Неопалённые

      Солнце уже склонилось над горизонтом, и поверхность озера бликовала золотом, то и дело ослепляя. Дожди закончились – последние несколько дней на небе не было ни одной тучи. Земля грелась, впитывала в себя все тепло, что могла, до следующей смены сезона.       Это было время спокойствия и умиротворения, когда прохудившаяся крыша переставала течь, урожаи дозревали, а для десятилеток совсем не было подходящей работы – и они могли, под наигранные возмущения прихватив с собой свежий хлеб, уйти из деревни с первыми лучами солнца, чтобы вернуться почти ночью.       Вейн сидел на камнях на берегу, подставив щеки солнцу. Неподалеку валялись вещи: его ботинки и уже грязная сумка со всякой всячиной, безусловно необходимой для прогулки по лесу. Еще одну сумку бросил его друг перед тем, как куда-то запропастился.       Он уже хотел было пойти поискать его, но со стороны леса раздались шаги.       – Что там надо делать, повтори еще раз?       Вейн обернулся на своего друга и рассмеялся. Дэмиен выглядел очень глупо, держа на вытянутой руке целую охапку белых одуванчиков. Видимо, это был уже не первый букет – в его светлых волосах то тут, то там торчали пушинки.       – Зачем тебе так много?       – Откуда ж я знаю, сколько надо!       – Все знают.       – Не правда!       Дэмиен возмущенно тряхнул рукой и замер – в небо из его рук поднялось невесомое облачко белого пуха. Вейну пришлось встать и поспешить выручить его, пока от одуванчиков не остались одни стебли.       – Где ты вообще столько нашел? Я ни одного по пути не видел, – сказал он, аккуратно перехватывая зажатые в руке цветы и забирая себе.       – Ой, а мы на то поле еще не ходили разве? Завтра покажу!       Пока Дэмиен безуспешно пытался избавиться от пуха в волосах, Вейн пальцами пересчитал стебли; отделил четыре штуки и протянул обратно другу.       – Так, а делать-то что?       – Подожди ты.       В одной руке у Вейна было отобрано еще четыре одуванчика, а в другой одиноко лежал последний, лишний. Вейн огляделся, думая, куда бы его положить, чтобы не растратить попусту, но все камни на берегу были мокрыми. В конце концов он аккуратно заправил его за ухо в надежде, что хрупкий цветок переживет еще несколько минут.       Дэмиен посмеялся в кулак:       – Как девчонка выглядишь.       – Нет, – Вейн закатил глаза.       – Да.       – Не расскажу тогда ничего.       – Ладно, ладно, не как девчонка! – поспешил извиниться Дэмиен. И тише добавил: – Немного совсем.       Пропустив мимо ушей последние слова, Вейн нетерпеливо потянул его за руку в сторону воды. Подождал немного пока он замешкался, на ходу стягивая обувь, и вот они уже стояли по колено в озере, щурясь от отраженных от водной глади лучей, и неподвижная поверхность воды расходилась от их ног кругами.       Вейн взял одуванчики в обе руки и перехватил поудобнее, краем глаза наблюдая, как Дэмиен повторяет за ним, и начал рассказывать.       – Нужно прошептать в них свою просьбу и раздуть семена по ветру. А Ветер, подхвативший их, унесет твои слова и принесет тому, кто должен услышать.       – А почему четыре? – Дэмиен недоверчиво оглядел цветы в своей руке и зачем-то пересчитал их.       – Чтобы до всех четырех духов просьба дошла.       – А можно один?       Вейн замялся.       – Ну, там же много семян… Наверное, можно, – неуверенно сказал он, хмурясь, но Дэмиена такой ответ вполне устроил.       Дэмиен, недолго думая, начал наговаривать в цветы свои желания, чуть ли не нырнув в белый пух лицом. Не очень-то и тайные, потому что шепот вышел громкий и выразительный – Вейн, даже не стараясь, услышал что-то про “уехать” и “стать сильным”. Дэмиен уже не раз рассказывал ему про отца, служившего капитаном стражи в большом городе, и о том, что он тоже обязательно последует по его стопам. Договорив, он с силой подул на одуванчики, и пушинки разлетелись во все стороны. Дэмиен не заметил, как часть из них снова приземлилась ему в волосы, и повернулся к Вейну, все еще задумчиво смотрящему на свой букет.       – А точно сбудется?       – Обязательно. Так мама говорила.       Вейн думал немного дольше, нерешительно перебирая стебли цветов в руках. У него не было каких-то особых, своих желаний. Он прикрыл рот рукой, чтобы друг точно не подслушивал, и прошептал в пушинки просьбу о том, чтобы урожаи на этой земле взошли, и деревня не повторила участи его дома. Легонько подул на одуванчики, и семена, сорвавшись со стебля, полетели куда-то вдаль, едва касаясь воды.       Провожая их взглядом, Вейн достал последний цветок из-за уха, но Дэмиен толкнул его в спину. Одуванчик упал в воду и моментально растворился, а голый стебель поплыл в сторону.       – Эй!       – Нечестно, у тебя цветов больше!       Вейн обиженно плеснул в него водой и тут же получил еще две пригоршни в лицо в ответ. Зажмурив глаза, он продолжал вслепую зачерпывать воду и брызгаться в сторону Дэмиена, и вот уже поднятые ими волны унесли обиду, оставив только искренний звонкий смех.       И вот, запыхавшиеся и насквозь мокрые, они сели прямо на мелководье, чтобы отдышаться.       – А давай поплаваем? – предложил Дэмиен.       – Прямо так?       – Да какая разница, промокли уже.       – Поздно, надо возвращаться, а то совсем по темноте пойдем.       – Мама еще не вернулась из города, не наругает. Или…ты темноты боишься?       Дэмиен хитро заулыбался, заранее радуясь, что подловил друга. Его невозможно было переубедить – только соглашаться, иначе Вейн был обречен слушать глупые шутки. Иногда это, конечно, того стоило. Все-таки разворошил улей и ходил потом искусанный именно Дэмиен.       – Не боюсь! – ответил Вейн.       – Плавать не умеешь?       Дэмиен тут же встал и побежал на глубину, то и дело оборачиваясь, и Вейн, вздохнув, последовал за ним.       – Ну давай, потом ветра начнутся, не поплаваем!       – Иду, иду!       Одежда противно прилипала к телу, шел он медленно и из-за каменистого дна, царапающего босые ноги. Но идея была и вправду неплохой – Вейну в его темной одежде часто было жарко, и сегодняшний день не стал исключением. Он не часто брал рубахи у Дэмиена, потому что не хотел слишком навязываться, и с нетерпением ждал возвращения его мамы из города – она пообещала привезти что-нибудь из одежды, и даже куртку на будущие холода.       Дэмиен уже стоял по плечи в воде, когда Вейн его догнал. Ему пришлось задрать голову, чтобы не нахлебаться, и то и дело привставать на носочки. Еще одна хитрая улыбка, и светлая голова Дэмиена скрылась под водой. Вейн не обратил внимания, решив, что друг просто захотел понырять, и уже вскоре пожалел о своей неосмотрительности – с громким “ой” сам ушел под воду, когда Дэмиен потянул его за ноги.       Перед тем, как всплыть, Вейн возмущенно помахал кулаком куда-то в его сторону.       – Ты что делаешь!?       – Весело же! – засмеялся Дэмиен перед тем, как снова нырнуть.       Вейн глубоко вдохнул и последовал его примеру – теперь делом принципа было напугать друга в отместку. Он нырнул чуть глубже, к самому дну, и почти сразу потерял Дэмиена из виду в мутной от поднятого ими песка воде. Еще один толчок в спину немного напугал – но и раззадорил, и Вейн поплыл куда-то в сторону, не глядя, за другом. А по-настоящему испугался лишь тогда, когда хотел было оттолкнуться от дна, чтобы всплыть, но дна уже не почувствовал.       Нужно к поверхности. Всего на миг, вздохнуть, крикнуть о помощи, пусть друг и будет смеяться потом… Вейн сам запутался, где верх и где низ, беспомощно озирался по сторонам, но солнце уже село, и его окружили пляшущие тени.        Вейн испуганно дернулся, когда голая нога коснулась водорослей. Обрадовавшись ориентиру, он едва выпутался из них, но было уже поздно.       С тяжестью воды, наполняющей легкие, пришла и непомерная усталость.              Глаза сами собой раскрылись уже поздней ночью       Взгляд сфокусировался на искаженной водной гладью луне, которую то и дело закрывали плавно покачивающиеся в воде водоросли. Растущий месяц. Красиво… Вейн медленно повернул голову и увидел свою же руку, почувствовал сморщенную кожу на подушечках пальцев, когда сжал ладонь в кулак.       Вейн сел, с трудом двигаясь под толщей воды. Но сердце забилось чуть быстрей с осознанием, что есть еще шанс побороться за жизнь.       Встать оказалось еще более тяжелой задачей, и после нескольких шагов мальчик опустился лицом в песчаное дно. Песок попал в глаза, заставив снова вспомнить, как моргать.       Если он не может встать, значит он будет ползти.       Вода в грудной клетке тянула вниз балластом, и постепенно, метр за метром, мальчик продвигался к берегу. Песок сменился острыми камнями, о которые сейчас больно царапали ладони и колени, надорвали ткань штанин.       Эта боль ощущалась иначе, нежели та, тупая, что наполняла каждую клетку тела. Резкая и внезапная, она напоминала о том, что он еще жив, и пальцы сжимались сильнее.       Его голова выступила из воды, волосы облепили лицо. И только когда все тело оказалось на берегу, мальчик без сил распластался по земле..       Когда Вейн попытался приподняться, оперевшись на локти, все тело содрогнулось. Он кашлял без остановки, падая и снова вставая, из его рта рывками выходила вода. Иногда он останавливался, набираясь сил, пока вода все еще текла из носа тонкой струйкой, оставляя мерзкое щекочущее ощущение, но затем он снова и снова заходился в кашле.       Наконец Вейн смог сделать первый хриплый вдох. В груди все еще тихо булькало.       Вейн перевернулся на спину и наконец убрал налипшие волосы с лица. Пелена с глаз спала, и мальчик снова посмотрел на месяц в небе.       Встать получилось не сразу — ноги обвили мертвые водоросли, он запнулся и снова упал. Вейн задумчиво посмотрел на след из растений, тянувшийся за ним, и начал дрожащими руками отцеплять их от штанин.       Встав, Вейн нашел на пустом берегу свою сумку, пошатываясь надел ботинки и медленно пошел в сторону деревни, то и дело останавливаясь и приваливаясь к деревьям. Иногда он падал, путаясь в ногах, и ему требовалась минута-другая, чтобы найти в себе силы идти дальше.       Местные дети знали этот лес как свои пять пальцев на несколько километров вокруг. И хоть Вейн ее не был так уверен, он точно знал путь до деревни, но сейчас лес выглядел незнакомо. В лесу царила оглушительная тишина, как будто все живое в страхе разбежалось, улетело, зарылось глубоко под землю. Даже деревья, казалось, расступались перед Вейном.       На фоне зловещего затишья особенно громко звучал шелест опавших листьев под неуверенными шагами Вейна. Этот звук почему-то казался особенно жутким. Чужеродным. В конце концов он понял, почему — еще утром листва держалась на деревьях и не думала опадать. Слишком рано.       Мальчик вздохнул с облегчением, когда узкая, протоптанная детьми да охотниками лесная тропинка превратилась в широкую проселочную дорогу. Пока он тенью скользил мимо темных окон, на улицах спящей деревни не было ни души. Навстречу выбежали дворняги, но, подойдя чуть ближе, жалобно завыли и тут же скрылись, поджав хвосты.       Во дворе, куда он направлялся, то тут то там из земли проглядывали белые цветы. Уже отцветающие и осунувшиеся, они по-прежнему сверкали в ночи, будто отражая лунный свет, служа ему ориентиром. Наконец он сделал несколько последних шагов к старой двери. Такой же старой, как и весь дом. Но, каждая трещина на ней была аккуратно залатана глиной с опилками и до боли знакома Вейну.       Он постучал и привалился к косяку, прислушиваясь.       В доме было тихо. Он уже поднял руку чтобы постучать снова, но затем услышал скрип половиц. Звук приближался, но между каждым скрипом его сердце успевало отсчитать ни один десяток тяжелых ударов.       Дверь медленно открылась.       — Вейн?       Дэмиен оглядел фигуру в проеме с ног до головы. Его рука крепче вцепилась в дверной засов. Вейн с трудом поднял голову, чтобы посмотреть на друга.       — Помоги…       Его голос был хриплым и еле слышным. Вейн шагнул вперед, качнулся и, чтобы удержаться, схватился за предплечье друга. Дэмиен вскрикнул от боли и отшатнулся, закрывая это место ладонью. Он переводил взгляд с друга на свои трясущиеся руки и обратно, тяжело дыша.       Несколько мгновений друзья смотрели друг на друга, а потом Дэмиен захлопнул дверь.       — Пожалуйста! — Вейн, словно очнувшись от ступора, всем телом надавил на дверь, и из последних сил постучал еще несколько раз.       Ответа не было. Раны на руках открылись, и на дереве остались кровавые отпечатки порезанных ладоней. Вейн прислонился к двери и прислушался.       Оттуда доносился едва слышный шепот: «Чудовище».       Это слово обожгло и второй раз за ночь у Вейна появились силы. В этот раз — бежать.       Он бежал не глядя, не задумываясь о направлении. В ушах эхом стоял испуганный голос друга.       Ближе к рассвету Вейн упал на безликой поляне где-то глубоко в лесу.       Лес уже просыпался, звенящую ночную тишину сменило пение птиц. На изрезанную ладонь Вейна опустилась бабочка.       Через секунду она упала в траву мертвой.       ***       Дэмиен привалился спиной к двери, однако никто больше не пытался стучать или дергать ручку.       Рука горела, будто его с размаху ударили горячей сковородкой. Даже в полумраке прихожей было видно, как кожа потемнела, и он зашипел от боли, когда ткань рукава коснулась поврежденного места.       Он выглянул в окно и смотрел, как нечто, похожее на Вейна, удалялось от дома, и утешал себя тем, что его мама, по воле Пепла именно сегодня отлучившаяся в город, поступила бы точно так же.       Дэмиен быстро перебежал комнату и здоровой рукой схватил с кухонного стола нож.       В эту ночь он не спал, опасаясь, что услышит шаги за дверью.