***
Новый ресторан Хосока был наполнен зеленью. Пальмовые ветви свисали с потолка, по стенам полз плющ, через решетчатые окна, днем пропускающие сюда солнечный свет, лезли ветви лианы. Они втроем сидели в подвесной капсуле с витыми решетками — «этакая клетка», — как называл ее сам владелец места. На круглом столике были расставлены посуды с фруктами и закусками, каждый из гостей взял себе по второму блюду, по центру стояла бутыль дорогого портвейна и два стакана. Со Ён предпочла взять себе бокал сухого вина. Она с дотошностью следила за разговором мужчин, выхватывая каждую деталь, которая впоследствии могла бы ей пригодиться. Над ними горел желтый круг приглушенной лампы, на столике было несколько свечей. - Как вам место, Юнги-хён? - Хосок катал жидкость по щекам. - Ты превзошел себя, - мужчина пытливо глядел на свою ассистентку, призывая наконец-то вклиниться в разговор. - Минимализм в лучшем из его проявлений, Хосок-ши, - согласно кивнула девушка и подняла бокал в его сторону. - Рад, что вы остались довольными, - хитрющий оскал их собеседника не предвещал ничего хорошего. - Перейдем к делу? - Юнги прохрустел костяшками пальцев. - Только дождемся моего артиста, - Хосоку не нравилось, что парочка торопилась, но нарочито демонстрировать это он не собирался. - Пока ждем, Юнги-хён, расскажи-ка, как тебе удалось отхватить этот алмаз в свою коллекцию? «Чертов манипулятор», - пронеслось в голове Мина. Он терпеливо мотнул головой и с расстановкой отчеканил: - Со Ён порекомендовал мой хороший знакомый, - нет, он не собирался отвлекаться от главного и предаваться воспоминаниям о тех днях, когда Чимин клятвенно обещал ему, что в девчонке он не разочаруется. Были вещи важнее тех дней, когда морально изнеможенный Мин мечтал о человеке, который приведет в порядок его жизнь и постепенно вычистит из нее хаос. Со Ён в этой победе над его разломом признаваться он тоже не собирался. - Как занятно, - Чон потер ладони. - Не пожалела, что согласилась на это, Со? До этого вопроса Со Ён спокойно перекатывала вино во рту и методично подмечала все реакции мужчин. Много говорить в этот вечер она не собиралась, тем более — разводить тирады о работе с Юнги. Ее задача заключалась лишь в том, чтобы вовремя напомнить боссу о его возможностях и не позволить ужраться в дрова, чтобы без обещаний о большем лично в руки Хосоку. Его вопрос заставил девушку размять спину, приняв ровное ее положение, и крепко задуматься об ответе. В первую очередь изо рта рвались восклицания о том, что она с полгода как мечтает поменять работу, потому что лицезреть его ежедневно было выше ее сил, но вместо этого Хосок получил лаконичное: - Всем довольна, Хосок-ши. Юнги — отличный босс и хороший наставник. - И никакой драмы? - разочаровано протянул мужчина. - Мда, с вами каши не сваришь. Если бы он только знал, сколько в этом «всем довольна» было драмы, захлебнулся бы в ней сполна, а не только помочил нос, исходя из поверхностных ощущений. - Когда прибудет твой артист, Хосок-ши? - Юнги медленно начинал терять терпение. Они пробыли здесь около часа, а с мертвой точки так и не сдвинулись. Юнги предпочел бы провести вечер субботы дома, корпев над музыкой, или в компании одной из своих пассий, которые исключительно на один раз в неделю. Обременять себя отношениями сейчас было совершенно не кстати. - На ловца и зверь бежит, - Хосок оглянулся себе за плечо и радостно взмахнул кому-то рукой. Уже через пару мгновений к ним за стол опустился крупный паренек с густой копной вьющихся волос и самой очаровательной улыбкой. Ли Шанг во всей его красе. Со отметила про себя, что глаза у парня были добрые, а взгляд добродушным. Его крепкие мускулистые руки украшали узоры татуировок, а нижняя губа и бровь были проколоты. Он представился Чон Чонгуком и сразу попросил официанта принести ему стейк средней прожарки с бокалом красного сухого вина. - Юнги-хён, Со Ён-и, - Хосок с довольным выражением лица отвлек их от немого диалога. - Прошу жаловать восходящего секс-символа музыкального мира Южной Кореи. - Хосок-ши, - взвыл юноша и с беспомощным видом покачал головой. - Приятно познакомиться. Он приподнялся и поклонился двоим, задерживаясь взглядом на девушке. Со густо покраснела и спрятала взгляд в бокале вина. Чон Хосок заметил это, и реакция девчонки развязала ему язык, а заодно и руки. Она сидела между ним и Юнги, их разделяла только ножка стола, потому опустить ладонь вниз и между делом коснуться оголенного в платье бедра, сделав вид, что тот собирался лишь поправить брюки, стоило ему целое ничего. Со Ён напряглась всем телом и двинулась ближе к своему боссу, пустив скрежет ножки стула о кафельную плитку пола. Юнги все это лицедейство нарочно пропустил мимо, обещая себе, что после удачной сделки «по душам» поговорит с другом. - Я мало что знаю о тебе, Чонгук, - подал голос мужчина, чем вынудил его отвлечься от разглядывания своей спутницы и быстро заговорить о себе. Чонгук только начинал свой путь в музыке, но уже обладал тремя качествами, гарантирующими ему дорогу в светлое и успешное будущее: отличные внешние данные, ангельский голосок и упорную работу над собой. Он тараторил так скомкано и шустро, что Юнги едва успевал выхватывать из его речи необходимое. В тайне надеялся, что Со учитывает и заранее разделяет все эти факты у себя в голове на «взять в расчет» и «выкинуть за ненадобностью». В его послужном списке было не так много проектов, которые в обычном случае могли заинтересовать Мин Юнги, но учитывая особенность ситуации он вынужденно фильтровал в голове самостоятельно, куда следует копать глубже. - И какая композиция тебя приглянулась? - Girl of my dream, Юнги-ши. - К сожалению, она уже занята, Чонгук, - Мин раздосадовано покачал головой. - Всегда можно пойти на исключения, Юнги-хён, - а вот для Хосока не было ничего невозможного, как оказалось. - Я писал ее для целого отряда артистов, которые пришли ко мне с запросом, Хосок-ши, - на манер ему вежливо вторил Юнги. - В моем трек-листе было еще множество песен без отметки «забронировано». Чонгук, почему бы тебе не рассмотреть что-либо еще? - Мы договаривались о другом, дорогой друг, - терпеливо цедил сквозь зубы Чон-старший. - Я полагаю этот алмаз достоин более кропотливой работы. Юнги честно пытался быть вежливым и спокойным человеком в отношении Чон Хосока. После десяти лет дружбы он знал его настолько хорошо, что порой самому становилось дурно от всех фактов, хранившихся в голове о мужчине. Особенно капризен с чужими, пока своих подпускает так далеко, что есть шанс никогда не выйти из темной комнаты всех его тайн. Дружелюбен и приветлив, когда не доверяет кому-то. Взгляд становится тяжелым и властным, если с ним начнут препираться и показывать клыки в неподходящий под его внутренние настройки момент. Это как раз был один из таких моментов, на которые Мин Юнги был готов положить болт. Та песня, что приглянулась парню с оленьими глазками, была одним из лучших фитов, не вошедших в официальный ряд пластинки. Он еще даст по шее Со Ён за то, что дополнительно не проверила все файлы по папкам. Она-то как раз стыдливо опускала глаза в пол, вся сжавшись от волнения и неприязни. Юнги не сразу понял, откуда взялось второе чувство у девчонки, а только когда опустил глаза ниже. Чон Хосок, который все это время пытливо глазел на него, аккуратно поглаживал ее ножку ниже колена. Вот же сука изворотливая. - Хорошо, Хосок-ши, - он нарушил затянувшуюся тишину, разрезав напряжение острым клинком нового предложения, которые он поклялся никому больше не делать. Что ж, придется поплатиться и за это. - Я напишу твоему пареньку песню. Она не войдет в альбом, а будет прилагаться в качестве бонус-трека, который я выпущу отдельно. - И на нее снимем клип совместно с танцевальной практикой, - Хосок весь оживился, вернув вторую руку обратно на стол. - По рукам, - Мин выпустил вздох облегчения и бросил короткий взгляд в сторону Со. Она немного расслабилась, но продолжала сверлить глазами опустевшую после крошечной порции салата, что она заказала для себя, тарелку. - Со, сходи в уборную, - он старался проговорить эту просьбу максимально отстраненным голосом, чтобы его не заподозрили в том, что он переживает за состояние девчонки. - У тебя что-то с тоном лица. Может, тоналка тебе не подходит, вся кожа в катушках. На самом деле, Юнги не разбирался в том, что такое тон лица и как его стоит поддерживать. Он хотел избавить ее от общества Чон Хосока, быстро обговорить с ним все условия сделки, чтобы поймать ее у туалетов, отвезти домой и больше никогда не брать с собой на встречи с ним. По ее расстроенной гримасе и удивленным взглядам мужчин было видно, что маленький коварный план удался. Она молча поднялась, отложила салфетку на край стола и, поклонившись им, отправилась в сторону уборной. - Не слишком грубо, Юнги-хён? - Чон-старший разочарованно покачал головой. - Ты слишком придирчив к своей девчонке. Она потрясающе выглядит сегодня. Не так ли, Чонгук-и? - Хосок-ши, - Юнги не дал младшему ответить, резко обрубив того своим стальным тоном еще на том месте, где он только собирался раскрыть рот. - Я, кажется, обмолвился еще на первой встрече, чтобы ты даже не думал смотреть в сторону Со. Ей некогда, и не стоит пытаться отвлекать ее от работы. Они какое-то время молча смотрели друг на друга, пытаясь одержать победу в безмолвной битве взглядов, пока Юнги не заметил на толику секунды, как Хосок сдался под напором его тяжелого и густого взгляда. За своих он будет идти на пролом. - Итак, песня исключительно для «твоего мальчика», клип и танцевальная практика. На презентации он выступит с ней. Ты представишь, я уступлю сцену на один трек. - Выступите вместе, - Хосок повышает ставки. - Хочу, чтобы в ней была и твоя партия. - Не много ли хочешь, Хосок-ши? - костяшки вмиг побелели от того, как он сжал кулаки. - Столько, сколько готов отдать тебе за твою презентацию. - Ладно, - сдаться сейчас было самым оптимальным для него решением. - Будет фит. - Как чудесно, - Чон-старший потер ладони и оглянулся по сторонам. - Мне нужно отойти до управляющего, не скучайте. - Мне уже пора, - Юнги поднялся вместе с ним. - Нам с Со еще нужно заехать в офис лейбла. - Потерпи несколько минут и дождись свою подчиненную, - с напором продолжал Хосок. - Я приготовил кое-что для своих дорогих гостей. «Но точно ли сдаться было равно поступить верно?», - крутилось в мыслях у Юнги. Он приземлился обратно на стул и кивнул в сторону Чонгука, выдавливая из себя вежливую улыбку. Хотелось свернуть шею Хосоку, ведь он продолжал переживать о Со, которая все еще не возвращалась из уборной. Вдруг ее накрыла истерика из-за его колкого комментария, а он не слишком много знал о своей подчиненной, чтобы быть уверенным в чем-то. Он опустошил еще два стакана прежде чем завести разговор с Чон Чонгуком о том, что ему нравится. Все-таки ему предстояло написать для него песню, а лучший материал — это разговор по душам за алкоголем. Хотя в случае с Юнги — попойка и компрометирующие вопросы. Со держалась за края раковины, точно Лео из известной драмы о глыбе, погубившей судно с многотысячной публикой на своем борту. Из последних сил, из одного единственного желания — выбраться из этого чертового ресторана, что бы ей не стоило того, все еще живой, ни ущемленной ни в чем женщиной. Из глотки рвался вопль, который мог бы спокойно оглушить не то, что весь Сеул, всю Азию, тянущуюся пузатым красным драконом по карте мира. В ней бурлили злость, желание исколотить Юнги, вонзить тонкие шпильки, едва удерживающие ее тело, в сердце и голову. Он был с ней так груб, будто все ее существование ничего ему не стоило. Капля воды стекала по виску, глаза вот-вот и стали бы мокрыми, если бы не резко открывшаяся и захлопнувшаяся за ней дверь и остудивший ее пыл щелчок замка. Она подняла глаза и встретилась с ошалелым взглядом карих глаз в отражении. Чон Хосок стоял позади нее, спрятав руки в карманах черных брюк. - Хосок-ши, - только и удалось вымолвить ей едва дрожащим голосом. - Ты еще красивее, когда плачешь, Со Ён-ши, - он говорил с ней вежливо, соблюдал дистанцию, даже во взгляде появилось нечто человеческое, чему так хотелось довериться. Но она не смогла. - Что вы здесь делаете? - конечно, Со знала ответ на этот вопрос, но продолжала делать вид, что не было этих прикосновений под столом, не было тяжелого дыхания, стоило ему чуть наклониться к ней, не было пытливых взглядов искоса, она больше не могла. Ей проще было прикинуться дурочкой и сделать вид, что она ничего не понимает. Потому как то, что она видела, ей не нравилось совсем. - Сама, как думаешь? - сделал шаг навстречу ей, и за какое-то юркое движение подошел вплотную, уложив голову на плечо. - Теперь я понимаю, зачем Юнги прячет тебя. Таким сытным куском жалко делиться. - Я вам не мясо, чтобы меня как добычу делить, - внезапно у нее прорезался голос. И откуда только, Со? - Нет, Со Ён, ты не мясо, - вдыхает у ее шеи и проводит кончиком носа вдоль, поднимаясь к уху, чтобы после проговорить прямо в него: - Ты чертов героин. Неловко дергается под ним, но уже понимает, что это дорога в никуда. Взгляд у Хосока темный, плотоядный, он прожигает им внутренности, приковывает так, что колени содрогаются, а в горле пересыхает. Выхода у Со нет. Она стоит столбом, глаза опустила к покрывшейся каплями раковине, считает их одну за другой — все, лишь бы не чувствовать происходящего, не существовать в одно мгновение с ним. У нее по жилам течет мазут, его густые комки забивают все в организме, замедляют ее, пригвождают к месту. Ей бы закричать, позвать на помощь, умолять о пощаде, но вместо этого она прислушивается к запаху его тела, различает в дыхании нотки портвейна и мятной жвачки, которую Чон-страший закинул себе в рот по пути до уборной. - Ты же знаешь, что я не выпущу тебя, - горячее дыхание обжигает щеку девушки. - Мне так хочется тебя поцеловать. - Вам не стоит этого делать, - она знает наперед, что любые ее доводы будут бесполезны, но все еще зачем-то пытается. Будто верит, что дверь сейчас распахнется, и на пороге окажется ее Юнги. Который из фантазий, который в ее голове сделает все, чтобы защитить, сберечь от этого мира, забрать к себе. Но реальность оказывается жестче, когда его сердцевидные губы касаются кожи шеи. Со противно, она хочет вывернуться наизнанку, сделать все, чтобы оттолкнуть его от себя, но все, что может, — жалобно пищать и мысленно молиться о лучшем. - Скажи, как тебе нравится, Со, - тянется поцелуями вдоль шеи, выше к нижней линии челюсти. Ее трясет, нет, не так. Ее всю выворачивает в судороге, сквозившей по телу. - Вы мне не нравитесь... - Это я понял сразу, - ухмыляется и влажно целует в щеку, совсем близко к губам. - Еще в тот момент, когда вы с Юнги-ши вошли ко мне в офис. Но он тебе не даст того, чего бы тебе хотелось, Со. А я могу, - влажно целует в висок. - Могу даже больше, чем ты хочешь. - Вас я не хочу, Хосок-ши, - она давится кашлем. Рвущийся наружу спазм притупляется за счет хватки за шею. Хосок разворачивает ее к себе и тянется к губам. Она вертит головой и чувствует вибрацию в сумке. Пожалуйста, пусть это будет Юнги. Пускай, он забеспокоится от того, что их долго нет за столом. Пускай ворвется в этот чертов женский туалет. - Он не придет, Со, - выдыхает ей в макушку и отправляет следом поцелуй. - Не придет. Резким движением отрывается от нее, смотрит сквозь зеркало и ждет, пока она поднимет свои глаза на него. Но девушка стыдливо смотрит вниз. От этой картины что-то неприятно щиплет внутри. Хосок знает, как глубоко она в своих чувствах и почему-то не хочет давить. Ему вмиг стало так жалко ее, что все желание, с которым он стремительно пересекал коридоры ресторана в надежде найти ее здесь, моментально растворилось где-то на задворках чести и достоинства. Он не хотел ее такую. Ему хотелось завоевать ее другую, сильную, но никак не отчаевшуюся. - Никому не говори о том, что здесь было, - раскрывает дверь и смотрит на нее через зеркало. - Если все еще хочешь как-то реализоваться в музыке. Да, Чон Хосок умел наводить справки. И о ней он накопал не меньше, чем она в свое время о нем. Со Ён не так часто мелькала в публикациях в качестве продюсера Мин Юнги, но он поднял все архивы, чтобы найти хоть сколько-то информации о ней. - Я не Юнги-хён, Со, - она наконец-то подняла свои глаза на него. - Но задумайся, как много я мог бы дать тебе. Со стояла неподвижно, не отрываясь от его взгляда. В нем было столько сожаления и печали, что девушке, едва выносившей этот вечер, стало тяжело. Она позволила себе расплакаться прямо перед ним, навсегда проведя между ними линию, за которую Чон Хосок никогда больше не смог бы заступить. Он твердо знал себе цену, он работал на нее слишком долго, потому молча закрыл за собой дверь и оставил ее там одну. «Будь что будет», - решил для себя и направился в сторону их столика. Теперь все зависело от Со Ён и ее желания идти дальше. Он наперед знал, что девчонка Юнги выберет, но до последнего не решался озвучивать это у себя в голове. Слишком много там было всего, с чем ему еще предстояло бороться. У Со землю из под ног выбили, она опустилась на кафельную плитку и продолжала ощущать вибрации, доносившиеся из сумочки. Да, Юнги определенно потерял ее, но не собирался идти на поиски. В голове продолжало набатом бить хосоковское «Он не придет». И Со Ён чувствовала это каждой своей клеточкой. Юнги поймал ее у выхода из уборной, настороженно вглядываясь в каждое неровное движение подчиненной. Со шла к нему молча, также молча обошла и направилась к выходу из ресторана, ни разу не обернувшись, чтобы убедиться, точно ли он следует за ней. В руках у мужчины была ее маленькая черная сумочка и плащ, которые он так и пронес до машины, покорно идя позади. Что-то в ней точно поменялось после ухода в уборную, и Юнги настроил каждый внутренний датчик, дабы уловить те сигналы, по которым смог бы понять, что или кто именно вызвал это состояние. Себя он, конечно, рассматривал в первую очередь, но сейчас подумал и о Хосоке, вернувшемся тише обычного. Лицо у него было серьезным, а то, за чем он собирался уходить, так и осталось не озвученным. Голову Юнги посетила нехорошая мысль, и он всячески пытался смахнуть ее, но опущенная голова Со Ён и отстраненный взгляд продолжали настойчиво подавать сигналы, что что-то могло произойти. - Со, - они уже подъезжали к ее дому, когда он наконец решился заговорить с ней. В офис лейбла им совсем не нужно было заезжать, эту отговорку он использовал как оправдание перед товарищем. - У тебя все хорошо? Со Ён не ожидала от него никаких вопросов, более того: совсем не ждала, что коснется ее руки и мягко проведет по кисти до предплечья. Ей не хотелось ни о чем с ним говорить, голова ее гудела, а мысли скомкались в комочки, разворачивать которые теперь представлялось невозможным. Она молча кивнула, показав поднятыми вверх большими пальцами, что все в порядке, и раскрыла дверь машины. - Ты можешь взять завтра выходной, Со, - он предпринял еще одну попытку. - Нет, Юнги-хён, - одной ногой уже спустилась на асфальт. - Завтра я приду к вам. Нам предстоит много работы. - Я справлюсь один. - До завтра, сонбэним, - она захлопнула дверь авто и быстро вбежала в подъезд, скрываясь за тяжелой железной дверью. Юнги, хоть и был ей благодарен за самоотдачу в работе, внутри переживал за ментальное состояние «своей девчонки». Надо сказать, это прозвище, дарованное ей Хосоком, очень подходило под тот формат взаимоотношений, который был между ними. Всегда при нем, беспрекословно выполняет любую работу, сторожит его ночами в студии, когда он корпит над очередным произведением, и всецело поддерживает. Юнги был черствым и даже грубым в работе, он не давал ей поблажек и редко хвалил, но лишь потому что очень верил в девчонку и хотел сделать все возможное, чтобы из-под его крыла выпорхнула профессионалом. Надо сказать, когда он задумывался об этом, ему на мгновение становилось грустно, ведь он уже не мог да и не хотел представлять свои рабочие дни без нее. Да и честно, любые другие тоже. Со как-то слишком комфортно вписалась в его ни разу не размеренную жизнь и деталькой тетриса вошла в нее, будто ей всегда там было место. Смотря на нее, Юнги думал о том, что она всегда будет рядом, и при этом ни разу не смотрел на нее в каком-либо другом ключе, кроме как «надежная правая рука». Она была тактична, исполнительна и всегда мила, когда речь заходила об общении с заказчиками или другими артистами. Без нее он бы и половины проектов не вытянул, только потому что она умела очаровывать и быть внимательной к деталям. И все же Юнги до последнего предпочитал оттягивать момент, в котором он спросит себя, что в Ли Со Ён притягивает его сильнее всего. Боялся, что тот ответ, который бы он хотел и мог получить больше года назад, мог деформироваться в ненужную для него сторону. - Отвезти вас домой, Господин Мин? - послышался голос водителя из-за опущенной наполовину створки, отделяющей передние сидения от заднего салона. - Отвезите по адресу моей студии, - он назвал адрес и откинулся на спинку сидения, перебирая малахитовые камушки браслета. Что-то внутри неприятно зудело и подпрыгивало при залетной мысли о том, что состояние Со могло быть вызвано действиями Хосока. Он так и не решился на разговор с ним, списав это на то, что перед их фитом не хотелось портить отношения. Все-таки они договорились о жирной сделке, а Чон Хосок был не последним человеком на музыкальном Олимпе. По правде сказать, у Юнги давно руки чесались раскрасить его довольное лицо за все гадкие поступки и слова, которыми Чон одаривал его и пассий оного. Случай с Со Ён был далеко не первым: до того, как девушка пришла работать к нему, была Мун Га, его визажист, с которой Юнги по неосторожности вступил в связь. Тогда уж Хосок поигрался на славу, в начале очаровав и влюбив в себя, а после — и вовсе переманив к себе в команду. Юнги, хоть и не питал к ней слишком сильных чувств, в первый раз осознал, что может быть больно не от стесанных костяшек или саднящего в попытках сделать сальто виска, а от чего-то, что глубже физических ощущений. Он долго не находил себе места, писать у него тоже не получалось, все валилось из рук, и вот тогда Чимин за ручку привел Со. Румяную, еще совсем свежую, готовую к любому графику и задачам. Это сейчас она могла выбирать, в какой день будет безвылазно приставлена к нему, а раньше арендовала койку в гостевой спальне его апартаментов в Каннаме. Он хотел написать ей с пожеланиями добрых снов и благодарностью за то, что сопровождала его сегодня, но пальцы зависли над экраном и неприятно задрожали от напряжения. Он испустил вздох и откинул телефон на сиденье. В голове было так много мыслей, что все их он собрал в корзину «за ненадобностью» и плотно закрыл на засов, чтобы больше не лезли обратно. На сегодня его лимит был исчерпан.***
Со лежала в кровати, вперевшись взглядом в потолок еще долгое время после пробуждения. Сил на то, чтобы оторваться от мягкого матраца, совсем не было. Перед глазами все еще всплывали картинки прошлого вечера, их взаимодействие с Хосоком в уборной его ресторана прорезало сетчатку глаз, стоило их прикрыть на долю секунды. Она не представляла, как будет взаимодействовать с его артистом, как будет вести себя, будто ничего не произошло. Ей было тяжело от этих мыслей, они сковывали тело и мешали выполнять утреннюю рутину. Подняться, принять теплый душ, вымыть голову и уложить волосы прямо, с завитками у кончиков, заставить отросшую челку лечь в нужный пробор. Нарядиться в милый кардиган с ягодами и украсить шею цветными бусами. Вместо этого она оторвалась от кровати за десять минут до выхода из дома, накинула на себя объемный свитер, растянутые в коленях джинсы, заплела волосы в косу и выбежала из квартиры, предварительно сложив в сумку пару энергетиков. Тело ныло от того, что его хозяйка проворочилась добрую половину ночи, сомкнув глаза ближе к рассвету. Со Ён не хотела принимать себя в это утро: заведомо игнорировала отражение в заполненном вагоне метро, не наносила макияжа, уложив темные брови волосок к волоску. Она бежала по улице, что было сил, лишь бы успеть забрать из любимой кофейни сонбэнима два сэндвича с тунцом и сыром, но их не оказалось на прилавке, как и ее любимой улитки с корицей. Расстроенная и злая, она вбежала в лифт его элитного жилого комплекса и добралась до последнего этажа с единственным желанием — выйти на террасу с чашкой кофе и сигаретой в руках. - Со, - Юнги встретил ее на пороге на удивление довольным. Забрал из рук рюкзак и помог снять объемную кожаную куртку. - Проходи, я купил нам завтрак. Юнги все еще чувствовал дискомфорт после вечера в компании Хосока, потому решил быть с ней максимально дружелюбным в это утро. И Со чувствовала это напряжение даже сквозь его натянутую, рисковавшую стать естественной, улыбку. Она молча направилась в гостиную, соединенную с кухней, и затормозила у барной стойки, на которой ее ждали те самые сэндвичи и улитки, уложенные на большую круглую тарелку. - С утра заскочил в кофейню и взял нам завтрак, - он оказался за ее спиной и подтолкнул ближе к стульям. - Поешь, ты наверняка не успела позавтракать. - Спасибо, Юнги-хён, - лепетала она и медленно шагала к стойке. - Я хотела купить еду, но там ничего не оставалось. - Я решил позаботиться о тебе сам, - он кивнул и устроился на одном из стульев. - Ты выглядишь уставшей. - Плохо спалось, - она сразу же отпила все еще теплый фильтр из кружки. - Как вы себя чувствуете этим утром? - Вполне, - он уже жевал сэндвич. - Пожалуйста, ешь. Нам предстоит много работы сегодня. - Чонгук-ши придет к нам сегодня? - Мне еще нужно дописать его песню, Со, - сказал так, будто она сморозила глупость. По правде говоря, Со понимала это, но слишком уж не хотела признавать, что им в действительности придется работать с ним и его продюсером Чон Хосоком бок о бок всю эту и ближайшую до презентации альбома неделю. - Вы правы, сонбэним, - кивнула и надкусила улитку. - Есть успехи в написании? - Первый куплет и припев почти готовы, - Юнги с удовольствием прожевывал пищу. - Мелодия сложилась сама собой прошлой ночью, когда я поехал в студию после того, как мы завезли тебя домой. Юнги, по мнению Со, был очень талантливым композитором. Та музыка, что рождалась из-под его пальцев, стоило ему сесть за инструмент, не могла оставить равнодушным. Он вкладывал в нее всего себя, пускай на выходе совсем отсутствовали классические звучания и превалировала механика в мелодиях. Ей искренне нравилось то, как он отдается процессу, и она мечтала о совместном творчестве с ним однажды, исписывая старый, местами потрепанный блокнот строчками собственных сочинений. - Вы большой молодец, - кивнула и надкусила сдобу. - Как ты себя чувствуешь, Со? - он решил вновь испытать удачу и залезть на ту территорию, что обычно оставалась очерченной жирной линией личных границ для них двоих. - Я в порядке, - кофе приятно стекал по стенкам желудка. - Только совсем не выспалась. Врала и не краснела. Юнги это четко осознавал, но не хотел признаваться себе в том, что его это могло задеть. Потому терпеливо вдохнул смесь запахов его квартиры, собственного парфюма, что успел нанести утром, и ароматы еды. Со поджала губы и склонила голову над столом. Ей отчего-то было некомфортно всякий раз, когда он спрашивал о ее самочувствии, но она старалась держаться стойко и не показывать, что ее сердце предательски ёкало, когда он внимательно смотрел на нее в ожидании ответа. - Тогда доедай, кури, и мы пойдем в студию дорабатывать песню, - он как-то слишком ласково улыбнулся ей. - Мне понадобится женская партия. Со уплетала свои улиточки за обе щеки, они покрылись румянцем во многом из-за того взгляда, с которым на нее смотрел Юнги, но мужчине казалось, что ее лицо становилось таким благодаря теплу его пентхауса, вкусной еде и кофе. Она наконец-то расслабилась, чуть сгорбившись, склонилась над барной стойкой и жевала под его разговоры о планах на ближайшую запись. Ему нравилось говорить с ней о работе и видеть в глазах напротив неподдельный интерес: Со разделяла его любовь к музыке и была отличным собеседником, зная не многим меньше, чем сам он. Она каким-то чудным образом была в курсе всех новых фишек в производстве музыке, подхватывала тренды и всегда подсказывала, в какое звучание лучше увести трек. И в те моменты Юнги понимал, что Чимин не ошибся, предлагая взять девчонку к себе. - Дождусь тебя в студии, - Юнги редко курил в ее компании. Чаще дожидался пока она докурит свою тоненькую сигаретку в стороне или сидя в машине. - Хорошо, сонбэним, - она согласно кивнула и поспешила закинуть в рот последний ломтик сдобы. - Не торопись, - бросил напоследок и уже направился к лестнице, ведущей на второй этаж, где находилась его домашняя студия. - Мы оттуда долго не выйдем. Солнце уже поднялось над Сеулом и бликовало в окнах высоток Каннама. Со нравился этот район, в нем зарождалась отдельная жизнь, и все шло своим чередом. В выходные дни по утрам можно было наблюдать за тем, как жители элитного района, не спеша, идут за своим кофе, заказывают такси или загорают в маленьких уютных садиках на крышах собственных террас. Один из таких садиков был и в пентхаусе Юнги, на него можно было попасть со второго этажа, пройдя через спальню и поднявшись по маленькой витиеватой лестнице. Там они часто пили, кто — виски, кто — чай, и разговаривали после долгой работы в студии. Со поморщилась, но подставила лицо под солнечные лучи. Ей нравились эти теплые касания светила, они будто обнимали лицо двумя руками и согревали щеки до красных отметин и первых, выступавших на кончике носа, веснушек. Она докуривала уже вторую сигарету и наблюдала за тем, как в соседнем доме на террасе танцует пожилая пара. Старички обнимали друг друга за плечи и трогательно покачивались в стороны под мелодии саксофона. Со Ён тут же уловила ритм и открыла заметки в телефоне, поймав в голове схожую, но отличную по ритмике, музыку. Слова сами лились из-под пальцев, она записывала их второпях, боясь упустить каждую букву, что выскакивала и складывалась в предложение. Со с трепетом писала и писала, позабыв о не сброшенном фильтре с сигареты, повалив пепел на плитку террасы Юнги. Четырхнулась, носком попыталась сбросить его за ограждение, по итогу размазав и испачкав нос тапочка, и кое-как скрыла следы преступления. Юнги уже вовсю работал в студии над новой композицией. Со услышала музыку и, тихонечко прикрывая закрывая за собой дверь, прокралась на соседнее кресло, взяв с пульта пару наушников. - Послушай вот этот отрывок, - не отрываясь от клавиш пульта, проговорил он. Гитарное звучание разливалось приятной мелодией, она прикрыла глаза и откинулась на спинку стула. За закрытыми веками видела, как Юнги перебирал струны инструмента, сосредоточенно смотря вниз. Его отросшая челка прикрывала глаза, черная футболка смялась под гитарой, босой пяткой он помогал себе и отстукивал ритм мелодии. Длинные пальцы касались струн, заставляя ее сердце предательски сжиматься. После чего тихий скрипучий голос запел, вынудив девчонку плотно сжать губы в тонкую полоску и укусить нижнюю до крови. Металический привкус осел на языке, все поджилки моментально задребезжали, Со была готова разложиться на этом стуле от одного звучания голоса своего сонбэнима. Но никогда бы не посмела показать ему свою слабость, а потому сдержанно улыбнулась, сняла наушники и развернулась к нему на стуле. - Это было очень хорошо, сонбэним, - Со набралась смелости прежде чем сказать то, что рвалась с первых секунд прослушивания. - Если честно, она нравится мне гораздо сильнее вашей работы для фита. - В том и дело, - мужчина хмыкнул. - А должна была выйти посредственной. - У вас не может быть посредственного, - Со Ён отчетливо понимала на что шла, расхваливая своего босса. Он терпеть этого не мог и всегда относился к себе с нездоровой долей скептицизма. - Хватит, Со, - но Юнги лишь аккуратно коснулся ее локтя, скинув его со стола. - Я не вложился в нее ни на йоту от своих возможностей. - Ты действительно думаешь, что она так хороша? - Не лучшая в альбоме, но...,- девушка загадочно улыбнулась, вновь надевая наушники. - Нам предстоит много работы, сонбэним. Давайте создадим лучшую музыку. - Однажды искореню в тебе романтика, - проговорил он совсем тихо, вздыхая, чтобы подчиненная не могла его расслышать. И вывел звук на микшерном пульте. Они просидели в студии до вечера, Юнги изредка отпускал Со на террасу и сам присоединялся к ее компании. Обед, плавно переходящий в ужин, заказали ближе к полуночи, когда Со Ён уже клевала носом и смотрела пустым взглядом в мониторы. Девочка выложилась на все двести процентов, и теперь Юнги чувствовал себя обязанным накормить ее вкусной едой и оставить на ночь у себя дома. Отпускать ее столь поздно не входило в его планы, как и препираться с ней по этому поводу: - Ты останешься здесь, Со, - мужчина упирался ладонями в барную стойку. - Уже поздно, такси стоит бешеных денег, а ты еле похожа на ту, кто в состоянии добраться домой без происшествий. - Моих сбережений хватит, - она поочередно загибала пальцы, приводя доводы в свою пользу. - Я вполне могу проконтролировать свое состояние и в сохранности добраться до дома. - Не пущу, - на мгновение ей показалось, что эта излишняя забота Юнги тянет на что-то большее, чем беспокойство босса о своем подчиненном. Он весь насупился и продолжал сверлить ее недовольным взглядом. - Ты жила у меня больше года. В чем проблема остаться на одну ночь? Твоя спальня все еще пустует. «И сказать вам о том, что каждая минута, проведенная в стенах вашего пентхауса, вне рабочих обязанностей душит меня?», - мысленно вторила ему Со. На деле только насупилась, закатила глаза и, опустошив стакан с водой, молча направилась в сторону лестницы. На втором этаже, за поворотом направо, в самом углу длинного коридора, была комната, в которой она коротала все то время, что ее помешательство не имело границ. В те дни она закрывалась там и ревела каждую ночь от невозможности выразить своих чувств. Пряталась под панцирь гиперответственной подчиненной, до ночи сидевшей подле своего сонбэнима, стоически выносила все взлеты и падения его настроения на себе. Позволяла ему быть грубым, дотошным, и не очаровываться, когда после долгого дня совместной работы он допускал возможность провести длинным пальцами сквозь распущенные волосы и вместе с тем коснуться шеи. Для Юнги этот жест ничего не значил, он лишь задумчиво глядел перед собой в те моменты и успокаивался, чувствуя шелк волос под пальцами. А у нее земля из-под ног уходила, сердце сжималось до крошечного ядра и расщеплялось, стоило ему обыденно хмыкнуть после и отправить в след, уходя: «Не зависай в студии до утра, Со». В гостевой спальне совсем ничего не изменилось после ее переезда: просторная кровать все также стояла у окна, рядышком находился торшер на высокой ножке — единственный источник света в комнате, — напротив широкий письменный стол, а стену ближе к входной двери подпирал высокий шкаф, дверцы которого разъезжались и впускали в небольшую гардеробную. Со направилась сразу к кровати, скинув сумку у подножия, подмяла под себя подушку и уставилась в окно в пол. Огни ночного Сеула были отсюда как на ладони: мегаполис, подсвеченный десятками высоток, освещением улиц, достопримечательностей и неоновых вывесок, в ночи казался оазисом цивилизации — этот город никогда не переставал жить. Со Ён вспомнила о музыке, которая рождалась в ее голове этим утром. Она мгновенно слезла с кровати, подцепила телефон и блокнот из сумки и включила торшер, удобно подперев голову подушкой. Успев дописать первые два куплета, она вчитывалась в написанное, подчеркивая ручкой те места, которые исправит впоследствии. Строчки продолжали идти впереди дрожащих рук, которыми она поспешно записывала предложение за предложением. Мелодия вертелась в голове, ее срочно нужно было воспроизвести, но приложения на телефоне, имитирующего клавишный инструмент, было недостаточно. Ей хотелось услышать живое звучание, и она сразу же вспомнила о синтезаторе, находившемся в студии Юнги. Скользкое желание пробраться туда без ведома мужчины воспалило разум, и она, не задумываясь о возможных последствиях в виде нарушения его отдыха или беспокойства посреди ночи, вознамерилась пробраться туда. Шмыгнула в коридор, прислушиваясь к звукам из гостиной на первом этаже, и шустро зашагала по направлению к комнате рядом с его спальней. Тихо раскрыла дверь, плотно затворив после, уселась за инструмент, предварительно подключив к нему большие наушники, и начала играть. «Я подожду. Так покажи мне, насколько ты сильна, Забудь про всех остальных, Мы сейчас одни.» Со отдавалась музыке, тихо мурлыкала слова, продолжая черкать в блокноте и находить правильные, чтобы описать все то, что творилось внутри нее последние два года. Про себя она знала, что эти строчки давно мечтала излить и трансформировать в нечто физическое, чтобы не скреблись ноготками по уязвимой, раненной собственными намерениями, душе. Хотелось громче, чтобы весь Сеул стал свидетелем ее индульгенции, чтобы единственный человек в этом доме услышал, и не пришлось бы больше находить новых способов поведать ему о том, почему она часто с заплаканными глазами или вовсе не хочет разговаривать с ним. Со поставила режим записи и тихо напевала получившееся, она вознамерилась показать это кому-нибудь обязательно. Будь то Пак Чимин, ежедневно интересующийся ее успехами на музыкальном поприще, или же Мин Юнги. Последний, к слову, застал рождение музыки своей подчиненной. Решившись на цыпочках пройтись до гостевой спальни, он застрял у двери собственной студии и врос ногами прямо в мягкий ковер, постеленный у входа. Слышал интонацию, с которой напевала, едва пытался различить то, о чем она мяукала, сидя за клавишами, прислонившись ухом к щели и всем телом к дереву. В грудине что-то предательски ёкнуло, когда она прекратила играть и продолжала мычать мелодию. Ему нравилось, но было до паскудного ощущения под ребрами обидно, что не пригласила его поучаствовать. Он бы играл для нее по нотам, которые, был уверен, она давно написала, помогал обрести тон, да просто был рядом в такой ответственный момент. Юнги казалось, что от него скрыли самое сокровенное, от того чувствовал высоченную стену между ними и был готов расшибить лоб, лишь бы показать, что в данном случае ей не может быть места. - Если бы ты только доверилась мне, Со, - прошептал, прислонившись костяшками пальцев к двери, и вернулся обратно в спальню. Со Ён, довольная проделанной работой, вышла из студии под утро. Тихонечко спустилась на первый этаж, нырнув в хозяйские сланцы, и вышла на балкон. Подожгла сигарету, наблюдая за лиловой дымкой рассвета, и чувствовала хорошенько-спрятанное на закромах собственной нелюбви к себе удовлетворение. Ей впервые нравилось то, что получилось записать, пускай и в сыром варианте, пускай и полушепотом, зато прямиком от сердца. Она верила каждому написанному и пропетому слову, каждому звучанию и чувствовала особенный трепет от того, что первыми ее услышали стены музыкальной студии Юнги. Только им могла поведать о сокровенном, только в них смогла полностью обнажить душу и заставить себя признаться в том, на что никогда не решалась. Рассказать о собственных слабостях, не боясь проживать их. Ей до того сильно хотелось прямо сейчас подняться в спальню к своему сонбэниму, разбудить его и показать то, что получилось. Но Со знала, что отвлекать его во время написании музыки было несправедливым. Она затаила дыхание и с закрытыми глазами пообещала себе, что Юнги будет первым, кто услышит ее работу. Жаль не знала, что тот уже решил не уточнять ни о чем и вести себя так, будто его подчиненная ни на что не годится, кроме комментариев о его собственной музыки. Лишь потому что сам не мог признаться себе в том, что для него было архиважным знать, о чем переживает и что трансформирует Со в музыку.***
Для Со уже было привычным по утрам видеть сонного, растрепанного Юнги в растянутой черной майке и в очках для чтения. Он сидел в широком кресле в гостиной и читал книгу. На столике возле него стояла кружка с кофе, от которой струился белый густой дым. Вся его поза была расслабленной, ногу он закинул на подлокотник кресла, пока вторая тверда стояла на полу. Девчонка сразу же прошмыгнула на террасу и сделала первую затяжку, вспоминая, каким недовольным взглядом он провожал ее вчера. Полгода назад он проводила каждое утро в его пентхаусе, но теперь, когда снимала собственное жилье, ей было жутко непривычно находиться здесь по утрам. - Как спалось? - он подошел так тихо, что Со Ён дернулась от него, непреднамеренно скидывая пепел на кафель под ногами. - У вас всегда мучаюсь от бессонницы, - совершенно честно выдала девушка. - Наверное, это аура музыканта дает о себе знать. Как же Юнги хотелось спросить у нее, не была ли она в студии, но сдерживал себя. - Виноват. - Вы отдохнули, сонбэним? - покорно склонила перед ним голову, в надежде, что сможет утаить свое чересчур возбужденное состояние. - Всю ночь снилась музыка, - но даже несмотря на попытки остановить себя, не мог удержаться. - Ночь была продуктивной. - Хм, - только выдала она и качнула головой. Слишком рано было говорить о том, что половину ночи провела в его студии и трудилась над собственной. - Сегодня продолжим писать? - Да, - уже понуро отвечал. - Вечером встреча с Чонгуком и Хосоком, - он внимательно следил за ее реакцией. - Тебе необязательно ехать. - Спасибо, сонбэним, - на ее лице читалось чувство облегчения. - У меня как раз были планы. Юнги не хотел вдаваться в подробности прошлой встречи, не был готов бороться с ними, пока не выпустит собственную пластинку. Со заметно повеселела, когда узнала, что этот вечер не придется проводить за работой. Она уже планировала свой ужин за просмотром очередной дорамы в компании соджу и еды из забегаловки под окнами ее дома. - Только вот, - он клацнул зубами и задумчиво опустил голову в бок. - Нужна будет твоя помощь с тем, чтобы забронировать место в том ресторане, куда Чимин привел тебя на наше первое знакомство. Говорят, там сейчас особенно вкусное сезонное меню. - Разве вы будете не в студии? - Со еще больше изумилась после того, как мужчина выхватил сигарету из ее рук и сделал две ощутимые затяжки. - Мы поедем в мою студию в офисе после, - он едва коснулся пальцев, пуская этим простым действием и последующим ответом ток по телу. - А ты как раз сможешь остаться здесь еще на один вечер, чтобы закончить начатое вчера. - Юнг...сонбэним, - Со растерянно хлопала глазами, пытаясь сопоставить в голове все факты и найти подходящие слова. - Я...простите, что не спросила вашего разрешения. По старой привычке решила, что могу поиграть в ней немного, пока подбираю слова. - Расслабься, Со, - тот лишь пожал плечами. - Мне самому было интересно узнать, отправилась ли ты спать, или все также не изменяешь своим привычкам. Он дождался пока та опустит бычок в пепельницу, которую он все еще хранил только потому что Со Ён завела привычку курить на его террасе, и подтолкнул ее к проходу, придерживая руками за плечи. Девочка неловко переступала перед ним ногами, все еще осмысливая их разговор. Ее напряжение сочилось сквозь пальцы. Плечи мелко подрагивали, голову она склонила низко, точно принимая на себя вину, и шажки были такими маленькими, что Юнги приходилось идти сбоку от нее и все также придерживать, подталкивать вперед. Хотелось хорошенько встряхнуть и развернуть к себе, зыркнуть глазами свысока (пускай, и разница в росте у них была всего в несколько сантиметров) и заявить, что она имеет права на свое творчество. Он, ведь, ради этого и взял ее, чтобы воспитать, взрастить в ней человека, также отчаянно больного музыкой, как и он сам. А не труситься от страха, что ее могут осудить. Эта ледяная покорность дергала за те самые нитки, вплетающиеся в сердцевину собственных переживаний, они обвязывали бьющееся сердце и притупляли его бег. Так, чтобы ухнуло на дно желудка и смогло подняться, когда Со уверенно устроилась за пультом, нацепила на голову наушники и, подзывая начать работу, махнула рукой ему, застрявшему на пороге студии в изумлении от того, как к месту она вдруг смотрелась за его рабочим местом. - Все хорошо, сонбэним? - она опустила микшер вниз, прерывая звучание дорожки, чтобы обернуться к нему и освободить от наушника одно ухо. - Не отвлекайся, - Юнги подтянул ее наушник обратно и с серьезным видом уставился в экран монитора перед собой, заглушая единственное, что рвалось наружу при виде ее такой: «Ты начинаешь нравиться мне, и это плохо, Со. Чертовски плохо».***
Шел второй час, как Юнги, Хосок и Чонгук обсуждали коллаборацию перед выпуском нового альбома. Со провела отличную работу и в деталях расписала, что предстоит сделать в две ближайшие недели до выхода пластинки, как поддерживать ее и продвигать после выпуска. Не забыла включить и съемки снипета на совместный трек с Чоном-младшим. За столом шли жаркие споры. Хосок, хотя и был доволен расписанным планом, предлагал дополнительные варианты на случай, если песня не прорвется — не мог быть до конца уверенным, пока не послушает, что Юнги подготовил для них. Мин, заметив во взгляде друга сквозную обиду и тлеющие огоньки вызова, допускал мысль, что дело может быть в том, как тот реагирует на предложение от его ассистента, но что-то еще, темное, сокрытое под легкой ухмылкой, давало ему понять, что дело могло быть и в чем-то другом. - Вы провели хорошую работу, Юнги-а, - Хосок хлопнул товарища по плечу. - А где твоя незаменимая, Со? Неужели, не захотела приезжать к нам? - У нее много других дел, - Юнги отпил виски, точно пил воду. Не морщась, будто терпкая жидкость не обжигала горло, стекая вязкой горячей струйкой по пищеводу. - Жаль, - на манер ему Чон-старший пригубил немного жидкости, но уголки губ поползли вниз, а все его скорченное лицо говорило о том, что шотландское пойло он взял, лишь бы не обидеть друга. - Я успел соскучиться по ней, хён. Внутри Юнги скрутился тугой узел, он разрастался вширь и силился вспороть брюшную полость, вонзаясь острыми гранями в мягкие ткани остатков его терпения. Мужчина напрягся, все его тело натянулась, словно струна, пальцы непроизвольно поджались в кулаки, а желваки запрыгали совсем незаметно, только скулы натянулись, оголяя острые черты лица. Он не мог позволить себе быть грубым, но поставить на место младшего товарища и коллегу по цеху хотелось до зуда в конечностях. Однажды Мин уже позволил себе дать заднюю, отпустил девушку, что была ему дорога, позволив Хосоку увести ее, больше он не был намерен отпускать то, что по праву и истечению времени давно было его. А потому слегка перегнулся через стол, поманив ближе к себе мужчину указательным пальцем и тихо, чтобы было слышно только им двоим, заговорил: - Слушай, Хосок, я уже дважды говорил, чтобы ты даже не пытался вилять хвостом в ее сторону, - хрипотца в голосе звучала угрожающе. - Третий раз будет заключительным. Я понятия не имею, что у вас там произошло в прошлый раз, и на твою радость узнать даже не попытаюсь. Но если я еще раз увижу свою подчиненную в том же виде, что и тогда, после встречи с тобой, играться больше не стану. Не трогай ее, хубэ. Чонгук, все это время сохранявший нейтралитет, негромко прокашлялся, привлекая внимание к своей персоне. Младший чувствовал напряженную обстановку и хотел ее разрядить, но жесткий взгляд его хёна дал ему понять, что младшим слова не давали. Он был весь взъерошенный, точно нахохлившийся петух, которого задели носком ботинка то ли по-неосторожности, то ли намеренно, чтобы не гонял кур по всему участку. Ему было неловко за старшего, и он лишь пытался помочь, но все его потуги были расценены с обеих сторон как обычная скука. Юнги склонил голову, смерив его оценивающим взглядом, и подозвал официанта, чтобы их рассчитали. - Предлагаю поехать в студию, чтобы я показал вам трек. - Оплата счета на тебе, хён, - Хосок поднялся, со скрежетом отодвинув стул, его ножки проехались по мраморной плитке. - Я прогуляюсь на улицу и созвонюсь по рабочим вопросам. И проследи, чтобы младший не потерялся здесь. Юнги сдержано кивнул, бросив еще один раздраженный взгляд на Чонгука. Парень понимал, что злость Мина лишь рикошетила по нему, но виду подавать не собирался. Только в уважительном жесте склонил голову ниже над столом и уставился в трещины на темном дереве. Хосок же, довольный тем, что сбросил их с хвоста и сумел выкрасть немного времени на необходимый звонок, поспешил к выходу, подцепляя телефон из заднего кармана брюк и поспешно набирая старого знакомого. - Чимин-и, - заливисто захохотал в трубку, услышав голос парня. - Чон Хосок! Чем обязан? - На следующей неделе у меня будет большая тусовка, - Хосок уже планировал, как организует спонтанное мероприятие, лишь бы вновь увидеть девчонку Юнги. - Приглашаю тебя. - Вот это честь, - тот лишь хмыкнул в трубку. - Бери с собой компанию, дружище, - он намеренно понизил голос, завидев отросшие волосы Гуки, уже направляющегося к выходу. Следом должен был идти и Мин Юнги. - Помнишь, мы как-то зависали на твоем дне рождения с той девчонкой...Со Ён? Бери ее тоже. Мы вместе работаем теперь, буду рад увидеть и ее. - Ах Со! - голос Пака заметно принял воодушевленные оттенки. - Она говорила, что ты в то время произвел на нее впечатление. Думаю, она будет рада прийти, - парень выдержал паузу, прокручивая в голове их разговор. - Вы что же, сработались с Юнги-ши? - Выпускаем вместе песню моему хубэ, - бо́льшими деталями не намеревался его сопровождать. - Так что, приходите оба. - Мы обязательно будем, Хосок-ши. - Вот и славно, - проговорил он заметно громче, завидев Мина, выходящего из ресторана, и натянув хитрую лисью улыбку на лицо. - Буду рад встречи. - До скорого, Хосок. В офисе лейбла, где Юнги корпел над треком, они засиделись до раннего утра. Радостный от получившегося звучания теперь уже и своего трека, Чонгук в пятый раз прослушивал партию, с дотошностью оценивая попадание в высокие ноты. Юнги и Хосок на тот момент уже переместились на террасу и курили. В руках у них были граненные стаканы с бурбоном, пока младший крутился у пульта и радостно ставил на повтор один и тот же момент. - Ты очень талантлив, Юнги-ши, - Хосок, несмотря на то, что между ними происходило, всегда вежливо обращался к своему хёну. - Не ожидал, что ради меня ты напишешь еще лучше, чем уже было. - Я сделал это ради себя, - Юнги отпил еще немного. - Все-таки на моей презентации будет исполнена песня. - И все же, как я мог подумать иначе, - мужчина усмехнулся. - Но Гуки счастлив, посмотри на него. Юнги сразу заметил особенное отношение старшего к своему макне. Тот желал отдать парню самое лучшее, не размениваясь на проходные треки и дешевое звучание. Кажется, Чон делал на него большие ставки и готов был вкладываться. Юнги было знакомо это чувство, его зарождение он испытывал рядом с Со Ён, когда девчонка предлагала новаторские решения его трекам и помогала с написанием текста. Для фита с Чон Чонгуком она написала второй куплет и небольшое аутро. И даже своим рвением защитить Со от нападок Чона-старшего он обозначал свое особое отношение к девчонке. Чувствовал ответственность перед ней и готов был порвать глотку любому, кто сделает ей больно. Эти отцовские или братские замашки начал замечать за собой не сразу, а лишь по истечению времени, когда уже достаточно прикипел к Со, чтобы спускать на нет косые взгляды в ее сторону. - Ты хорошо заботишься о свое подчиненном, - Юнги сбросил окурок вниз, пуская рыжие огоньки по карнизам крыш. - Беру пример с тебя, - и в этих словах Хосока не было ни грамма издевки. Искренность — да, и все же помноженная на желание пустить пыли в глаза, чтобы провернуть свой хитрый план. - Я надеюсь, мы услышали друг друга, - он осушил бокал и качнулся назад, опираясь длинными пальцами о перила. - Если ты о своей девчонке, - не успел Чон договорить, как два агата недобро блеснули в ночной дымке. - то да, хён. Я не стану давить. - Скажу тебе это только потому что мы знаем друг друга слишком давно, и строить из себя Бог весть кого я не умею, - рука Юнги потянулась к зажигалке, зажатой меж чоновских пальцев. Он чиркнул пару раз и выпустил густой пар над их головами. - Я дорожу ей, как ты дорожишь своим алмазом. И в обиду ее не дам, учти. Она мне по-своему родной стала, и во второй раз (одним взглядом он намекал на тот случай с Мун Га) я себя идиотом выставить не дам. И уж тем более, - он скинул окурок в пепельницу, и, уходя, задел плечом Хосока. - Забрать свое не позволю. - Как жаль, что я с тобой не соглашусь, Юнги-хён, - уже себе под нос ответила мужчина. И хотя он был солидарен со своим другом, сам бы не позволил свое отобрать, но что-то внутри слишком приятно зудело при мысли о Со Ён. А внутренний голос все вторил громче и громче: «Действуй, Хо. Действуй пока можешь.»