Огонь и Лунный свет

      Каппадокия пахнет чем-то родным и давно утерянным. Атеш ощущает этот горько-сладкий запах, стоит ему только сойти с трапа самолёта. Он давно уже привык называть своим домом Америку, но тут, в Турции, впервые ощущает, что это, возможно, не так.       Здесь всё по-старому. Каппадокия будто застыла во времени. Старые дома, кривые улочки, горы и воздушные шары — всё это привычно взгляду Атеша, но, тем не менее, он вглядывается во всё это, впитывает в себя. Примиряется с этим. Ведь ему предстоит здесь жить. Вновь. Атеш с тайным трепетом ждёт, как его примет семья. И если в фирменном пренебрежительном приветствии деда он уверен, то реакция матери и братьев очень важна. Его слишком давно не было рядом с ними. Яман и Окан, считай, выросли без него, и Атеш надеется, что это не станет препятствием между ними. Он хочет наверстать упущенное и стать им хорошим старшим братом. Все годы в Америке его терзало то, что он оставил их здесь, на растерзание деду. Но тогда он ничего не мог сделать: юношей, почти мальчиком, он сбежал из дома, сбежал от матери, лишь бы не потерять себя, страдая от тирании Омера Гюльсоя. Он надеется, что ещё ничего не поздно исправить.       Теперь перед дедом предстанет не юноша, а мужчина, который знает, что значит бороться за себя. И Атеш ожидает, что братья встанут рядом с ним.       По началу всё идёт хорошо: мать вне себя от счастья, братья тоже рады его приезду и тут же принимают его в свой круг. Омер Гюльсой как всегда брызжет ядом, но все его обидные слова отскакивают от брони, которые Атеш ковал для себя все эти годы. Атеш твёрд в своих убеждениях и верен себе. Он отстаивает своё право на не зависимость и показывает деду, что не заинтересован, ни в его фирме, ни в женитьбе на девушке, которую, он для него выбрал. Он считает, что Яман, столько работавший на благо семейного дела, заслуживает встать в его главе. И он намерен доказать это деду. Намерен поддержать брата.       А потом атмосфера в доме меняется. И начинается всё с пожара, в котором чуть не погибает дочка дяди Мухсина.       Ферайе… Он почти не помнит её, ведь она была ещё совсем девочкой, когда он решил уехать из отчего дома. Да и до этого они не часто пересекались. Дед держал его в строгости, не позволяя ему слишком много времени проводить с братьями и с детьми прислуги, считая, что всё это время можно потратить на учёбу и самодисциплину. Он помнит, как она играла с его братьями на лужайке перед домом, а он украдкой смотрел на них, запертый в комнате до тех пор, пока не справится с заданием, данным дедом. И завидовал. Отчаянно завидовал их свободе.       Теперь Атеш с удивлением осознаёт, что маленькая девочка Ферайе выросла и скоро сама станет мамой.       — Ты ведь не знала об этом, ведь так? — тихо спрашивает Атеш, когда врач сообщает им о беременности Ферайе, наивно полагая, что они — муж и жена. Гюльсой почти уверен, что она даже и не подозревала о ребёнке в своём животе, настолько ошарашенной и разбитой выглядит девушка.       Она лишь качает головой и начинает его благодарить и слёзы текут по её лицу.       Идея жениться на Ферайе приходит к Атешу практически сразу. Так он убьёт двух зайцев: оградит себя от притязаний деда и поможет дяде Мухсину, который был к нему так добр, пусть последний и не будет знать об этом. Иногда, в самые чёрные минуты его детства, ему хотелось чтобы именно дядя Мухсин и его добрая жена были его семьей. И вот, похоже это может случиться.       Конечно, есть ещё и Ферайе. Её страх, её слезы, её грустная история любви. Всё это незнакомо ему, но её печальное лицо трогает Атеша, и он вдруг понимает, что помог бы ей, даже если бы ему не хотелось приструнить деда. Помог бы, даже если бы дяди Мухсина не было в их жизни.       Ферайе отказывает ему. Смотрит всё так же беззащитно, но теперь в её взгляде есть ещё и решимость. Она хочет уехать в Стамбул. Говорит, что о отце позаботиться Джамиле. Атеш скептически настроен, но не показывает ей этого. Лишь предупреждает о возможных трудностях (она отвечает, что хочет твёрдо стоять на своих ногах, что импонирует ему) и уверяет её в том, что отныне она может на него положиться, где бы не была. Она благодарна за эти слова, ибо ожидала совершено другого. Её вопрос о том, не обиделся ли он на неё, достаточно показателен.       Каким же был тот мужчина, от которого ты ждёшь ребёнка, если ты спрашиваешь о таком?       Атеш не говорит этого вслух и отправляет девушку спать, отметив про себя, что нужно будет иногда звонить ей, чтобы убедиться, что у неё всё в порядке. А пока же нужно заботиться о тех, кто остаётся рядом. О братьях, например.       И тут оказывается, что никто не нуждается в его заботе. Яман который день, с того самого момента, как застал их с Ферайе в её университете, бегает от него. Или грубит, ни в какую не желая объясниться. Окан отводит взгляд, пытается быть тем, кто разнимает их при стычках, но тоже молчит. Атеш ходит вокруг да около, стараясь понять, как вывести Ямана на откровенный разговор. Каким братом его читает Яман, что даже не стал рассказывать о совей будущей женитьбе?       А ещё Атеш думает о Ферайе. Эти мысли большей частью проскальзывают по краю сознания Атеша, но иногда он размышляет: не стоило ли поговорить с ней подольше и понять, не нужна ли его помощь с переездом в Стамбул? Пару раз он порывается набрать ей, но вовремя одёргивает себя — не нужно быть навязчивым. Она этого не поймёт. И не примет. Да и он сам этого не принял бы.       А потом Ферайе звонит сама. И её голос совсем ему не нравится. Он выжимает педаль газа до упора, торопясь добраться к ней, хотя не очень то и приветствует экстремальную езду по городским дорогам. Это не гонка в пустыне. Но, тем не менее, он добирается до места встречи в рекордно короткое время.       То, как она бросается к нему и обнимает, отчаянно вцепляясь в ткань пиджака, выбивает почву у него из-под ног. Атеш растерян. В первый момент он не знает, что делать. Но потом, повинуясь инстинктам, он аккуратно заключает её в свои объятия. Едва ощутимо гладит по спину, ощущая, как она прижимается к нему крепче.       Кто же так напугал тебя, Лунный свет?       История, рассказанная Ферайе в кафе, куда он везёт её заесть стресс, заставляет кровь вскипать в его жилах. Как эта женщина может так поступать с собственной падчерицей? Да, они не родные по крови, но эта девочка росла рядом с ней!.. Атеш решает, что при первой же возможности внушит Джемиле, что ей нужно держаться подальше от Ферайе.       Держаться подальше от его невесты.       Они идут к её отцу, переплетя пальцы, и он чувствует, как немного дрожит её рука в его руке. Поэтому сжимает пальцы девушки чуть крепче, и ободряюще улыбается. Целуя руку дяди Мухсина, получив его согласие, Атеш растроганно улыбается, представляя, как делает то же самое для своего отца. Взгляд Ферайе, заставшей их, обращён на него и почему-то полон нежности. Впрочем, она быстро его отводит и утыкается в плечо папы. Атешу не хочется уходить: он желает хоть ещё на немного в этом моменте семейного уюта и любви, но его собственная семья должна узнать о их с Ферайе планах.       Дальше всё превращается в один большой снежный ком, катящийся со скалы: одобрение деда, убийство, совершённое Вуралом, бессилие, которое Атеш ощутил, когда не смог спасти бедного шофера, истерики матери, длительно отсутствие Ямана. И мысли, и мысли о том, как защитить семью от бандитов Вурала.       Атеш выныривает из всего этого лишь тогда, когда обнаруживает себя стоящим на пороге дома Ферайе с букетом цветов. Она безумно красива в этом розовом платье — взволнованная и краснеющая. И он думает, что ничего такого, если он ей об этом скажет. Атеш делает это на ходу, чуть наклоняясь к ней и ощущая свежий аромат её духов. А потом улыбается, как совершеннейший дурак, садясь по левую руку от её отца.       И почему-то чувствует себя счастливым, даже несмотря на то, что эта помолвка и брак в конечном итоге — всего лишь фикция.