Огонь и Лунный свет

      Мизинец, окрашенный хной, беспокоит его даже на второй день. Атеш то и дело потирает палец, печально отмечая, что хна зажглась с той девушкой, на которую он не может смотреть иначе, как на возлюбленную брата и мать его будущей племянницы. Эти мысли почему-то невыносимо горькие и Атеш старательно отбрасывает их прочь. Старается не думать о том, что всё могло быть иначе… Он чувствует, что таким образом предает брата и поэтому яростно пытается найти разгадку всего произошедшего.       О том, что его брат оказался подлецом по отношению к Ферайе, Атеш так легко забыть не может. У него чешутся кулаки, стоит ему только вспомнить горе, промелькнувшее на лице девушки, когда она упомянула о разорванном платье матери. Ямана, однозначно, нужно привести в чувство. И займётся он эти сразу после того, как узнает в чём причина его женитьбы на Алейне.       Атеш вылавливает Окана в фирме и пытается осторожно выведать, что тому известно. Но младший братец так просто не сдаётся: он хлопает своими выразительными глазами и делает вид, что не понимает намёки Атеша. А спросить напрямую Атеш не может: тогда он сразу даст понять, что знает о Ямане и Ферайе. И тем самым нарушит своё слово, данное девушке. Нет, ему нужно выудить правду из Окана, а значит — заполучить его доверие. Поэтому Атеш и пописывает бумаги, что проверял Окан, даже не глядя, желая показать брату, что безоговорочно верит ему. В лице Окана что-то меняется. На мгновение Атеш замечает муку во взгляде младшего брата и это становится достаточно. Он понимает, что за творящимся в фирме нужно следить пристальнее. Это подвигает его отправить копии документов старому другу из Америки, что перебрался в Стамбул на пару лет раньше, чем Атеш вернулся в Каппадокию. Барыш — специалист по финансам и финансовому праву. Он журит Атеша за то, что тот давно не появлялся на горизонте, но тем не менее, не отказывает тому в просьбе. Обещает разобраться во всём и приехать на свадьбу, на которую его так любезно пригласили.       — Надеюсь, приглашение не связано с тем, что ответы на вопросы нужны тебе как можно быстрее? — поддевает Атеша Барыш.       — Конечно, лишь с этим и связано, — подыгрывает ему Атеш. — Разве я могу пригласить лучшего друга на свадьбу только потому, что он мой лучший друг? Здесь определённо замешана корысть!       Барыш смеётся и говорит, что в таком случае приедет без подарка, и, попрощавшись, отключается. Атеш ещё пару минут с улыбкой смотрит на экран телефона, а затем покидает свой кабинет.       Ему пора везти Ферайе на примерку.       Рассказ о платье не оставляет его равнодушным, и Атеш клянётся, что сделает всё, чтобы залечить эту рану. Он тайком забирает платье у Хазал, попросив ту хранить молчание, и отвозит его лучшей швее, что по его просьбе прилетела из Стамбула на несколько дней. Та не возиться долго и похоже что работает всю ночь напролёт, что бы на следующий день могла осуществиться первая примерка.              — Куда мы едем, Атеш? — спрашивает Ферайе, час спустя, после того, как он встречает её после учёбы. Она немного бледнее, чем обычно. Видимо праздник до поздней ночи и утренние пары на следующий день утомили девушку. Атеш с беспокойством вглядывается в её лицо.       — Я хотел сделать тебе сюрприз, но вижу, что ты выглядишь усталой. Может…       — Нет-нет, у меня всё хорошо! Не нужно вести меня домой — тут же отнекивается Ферайе. — И я люблю сюрпризы. Если, они, конечно, приятные.       Тут её личико вновь становиться печальным. Атеш понимает, что ей приходят на ум «сюрпризы» его брата и он сжимает зубы. Ему больно видеть её такой.       — Он приятный, я обещаю, — мягко говорит Атеш, вырывая Ферайе из плена воспоминаний.       И сюрприз превосходит все её ожидания. Это видно по её восторженному лицу, когда он говорит, для чего привёз её в арендованное ателье.       — Ты серьёзно? — затаив дыхание, спрашивает девушка.       — Совершенно серьёзно, — отвечает он.       И та радостная улыбка, которую Ферайе дарит Атешу, стоит намного дороже тех ресурсов, что он потратил на эту небольшую задумку с платьем. Она искренее благодарит его и просто светится от счастья.       — Ты останешься, чтобы посмотреть, как получилось? — тихо спрашивает Ферайе.       — Если ты этого хочешь. По правде говоря, я считал, что жених не должен видеть невесту в свадебном платье до свадьбы. Это плохая примета.       — А мы создадим свою — хорошую, — упрямо отвечает Ферайе.       И он соглашается. Ободряюще кивает ей и садится в кресло, скрашивая ожидание чашкой чая, пока Ферайе занята переодеванием. Он на секунду отвлекается на новостную ленту в телефоне, а потом слышит шаги и поднимает глаза.       У него тут же перехватывает дыхание. Она изумительно красива в этом платье! Тонкое кружево и шёлк прекрасно смотрятся на её точенной фигуре, а вырез платья оголяет изящную, белую шею и ямку между ключиц. Атеш торопиться отвести взгляд, что бы не смущать её. Он должен взять себя в руки и вновь начать дышать.       — Ну как? — взволнованно спрашивает Ферайе, вертясь перед большим зеркалом.       — Ты прекрасна. Достойна этого восхитительного платья матери. — Проникновенно говорит он немного охрипшим голосом.       Лицо Ферайе искажается. Она прикусывает губу, а затем в два шага преодолевает расстояние, что между ними и вновь целует его в щёку. Для этого ей приходится встать на цыпочки, что делать в этом платье не слишком-то и удобно и поэтому Атеш автоматически придерживает её за талию, чтобы не позволить упасть, в случае чего.       — Спасибо, — шепчет она и вновь выглядит щемяще беззащитно.       — Не за что, — шепчет он в ответ, пару секунд смотрит на её прелестное лицо, что так близко к его собственному, ощущает её теплое дыхание на своё подбородке, а затем делает аккуратный шаг назад. Ещё мгновение и она тянется следом за ним, а потом прикусывает губу и тоже отстраняется.       — Есть за что. Ты даже не представляешь, насколько мне важны твои последние слова.       Атеш не спорит. Лишь с благодарностью кивает портнихе, которая стоит неподалеку. Та подходит поближе и делает заметки о необходимых правках и сообщает, что платье можно будет забрать через день. Атеш говорит, что заберёт его сам, вопреки возражениям Ферайе, которой не хочется его утруждать ещё и этим.       Они еду по направлению к дому в удовлетворённом молчании и Атеш даже замечает на губах Ферайе улыбку. Он рад, что теперь она улыбается больше. Но ему, всё же, нужно кое-что с ней обговорить. Кое-что, что возможно, сотрёт улыбку с её лица. И он уже заранее об этом сожалеет.       — Ферайе…       — Да? — она тут же разворачивается к нему вполоборота и вновь улыбается, готовая его слушать.       — Я считаю, что нам нужно быть аккуратными с проявлением чувств на людях.       Ферайе непонимающе приподнимает брови.       — Я о том поцелуе…       — Тебе было неприятно? — в её голосе сквозит обида.       — Конечно, нет! — сразу же отбрасывает этот вариант Атеш. — Просто, в свете того, что я планирую сделать…       — О Атеш, прошу тебя, не начинай вновь этот разговор о возможной невиновности Ямана. Я знаю, он твой брат, ты любишь его и хочешь, чтобы он был чист, но даже если это и будет так, я не вернусь к нему, пойми. Предавший раз, предаст ещё. Даже если на это предательство у него были серьёзные причины. А после того, что он сделал с платьем мамы… Я видеть его не могу!       — Тише-тише, Лунный свет! Не надо так нервничать, — успокаивающе говорит Атеш. — Хорошо, пусть будет по твоему. Больше не будем об этом говорить.       — И насчёт поцелуев и «других проявлений чувств», — передразнивает Ферайе его. — Интересно, как мы должны доказать твоей семье, что любим друг друга, если ты будешь всякий раз отскакивать от меня, стоит мне подойти поближе? Или ты уже не думаешь, о том, что наш брак могут заподозрить в фиктивности? И что тогда будет с Чечевичкой?       Атеш прикрывает глаза на секунду и стонет, а затем открывает их и продолжает следить за дорогой. Она бьёт его его же картами. Забота о не рождённом ребенке у него в приоритете, и как бы ему не хотелось доказать обратное — Ферайе права. Никто не должен даже мысли допустить о том, что они женаты не по-настоящему. Атеш мысленно просит прощения у Ямана за весь этот фарс, что собирается провернуть. И обещает себе, что обязательно всё исправит и всё объяснит брату. Внутренний голос же, который Атеш всё время пытается заткнуть тут же говорит, что судя по поступкам, Яман недостоин такой заботы. И недостоин этой девушки. Атеш вцепляется в руль сильнее, избавляясь от этого назойливого голоса. Хотя бы на время.       — Всё, я всё понял и согласен с тобой.       — Прости, если требую от тебя слишком много, — тут же тушуется Ферайе. — Если хочешь, то мы можем…       — Нет, — отрезает он. — Мы должны довести это дело до конца.       Они оба замолкают, не зная, как продолжить разговор, и Атеш почти жалеет, что вообще заговорил об этом. Ведь они так хорошо проводили время!.. А он полнейший идиот, который решил расставить все точки над i, когда этого делать было не нужно.       Тишину машины разрывают рулады, издаваемые голодным желудком девушки, и Атеш удивленно косится на Ферайе. Тат тут же краснеет, прижимая руки к животу.       — Мне кажется, что мы морим голодом мою племянницу, — с притворным негодованием говорит Атеш. — Ты согласна пообедать со мной, Лунный свет?       — Ты ещё спрашиваешь, после того, что услышал?! — смеётся Ферайе.       Мир между ними восстановлен. Он везёт в очередное симпатичное местечко с хорошей кухней. У ресторана есть терраса, с которой открывается прекрасный вид на город, и когда они занимают свой столик, Ферайе всё-никак не может оторвать от него взгляд.       А Атеш не может перестать смотреть на неё. Сейчас она спокойна, на её губах — небольшая улыбка и ему безумно нравится видеть её такой. Счастье ей к лицу. И он ловит себя на мысли, что сделает всё, чтобы она была счастлива.       — Ты так смотришь, будто видишь всё это впервые, — шутит Атеш, привлекая внимание девушки.       — Никак не могу привыкнуть к красоте этих мест, — очарованно вздыхает она. — Нет места лучше, чем дом.       Атеш кивает, после небольшой паузы. Хоть после того, как он вернулся из Америки, на его плечи легла ответственность за большое количество разных вещей, он не мог ни признать правдивость слов невесты. Парадоксально, но не смотря на тиранию деда, странное поведение братьев и истерики матери по поводу его скорой женитьбы, Атешу как-будто стало легче дышать в Каппадокии.       И, возможно, девушка, что сейчас сидит напротив него, воодушевлённо поедая заказанное — стала тому причиной.       — Что? У меня что-то намазано вокруг рта? — спрашивает Ферайе, замечая его пристальный взгляд.       — Нет, что ты. Я просто впервые вижу как ты ешь, без моих настойчивых просьб. Я удивлён и просчитываю, смогу ли прокормить такую прожорливую жёнушку.       Ферайе прыскает от смеха, прикрывая рот ладошкой.       — Не смеши меня! — требует она. — И твоё счастье, что я всё проглотила. Иначе бы испорченный костюм стал бы твоей расплатой за несвоевременные шуточки.       Атеш приподнимает руки в примирительном жесте.       — Готов понести наказание за свой проступок.       — Тогда, наказываю тебя тем, чтобы ты съел половину из того, что лежит на этом столе! А то придумал: заказывать кучу всего, а затем наблюдать, как я всё это ем, лишь попивая кофе. Ну уж нет, если мне суждено не влезть в материнское платье, то и тебе пусть свадебный костюм будет тесным, Атеш-бей.       Атеш хочет возразить, что несильно и голоден, но сдаётся под её решительным взглядом и тоже приступает к еде.       До их свадьбы остаётся лишь несколько дней. И это пугает Атеша до дрожи.       Но, даже не смотря на все запреты, что он твердит про себя ежесекундно, приносит ему тайную радость.