Under the Moonlight

Он натыкается на неё ранним утром, заходя на кухню. Она смотрит, прищурив глаза. Сонхун игнорирует её взгляд и просто заглядывает в холодильник, дабы разогреть остатки приготовленного на выходных супа. — Где шлялся вчера допоздна? И что это за синяк на лице?! — смотрит на синее пятно на скуле. — Тебя не касается. — С каких это пор? — она на пределе раздражения. — С дня моего рождения. Я тебе уже говорил, у тебя своя жизнь, у меня — своя. — Ты — мой ребёнок. — Знаешь, — он ставит тарелку с жидким блюдом в микроволновку, настраивает её и включает, — родив меня, ты не стала матерью. Это титул, который нужно оправдать. Ты, можно сказать, выполнила роль суррогатной матери — выносила и родила, — лениво размахивает руками, смотря в окно, — а после отдала в чьи-то руки. Например, в руки бабушки и дедушки. — Я пожертвовала ради тебя всем, что имела! — Я просил об этом? — он оборачивается к ней, смотрит своим безразличным взглядом на её перекошенное лицо от ярости. — Как ты смеешь говорить что-то подобное?! — Ты "пожертвовала" ради меня всем. Всем — это чем? — Учёбой, временем, мечтой. Из-за тебя ушла любовь всей моей жизни! Из-за тебя ушёл Ёнбэ! Сонхун смеётся: — Не-а. Он ушёл, потому что захотел. Потому что его беззаботная и вольная жизнь ему дороже, чем ты. Это ли любовь всей твоей жизни? Ты винишь в этом меня, но на деле вина тут только твоя. Тебя не заставляли рожать. — Мои родители заставили родить тебя! — Ты могла отказаться. — смотрит через плечо и пожимает ими. —Ты ведь не бесхребетная, в конце-то концов. Всегда идёшь наперекор им, а тут «они заставили меня родить». — Ты!.. Боже, за что мне всё это? — она измученно стонет. — Почему ты так себя ведёшь? — Потому что ты не достойна другого отношения. — он достаёт с микроволновки, которая успела выключиться ещё минуту назад, тарелку с супом и ставит на стол. — Неблагодарный! Я для тебя всё, а ты так относишься ко мне! Он хмыкает, садясь за стол. — Говори, что хочешь. Реальность от этого не изменится. И мои воспоминания тоже. Она кривится: — Воспоминания? Какие к чёрту воспоминания?! Он без слов показывает свою ладонь со шрамом. — Например, это. Ты помнишь? Это ты сделала. Или напомнить о том, как ты пыталась меня задушить, когда я был маленьким? Её рот приоткрывается в изумлении, а потом эмоции сразу же сменяются на ярость. — Что ты, блять, несёшь вообще?! Ты в своём уме? — А что я сказал не так? — берёт ложку с бульоном и проглатывает. Мать расходится криком и воплем, ругает сына, начиная плакать. Эту жалкую сцену Сонхун видел неоднократное количество раз. Он игнорирует, молча ест свою порцию супа, пока она пытается оправдать себя, из раза в раз повторяя, что он неблагодарный, жестокий, злобный и в принципе самый худший сын в этом мире. Паку откровенно всё равно. Чья это заслуга, что он плохой сын? Её. Потому что она плохая мать. В этом вся цепочка. Что посеешь, то и пожнёшь. Она не плохой человек, в принципе. Она отзывчивая, весёлая, интересная из-за своей начитанности. Но дочь она плохая. И мать. И как женщина она тоже не приуспела, так сказать, — сначала закрутит роман, а потом сама же и бросает своих сексуальных партнёров, потому что они ей наскучили. И потому что она всё ещё зациклена на отце Сонхуна. Парень не знает, как он выглядит, потому что мама никогда не показывала фотографии, которых, вероятно, у неё и нет. А он и не интересовался этим. Он так же не знает какой он человек, но успел за всё это время сделать вывод, что вряд-ли он приятная личность. Он сбежал от ответственности, бросил свою тогдашнюю беременную девушку одну, испарился и больше никогда не появлялся. Мама пыталась отыскать его, но его и след простыл. Она бы и к родителям его пошла, если бы знала их. Он не познакомил. И всё же, какой бы тяжёлой и несправедливой жизнь ни была у матери, это всё равно не оправдывает ни её решений, ни её позиции, ни её отношения к Сонхуну, ни её поведения. Касаемо отца... Что ж, ему действительно всё равно. У Пака есть знакомые ровесники, которые так же выросли без отца, и большинство из них часто говорили о том, что хотели бы когда-нибудь всё таки возобновить связь, отыскать. Сонхун в этих поисках не видит смысла. Он семнадцать лет жил без отца, и всю жизнь проживёт. От его отсутствия или присутствия ни холодно ни жарко. И даже если бы он всё таки когда-нибудь встретился с Ёнбэ, вряд-ли поменял своё мнение о нём. Потому что мудак — и в Африке мудак. Если человек гнилой — эту гниль не убрать из него. Люди не меняются. Меняется мнение, мировоззрение, позиция, предпочтения, интересы, мышление. Но не характер. Истина.

***

Школьный день начался с записки. Но не такой, которую она получила от инкогнито. Отправителем точно был Хёнджин, потому что он внимательно наблюдал за тем, как Сонми берет бумажку и открывает. В этот раз без шоколада. Сонми не знает радует это её или напрягает. «Наверное, будет грустно наблюдать за тем, как твоего "спасителя" разукрасят синяками после школы?( Ничего, малышка, я потом успокою тебя ;)» Чэвон рядом сосредоточенно переписывает конспект, взятый у Сонми, именно поэтому не замечает того, как одноклассница играет в гляделки с красавчиком школы и показушно комкает записку. Хван игриво улыбается и посылает воздушный поцелуй, а Чхве на это лишь спокойно отворачивается, открывая книгу. Это пустые слова, чтобы напугать её, или он действительно написал это серьёзно? Что ж, не то чтобы она сильно беспокоилась за Пак Сонхуна, но было бы действительно не очень приятно знать, что его избили за то, что он просто защитил её. Хёнджин с кулаками не полезет сам — Чхве знает это из слов Сону. Либо драться не умеет, либо предпочитает не пачкать руки, ведь у него есть подопечные, которые сделают это за него. Вероятно, стоит подловить Пака и предупредить его. Это всё, на что она в данном случае способна. И всё же она выяснила для себя кое-что: ни Сону, ни Чонсон не были тем инкогнито, оставившим ей записку. Иначе они не были бы так удивлены и знали наверняка при каких обстоятельствах Сонхун и Сонми познакомились. Она стучит кончиком ручки по нижней губе, а потом им же чешет щеку, когда Чэвон отдаёт ей тетрадь. — Спасибо. — лучезарно улыбается и Чхве кивает. — Кстати, ты заметила, что Чонсон сюда поглядывает? — её щёки краснеют, она смущённо улыбается. Сонми смотрит на парту Пака в тот момент, когда он тут же отворачивается. Неужто принял к сведению её вчерашние слова? По крайней мере их отношения хоть немного развлекут Сонми, потому что в этом круговороте проблем и вовсе забываешь о беззаботной подростковой любви, наполненной романтикой, неловкими касаниями рук, прогулками и невинными поцелуями. Сонми о любви не думает вовсе, так что ей вполне хватит просто понаблюдать за отношениями Чэвон, чтобы отвлечься от своих забот. — Ты хоть пробовала с ним поговорить? Раз он тебе нравится, почему бы не сделать первый шаг? — Эй, тише. — прикладывает указательный палец к пухлым губам и хмурится. Сонми это кажется чем-то по-детски милым и забавным. — Он не посмотрит на меня. — вздыхает и заправляет прядь волос за ухо. — Я слишком незаметная и ничем не выделяющаяся. А он достаточно популярный парень из-за того, что играет в волейбольной команде. А ещё он красивый, умный, интересный, добрый... — Хватит. — Сонми останавливает её, вытянув руку. — Я уже поняла, что он идеальный. Почему ты вообще об этом думаешь? — она немного удивлена. С её красивыми и миловидными внешними данными она вообще не должна задумываться о том, что на неё кто-то вроде Чонсона не посмотрит. Это абсурдно. — Я... Что ж, я ничем не выделяюсь из толпы. Я не супер красивая, популярная, отзывчивая, весёлая, энергичная. Серая мышка, одним словом. А ещё я вовсе не подхожу под стандарты красоты. Сонми подозрительно щурит глаза. О чём она вообще? — Что ты несёшь? — Да ладно, Сонми. — отмахивается. — Это правда. Так что не нужно мне говорить, что это не так. Но это действительно не так. Бред.

***

Как только она собирается отыскать аудиторию, в которой сейчас должен быть урок у Сонхуна, она тут же натыкается на него в коридоре. Они некоторое время смотрят друг на друга удивлённо, а потом в унисон начинают говорить. Сонхун хмурится, а Сонми озадаченно смотрит. — Ты первая. — Отойдём? Много народу. Пак кивает и идёт куда-то. Чхве следует за ним. Вероятно, он, из-за того, что учится тут намного дольше, знает скрытное местечко. В конечном итоге они приходят в дальнее крыло школы, заходят в пустой и почему-то открытый кабинет. — Почему здесь открыто? — она озадаченно разглядывает аудиторию. — Это бывший кабинет географии. — Сонхун проходит в центр пустого класса. — Сейчас он, можно сказать, выполняет роль запасной аудитории. Класс открыт почти всегда, потому что безопасность нашей школы на высоком уровне, следовательно никто ничего не украдёт. Да и красть здесь особо нечего. — садится на край одной из парт и смотрит на застывшую возле двери Сонми. — Так что тут иногда проводятся замены или дополнительные занятия. Девушка кивает и проходит вперёд, становится к окну. — Хван предупредил, что сегодня тебя изобьют. Сонхун щурит глаза, подозрительно смотрит на Чхве. Та в ответ лишь достаёт с кармана пиджака скомканную бумажку и отдаёт ему. Несколько секунд он молча читает, а потом вздыхает. — Разберусь. — Ты сказал, что ты зуб на него точишь. Расскажешь? Он некоторое время смотрит на Сонми, а потом пожимает плечами. — Я с ним учусь с начальной школы. И он никогда не отличался дружелюбностью. Нишимуру Рики знаешь? — Знаю. — Ему не везёт больше всего. Потому что он лёгкая мишень для издёвок. Он один. Я тоже один, Чхве Сонми. Был раньше. Именно поэтому был период, когда и я подвергся его издевательствам. Но мне везло больше, чем Рики. Они смотрят друг другу в глаза и молчат. Тишина затягивается. Пак Сонхун подвергся издёвкам Хван Хёнджина. Почему-то это кажется таким абсурдом, что даже засмеяться хочется. Потому что Сонхун действительно не похож на того, кто дал бы себя в обиду или ещё что-то. Она могла бы спросить не шутит ли он часом, но его взгляд и выражение лица слишком серьёзные. — Отстойно. — Ага. — он безразлично машет рукой. — Я спросить хотел. Сонми вопросительно мычит, поворачиваясь к окну, и облокачивается руками о подоконник. — Тебя кто-то предупреждал о замысле Хвана? — решил не ходить вокруг да около, а задать вопрос напрямую. Чхве тут же смотрит на него через плечо, оценивающе проходится взглядом по его фигуре. — Мне подкинули записку. Ни инициалов, ни конкретной информации. — объясняет. — Что тебе написали? — Сонми стучит отросшими ногтями по подоконнику. — Про то, что кто-то что-то замышляет и я должен остановить его. Не было написано «Хван Хёнджин» или какой либо намёк на его личность. — Тогда как ты понял? — Потому что Хёнджин вёл себя очень подозрительно. Вот и предположил, что это могло быть связано с ним. — пожимает плечами. — Интуиция? — риторический вопрос. — Я тоже получила записку. Там было лишь предостережение о том, чтобы я была осторожна, когда буду идти домой. Тоже не было инициалов или какой-то конкретной информации. — она поворачивается лицом, поясницей упирается в подоконник, складывая руки на груди. Сонхун задумчиво хмыкает. Значит, инкогнито знал многие детали. Тогда почему он решил предупредить именно Сонхуна, а не кого-то другого? — Я подошла к Сону, потому что предположила, что этим инкогнито мог быть он, так как он знаком со всей школой, а значит глаза и уши есть повсюду. Так же не исключала вариант Чонсона. — А он тут каким боком? — По той же причине — популярен и отзывчив. Но меня смутило, что они не сделали этого лично, ещё и тебя туда отправили, а не сами спасли. Подозрения все отпали сразу же после того разговора. Пак задумчиво отводит взгляд. — Есть ли смысл вообще этого анонимного отправителя искать? — на вопросительный взгляд девушки отвечает: — Посмотрим правде в глаза: ты никого здесь не знаешь, кроме засветившихся личностей, а я не вливаюсь ни в чью компанию, из-за этого знакомых у меня здесь мало. — Искать его, как иголку в стоге сена. — Верно. У нас нет никакой зацепки, кроме почерка. Она подхватывает его ход мыслей: — А почерк аккуратный, такой сейчас редко встретишь, и таким способом нам могут дать ложный след. — Ты умнее, чем я думал. Чхве щурит глаза и дёргает головой, отводя недовольный взгляд. Не то, что бы его замечание как-то оскорбило, просто не приятно, что он счёл её глупой лишь за глаза. — Не в обиду. — Что ж, в этом и правда нет смысла. Да и зачем? Чисто теоретически, оно, по крайней мере мне, не нужно. От знания, кто именно написал те записки, ничего не изменится. Написал и написал. Думаю, если он захочет оповестить ещё о чем-то серьёзном — так и сделает. — Не боишься? Этот кто-то знает информацию. Разве это тебя не пугает? — Аноним — определённо одна из последних моих проблем из всего списка. Я не беспокоюсь. Есть ли в этом смысл? Сонхун понимающе кивает и смотрит в окно, скрещивая ноги, пока сидит на парте. — Спасибо. Сонми на это удивлённо поворачивается в его сторону, приоткрыв рот в изумлении. На его лицо падают лучи солнца, делая тёмные глаза и волосы более светлыми. Огненными. На его уставшем, бледноватом лице отчётливо видны родинки. Сухие губы успели потрескаться. Он сейчас кажется очень привлекательным. Эстетично красивым. — За что? — За то, что предупредила. — он поворачивает голову в её сторону и.. улыбается? Мягко, лёгко, практически незаметно. Чхве сглатывает и отводит взгляд: — Ты помог мне. Предупредить тебя — единственное, чем я могу отплатить в знак благодарности. Она отталкивается от подоконника и делает шаг в сторону двери. Останавливается. — Спасибо. Ещё раз. — и уходит, не дав ему ответить.