Почти

— Тетя Алейна, а давай еще одну игрушку выиграем? — Конечно, моя бусинка.       Ферайе стоит и не может поверить своим глазам и ушам. Алейна с ее дочерью стояли у игрового автомата и помогали друг дружке двигать механическую руку, чтобы выловить очередную игрушку.       Утром Алейна повергла всех жителей особняка в ступор, зайдя в дом так, будто она была его хозяйкой. Ферайе не могла не отметить, насколько сильно изменилась ее сводная сестра. Исчезла неуверенность, которую Алейна скрывала за напускной бравадой. Теперь ее хитрые лисьи глаза светились спокойствием и уверенностью. Ферайе с завистью подумала о том, что хочет быть такой же, как Алейна. И устыдилась своих мыслей. Когда-то она жалела Алейну, которую Джемиле обманом выдала замуж за Ямана. Она сочувствовала ей как женщина женщине, понимая, как это больно — когда тебя бросает любимый человек. Но утром она жалела уже себя. Ферайе смотрела на Алейну и видела сильную женщину с высоко поднятой головой, которая возвышалась над всеми Гюльсоями. — Добро пожаловать, Алейна. Прекрасно выглядишь, — елейно улыбнулась ей Гюльфем, разглядывая бывшую невестку, которая очень сильно изменилась с их последней встречи. — Я знаю, — отмахивается Алейна, даже не удостоив женщину взглядом. Найдя в толпе Ферайе, она кивает ей. — Я соскучилась по Гюнеш, Ферайе. Могу я погулять с ней, как тетя с племянницей? Конечно, если ты сможешь пойти с нами.       Ферайе схватилась за этот шанс покинуть этот душный особняк хотя бы на несколько часов, и уже спустя полчаса они с Гюнеш и Алейной ехали в автомобиле к ближайшему торговому центру. Алейна и правда большую часть времени провела с Гюнеш. Они ходили по магазинам, и Алейна чуть было не скупила половину магазина детской одежды для Гюнеш. Потом она завела их в небольшое кафе и угостила Гюнеш ее любимой картошкой фри и шоколадным мороженым. А еще проследила за тем, чтобы Ферайе съела весь свой обед, чем удивила ее еще больше. Алейна будто и бы наслаждалась их с Гюнеш компанией, улыбаясь её дочери и радуя ее всякими мелочами. — Есть! — Слышит Ферайе голос дочери. — Мам, смотри, мы с тетей Алейной еще игрушку выиграли! — Вы просто умницы, душа моя, — улыбается дочери Ферайе. — Гюнеш, смотри, там есть целый комплекс для детей. — Алейна указывает в сторону застекленного участка, за которым виднелись бассейн с шариками, батут и прочие развлекательные штучки. — Пойдем туда? — Пойдем! — Радостно соглашается Гюнеш.       Они втроем идут к этому комплексу. Ферайе оплачивает вход для Гюнеш. Они с Алейной становятся чуть поодаль от других родителей, следящих за своими чадами. Некоторое время обе молча наблюдают за Гюнеш, развлекающейся с другими детьми. — Соболезную твоей потере, — тихо произносит Алейна, сжимая ее плечо.       Ферайе резко поворачивается к ней, ища насмешку в ее словах. Она вглядывается в лицо сводной сестры, но находит в нем лишь сочувствие и грусть. Слезы собираются в глазах Ферайе, когда она инстинктивно накрывает рукой живот, в котором еще день назад была новая жизнь. — Мама сказала, что не могла молчать об этом, и рассказала обо всем Атешу. — Алейна обхватывает ее ладонь, делясь своим теплом. — Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти. — Забавно, да? — Спрашивает Ферайе, вытирая свободной рукой слезы с глаз. — Ты возненавидела меня, когда Яман развёлся с тобой, чтобы жениться на мне. А теперь, наверное, радуешься тому, что Аллах отвел от тебя эту беду. — Да. Тогда я и впрямь тебя ненавидела. Но теперь я не устаю благодарить Всевышнего за то, что он подарил мне жизнь без Ямана, в которой я могу твердо стоять на своих ногах, не завися ни от кого. — Алейна переводит взгляд на весело смеющуюся Гюнеш. — Кажется, Гюнеш — это единственное хорошее, что Яман сделал в этой жизни.       Ферайе смотрит на дочь, и слезы снова возвращаются. Она вспоминает почти полное безразличие Ямана к Гюнеш, его нежелание проводить с ней время, его раздражение по отношению к дочери, когда та просила его поиграть с ней. Госпожа Гюльфем также не питала теплых чувств к внучке, предпочитая игнорировать ее присутствие в особняке. Даже господин Омер, который всегда казался ей властным и грозным, относился к Гюнеш лучше, чем ее родной отец. — Жаль только, что он не ценит то сокровище, которое подарил мне и этому миру, — глухо произносит Ферайе, пытаясь успокоиться. — Мама рассказывала, что наш господин Яман и его мегера-мать почти не обращают на малышку внимания. — Алейна кривится и качает головой. — Подумать только, а всего несколько лет назад моей самой большой мечтой было стать частью этой семьи. Аллах уберёг. — Да, тебя он уберёг. А меня, видимо, наказывает, — шепчет Ферайе.       Ферайе чувствует себя слабой. Отвратительно слабой. Неспособной защитить свою единственную дочь от ее же собственной семьи. Она впивается ногтями в ладони, пытаясь сдержать слезы, вновь рвущиеся наружу. — Теперь у вас есть Атеш, Ферайе. — Алейна берет ее руки и крепко сжимает, обращая ее внимание на себя. — Он сравняет этот особняк и его жителей с землей ради тебя и Гюнеш, если это понадобится. Он встанет между вами и любой опасностью, сделает всё, чтобы защитить вас от кого бы то ни было. Плохие дни закончились. Тебе нужно лишь твердо стоять на своем.       Ферайе вспоминает вчерашний вечер. Он остался в её воспоминаниях как будто в дымке, но одновременно с этим будто бы впечатался в её разум навеки. Она помнит его мягкий голос, обещавший ей защиту. Помнит его теплые ладони на своих холодных руках. Но больше всего она помнит его темные глаза, глядящие на нее с нежностью и заботой, и его запах, окутавший её, когда он заключил ее в кольцо своих сильных рук. Она понимает, что не заслужила его. Но Ферайе не хочет снова оставаться одна. Она не хочет лишаться Атеша. Не только потому что ей страшно.       Атеш был в Турции всего три дня. Но за эти три дня он подарил Гюнеш столько счастливых моментов, сколько не подарил ей родной отец за три с половиной года. Ее девочка сияла рядом со своим дядей, радуясь тому, что хотя бы кто-то, кроме матери, проявлял к ней внимание.       «Если бы не Окан, она бы звала отцом Атеша», — шепчет голос внутри головы, напоминая ей об одном из самых больших сожалений ее жизни.       После того, как Атеш вчера ушел из ее комнаты, Ферайе не могла перестать представлять картины их счастливой совместной жизни с Атешем. Это несбывшееся будущее отравляло ее даже больше, чем ее жалкое настоящее. Ее совесть вопила о том, что она не имела права впутывать Атеша в эту мерзость, в которую превратился их с Яманом брак. — Я не хочу, чтобы Атеш запачкался во всей этой грязи, — качает она головой. — Я сама выбрала свою участь. И сама же должна с ней справляться. — А Атешу плевать, что ты там выбрала, дорогая. — На лице Алейны появляется предвкушающая улыбка. — Он обязательно выбьет дерьмо из твоего муженька. Я остаюсь здесь только для того, чтобы стать свидетельницей этого зрелища. — Но, — начинает Ферайе. — Никаких «но», Ферайе. — Алейна впивается в ее лицо изучающим взглядом. — Скажи, ты все еще любишь этого ублюдка? Тебе жаль человека, который столько лет использовал тебя, кормя лживыми обещаниями? Ты и правда продолжаешь любить Ямана? — Нет! — Резко отвечает Ферайе.       Она сама удивляется тому, как легко это признание слетает с ее губ. Раньше она боялась сказать вслух ту правду, которую она поняла уже давно. Правда придает ей сил. — Я не люблю Ямана. — Улыбка облегчения появляется на лице Ферайе. — Я. Не. Люблю. Ямана. Я совсем его не люблю!       Ферайе готова смеяться от того, как эти слова снимают с ее сердца груз, который тянул ее вниз все эти годы. Правда, от которой она так долго убегала, стала спасением. Она вспоминает один из разговоров с Атешем. Он тогда сказал ей, что больше всего ценит правду и больше всего ненавидит ложь. Тогда она подумала, что это слишком категоричная позиция для столь взрослого человека. Утешила себя тем, что бывает ложь во благо, а правда не всегда приносит облегчение. Сейчас она чувствует себя глупой. Свобода, которую она только что вырвала у самой себя, прекратив обманываться, опьяняла. — Я рада, что ты призналась в этом. Было бы сложно, если бы ты продолжала любить этого идиота, — усмехается Алейна.       Гюнеш подбегает к ним, отвлекая от разговора. Они еще полчаса гуляют по торговому центру, а затем возвращаются в особняк. Сердце Ферайе пропускает удар, когда она видит машину Атеша, припаркованную у дома. Смущение затапливает ее изнутри. Алейна машет им обеим на прощание и уезжает. Ферайе с кучей пакетов в одной руке направляется к особняку, держа второй рукой Гюнеш. Она даже не успевает открыть дверь, как Атеш выходит из дома им навстречу. — Вижу, шоппинг был удачный, — посмеивается Атеш, забирая все пакеты из ее рук. — Мама и тетя Алейна мне столько всего купили, дядя Атеш! — Гюнеш вцепляется в свободную руку Атеша, подпрыгивая на месте от нетерпения. — Пойдем, я тебе все покажу! — Конечно, моя сладкая, — улыбается ей Атеш. Он передает ей самый маленький пакетик, в котором как раз оказались платья, купленные для Гюнеш. — Иди и разложи свои вещи в своей комнате. А потом покажешь мне все свои платья, хорошо? — Да! Сейчас!       Гюнеш подхватывает пакет и бегом несется в свою комнату. Атеш улыбается ей вслед. А у Ферайе от этой улыбки щемит в сердце. Она смягчает его острые черты лица, будто бы делая его младше своего возраста. А темные, почти черные глаза, светлеют до оттенка горячего шоколада, который Ферайе очень любила. Когда он поворачивается к ней с этой же улыбкой, Ферайе тает. — Ну как, смогла Алейна хоть немного развеселить? — Спрашивает он. — Так это ты ее попросил? — Запоздало догадывается Ферайе. — Она и сама собиралась это сделать. Я лишь подтолкнул ее к этому решению, — оправдывается Атеш, примирительно поднимая руки. — Спасибо. Мы с Гюнеш давно никуда не выбирались, — благодарит его Ферайе.       Взгляд Атеша меняется. Ферайе кажется, что она видит краткую вспышку гнева в темной глубине его глаз.       «Не ты причина раздражения. Его гнев направлен на Ямана, а не на тебя», — мысленно говорит она сама себе. — Ну, мы это обязательно исправим. Пойдем, Гюнеш уже ждет нас, чтобы показать свои наряды.       Ферайе послушно идет вслед за ним. Особняк снова пуст. Яман шлялся неизвестно где, а госпожа Гюльфем и Окан привычно отсутствовали в связи с подготовкой к свадьбе. Гюнеш устраивает для Атеша целый показ мод, рассказывая что-то о каждом своем наряде. Ферайе наблюдает за реакцией Атеша. Он не отмахивается от рассказов ее дочери, внимательно слушая ее лепет. Он хвалит каждый ее наряд, заставляя улыбку появляться на ее личике. Ферайе впервые за последние годы чувствует себя счастливой. Она почти верит в то, что это будущее, которое их ждет. Но пока только почти.