Сборник драбблов о Шисуи Учиха

Q: Есть ли у твоего кофейного куста имя? Расскажи о том, как ты решил начать заботиться о нём? Растил ли ты его из зёрнышка, или купил уже большим? Что это твоё хобби значит для тебя? Q: Были ли у тебя друзья, помимо Итачи? ------------------- Шисуи смотрит на нее, как на умалишенную. Хана Яманака вполне себе представляет рутинный цикл жизни друга: работа — сон — тренировка — работа — сон — тренировка. И даже где-то между этим он, может, и успевает поставить тарелки с едой котам-бродягам, но более того он для них не делает. Шисуи неожиданно надолго задумывается. Ну да, есть у него еще растение, оставшееся от матери, ну так и ухаживает он за ним не сверх нормы, а как научился и сколько может. А она хочет, чтобы он тратил каждый день по несколько часов на один росточек. Это... бессмысленно. Трата времени впустую. — Эй, ты все услышал? — мягкий голос, по своему обыкновению, осторожно вырывает его из раздумий. — Три месяца, не меньше. — Что три месяца? — он переводит непонимающий взгляд с Ханы на куст, с куста на Хану. — Как ты умудряешься быть самым внимательным и безалаберным человеком в Деревне, Шису-кун? — он открывает рот, она поднимает руку. — Риторический вопрос. Три-четыре месяца плоды созревают, и только потом ты можешь их срывать. Но перед этим года два он должен еще постоять и вырасти. А ты должен ухаживать, понял? — Хана-чан, я— — "Не умею, не хочу, не буду, нет времени" — отговорки не принимаются. Я уже устала слушать, как ты ноешь по Ивагакурскому кофе. Поверь, вырастишь свое — тебе больше никакое не нужно будет. Он неловко улыбается ей, не зная, как отказать. Шисуи смотрит на нее как-то меланхолично, что уже является естественным, когда они вместе. Она так действует на него. Хана вновь что-то напевает себе под нос, пока возится с землей, вся измазанная в ней, сидит на коленях, копошится в сорняках, и ей все это действительно нравится. А еще это ее способ сбежать. Совсем недавно на миссии умер ее друг. На похоронах она стояла с пустым взглядом, стеклянные глаза упирались в фотографию в черной рамке, и даже капли на ресницах не мешали ей. Прошло всего две недели. И вот она: улыбается, подкалывает его, как ни в чем не бывало. Когда он потерял друга на войне, ему пришлось достаточно быстро оправиться от этого. Учиха дали неделю на восстановление, а потом вновь бросили в битву. И он бился. Насмерть. Он больше не слышал криков вокруг себя. Он научился изолироваться от этого. И все последующие смерти воспринимались уже... менее эмоционально. Разница между ним и ей в том, что она научилась сбегать во что-то хорошее, что позволяет ей улыбаться дальше, а он... Шисуи сбегает из битвы в битву, из тренировки в тренировку, чтобы вымотать себя, не дать мыслям разгуляться в голове, чтобы между сном и бодрствованием были изматывающие серые дни. Шисуи не улыбается в них. Он вновь смотрит на маленький росточек в до смешного большом горшке. Один единственный в огромном мире. Сражается за выживание, но просит помощи. То, к чему не привык Шисуи. И он понимает, что Хана вновь все прочитала в его глазах. Об усталости, одиночестве, борьбе. Даже с самим собой. Да и "ныл" он ей о кофе только один раз. Шисуи улыбается. Сначала еле уловимо, потом шире. А потом разражается смехом на весь сад Ханы. Она смотрит на него с неподдельным удивлением, а он все смеется, как никогда до этого. Продолжает смеяться, но начинает плакать. Ему тяжело... Он не признается, но Хане и не нужно. Она знает и обнимает его. Почти невесомо, чтобы Шисуи не чувствовал себя обязанным обнять в ответ. В тот день он забрал до смешного большой горшок с маленьким росточком кофе в нем.