Неопалённые

      Каждый вдох обжигал так, будто само пламя проникало в тело, своими языками облизывая внутренности.       Куда ни глянь, стояла стена пожара, что пылал сутками, сияя ярче солнца днем и озаряя небо темной ночью, не затухая ни на миг. Она шла, проглатывая деревни, оставляя за собой раскаленные угли. Реки высохли, оголив каменное дно, а болотные топи тлели, медленно наполняя воздух удушливым черным дымом. Леса трещали, превращаясь в выжженные равнины до самого горизонта.       Если повезет, то задохнешься и сгинешь, будто тебя и не было. Но огонь не был милосерден, и сквозь рокот пламени нет-нет да пробивались крики – лишь затем, чтобы оборваться.       В самом сердце стихии танцевала девушка. Босыми ногами ступала на угли, и искры закручивались в вихре; руками гладила языки пламени, что шлейфом струились вслед. Она не замечала ничего, весь мир для нее – мгновение между новым пируэтом; отрешенно поглядывала на умирающий лес, даже не вздрагивая, когда очередное дерево падало прямо к ее ногам, расчищая дорогу. Не то смеялась, не то плакала навзрыд – не разобрать из-за шума.       До ужаса пугала, так, что хотелось убежать и… завораживала так, что не оторвать взгляда.       В каком-то трансе мужчина смотрел за ней. Он лежал на спине, уже хрипя, а дым и жар ужасно сушили глаза, но он не мог найти в себе силы закрыть их. Каждый вдох – короче предыдущего, мог стать последним.       На лицо упала тень. Кто-то склонился над ним и спросил, с неуместным спокойствием:       – Жить хочешь?