Огонь и Лунный свет

      Барыш привозит с собой не только довольную Зейнеп, но и не слишком хорошие новости. Атеш понимает это, когда друг тихо просит его отойти и обговорить кое-что только в двоём. Благо, их спутницы, быстро находят общий язык, и практически не обращают внимание на отсутствие мужчин.       — Дело нечисто, — Барыш делает глоток чая и опирается бедром на ограду терассы.       — Спасибо, друг, что открыл мне глаза, — иронизирует Атеш, зеркаля движения Барыша.       Тот закатывает глаза.       — Ты вляпался в историю, хотя раньше за тобой этого не замечалось. Где оригиналы документов?       — На фирме. Пошли в оборот.       — И ты дал им ход? — практически кричит Барыш. — Почему ты вообще поставил подними подпись? Ты же всегда тщательно проверял то, что подписываешь! Что пошло не так в этот раз? Всё это пахнет не слишком хорошо, а если быть точным — то отмыванием денег! И один Всевышний знает насколько эти деньги грязные!       Атеш сжимает зубы. Он, конечно, подозревал, что ничего хорошего не услышит, но и подумать не мог о таком! Окан, брат, куда же ты оказался втянут?!       — Поверь мне, так было нужно, — спокойно отвечает Атеш на взволнованные вопросы друга. — Мне необходимо кое-что выяснить, а без этих подписей я бы не добился желаемого.       — Ага, только вот теперь, в случае чего, тебя можно будет закопать и-за этих подписей! На что ты надеялся, когда подписывал?       — Ну, я надеюсь на своего лучшего друга — известного стамбульского адвоката Барыша Тунахана. Знаешь такого? — подкалывает Атеш друга.       Тот сардонически ухмыляется:       — Да, слышал о таком… Только вот он тоже не всесилен, поэтому давай больше без подписей без предварительного обсуждения со мной, договорились?       — Согласен, — Атеш поднимает руки в примирительным жесте. — Так ты займешься этим делом?       — А что мне остаётся? Только чур ты будешь объяснять моей драгоценной жёнушке почему я работаю в отпуске!       — Твоя драгоценная жёнушка и думать забыла о тебе, обретя новую подругу, — усмехается Атеш, глядя на Ферайе и Зейнеп поверх стакана с чаем. Те оживлённо беседуют о чём-то, ничего кроме друг друга не видя.       Барыш тоже усмехается, глядя на девушек.       — Похоже, что тебе действительно повезло с невестой, — говорит он задумчиво. — И я рад за тебя. Особенно, после Мелис…       — Не начинай, пожалуйста, — Атеш глубоко вдыхает и запускает пальцы свободной руки в волосы.       — Хорошо, не буду, — тут же даёт заднюю Барыш. — Просто скажи, ты любишь её? И ты счастлив?       Прежде чем ответить, Атеш делает большой глоток чая. Он не знает, стоит ли открывать другу подробности их с Ферайе сделки. Врать Барышу не хочется, но, если посмотреть с другой стороны… Тайну Ферайе нужно скрывать ото всех.       — Она — особенная. И я хочу быть ей опорой, — просто говорит Атеш.       — Ты не ответил на мой вопрос, — упрямо возражает Барыш, но видя, каким серьёзным сделалось лицо его друга, не развивает эту тему. — Но я не буду лезть тебе в душу, учитывая то, что уверен, что если бы она тебе не нравилась, тебя бы никто не заставил на ней жениться.       Атеш не подтверждает и не опровергает эти слова.       Но продолжает думать о них даже тогда, когда они с Ферайе возвращаются домой, оставив друзей обустраиваться в их временном жилище. Закат золотит горы Каппадокии, и окрашивает лицо спящей на соседнем сидении Ферайе в мягкие тона. Она устала и Атеш чувствует вину за это. Девушка беременна, а он протаскал её целый день за собой! Остаётся только надеяться, что ей понравилось их маленькое путешествие. Понравились его друзья. Атеш и сам не понимает, почему ему было это так важно. Просто хочет, чтобы она ощущала себя своей в его кругу. Атеш вновь бросает быстрый взгляд на невесту, удостоверяясь, что та хорошо пристёгнута и замечает, что прядь волос выскользнула из её прически и обосновалась у носа. Видимо, Ферайе щекотно, потому что она, не просыпалась, морщит носик. Атеша затапливает волной умиления. За этим приходит мгновенный страх, ибо он раньше не испытывал такого ни к одной девушке. Отбросив опасные мысли, он аккуратно тянется, не отрывая взгляд от дороги, и заправляет прядь за ухо. На секунду его пальцы касаются тёплой щеки девушки и та, вдруг, прижимается лицом к его ладони и улыбается во сне.       Атеш одёргивает руку так, будто обжёгся. Его сердце пускается вскачь. Рядом выныривает из сна Ферайе.       — Всё хорошо? — хриплым спросонья голосом спрашивает она, слегка расфокусировано глядя на него.       — Да, — голос Атеша внезапно тоже делается хриплым. Он прочищает горло. — Мы скоро будем дома.       — Отлично, — девушка потягивается, разминая задеревеневшие мышцы, и Атеш заставляет себя смотреть лишь вперёд. — Я сразу лягу спать, ибо завтра нас ждёт тяжёлый день.       Он лишь согласно угукает и до конца пути молчит, стараясь справиться с жаром, что охватил всё его тело лишь от от одного проявления нежности со стороны Ферайе. Бессознательного проявления.       «Она наверняка думала, что это Яман! Успокойся, идиот!» — уговаривает себя Атеш, но получается плохо.       Он уверен, что, в отличие от своей невесты, он этой ночью не заснёт.              Мрачные предчувствия Атеша оказались реальностью. Промаявшись всю ночь на смятой постели, он встаёт ни свет, ни заря. Принимает холодный душ, чтобы прийти в себя. Выпивает крепкий кофе, глядя на горы в предрассветной дымке. И клянётся себе больше так не глупить. Ферайе — возлюбленная его брата, а он, Атеш, не подлец. И на этом всё. Его забота — Чечевичка, которой он должен обеспечить защиту, пока этим не займётся её собственный отец. И на этом всё. А Ферайе… О ней он отныне будет думать только как о подруге. И на это всё.       Но все эти зароки разом вылетают у Атеша из головы, стоит ему только увидеть, как Ферайе идёт к нему, бесподобно прекрасная в свадебном платье мамы и с белыми цветами в волосах. Румянец играет на её щеках, тонкие пальчики сжимают подол платья, а Хазал, шествующая рядом, несёт фату и сияет от счастья, будто гордая мать, провожающая замуж единственную дочь.       Они останавливаются прямо перед Атешем и Хазал, оговорившись тем, что ей нужно занять место сбоку свадебного стола, оставляет их наедине.       — Ну, как я тебе? — Ферайе, наконец, поднимает на него свои блестящие, смущённые глаза.       — Ты восхитительна, — тихо говорит он и, взяв её за руку, запечатлевает поцелуй на её запястье.       Он не должен был этого делать, это противоречило всему тому, что он решил сегодня ночью, но вид краснеющей и довольной Ферайе доставляет ему небывалое удовольствие.       — Пойдём? — спрашивает он, становясь справа от неё и переплетая их пальцы так, как и много раз до этого.       — Пойдём! — решительно отвечает она и первой делает шаг.       Гости начинают аплодировать, стоит только Атешу с Ферайе появиться в зоне их видимости. Они встают со своих мест, приветствуя новобрачных, и больше всех усердствует Четин. Дедушка тоже выглядит довольным, и это успокаивает Атеша, ведь вся эта традиционная кутерьма затевалась только для него. Они с Ферайе садятся за свадебный стол, она улыбается окружающим, старается выглядеть радостной. И это ей почти удаётся: в один момент её улыбка меркнет и она отпускает взгляд на ткань, покрывающую свадебный стол. Атеш ищет глазами причину перемены её настроения, и видит Ямана, который сверлит их ненавидящим взглядом. В руке у брата бокал с чем-то коричневым и Атеш не сомневается, что это — любимый виски Омера Гюльсоя. Похоже, что Яман уже изрядно пьян и на мгновение Атеш думает, что тот вот-вот примет роковое решение и расскажет всем присутствующим правду о своих отношениях с невестой. Конечно, это покроет позором Гюльсоев на многие годы вперёд, но ещё это значит, что Атеш освободиться от необходимости лгать своим близким. И он с болезненным предвкушением ждёт этого.       Но Яман лишь салютует ему бокалом с кислой миной на лице, и теряется в толпе. Атешу горько из-за того, что его брат трусит побороться за свою любовь. Он успокаивает себя тем, что возможно угроза настолько велика, что Яман просто защищает близких и поэтому молчит. Всевышний, пусть это будет так!.. Пусть его брат не окажется мерзавцем!       Судья начинает церемонию. Всё проходит гладко: на губах Ферайе вновь расцветает улыбка и она уверенно и громко говорит: «Да!» в микрофон. Атеш с тяжелым сердцем вторит ей. Окан и Хазал тоже ставят свои подписи вслед за ними, при этом обмениваясь хитрыми взглядами. Атеш не успевает сориентироваться, прежде чем Ферайе наступает своей маленькой ногой на его ногу, стараясь, впрочем, не причинить боли. Её глаза озорно сверкают, когда она размахивает их свидетельством о браке. Как она может выглядеть такой счастливой? Как у неё получается так хорошо играть на публику? Атеш всё понимает, когда видит, как она пару раз бережно прикасается к своему животу. Он вспоминает с какой решительностью она говорила о том, что теперь для неё на первом месте лишь Чечевичка. И она сделает всё, чтобы та была счастлива и даже тень подозрений её не коснулась. Что же, ему тоже пора вспомнить о своей роли счастливого мужа. Атеш разворачивается к новоявленной жене, аккуратно кладёт свои ладони на её лицо, чувствует вздох удивления Ферайе, а затем мягко целует девушку в лоб. Он ощущает, что она немного подаётся к нему и даже встаёт на цыпочки, чтобы ему было удобнее. Это вызывает у Атеша улыбку.       — Поздравляю, госпожа Гюльсой, — тихо говорит он, чтобы могла услышать только она.       — Спасибо, господин Гюльсой, — в тон отвечает девушка.       Дальше всё идёт по накатанной. Они принимают подарки и добрые пожелания, смеются шуткам гостей, целуют руки дяде Мухсину и Омеру Гюльсою. Мать не протягивает Ферайе руку для поцелуя, что ничуть ту не расстраивает, и смотрит на Атеша взглядом полным боли и обиды. Атеш обнимает маму и говорит, что всё будет хорошо, и что не стоит портить ему праздник слезами. Что, в конце концов, на это скажут люди?       Потом они с Ферайе сидят за свадебным столом и она уговаривает его скушать что-нибудь, а Зейнеп, сидящая рядом во всю её подначивает. И, кажется, Барыш тоже на их стороне. Атеш опять сдаётся под таким напором, но всё равно настаивает, чтобы жена последовала его примеру. Они приходят к соглашению и оба доедают очень вкусный салат, когда дед подходит к ним и говорит, что они непременно должны станцевать зейбек.       Атеш и Ферайе переглядываются.       — Ты помнишь, как его танцевать, мистер Америка? — поддевает его Зейнеп.       Атеш не отвечает ей. Вместо этого он выводит Ферайе на танцевальную площадку. Они застывают друг напротив друга, ожидая, когда начнётся мелодия. А потом происходит волшебство. Они ни разу не репетировали ни одного свадебного танца. Они вообще не планировали танцевать. Но сейчас, двигаясь в такт музыке, не отрывая друг от друга взглядов, Атеш и Ферайе удивительно синхронны в своих движениях. Они совпадают на все сто, будто читают мысли друг друга.       В конце танца он преклоняет перед ней одно колено, и касается рукой земли у её туфелек, задевая при этом подол платья. Атеш поднимает голову и лишь мгновение смотрит на её алеющее лицо.       И понимает, что пропал.