Сборник драбблов о Тобираме Сенджу

Q: Ваша рутина в выходной день Q: Душевные терзания вашего персонажа. _______________________ Второй Хокаге по обыкновению заполнял бумаги, документы, бланки и прочее, совершенно пропуская мимо ушей слова Мито о выходном дне. Кажется, в лексиконе Тобирамы и вовсе отсутствовало слово «выходной». Тем более после смерти брата и новой работы. Первое время единственными его выходами из кабинета были два значимых события: похороны Хаширамы и церемония принятия титула. Титул же повлек за собой множество работы, и запредельная нагрузка легла на плечи младшего Сенджу. Хаширама оставил брату на рассмотрение целый ряд вопросов и заявлений от жителей Деревни, требовавших неотлагательного разбирательства. Тобираме даже пришлось на некоторое время оставить обучение своей команды, отдав ее в руки другого наставника. И так прошло три месяца безвылазной из кабинета работы. Ухудшение здоровья, в том числе зрения, потеря связи с реальным миром и социумом, что пришлось принять на себя жене Хаширамы, скованность эмоций и отрицание простых физических нужд в виде сна — все это повлекло за собой частые потери сознания, сильную тревожность и появление бессонницы на постоянной основе. И все это стало значимыми аргументами для Тобирамы дать себе отдохнуть. Восстановление заняло куда больше времени, чем три месяца собственных измождений, но Мито упорно помогала другу, надежно заменяла его в каких-то рабочих моментах и непреклонно заставляла Сенджу спать или заниматься физическими нагрузками, чтобы встряхнуться после долгого времени в сидячем положении. Для начала это давалось с трудом. Шиноби сам опешил, когда понял, что не может спокойно сделать сто отжиманий даже с двумя руками. Мышцы напрягались, как натянутая тетива, вены вздувались, будто Хокаге делал что-то из ряда вон выходящее для своего тела, и проступающий пот от всего тридцати подходов дали в полной мере понять Тобираме, что дела плохи. Чуткость и сенсорика тормозили, а сюрикены и кунаи перестали попадать в центральную точку мишени. Тревожность из-за поста Хокаге и того бремени, что несет эта роль, резко сменились тревожностью за самого себя. Ведь если Сенджу прогорит, если не справится, то… что тогда? Что будет с наследием старшего брата, с Конохой? Кто будет вести ее дальше, защищать? Головокружение от съедавших мыслей, усталость во всем существе и потерянный взгляд был встречен улыбкой Мито, что была рядом с ним. Она ничего не сказала. Не смотрела на друга с опаской или жалостью, вовсе нет. В ее глазах он видел просто себя самого. Запуганного, живущего прошлым, забитым им в угол. И этого хватило, чтобы тот огонек, что тлел в Тобираме, разгорелся вновь. Мужчина вернулся в норму, насколько это возможно, лишь спустя девять месяцев. Единственное, что продолжало его тревожить — это бессонница. Тогда ему никто не мог с этим помочь. Медицина сама по себе была плохо развита, а ирьёниндзюцу не могло помочь с психологической проблемой. Но Тобирама нашел способ борьбы с этим недугом. После еще пары месяцев канцелярской работы, когда большинство проблем было улажено, Тобирама смог снова возвращаться домой. В сёэн, принадлежащее Сенджу, находилось несколько поместий и большой сад для медитаций, коим редко пользовались, отдавая предпочтение местным горячим источникам. Тем не менее, именно это место стало для Тобирамы сокровенным, где его душа смогла обрести долгожданный покой. Спустя столько времени, погруженный в печальное прошлое, разрываемый столькими потерями, терзаемый чувством вины и маниакальным стремлением быть лучшей версией себя — он смог отпустить это и выдохнуть. Медитация стала его постоянной практикой в единственный выходной день в неделю. Он также создавал теневого клона в рабочие дни, оставляя того медитировать дома, чтобы иметь чуть больше сил и на тренировки с командой. Еще одной отдушиной от работы стала, как ни странно, уборка своего дома. Он подметал полы внутри и на крыльце, порой останавливаясь на несколько минут, чтобы насладиться полуденным солнцем, лучи которого приятно и тепло ласкали кожу. Смахивал пыль с того небольшого количества фотографий, что имелось в комнате: несколько с Хаширамой, еще пару с малышкой Химе и фото с командой. Разбирал рабочий стол, на который частенько кидал свои идеи и мысли, написанные размашистым резким почерком, который свойственен ему впопыхах. Все это позволяло ему отдохнуть от продолжительной умственной работы Хокаге. Тобирама перестал корить себя за прошлое, за то, что не уберег и похоронил всех братьев; смог смириться с этим. И тяжелый груз спал с его разбитого сердца. Он наконец-то смог жить дальше.