Огонь и Лунный свет

      20 лет спустя       Атеш размеренно крутит педали велосипеда, подставляя лицо тёплому весеннему солнышку и лёгкому ветерку. Он на секунду прикрывает глаза, растворяясь в тихом блаженстве, а в следующее мгновение слышит весёлый окрик жены:       — Открой глаза, господин Атеш! — Ферайе едет справа от него, и, то и дело, весело поглядывает на Атеша. — Иначе свалишься с велосипеда, поранишься и, не дай Всевышний, пропустишь свадьбу дочери.       Атеш усмехается, с нежностью глядя на жену:       — Спасибо за твою веру в меня, мой Лунный свет! И за добрые предсказания, конечно же.       Ферайе заливисто смеётся, а затем кивает, показывая на их детей, которые обогнали их на своих великах на добрых полкилометра.       — Ускоряйся, любимый, а то придётся выслушивать нравоучения от нашей дорогой аккуратистки Звёздочки. У неё весь пикник запланирован по минутам и не дай Аллах кто-нибудь нарушит этот её график…       Атеш согласно кивает и следует совету жены, но от Йлдыз им всё равно влетает.       — Вы что, в Каппадокию по дороге заезжали, что ли? — ворчит их тоненькая, как тростинка, дочка с копной тёмных кудрявых волос. — Или останавливались, чтобы уединиться?       — О, Всевышний, Йлдыз, а ты не могла бы свои грязные предположения о наших родителях не высказывать вслух? — тут же закатывает глаза пятнадцатилетний Мехмет, который расстилает покрывало для пикника на прогретую солнышком землю.       — Как-будто неправду говорю, — тут же возмущается Йлдыз, но на губах у неё уже играет добрая улыбка. — Людям уже за сорок лет, а кому-то — даже за пятьдесят, а они милуются по углам, будто влюблённые школьники.       Атеш и Ферайе переглядываются, стараясь подавить смех, но не выдерживают и смеются в унисон, а затем коротко целуются, чем вызывают недовольный стон сына.       — Вам нужно было с возмущением опровергать слова сестры, а не целоваться на глазах у детей, — ноет Мехмет, но тут же замолкает, когда Ферайе закрывает ему рот бутербродом с тунцом.       — Кушай аккуратно, сыночек, — ёрничает она и Мехмет кидает на неё недовольный взгляд, прежде чем заняться едой.       — А я даже рада, что вы у меня перед глазами, — спустя несколько минут говорит Йлдыз, когда семья приканчивает бутерброды и принимается за долму.       — Что ты имеешь в виду, дочка? — спрашивает Ферайе, которая сидит, опираясь плечом о грудь мужа.       — Ну, вы с папой даже спустя двадцать лет любите друг друга так сильно, что не можете друг от друга оторваться. Я бы хотела, чтобы у нас с Хаканом было так же!       — О, сестра, не начинай опять, — шипит Мехмет. — Я же только поел!       — Цыц, мелкий, — перебивает его Йлдыз.       — Дети, не ссорьтесь, — сурово обрывает начинающуюся перепалку Атеш, а затем добавляет чуть мягче: — У тебя всё будет хорошо, моя Путеводная звезда. Я видел, как на тебя смотрит Хакан. Точно так же я смотрел на твою маму. И продолжаю смотреть.       — Правда? — голос его дочери тих и беззащитен, и у Атеша заходится сердце.       — Правда, — твёрдо говорит он и чудесное личико Йлдыз озаряется ослепительной улыбкой.       Атеш улыбается в ответ и чувствует, что Ферайе следует его примеру.       Только Мехмет вскакивает со своего места и хватает в руки ракетку для бадминтона.       — Ну всё, если уж папа расчувствовался, то дело плохо, — сын корчит язвительную гримасу, но Атеш видит, что он делает это только из вредности. На самом деле их мальчик растёт человеком с нежной душой, который старается скрыть эту душу за бронёй бравады. Атеш и Ферайе по очереди говорят с ним об этом, но не желают давить на него, потому что он сам должен выбирать свой путь. И, пока что, он такой. Да и переходный подростковый период никто не отменял. — Пойдём, Йлдыз, сыграем, пока меня не стошнило от ваших сахарных разговоров.       — Ну держись, мелкий, на этот раз я надеру тебе задницу! — азартно говорит Йлдыз, следуя за братом.       — Мечтай, звездулечка, — самодовольно бросает Мехмет, даже не оглядываясь на сестру.       Той это не нравится. Она с гигиканьем бросается за братом и, обхватив его за шею, повисает у него на спине.       — Слезь с меня, кобыла! Ты же задушишь меня! — вскрикивает Мехмет, но сам же противоречит своим словам, потому что подхватывает сестру под колени, прижимает ближе к себе и начинает с улюлюканьем бежать по поляне, где они расположились на отдых. Ему это легко удаётся: ростом Мехмет пошёл в отца и даже сейчас уже выше миниатюрной Йылдыз на полголовы.       — Остановись сейчас же, балбес! — визжит Иылдыз, тем не менее, заливаясь смехом.       Атем немного приподнимается со своего места, желая остановить это безобразие, но Ферайе мягко тянет его обратно.       — Оставь их, — говорит она. — Мехмет очень любит сестру, хоть и не часто это показывает. Дай им подурачиться как в детстве. Ведь завтра Звёздочка станет членом ещё одной семьи и для всех нас всё изменится.       Атешу невыносимо слышать эти слова. Его Звёздочка… Кажется, что буквально мгновение назад он держал её на руках, новорождённую и, со слезами на глазах улыбался уставшей, но такой счастливой Ферайе, а теперь на руках их дочери красуются обручальное и помолвочное кольца и завтра она станет женой Хакана Тунахана. Сын Зейнеп и Барыша — прекрасный молодой человек и искренне любит Йылдыз — Атеш это видит и чувствует по его нежному отношению к ней, но ему до невозможности больно знать, что больше его Путеводная звезда не будет жить с ними под одной крышей и не будет оглашать дом криком: «Папулечка, кофе, пожалуйста!» каждое чёртово утро.       — Эй… — нежно тянет Ферайе, кладя руки на щёки мужа, и поворачивая его к себе. — Я знаю, о чём ты думаешь, но ты печалишься напрасно. Да, она станет Тунахан, но от этого не престанет быть твоей маленькой девочкой, которая безмерно тебя любит. Приходит время, когда родители должны отпустить своих детей и благословить их. Но от этого они не начинают любить нас меньше, а мы — их.       — Ты права, мой Лунный свет, — шепчет он. — Просто я пока не свыкся с мыслью, что Йлдыз будет жить в другом месте. Да и Мехмет с утра до ночи пропадает в своей профильной школе. У меня ощущение, что мы теряем наших детей и дом становится пустым.       — Ну, во-первых, Йылдыз переезжает всего лишь на пару кварталов подальше. Во-вторых, сынок твой сам выбрал пойти по твоим стопам и поэтому поступил в эту супердорогую частную школу. Все вопросы к этому упрямцу! В кого же он такой, интересно? — на последнем вопросе Ферайе с хитрецой смотрит на мужа. — Ну, а в — третьих, наш дом не только не опустеет, но в скором времени, ещё и криком наполнится.       — Что ты хочешь сказать?..       — Ты уже понял, любимый. Я снова беременна! Прости, хотела сообщить это в более торжественной обстановке, как мы всегда это делаем, но…       Атеш больше не слушает: просто зацеловывает свою прекрасную, краснеющую жену, прижимая её покрепче к себе.       На заднем фоне слышаться очередные возмущения их поведением от Мехмета и радостный смех Йлдыз.       Атеш Гюльсой чувствует себя безмерно счастливым.