Лишь его продолжение. Тирис Гортензия Бэтт.

      Тирис на ватных ногах подошла к распластавшемуся в кресле волшебнику — Дамблдор, некогда прежде жизнерадостный и безмятежный, теперь, словно поломанная кукла, полулежал в кресле. От его живого блеска ярко-голубых глаз не осталось и следа — теперь они были тусклыми, в них не было ни капли жизни. Это было лицо самого настоящего трупа. Да, он казался мертвым, но самое страшное, что он был жив.       Конечно, профессор Снейп ввел в курс дела в некотором роде, но… Тирис была к этому не готова… как оказалось, совершенно не готова увидеть лично. Ведь на людях Дамблдор был прежним… А теперь она смотрела на него и не верила своим глазам. Словно страшный кошмар. Могущественный прежде волшебник существовал лишь только благодаря вливаемым в него зельям и сложным нитям заклинаний.       Тирис почувствовала, как к горлу подкатывает тошнотворный комок. Она не могла оторвать глаз от его руки — угольно черной, иссушенной… словно артефакт из «Горбин и Бэркс»… и только, когда директор, тяжело вздохнув, повернулся к ней, девушка, сглотнув слюну, попятилась назад.       — Добрый вечер, Тирис. — хрипло произнес он.       Та нелепо мотнула головой, не в силах произнести ни звука. Она не могла даже приблизиться к нему.       Дамблдор слабо улыбнулся. Великий волшебник, которого страшился сам Темный Лорд. Великий и непобедимый. Надежда каждого — от скромной домохозяйки до изборождённого шрамами мракоборца из Министерства Магии. Могущественный лидер, ведущий за собой… Тот самый, благодаря которому Тирис могла чувствовать себя защищенной в Хогвартсе… умирал. Мучительно и страшно.       Она никогда… Точнее никто кроме нее и Северуса Снейпа — двух чертовых Пожирателей, как бы это не было смешно, не видел всемирно известного волшебника таким… беззащитным и жалким. Казалось, его тело уже давно не способно поддерживать жизнь. Он словно смирился со своей судьбой, но в то же время, это не значило, что он сдался. Ужасно. Дамблдору было больно. Очень больно. И ему было все равно, что кто-то может это увидеть.       Тирис беспомощно посмотрела на Снейпа, — тот стоял, скрестив руки на груди и мрачно смотрел на Дамблдора.       — Ну, что ж, — наконец, едва слышно прошелестел старик, обращаясь к ним двоим. — Не будем терять время. Мисс Бэтт, хочу, чтобы вы знали, что я вас понимаю…       Он говорил что-то еще, но она не слушала. Тирис вообще не могла пошевелиться. Она знала, что даже не сможет приблизиться к нему. Не сможет смотреть ему в глаза. Ей просто не хватит смелости. Она стала свидетелем его унижения, увидела нечто постыдное. То, о чем никогда не сможет забыть и никому не сможет рассказать. То, что будет преследовать ее в кошмарах.       Вдруг на ум пришла мысль, что будет смешно, если она встретит боггарта в поместье Бэтт и тот обратится при всех в умирающего униженного величайшего директора Хогвартса. Она даже не удивится, если он затмит ее нынешнего боггарта — ее отца.       — Мисс Бэтт?       — Я… не могу. — Тирис почувствовала, как ее лицо заливает краска стыда.       Он был обречен, так же, как и Волан-де-Морт. Его тело… разрушалось. И, в отличие от него, Дамблдору было известно, что его ждет.       Этот взгляд… блеснувшие васильковым пересветом полные боли глаза заставили отступить. Не хотела смотреть. Это было выше ее сил. Раз за разом наблюдать и собственноручно продлевать мучения. Смотреть как теряется ее собственная последняя вера в спасение и надежду.       — Я не смогу, — вновь прошептала она и отвернулась, — Я не хочу этого видеть. — повторила она уже едва слышно.       Дамблдор, поморщившись, сделал несколько учащенных глубоких шумных вдохов, как будто даже дыхание причиняло ему нестерпимые муки.       — Тирис… — наконец, снова тихо позвал он.       Слизеринка с ужасом обернулась, до боли вцепившись ногтями в кожу ладоней, и увидела, как по щеке легендарного непобедимого директора скатилась жалкая постыдная слеза. А затем вздрогнула, заметив, как тот медленно попытался приподняться на локтях. Он явно был не в себе.       — Гортензия…       Тело пробила дрожь. Ее называли так только в том всеми забытом приюте. Ненавистное имя.       Снейп напряженно наблюдал за происходящим. Тянуть еще — было нельзя.       — Время поджимает. — мрачно сказал он.       В панике Тирис посмотрела на Снейпа и… тут на нее накатила ужасающая волна осознания. Ей так плохо, она мнется, боится, а он… Северус… как ему тяжело! Он ведь все это время был один! Тащил все на себе в абсолютном одиночестве. И ему наверняка также страшно. Страшно, как и ей. Нет, еще страшнее! Ему гораздо хуже, чем ей самой. Ведь она не одна — с ней он, Северус. Он столько раз защищал ее… перед ее отцом, этой змееподобной тварью, другими Пожирателями. А он… Кто защитит его? Он — один. Совсем. Один. Один. Как же это страшно. Как он вообще справляется? Живет двойной жизнью. Как в чертовых магловских фильмах. Один. Но… У него есть она!!! Она же рядом. Она нужна ему. Он в ней нуждается!       Поток мыслей метался в голове. Слишком хаотичные, слишком сумбурные. Но они сделали свое дело — заполонили голову, оттеснив на задворки сознания страх и отвращение. В голове теперь билась только одна мысль: «он», «он», «он»… Тирис чувствовала, что может думать только о нем. О нем одном. С трудом, но все же девушка взяла себя в руки и, собрав остатки самообладания, сделала шаг вперед.       Ей было паршиво и мерзко, она ненавидела себя за то, что делает это не ради страдающего Дамблдора, а ради вполне себе живого, но не менее находящегося в безвыходности, Снейпа.