Книга 1: Око Мира. Том 1: Древняя кровь

Мэт с воплем отпрянул назад. Ноги запутались в золотой цепи, парень налетел на кучу монет и упал навзничь. Крики друзей прозвучали рядом во тьме, а затем раздался нечеловеческий голос. Раскатистый, вездесущий, заполнивший спертый воздух подземной сокровищницы. - Я так долго этого ждал! Заслоняясь луком, как щитом, от липнущей к лицу темноты, Коутон попытался встать. Свободной рукой он оттолкнулся от монет, и пальцы нащупали рукоять кинжала. Любое оружие сейчас не казалось лишним; Мэт крепко сжал находку. В тот же миг чернота сменилась серым сумраком. Он увидел Ранда, замершего с отцовским мечом в неумелом подражании боевой стойке Стража. Видел пригнувшегося Перрина, вцепившегося в топор. А потом разглядел то, что стояло у выхода, и едва не лишился чувств от ужаса. Оно было в два раза выше Ранда и опиралось на шесть пар паучьих лапы. Какая-то жуткая помесь человека и жука, ощетинившаяся клешнями и шипами. Там, где полагалось располагаться голове, извивался клубок длинных змей. Змеи эти скалились клыкастыми ртами и тянулись в его сторону. Весь небогатый жизненный опыт Коутона не мог подсказать, что сейчас делать. Разве что кричать от страха, как поступил бы любой фермер на его месте. И Мэт завопил, позволяя первым пришедшим на ум словам эхом отразиться от купола. - Просто тень!!! Существо вздрогнуло и тут же резко сжалось, уменьшившись в два раза. Но прежде чем Мэтрим осознал результат своего возгласа, паучьи лапы согнулись и распрямились. Без видимых усилий чудовище прыгнуло прямиком на Коутона. Мэт не зря считал себя юрким, но монеты разъехались под ногами. Увернуться он не успевал: только и осталось, что с криком вскинуть найденный кинжал навстречу несущейся смерти. Удара не последовало. Чудовище, едва коснувшись лезвия, беззвучно обратилось в черный дым. Тот, ледяной струей окутав парня, погрузился в золотые курганы. Золото опять засияло, вытеснив серую мглу, и Мэтрим заметил движение со всех сторон. По стенам сокровищницы от золоченых груд поднимались тени. Поначалу похожие на людей, они теряли сходство с каждым мгновением. Головы на вытянувшихся змеиных шеях, руки-многоножки, иглы, высунувшиеся из туловища – жуткие видения расползались по подземному куполу. Ужас достиг предела, и Мэт сделал единственное, в чем его скачущие мысли и спасительные инстинкты оказались созвучны. - Бежим!!! – крикнул он, несясь к выходу и увлекая за собой друзей. На лестнице Коутон оказался первым, и едва не падал, улепетывая по ступенькам. Свет от золота слабел, приятели бежали позади. И кто знает, что еще скользило по стенам, желая перебраться с холодного камня на их тела? Споткнулся Мэт только наверху – когда проход сменился ровным полом. Налетевший Ранд сшиб его на пол и сам свалился сверху. Казалось, на них упадет и Перрин, но запыхавшийся Айбара успел остановиться и помог друзьям подняться. Здание заполнили шепотки и шорохи, арка света показалась очень далекой. Коутон подумал, что изъеденный трещинами потолок вот-вот рухнет на них, погребая в древней могиле. Вместе с золотом и тем, что его охраняло… Когда они выскочили наружу, Мэт не удержался от всхлипов. Слезы текли по щекам, и он не вытирал их, продолжая бежать. Прочь от купола, снова и снова оглядываясь на проклятое здание, пока оно не скрылось за иными дворцами. Со странным чувством, что какая-то часть его, словно погасшая свеча, по-прежнему осталась среди мерцания сокровищ. Остановились беглецы лишь на перекрестке, тяжело дыша и едва держась на подкашивающихся ногах. Иглой кололо в сердце, в груди не хватало воздуха, горло пересохло. Достаточно было взглянуть на лица друзей, чтобы Мэт понял – никто не станет смеяться над его слезами. Глаза Ранда и Перрина напоминали заполненные ужасом плошки. - Выбрались, - с трудом выдавил Коутон, сгибаясь пополам. – Оно… оно же не вылезет наружу? - Оно здесь не одно, - Перрин со страхом посмотрел на соседние здания. – Чувствуете? Ранд кивнул, так крепко сжав меч, что рука побелела. Мэт ощутил, как кожу на затылке пощипывает. Из скрытых тенями окон брошенных дворцов что-то будто смотрело на них. Со всех сторон, невидимое, ожидающее… и голодное. - Пойдем, - хрипло сказал Ранд. – Быстро и подальше от теней. - Очень быстро, - тут же согласился Мэт. Незримые соглядатаи следовали за ними из дома в дом. А может, таились повсюду, заполняя каждый мрачный проем. Мысль, что будет, если тучи скроют солнце, заставляла юношей шагать все быстрее. То и дело оборачивающемуся Мэту чудился за спиной легкий смешок, но никто не шел по следам юношей. По крайней мере, никто из тех, кого можно увидеть… - Нагулялись? – неодобрительно спросил стоящий на пороге Том, когда они, едва дыша, добрались до стоянки. Ощущение чужого внимания внезапно пропало, словно наткнулось на преграду. – Надеюсь, у вас найдется оправдание такому безрассудству.

***

Настроение внутри и впрямь не предвещало ничего хорошего. Айз Седай уже не спала, сидя у костра, а вот Лан так и не вернулся. Все еще пытаясь отдышаться, Перрин первым вошел в полумрак комнаты. Как ни странно, он не чувствовал здесь угрозы от теней – видимо, заслоны Морейн и впрямь хранили здание. Но от разгневанной Мудрой они защитить не могли. - Несмышленыши безмозглые! - коршуном набросилась на них Найнив. Она буквально ощетинилась с головы до пят, щеки горели яростным румянцем. – Почему, во имя Света, вы удрали?! Вы что, совсем ума лишились?! Или думаете, что мы в прятки играем?! - Мудрая, мы просто… - начал Мэт, предусмотрительно держась за спиной Ранда, но тут же осекся, встретившись с бешеным взглядом. - Вы просто исчезли, никому ничего не сказав! И за это я вас так высеку, что вовек не забудете! Эгвейн, при их появлении облегченно вздохнувшая, тоже одарила каждого убийственным взглядом. Айз Седай, внешне спокойная, опустила жезл. - Как я и говорила, они ушли недалеко, - сказала Морейн голосом глубоким, как топи Мокрого леса. – И, судя по их виду, от кого-то бежали. Давайте сперва выслушаем их. Перрин, ошеломленный и пристыженный гневом Найнив, быстро кивнул. Конечно, можно было напомнить, что их с Рандом, как взрослых, наказывать без суда Круга женщин даже Мудрой не положено. Но Айбара не сомневался, что услышав про Круг, Найнив разъярится еще больше. - Говорите! – Мудрую почти трясло от распирающих чувств. – Где вас носило?! - Мы нашли сокровище… - Ранд шумно сглотнул ком в горле. – Здесь есть купол… Они заговорили вразнобой: каждый боялся, что остальные скажут что-то не то. Мэт с несвойственным ему пылом убежал, что хотел помочь деревне. Ранд делал упор на увиденное сокровищнице, а Перрин пытался найти оправдание тайному бегству. Но ничего умнее «мы от всего этого не в себе были» в голову не лезло, да и красноречием Айбара отроду не блистал. Все это не придавало связности истории, но менестрель и женщины слушали, не перебивая. Даже Найнив терпела, хотя Перрин видел, что Мудрой хочется высказать каждому много нелестных слов. Потом Ранд описал Мордета, и тут Айз Седай резко подалась вперед. - Мордет?! Вы уверены, что он именно так назвался? - Да, - забормотали хором парни. - Кто он такой? - В хрониках так звали того, кто погубил Аридол, - нахмурилась Морейн. – Купол, где вы побывали, известен как одно из мест в городе, где границы нашего мира и иных слоев Узора становятся зыбкими. Но подземный зал и золото в наших архивах не упомянуты. Похоже, Мордет открыл путь в сокровищницу именно для вас. Женщина пристально посмотрела на юношей, и Айбара ощутил бегущие по рукам мурашки. Во взгляде Морейн Седай не было гнева – лишь холодная заинтересованность, но отчего-то это пугало еще больше. - Привидевшееся тебе во сне было не памятью крови, а приманкой, - продолжила женщина, задумчиво рассматривая Мэта. – Зло Шадар Логота имеет некоторую власть над окрестными землями, хотя и не такую большую, как внутри стен. Ты, похоже, особенно уязвим к зову этой силы. Вы, надеюсь, не забрали ничего из сокровищ? - Нет, - ответил Ранд. Перрин замотал головой. Покосился на Мэта – тот развел пустые руки. - Это хорошо, потому что такое золото не принесет счастья, - кивнула Морейн. – Оно слишком долго лежало за гранью этого мира, напоенное людскими жертвами. - Он так и сказал, - подтвердил Ранд и вздрогнул. – Что им… перерезали горло… всем. Даже детям. Эгвейн испуганно прижала руку к губам. - В годы Троллоковых войн здесь творились гнусные вещи, - подтвердила Айз Седай. – То, что вы слышали от Мордета, превратило Аридол в Шадар Логот. Они хотели обратить против Тени собственную тьму. Стать большим злом, чем Темный. - Безумцы, - проворчал мастер Меррилин, раскуривая трубку. – Об этом не поют песни, но я помню страшные легенды. От Аридола отвернулись все союзники, ужаснувшись их поступков. - Расскажите, пожалуйста, Морейн Седай, - поспешил попросить Мэт. Причины такой вежливости Перрин прекрасно понимал – судя по суровому взгляду Найнив, она еще не рассталась с мыслью выпороть всех троих. – Что здесь случилось?

***

- Троллоковы войны стали тремя столетиями отчаяния, - начала рассказ женщина. – Из Запустения вышли десятки тысяч чудовищ, неся смерть всем встречным. После кровопролитных боев их разбили, но прошло не так много лет и появилось еще столько же троллоков. А потом еще и еще. Огонь горел, освещая их лица и сливаясь со светом из окон. Об обеде, ждущем в котелке, никто не вспоминал. Ранд чувствовал, что еще не скоро сможет заставить себя что-то съесть. - Каждая победа стоила жертв, а троллоки приходили вновь. Миновали десятилетия, складываясь в века. Множество жизней было потеряно в ходе битв, и в сердцах слабых духом угасла надежда. Ходили слухи, что Отец Лжи скоро вернется и покорит весь мир. Друзья Темного процветали, обещая спасение тем, кто склонится перед их господином. Многие люди, имеющие Дар, были захвачены Тенью. Те из них, кто поклялся в верности Темному, были изменены в долине Такан’дар. Их способность Направлять усилили до предела ценой потери человечности, сотворив Повелителей Ужаса. Ранд помнил эту страшную легенду, как-то рассказанную отцом. Повелители Ужаса, не такие могущественные, как заточенные Отрекшиеся, но все ж владеющие Силой. Полководцы Троллоковых войн, сеющие зло с коварством, неведомым чудовищам. - К началу третьего столетия войн в Аридоле окончательно разуверились в Свете. Именно в это время к королю Балвену пришел некто Мордет. Он сказал, что сумел проникнуть в башню Генджей и обрел там недоступное прочим знание, которым желал поделиться. - А что такое башня Генджей? - спросил Ранд, но взгляд Айз Седай заставил его замолчать. - Речи Мордета пришлись по нраву королю, и чужак стал ближайшим советником Балвена. По его указанию жители столицы начали совершать жестокие обряды, желая постичь тьму. Они верили, что, соединяя человеческое зло с силами, обитающими в иных слоях Узора мироздания, можно обрести несказанную мощь. Воины вкушали плоть убитых троллоков, узников мучили во мраке темниц, порочные желания провозгласили добродетелью. А когда жертв среди преступников не стало хватать, началась охота на всех, кто не согласился с новыми порядками. Целыми семьями их отправляли в королевские казематы, и никто не вышел оттуда живым. Всполох костра озарил омерзение в глазах Найнив. Ранд чувствовал, что его мутит от услышанного. Ладно троллоки, сотворенные порочными извергами, но люди? Друзья их предков делали то, что впору чудовищам? - В те годы королевством Манетерен правил Торин, и до него дошли слухи о творимом зле. Торин послал своего сына, принца Каара, образумить союзника. Однако когда Каар со свитой прибыл в Аридол, их схватили. Обезумевший Балвен решил, что кровь Манетерен даст их обрядам особую силу. Но безумие короля оказалось не так страшно, как то, что увидел схваченный принц. А видел он, что у Балвена, Мордета и многих жителей Аридола не было теней. Силы, с которыми беспечно связались безумцы, изменили их, сделав чуждыми нашему миру. «И у вас скоро не будет» вспомнил ал’Тор жуткий возглас в сокровищнице, и по спине побежали мурашки. Мэт и вовсе посмотрел на стену, чтобы убедиться, что его тень по-прежнему на месте. - Многое можно было бы рассказать о судье Каара, но это слишком длинная и печальная история. Его спутники умирали в муках на его глазах, а самому принцу палачи отняли руку. И все же Каар сумел сбежать. - Я не знал этого, - признался мастер Меррилин. – Всегда считал, что Каар лишился руки в битве с троллоками. Помню легенды, как однорукий принц оставил дом и отправился в Пограничные земли вместе с войском. Как встретил там принцессу Риа, которая стала его женой, и как из-за трагической случайности погиб по её вине. Как сама Риа покончила с собой на его могиле, и это привело к падению Алет-Лориэля. Но про его плен в Аридоле слышу впервые. - При дворе Торина были Айз Седай, и они выходили принца, когда он, едва живой, добрался домой, - ответила женщина. – Король послал войска отомстить за сына, но некому оказалось мстить. Воинов Манетерен встретил пустой город. Не осталось ни одного живого человека, и лишь пугающие тени таились в углах брошенных зданий. Мои сестры выяснили, что Мордет добился своей цели. Развращенные им жители переродились в то, что зовется Машадар. - Машадар? – невольно содрогнулся Перрин. Слово вызывало непонятное омерзение. – Это еще кто? - Тени, напоминающие людей, лишь один из ликов этой сил. Так она запугивает случайных путников или искателей сокровищ. Но против слуг Тени зло приходит в ином обличье. Облако живой тьмы, пожирающее плоть, возникает каждый раз, когда в город заходят порождения Запустения. Так случилось вскоре после гибели Аридола. Троллоки преследовали окрестных фермеров, и люди спрятались в руинах. Они видели, как тьма явилась среди дня, словно черный дым, и скрыла врага. А потом, когда мрак рассеялся, лишь кровь чудовищ заливала камни улиц. Машадар убил их, и убивал все следующие отряды троллоков, рискнувшие сюда войти, но не трогал людей. - Выходит… он за нас? – неуверенно спросил Мэт. - Машадар не за нас, но против Темного. Это двойственная сила, подобно тому, как у монеты есть две стороны. На одной – равнодушный страж города Машадар. На другой – тени, томимые древней злобой. Тени пугают людей, а Машадар нас не замечает. Но у монеты есть и ребро, и после вашего рассказа я думаю, что этим ребром может быть Мордет. Прочие тени не вступают в беседы, а вы описали что-то, способное притвориться человеком. Кто знает, к чему стремится это существо. Говорите, он сказал, что настало время вернуться? - Да, - подтвердил Ранд. – Что кто-то возвращается, и им пора снова сразиться с Тенью. Айз Седай вздохнула. - Одна из причин, по которой я согласилось с Ланом привести вас сюда, было показать, чем может закончиться желание победы любой ценой. Если эта сила покинет Шадар Логот, у Темного появится сильный враг. Но, произойди это, мы бы прокляли такого союзника. Машадар – зло столь же страшное, пусть и рождено из людских сердец. За спиной прозвучали шаги, и двуреченцы испугано оглянулись. Но это был лишь Страж, принесший воду.

***

Мертвый город укрыла ночь. С её приходом Мэтрим вновь и вновь поглядывал на пустые оконные проемы. Умом он понимал, что заслоны Морейн надежнее дверей и ставен, но не отказался бы от зримых преград на пути уличного мрака. Том рассказывал спутникам историю о днях, когда Аридол еще не знал зла, и в другой раз Коутон не отказался бы её послушать. Сейчас же он уселся поближе к Лану и Морейн, которые тихо беседовали в углу. Мудрая сидела с другой стороны от них, и в отличие от парня, не пыталась скрыть, что подслушивает разговор. - От реки до руин тянется туман, и из него веет Тенью, - доносилась до юноши едва слышная речь Стража. – Похоже, они поверили, что сами взяли наш след, а не пошли по оставленным меткам. - Думаешь, нападут ночью? – в тон ему шепнула Морейн Седай. – Эти твари должны чувствовать, что здесь властвует иная сила. - Если не войдут сами, утром выманим их. - Как вы собираетесь их выманить? - вмешалась в беседу Мудрая, пересев еще ближе. Вопрос Найнив, как всегда, мало отличался от приказа. - Я выйду в туман, будто бы разведать путь, - сказал мужчина. – Они должны бросить на меня все силы, чтобы не дать опять вырваться. Именно в это Морейн нашлет на них с вершины одной из башен загодя подготовленные Плетения. Если повезет, избавимся от сотни, а то и больше, одним ударом. - А если нет, они вас растерзают, - только нежелание привлечь внимание прочих заставило Найнив говорить тихо. – Неужели нельзя обойтись без глупого риска? - Нужна приманка, чтобы троллоки раскрыли себя, и я другой не вижу, - качнул головой Лан. – Это не глупость, Мудрая. Если что-то пойдет не так, у меня больше шансов выжить, чем у любого из вас. Пойду, проверю лошадей. Мэт посмотрел на уходящего в соседнюю комнату Стража, затем покосился на Найнив. Та впилась в спину Лана мрачным взглядом. - Не волнуйтесь за него, - мягко произнесла Морейн. – Лану суждено было сражаться с Тенью от самого рождения. Если кто-то и справится с таким опасным замыслом, то именно он. - Почему? – нахмурилась Мудрая. – Кто он такой? - Он ал’Лан Мандрагоран, последний лорд Семи Башен, - взгляд Айз Седай на миг заполнила печаль. – Слышали ли вы о королевстве Малкир? - Читала, - после короткого раздумья ответила Найнив, пока Мэт пытался вспомнить, где встречал это название. – Это где-то в Пограничных землях? - Запустение поглотило Малкир много лет назад, когда Лан только родился. Его родители погибли, а их верные слуги едва успели спасти младенца. Так битва с Тенью стала смыслом жизни Лана с малых лет. Послышались шаги возвращающегося Стража, и Найнив не успела ничего спросить. Но на мужчину посмотрела уже иначе, с непривычной мягкостью и пониманием. Мэт закрыл глаза, размышляя. Лорд Семи Башен? Что значит этот титул? Выходит, Лан из благородной семьи… Он хотел подумать об этом, но мысли то и дело возвращались к золоту. И кинжалу, что лежал в поясной сумке. В какой момент Коутон его спрятал, парень и сам не помнил. Кажется, выбегая из-под купола, потому что на улице уже оказался без него. Когда Морейн спросила про сокровища, он солгал, но вины за собой Мэт не чувствовал. Кинжал – это ведь не окропленные кровью монеты. Он защитил от Мордета, а потому не имеет ничего общего со злом Шадар Логота. И может защитить еще раз… Мэт улегся на бок, повернувшись к стене и сделав вид, будто дремлет. Снова вспомнилась приятная прохлада золота, и желание ощутить его вторично в своих руках пересиливало страх. Да и чего там бояться, если подумать? Мордет принял ужасное обличье, но оказался просто тенью. Он не помешает спуститься вниз и быстро наполнить мешок монетами. Но Айз Седай сказала, что сокровища не принесут счастья. Да и тащить домой золото, связанное с кровью и какими-то чуждыми людям силами, совсем не хочется. Во всех сказках, что Коутон слышал, это неизбежно заканчивалось бедой. «Можно не везти золото в Двуречье. Лучше на эти деньги купить у торговцев целые повозки всякой всячины и вернуться с товаром». Парень нахмурился, не размыкая глаз. Мысль показалась какой-то… чужой. Купцы, конечно, разные бывают, и иные не упускали случая обмануть жителей Двуречья, когда приезжали за шерстью и табаком. Но все равно… неправильно это. Он же не знает, что будет, если золото попадет в чьи-то руки. Расплатиться им, обрекая случайных людей на несчастье? С другой стороны, а вдруг ничего не случится? Хорошо бы проверить самому, а для этого стоит приехать сюда еще раз. Без Мудрой и Айз Седай… Утешившись этим решением, Коутон заснул. Ему приснились ночные улицы Шадар Логота, по которым крался мужчина. Небо было ясным, и в лунном свете Мэт с удивлением узнал Падана Фейна. Как он спасся от троллоков и почему очутился здесь? Торговец то и дело озирался, временами замирая и прислушиваясь к тишине. Но всей его настороженности не хватило, чтобы заметить, как за спиной беззвучно возникло поднявшееся из мостовой облако черного дыма. Дым быстро густел, чем-то напоминая готовящуюся к броску змею. Мэт хотел крикнуть, предостерегая, но во сне оставался нем. И все же Фейн, с прищуром осматривающий руины, что-то почувствовал. Быстро оглянулся - но облако мрака метнулось вперед и окутало мужчину с ног до головы. Короткий вскрик оборвался в объятиях мрака.

***

Ожидание длиной в два тысячелетия завершилось. Существо, лежащее на холодных камнях и содрогающееся в чужом теле, ухмылялось. Точнее, пыталось это делать не повинующимся лицом, порождая уродливые гримасы. Серповидная луна улыбалась в ответ беззвучному триумфу, подмигивая похожими на золотые монеты звездами-глазами. Человеческая душонка пыталась бороться. Разумеется, не сама – подославший человека напичкал его всей отравой, на которую сподобилась Тень. Но он недооценил, с кем имеет дело. Со временем это ничтожное сознание угаснет в его утробе, как угас глупец Балвен и его подданные. Воля Мордета уверенно превращала беспорядочные корчи в осмысленные движения. Обитатели башни Генджей не солгали – его могущество значительно возросло к концу Третьей Эпохи. Пока века проносились над опустевшим Аридолом, Мордет пожирал умы переродившихся жителей. Сделал прочие тени своими безвольными марионетками, а затем занялся стражем города. Пришлось потрудиться, чтобы покорить эту силу, но спешить было некуда. Он ждал, когда Узор изменится, и был готов ждать целую вечность. Хранил заброшенный тракт, то заманивая, то запугивая путников, осторожно испытывал на них свои силы. Мордет понял, что время близится, еще в начале зимы, в холодных ветрах которой ощущал присутствие старого врага. Слуги Темного осмелели, Тень вновь заполняла мир, пусть даже немногие замечали это. Услышавший зов мальчишка и этот жалкий человек, подосланный повредить, но ставший сосудом, доказывали – Колесо Времени благоволит ему. Миру нужен защитник взамен бессильного Света, и он таковым станет. Но сначала займется гостями. Покажет им Аридол во всей его нынешней темной красоте… и пригласит на ужин.

***

Удушье сдавило горло, и Найнив со вздохом проснулась. Она не понимала, что случилось, но предчувствие необратимой беды, нависшее над ними, было сильно как никогда. Только что ей приснился тот же сон, что погнал из Эдмондова Луга: чернота, в которой тонули мальчишки и Эгвейн. Но в этот раз с ними тонули Айз Седай, Страж и она сама. Костер слабо тлел. Было слышно, как всхрапывают лошади в тревожном сне. Лежащий у стены напротив Мэт ворочался с покрытым потом лицом. Рядом послышался шорох – Лан сел, положив руку на меч. - Что-то не так, - голос Стража был суровым. – И это не Тень. Рядом приподнялась Айз Седай. Просыпалась женщина с привычкой, выдававшей немалый опыт странствий: взгляд через мгновение стал собранным и настороженным. Коснувшись жезла, она замерла, уставившись невидящим взором в догорающие угли. Найнив быстро встала. Шагнула к окну и остановилась, заметив пугающую разницу. Несмотря на усеянное звездное небо и падающий лунный свет, улица и окрестные дома были черны. Их скрыла тень, густеющая с каждым биением сердца, и вид этой тени пугал далеко не робкую Мудрую. Стоило присмотреться к лишенным света руинам, как начала кружиться голова, а по спине пробежал озноб. Уличный мрак казался холодным: тень будто проникала все глубже в древние камни, поглощая их. Позади послышался вскрик. Мэт резко сел, тяжело дыша, как испуганный кошмаром ребенок. В соседней комнате испуганно заржали лошади, вынуждая спящих пробудиться. - Спокойно! – повысил голос Лан, встав рядом с Найнив и оценивающе присматриваясь к заполнившей улицу темноте. – Это просто видение. Шадар Логот пугает нас. - Я так не думаю, - поднялась и Айз Седай. В рукояти жезла уже разгоралась пульсирующая голубым пламенем звезда. – Узор снаружи слабеет. То, что было в куполе, расползается по всему городу. - Что? – Эгвейн потерла заспанные глаза. – Что происходит, Морейн Седай? - То, что нам надо отсюда выбираться! – вместо неё ответила Найнив. – И как можно быстрее! - Заслон крепок, - возразила женщина, не отрывая взгляда от чернильно-черной улицы. - Здесь безопаснее, чем снаружи. - Но все равно опасно! - необходимость тратить время на очевидное объяснение вызывала у Найнив привычную злость. – Вы сами говорили, что не знаете, чего от города ждать! - Успокойтесь, Мудрая, - поморщился Лан. – Что бы ни происходило снаружи, здесь все осталось по-прежнему. До рассвета лучше находиться внутри заслона. - В прочном доме можно задохнуться, если вокруг пожар! – вспомнила Найнив одну из поговорок наставницы. Она снова взглянула в окно, и голова закружилась сильнее. Казалось, что город исчез – стоянку окружала сплошная чернота, над которой простиралось ночное небо. И, хотя снаружи не было движения, ощущение топкого болота, в которое они незаметно погружались, коснулось сердца уколом страха. – Я чувствую, что нам надо немедленно уехать! Иначе никакие заслоны нас не спасут! Морейн повернулась к девушке, и вспыхнувший жезл позволил различить сомнение в её глазах. Из соседней комнаты послышались удары копыт: лошади рвали привязь. Двуреченцы уже были готовы испуганно загалдеть, но их опередил менестрель. - Она права, Морейн Седай, - лицо Меррилина было серым не только из-за недостатка света. – Я никогда не слышал о таком, и, смею предположить, вы тоже. Что бы сейчас ни происходило, людям тут не место. Прошу вас, давайте уедем. - Мы не для того сюда… - начал Лан, но Морейн вдруг кивнула, и Страж недоуменно замолчал. - Хорошо, - тихо сказала женщина, еще раз взглянув наружу. – Надеюсь, Мудрая, мне не придется пожалеть о доверии к вашим способностям. Собирайте вещи. «Каким еще способностям?» про себя фыркнула Найнив, хватая дорожный мешок. «Это просто чутье. Если бы они не сидели в своей Башне, а почаще Слушали ветер, тоже научились бы сердцу верить…»

***

Свет с высоко поднятого жезла залил улицу. В этот раз светилась не только рукоять: в руке Морейн Седай будто пылал язык голубовато-белого пламени. Тени отступили, превратив мостовую и руины в обычные камни, но за границей света все оставалось таким же бездонно-черным. - Держитесь рядом, - сидящая верхом женщина даже не оглянулась на спутников, седлающих лошадей. Кони немного успокоились, но все равно дрожали: Эгвейн слышала, как тяжело дышит Бела. – Я не смогу вас защитить, если покинете круг света. «Потому что это не просто свет», подумала девушка. Из груди Айз Седай вырывались нити Духа и Огня, обвивая руку и через жезл рассыпаясь во все стороны лучами. Узел ограждения отмечал каждую прядь - нити Силы впивались в камни и спутников Морейн. Эгвейн ничего не чувствовала, но откуда-то опять пришло понимание, что Айз Седай удерживает вокруг них привычный мир. Нити Плетения не давали всадникам ускользнуть в чуждый мрак, затопивший город. Это внушало надежду, если бы она не видела оставленный за спиной шатер из многослойного свечения. Там Плетение ложилось на Плетение, создавая нерушимую стену – настолько плотную, что Эгвейн с трудом видела сквозь неё, даже когда пыталась отрешиться от Силы. Зачем Морейн Седай послушалась Мудрую? Что им могло грозить внутри? - Вперед, - приказал Лан, указывая обнаженным мечом куда-то в переулок. – Выберемся через восточные ворота. У северных нас ждут троллоки. Он не пошевелился, но конь прекрасно понимал седока, сделав первый шаг. В ногу с ним двинулась и кобыла, на которой сидела Морейн. Остальные лошади поступили так же – свет жезла будто заменил поводья. Чернота отступала на их пути, превращаясь в пустынные ночные улицы, но упрямо смыкалась за спиной. Все молчали, почти не дыша – только приглушенный стук копыт нарушал безмолвие. Эгвейн показалось, что Бела ступает осторожно, будто пересекает болотную топь. Свет не ослабевал, вселяя уверенность в сердце девушки. Морейн Седай всегда защищала их, защитит и теперь… Они проехали уже немало, когда теснимый мрак вытолкнул из своих недр замершую посреди дороги ссутулившуюся фигуру. Всадники остановились – свечение озарило бледное лицо, слипшиеся волосы и странную ухмылку под крючковатым носом. - Мастер Фейн?! – вскрикнул Мэт с изумлением и ужасом. Эгвейн потрясенно выдохнула. Перед ними и впрямь стоял Падан Фейн в примятой запыленной одежде. Только… что-то с ним было не так. Улыбка стоящего неподвижного человека обратилась в оскал. Он выпрямился и шагнул вперед, в свет, и лучи Силы будто обтекали его по бокам. Медленно приближаясь, торговец жутко ухмылялся, одновременно щурясь от бьющего в глаза блеска. - У него нет тени, - хотел выкрикнуть Ранд, но у жениха перехватило горло. И все же двуреченцы услышали и оторопело уставились на мостовую за спиной мужчины. Камни сияли белоснежной белизной, будто свет жезла и луны проходил сквозь торговца. - Прочь! - твердым, звенящим от напряжения голосом приказала Морейн, и Плетение вспыхнуло ярче. Круг света стал шире, нити Духа и Огня попытались вонзиться в Фейна, однако по-прежнему обминали его, как торчащий посреди ручья валун. В ответ послышался смешок. Шелестящий и далекий, будто горло Падана стало пещерой, по которой поднималось эхо. Глаза Фейна уставились на девушку, и в этот взгляде не осталось ничего человеческого. Даже звериной ярости троллоков там не было – только голодный мрак и чувство присутствия омерзительных тварей. - Лан! – предостерегающе воскликнула Морейн. Конь Стража одним прыжком оказался рядом с торговцем. Лан двигался очень быстро… но когда занесенный меч уже падал на голову скалящегося мужчины, тьма вырвалась из тощего тела густым облаком. Свет померк. Мостовая исчезла, сменившись чувством падения. Эгвейн попыталась закричать, и рот тут же заполнило что-то плотное. Воздух стал густым, словно дым, проникая в ноздри и уши. Холодный, давящий, затхлый, он превращал темноту в нечто большее, чем отсутствие света. Она почувствовала, как бьется Бела, будто копыта лошади ничего не могли нащупать. Пропали звуки, запахи, звезды. Только тьма и падение – и при этом она знала, что не падает, а осталась на месте. К вискам прильнула кровь, девушку затошнило, будто мир переворачивался с ног на голову. Или переворачивалась она, ускользая куда-то на иную сторону Шадар Логота, откуда явилась эта тьма… Мрак разорвала яркая вспышка. И тут же что-то другое, темное, но не холодное, а похожее на порыв раскаленного пепла коснулось её лица. Сильный рывок подхватил девушку и швырнул прочь из топкого мрака, в который обратилась улица. Падение сменилось движением – быстрым, как выпущенный из пращи камень. Её собственный крик потерялся где-то позади, вместе с нечеловеческим воплем оставшегося без добычи чудовища…

***

Ранд едва не свалился из седла, когда темнота исчезла. Все заняло считанные мгновения, оставив лишь чувство ужаса и омерзения. Будто только что нечаянно схватил гадюку, и она уже разинула пасть, готовясь ужалить в руку. А потом – яркий свет и что-то похожее на темный горячий поток, накрывший его. Холодная мерзость с криком отпрянула, а их отшвырнуло прочь. Облако, хрипло ржа и спотыкаясь, едва не врезался в дерево. Вернувшиеся слух, зрение и запах ночной сырости, словно увесистая затрещина, выбили из парня все мысли. Перед глазами кружилось и плыло что-то зыбкое, мокрое, белесое. Туман... Ал’Тор ухватился рукой за вынырнувшую из пелены низкую ветку и одновременно натянул поводья. Он был не один – заржала чужая лошадь, а потом что-то с шумом свалилось на траву. Послышался глухой вскрик и стон Мэта. В голове постепенно прояснялось. Шадар Логот исчез, вокруг простирался укутанный туманом лес. Парень не видел ни тропинки, ни поляны, хотя луна проливала свой свет сквозь переплетение голых ветвей. Он и своих спутников не сразу сумел разглядеть под белым покровом. Только присмотревшись, понял, что на земле ворочается Коутон, а рядом его лошадь неуверенно перебирает ногами. - Свет да хранит нас… - послышался голос мастера Меррилина, тут же сменившийся кашлем. Старик оказался неподалеку, поникнув в седле. Впрочем, в себя он приходил быстро, да и лошадь его не производила впечатления огретой дубиной по голове. – Все целы? - Да… - рот был сух, но на язык будто попало что-то слизкое. Ранд несколько раз глубоко вдохнул, и головокружение наконец-то отступило. - Кровь и пепел, - Мэт, отряхиваясь от сучьев, с трудом встал на ноги и поднял повыше руку, рассматривая ладонь. – Я, кажется, порезался. Удерживая продолжающего волноваться Облако, Ранд медленно слез с седла. Он ждал, что туман заполнят голоса остальных спутников, но лошадиное ржание не находило отклика. Лес полнился тишиной и угрозой, обступая троицу. - Где все? Где мы?! - Не шуми, - приказал старик, приглаживая спутанные волосы. – Не знаю где, но не так уж далеко. Он запрокинул голову, и Ранд поступил так же. В прорехе ветвей и туманных клубов смутно виднелась красная звезда. Кажется, она точно так же горела севернее их, когда всадники покинули стоянку. - Мы возле города, не иначе, - Том осмотрелся по сторонам, но куда не погляди, лес был одинаково укутан туманным плащом. – А вот как сюда попали, этого я не скажу. - Надо остальных найти, - при мысли о том, что Эгвейн осталась в той жуткой тьме, говорить спокойно удавалось с большим трудом. Он бы сейчас многое отдал, чтобы из кустов вышла Айз Седай - пусть Морейн что-то скрывала, её присутствие лучше зловещего лесного молчания. – Мэт, ты как? - Что за нелепый вопрос? – Коутон облизнул небольшой порез, останавливая кровь. – По-твоему, я должен сказать «нормально»? Я… Продолжить Мэт не успел. С юга – если принять за север красную звезду - взметнулось беззвучное зарево. Затем еще и еще, будто молчаливая гроза полосовала туман ударами молний. Свет очень походил на лучи жезла Морейн. - Похоже, Лан получил свой желанный бой, - голос Меррилина посуровел. – Лучше подождать, пока все уляжется. - Ждать? – ал’Тор недоверчиво тряхнул головой. – Там же Эгвейн, Перрин и… Крик, донесшийся с небес, заставил лошадей истошно заржать, встав на дыбы. Трель флейты и кошачьего визга пронзили тело резкой дрожью. Перед глазами возникло видение огромного паука, оплетающего изувеченную неподвижную невесту. Мэт вскрикнул, указывая пальцем в небо. Черная тень, простирая зыбкие крыла, пронеслась под луной, и белая пелена расступилась на её пути. Драгкар кружил прямо над ними.

***

Они уцелели, но Перрин не взялся бы объяснять, кто и от чего их спас. Все, что он понимал, это что мерзкая тьма каким-то неведомым способом перенесла его с Эгвейн в лес. Прочие пропали, ничего знакомого вокруг не видать и что теперь делать – парень не знал. Разве что на дерево взобраться: даже в туман должны виднеться башни Шадар Логота, если они где-то рядом. А если нет… Додумать об этом Айбара не успел. Как и о том, что делать, если кроме них с Эгвейн никто не выбрался. Вдалеке послышался жуткий крик, заставивший людей и лошадей задрожать. Драгкар наполнил ночь своей тошнотворной песней, а затем совсем рядом раздалось громкое карканье. Вороний гомон нарастал - в их сторону, судя по звукам, неслась целая стая. На фоне луны промелькнули быстрые тени, напомнив ночной побег из Байрлона. - Скачи! – Эгвейн дернула поводья Белы, и лошадь бросилась в просвет между деревьями. Перрину хватило одного взгляда на приближающихся птиц, чтобы признать это решение наимудрейшим. Оставайся туман плотным, можно было бы затаиться, но… Белесая дымка таяла, будто стремилась помочь птицам. Всадники мчались по лесу наугад и вороны настигали беглецов, летя над кронами. Перрин то и дело задевал головой ветви: кора и роса сыпались на него дождем. Деревья спасали, мешая крылатой погоне, но если придется замедлить бег… - Давай! – закричал он, нещадно подгоняя лошадь ударами каблуков. Мастер Кро не зря назвал её Бурей – кобыла неслась подобно ветру, опередив и увлекая Белу за собой. Ветви хлестали по лицу, разодрав щеки и лоб в кровь, но торжествующее карканье над головой заставляло забыть о боли. С подступающим ужасом Перрин понял, что их ждет. Без Айз Седай лошади скоро устанут или заблудятся в лесных зарослях. И тогда стая, наслаждающаяся охотой, разом набросится. Именно в этот миг впереди промелькнул просвет. Это вызывало еще больший страх – теперь воронам ничего не помешает. Он вновь пришпорил лошадь, желая проскочить опасное место, и слишком поздно понял, что вырвался не на поляну, а на крутой склон берега. Перед ним лежала мерцающая в лунных лучах широкая река. Измученная Буря не успела остановиться. С пронзительным ржанием она бросилась в ледяную воду. Стремительное течение обожгло холодом Перрина. Буря повалилась на бок: парень едва успел выскользнуть из седла. Барахтающаяся лошадь, то выныривая, то скрываясь под водой, кричала от боли в поломанных ногах. Беле повезло больше – она нашла пологий спуск и плавно погрузилась вместе с всадницей в поток. - Сюда! – прокричала ему Эгвейн, натягивая поводья. – Скорее!! Айбара, стоящий по грудь в реке, обернулся. Вороны будто налетели на стену у края берега. Отпрянув от реки, они носились над лесной опушкой, осыпая беглецов разъяренным карканьем. Он повернулся к Буре, надеясь помочь раненому животному, но в этот момент Эгвейн вскрикнула. Испуганная Бела забралась слишком далеко, где прибрежный ил внезапно сменился глубиной. Река стремительно поволокла лошадь и всадницу прочь. - Эгвейн! – не задумываясь, парень бросился следом, прежде чем понял свою ошибку. Это была не Винная река и не пруды Мокрого леса. Течение Аринелле оказалось непривычно сильным даже для закаленного кузнечным трудом юноши. Вскоре его несло следом за удаляющейся всадницей, вдаль от захлебывающего хрипа так и не вставшей на ноги Бури. Держаться на плаву оказалось непросто: куртка и плащ отяжелели от воды. Сапоги уже были ею полны. Он поискал взглядом Эгвейн: Бела плыла поперек течения, направляясь к противоположному берегу, смутно виднеющемуся вдали. Хватит ли у лошади на это сил? Хватит ли у него? Аринелле шире Тарена… Карканье исключало мысль о возращении. Стая летела над берегом, опять послышался далекий крик драгкара, и Айбара решился. Развязав завязки, Перрин отдал плащ реке. Он плыл, как плавал дома – по-лягушачьи загребая двумя руками и стараясь держать голову над водой. С каждым мгновением становилось все тяжелее, и парень вспомнил про топор, до сих пор висящий на поясе. Уже собрался отцепить его, но подумал, что на том берегу тоже могут оказаться враги. Если он вообще доберется на ту сторону… Руки и ноги наливались свинцом. Перрин плыл и плыл, давно потеряв из виду Эгвейн. Держать голову над водой не осталось сил, он задыхался, сплевывая воду и тут же глотая её вновь. Берег стал намного ближе, вот только течение тянуло назад, в сердцевину русла, и бороться с потоком Айбара больше не мог. Он погрузился в воду с головой, и в этот же миг мысли заполнила неудержимая ярость. Дикое желание пересечь воду смешалось с чужим бешенством от ускользающей добычи. Гибель лошади, прерванная охота воронов, напуганная Бела в речном потоке: все странным образом отозвалось в юноше, заставляя забыть себя. Звериная злость обернулась движением – отчаянным, наполнившим усталое тело новыми силами. Перрин рванулся вверх, вынырнув и жадно заглатывая воздух. А потом поплыл, невольно подражая преследователям и загребая руками, будто крыльями. Река не желала уступать: она вымывала из парня злость, а с ней уходили и новые силы. Но, пусть продвижение снова замедлилось, другой берег приближался, и вырывающиеся из горла вскрики Перрина ничем не отличались от птичьего клекота. За миг до того, как силы окончательно иссякли, пальцы и колени ощутили липкий ил… …Юноша открыл глаза, когда холод впился в исцарапанное лицо. Потом с хриплым вздохом приподнялся на онемевших руках и огляделся. Он лежал на краю берега, по пояс в воде, в последнем усилии сумев перевернуться, прежде чем лишился чувств. На душе царило странное опустошение, однако холод не давал на нем сосредоточиться. Нужно встать, остальное - потом. На подгибающихся ногах Перрин сделал несколько шагов и прижался спиной к ближайшему дереву. Осмотрелся – противоположный берег остался полоской вдалеке. Воронов не видать, Эгвейн тоже пропала. Несколько раз Айбара окликнул друзей, в надежде, что хоть кто-то отзовется. Тишина - в ответ лишь порывы ветра, все сильнее жалящие сквозь мокрую одежду. Плотно обхватив себя руками и пошатываясь от усталости, Перрин побрел вверх по откосу в надежде отыскать укрытие.

***

Понять, что драгкар с ними забавляется, было несложно. По крайней мере, Ранд это сообразил, несмотря на пронзительные крики и кошмарные образы, туманящие взор. Крылатая тьма, кажущаяся птицей, бабочкой или летучей мышью, исчезала только для того, чтобы возникнуть на их пути. Облако рвал удила, и если бы не менестрель, их бы давно схватили. Именно мастер Меррилин всякий раз вовремя сворачивал, едва над ветвями распускались полотнища мрака. Старик поторапливал парней окриками, что было весьма кстати: летучая тьма завораживала. Ранд никак не мог понять, имеет ли драгкар какую-то определенную форму. Его мутило от череды видений, и в то же время тянуло всмотреться в них, чтобы разглядеть чудовище. Том упорно старался вести спутников в направлении красной звезды. Рука Ранда, сжимающая меч, болела от напряжения. Мэт, скакавший чуть поодаль, держал наготове лук, но не мог прицелиться. Лошади норовили сбросить седоков, и ал’Тор боялся, что этим дело кончится. Либо этим, либо смертью скакунов от ужаса. - Туда! – указал на просвет впереди Том. Лес внезапно поредел, мелькнул блеск водной глади, и тут чернота опять преградила путь. Исполинская бабочка зависла перед ними: меж переплетения черных крыл Ранд увидел огромное лицо в половину человеческого роста. Будто бы его собственное, мутное отражение, уродливое и полное порочной радости. Затем лицо сменилось черным цветком, чьи лепестки усеивали ряды длинных зубов. В сердце соцветия мерцал гнилостный свет, только он был так же далек от лунного или звездного блеска, как этот лес – от родного Двуречья. Свет внутри драгкара казался лишь еще одной личиной тьмы. Крик парня смешался с ржанием Облака и воплем Мэта. Два кинжала, сверкнув серебром в лунных лучах, вонзились в чудовище и канули в темноту. Та же участь постигла и пущенную Коутоном стрелу. Существо не дрогнуло, оно лишь взмахнуло набухшими чернотой крыльями… Время словно замедлилось. В пасти драгкара ждала не смерть, а нечто куда худшее, и Ранд осознавал это. Он вскинул меч, одновременно понимая, что отцовский клинок не спасет. Оружие бессильно, у чудовища нет плоти. Оно сродни ночи и туману, оживший кошмар в маске из страхов. Темные крыла все так же медленно сомкнулись в ударе, и тьма хлынула с них, словно черная пыльца. «Свет, это конец! Я не хочу умирать!» Меч вдруг вспыхнул, будто отразил отблеск яркой молнии, и время вновь понеслось вскачь. Поток темноты бесследно исчез, а исчадие мрака словно отбросило порывом ветра. Драгкар вскрикнул с какой-то новой нотой в голосе и вдруг взмыл ввысь. Через миг он исчез, просто растаяв на фоне луны. - Быстрее! – лицо менестреля застилал то ли пот, то ли туманная влага. – Пока он не вернулся! «Почему он улетел?!» успел подумать потрясенный Ранд, когда они выскочили на берег. У самой кромки черной, как ночь, воды, росли редкие деревья. Лунная дорожка тянулась через поток, рядом с которым Тарен казался Винной рекой. Их преследователя видно не было. - Где он?! – Коутон отчаянно вертел головой во все стороны, наконец-то приготовив стрелу. – Где мы?! - Это Аринелле, - взгляд старика скользнул по берегу, затем устремился вниз по течению. – Дальше едем по отмели. Только осторожно, не попадите в стремнину. «Вода», с облегчением сообразил Ранд, когда лошади погрузили копыта в прибрежный ил. «Текущая вода! Если он прилетит, мы просто отступим глубже. Лучше вплавь, чем рядом с таким чудовищем». Менестрель несколько раз оглянулся, будто хотел о чем-то спросить. Особенно Ранда, и ему не понравился настороженный взор Тома. Очень напоминало то, как Морейн рассматривала их после сокровищницы: с холодным интересом и скрываемыми мыслями. - Я в него попал, - пробормотал Мэтрим. – Клянусь Светом, попал, а он даже не заметил! И твои кинжалы, Том… - Драгкара и пламя не убьет, хотя может отогнать, - ответил старик, вновь странно поглядывая на Ранда. – Чем ты его напугал? - Напугал? – переспросил растерянный парень. – Я не знаю.... он… кажется, отцовского меча боится. - Меча? – как-то неопределенно хмыкнул Том. – Да, конечно, меч у тебя не из простых. Больше менестрель ничего не сказал, а их с Мэтом так трясло, что никто не задал вопросов. Ранд не сразу понял, почему мастер Меррилин выбрал это направление. Далеко впереди горела крохотная одинокая точка света, к которой всадники приближались. Чем ближе подъезжали, тем яснее становилось, что это не низкая звезда, а словно бы фонарь, только висит он высоко, вровень дереву. Усталые лошади без понуканий ускорили шаг – свет обещал защиту. Вскоре Ранд увидел, что им и впрямь светит масляный фонарь, горящий на верхушке одной из мачт большого судна. Он никогда не видел такие корабли, более восьмидесяти шагов в длину - лишь на рисунках в библиотечных книгах - и в другой миг застыл бы от восторга. Сейчас мысли задержаться и рассмотреть судно даже не возникло. Корабль пристал возле узкой поляны, окруженной деревьями. Он мерно покачивался на волнах, привязанный канатами, и снасти гудели и поскрипывали на ветру. Их заглушали встревоженные голоса – палубу озаряло еще несколько фонарей в руках настороженных людей. Кто-то предостерегающе вскрикнув, показав рукой в их сторону. - Попробуем уговорить взять нас на борт, - произнес Том, слезая на краю поляны с седла. – Поддакивайте мне, но сами лишнего не болтайте. Снимайте все вещи, лошадей придется бросить. - Бросить? – вздрогнул Ранд. Пусть Облако и не стал ему так же близок, как выросшая на глазах Бела, конь не заслуживал предательства. – Как же так, мастер Меррилин? - Корабль для перевозки лошадей не предназначен, - менестрель потрепал свою кобылу по шее, но взгляд и голос старика были холодны. – Иногда без жертв не обойтись. Дальнейший спор прервал режущий слух вой, сменившийся печальным перезвоном бубенчиков. Тень пронеслась в небесах, вновь кружа над лесом. С корабля послышался ответные крики. - За мной! – старик сорвал с седла вещи и кинулся через поляну. Спорить времени не было – на корабле суетились, готовясь отчалить. На глазах Ранда один из мужчин столкнул за борт дощатый настил, ведущий на берег. Сцепив зубы, он обернулся на Мэта, но тот уже срывал с лошади мешок. Ал’Тор последовал его примеру и едва успел, прежде чем Облако сорвался с места и ускакал в заросли. Даст Свет, уцелеет, выберется к людям… Новый плач драгкара пронзил все тело лихорадочным ознобом, оплел мысли видением змеиного клубка. Ранд побежал за спутниками и увидел, как менестрель перебросил вещи через борт, а затем ловко потянулся сам. Матросы, что-то крича, рубили канаты, а забравшийся в судно Том протянул руку Коутону. Ранд едва успел следом, прежде чем длинные багры опустились, отталкивая корабль от берега. Швырнул мешок, затем попробовал подтянуться на одной руке, но сорвался бы, не ухвати его старик. Стоило перевалиться на палубу, как последний канат лопнул. Корабль дрогнул, отходя от берега. Драгкар снова запел, по лисьи скуля и смеясь детским голоском. - Это за ними! – послышался чей-то крик. – Выкиньте их за борт!