепетал: — Мистер Хван?.. Опять какие-то ошибки? Но я же все проверил, там  должно быть… — спросонья Чан был очень нервным, что даже мило. — Единственная ошибка в том, — перебил Джин, — что вы снова задерживайтесь на работе. Если уж все равно спите, делайте это у себя дома. Хван говорил, так холодно и отстраненно, как мог. Все, лишь бы он не принял это как заботу. Но старого волка не обманешь. Коварная улыбка никак не вяжется с его гнездом на голове, но он все равно выглядит… вызывающе. Извращенец. — Видете ли, — елейно начал старший, — я так устал, что до дома не дойду, — захлопал ресничками в завершении Чан. — Я Вас провожу, — цедит сквозь зубы Хван, а глазами разорвать хочет. «Превеликий Сатана, да, что я творю?!» Бан опешил, он ожидал что-то вроде «Ну и дрыхни тут старый хрыщ» и эффектного хлопания дверью, а тут такое.  Надо пользоваться случаем.  — Х..хорошо… — отвечает графист, и уже начинает собираться, но не знает, за что хвататься. Решив, что ключей от дома и пальто хватит, все же покидает кабинет вместе с младшим. Они идут рядом по тихому мутно-серого коридору, шелкают ступеньками, и все в молчании. Неловко. Выйдя на воздух Чан выдыхает: — Айщиии, хорошо… — смотрит на небо в багровых тучах, а затем на Хвана. Встречается взглядом.  Джин смотрел на него и был пойман.  В неловкости тот отворачивается и бубнит: — Вам на какую станцию? — На Эдемскую, — отвечает Чан, наслаждаясь таким Хенджином. Лицо младшего вытягивается. Ведь он прекрасно знает, что недвижимость во внутреннем кольце, стоит под небеса. Даже если снимать.  Хенджин себе такого позволить не может, а этому-то куда? Элитный район. А тут еще прям и Эдемская. Не похож он на жителя тех мест. — Не веришь? — щуриться старший. — Да мне дела нет, с кем вы там спите… Чан останавливается и раздается смехом искренним, живым, каким-то щемяще-родным… Джин вообще ничего не понимает, и прикусывает губу, опять он говорит, что в голову взбредет… Смахивая слезинку с глаз, Бан с отдышкой ответил: — Сочту за комплимент, Хван. Впервые меня приняли за шлюшку, я даже  польщен, — глядя прямо в желтые глаза младшего бессовестно спрашивает: — Неужели я на столько хорош? — Просто не хотел, чтоб зазнавались, — кидает Глава диспетчерского отдела, уходя немного вперед. «Какова чертовка» мелькает в голове Чана и он догоняет своего сопровождающего.  Заходя в метро, они еще немного перебрасываются колкостями на грани флирта, но стоит им сесть на нужный поезд, Чана вырубает. Он слишком устал. Хван аккуратно кладет его голову себе на плечо, но даже проваливаясь в дрему, старший чувствует это и чуть улыбается. Это видит Хван.  Извращенец. Хочется дернуть плечом, чтобы скинуть этого паршивца, но сидит, не шелохнется. — У нас пересадка, — тормошит старшего Джин. — Прямо-таки у нас? — сонно мурлычет Чан.  За что получает по тыкве. — Ты жестокий, — хнычет графист, пока они переходят на другую ветку.  Метро плавно переходит из подземного в наземное и они прибывают на нужную станцию.  Хенджин никогда здесь не был. Совесть не позволяла сюда соваться.  Здесь все другое. Будто и воздух и небо и сама земля нереальные, сказочные. Все улочки были утоплены в причудливых растениях со светящимися прожилками, всюду порхали разноцветные бабочки и было множество необычных цветов всех форм и размеров. Захватывающие зрелище. Волшебное. И Джин, как ребенок, с восхищением разглядывал все вокруг, радуясь возможности тут побывать. Здесь гораздо красивее, чем рассказывали его знакомые суккубочки. Красота вокруг усмиряла сердце, все невзгоды и проблемы теперь где-то далеко. Только красота замершая восторгом в сердце. А Чан, разглядывал Хвана, через линзы своих «немодных» очков. И тоже был восхищен. Он с самого начала заметил привлекательность юноши, но сейчас будто оценил на сколько он прекрасен.  Словно принц.  Чану вдруг захотелось, чтобы его спасли из этого бесконечного кошмара, в котором он всегда один.    Сильная усталость, глубокая ночь, тонкий, сладкий аромат цветов.  Они будто и вправду идут по райскому саду.  Сердце Чана слишком долго было полно тоски и беспросветного одиночества.  Как же давно с ним никого не было рядом?.. В порыве необъяснимых чувств он аккуратно берет Хвана за руку.  Прохладная. Тот вздрагивает, но не отпускает.  Быть может он не спасет его, но сейчас он рядом. Этого достаточно. А в груди будто что-то распускается. Очарованные магией ночи, они доходят до самого дома старшего. Перед калиткой магия трескается, выливаясь в давящую неловкость. Чан трет шею.  Какой-же он милый. — Спасибо Вам, что проводили…  Хван выгибает бровь. — Спасибо тебе…  Наверное, после того, что сейчас было действительно странно выкать… — Доброй ночи, — мягко, но все еще строго говорит младший и кивает в сторону дома. — А.О. Да. Вам тоже, — Чан нервничает, и не знает куда себя деть. — …тебе, я хотел сказать тебе…  «Да что со мной такое?..»  Хенджин за пару ловких движений отпирает калитку, подсказывая старшему план действий.  Тот смущенно опускает голову и заходит на участок. Машет рукой на прощание, осмелившись посмотреть в эти золотые радужки произносит скомкано:  — До встречи. — До встречи, — отвечает Джин с полуулыбкой. Чан разворачивается и идет по тропинке в дом, чувствуя взгляд между лопаток. «Проводив» старшего демон уходит, переходя на бег. Ему надо переключиться с того, что сейчас было. Ветер свистит в ушах, по красным щекам скользит прохладный воздух, он чувствуете себя легким как никогда.