Профессиональная попаданка: Интриганка

      После обеда я отправила Уильяма в свой кабинет, а сама в некоторой степени бесцеремонно ввалилась в дядин. Сам он явно тоже хотел чем-то там заняться, но моего появления не ожидал. Когда я вошла, он вопросительно уставился на меня, держа в руках какие-то бумаги. Я даже растерялась от его взгляда и зависла на несколько секунд, но потом вспомнила, чего мне, собственно, понадобилось.       — Ты закончил работать с учётными книгами «Роял Пэлэс»? — сощурилась я.       — В общем, да, — он кивнул. — Ещё до того, как мы ездили в маркизат.       — Тогда я их сейчас заберу, — сообщила я.       — А я думал, что раз мне предстоит теперь заниматься ими, они будут у меня, — дядя склонил голову набок.       — Они и будут у тебя, — скептически отозвалась я. — Большую часть времени. Мне нужно, чтобы Уильям их посмотрел.       — Мне нужно присутствовать? — он нахмурился.       — Нет, — я мотнула головой. — Ты явно занят, а мы сможем просмотреть их и без твоей помощи. Тем более, я не планирую заняться этим сию секунду.       — Хорошо, — дядя поднялся, снял книги со стеллажа и сначала протянул мне, но потом задумчиво отодвинул. — Может, мне отнести?       — Не дури и давай сюда, — фыркнула я и протянула руки в книгам.       Они, конечно, были тяжёлыми, но не настолько, чтобы мне в самом деле требовалась помощь с ними. Конечно, если бы кто из прислуги увидел, схватился бы за сердце или за голову, но вот мне было совершенно нормально сделать с ними несколько шагов от одного кабинета до другого. Но стоило мне войти к себе, как Уильям подскочил и бросился ко мне, чтобы забрать их. Ну в самом деле…       — Вы не должны делать такое сами, миледи, — с оттенком недовольства сообщил секретарь.       — Да-да, моё дело — работать головой, — фыркнула я. — Это не так тяжело, чтобы я не могла этого сделать.       — А что это? — он наконец обратил внимание на книги в своих руках.       — Учётные книги «Роял Пэлэс», — отозвалась я. — И их содержание не должно стать известным, а то много вопросов будет.       — Что мне следует с ними сделать? — Уильям нахмурился.       — Изучить, — я пожала плечами. — Когда ты сделаешь это, поговорим. Может, ты поможешь разобраться с главной проблемой отелей.       — Я юрист, — озадаченно изрёк он.       — Я знаю, — я кивнула. — Кстати говоря, я была впечатлена, как убедительно ты вчера солгал. Если бы я не знала, как всё обстоит на самом деле, сама бы поверила.       — Я юрист, — повторил Уильям. — А адвокаты, миледи, не всегда представляют интересы тех, кто прав. Чаще — тех, у кого есть деньги. И порой защита в подобных историях требует убедительно лгать. Однако это породило небольшую проблему: теперь мне действительно придётся обучиться печатать на машинке.       — Почему бы не попробовать прямо сейчас? — я сложила руки на груди и склонила голову набок.       — А это? — он кивнул на книги.       — Это можешь взять с собой в дорогу, — поморщилась я. — Другими делами до прибытия в маркизат всё равно заняться не выйдет. Давай, садись за мой стол.       — В ваше кресло? — Уильям вытаращился на меня так, будто я предложила ему по меньшей мере прокатиться на санях Санты.       — Другого нет, — я пожала плечами. — Если я сама вдруг забуду, напомни мне, что для машинки нужно бюро. Но пока его нет, так что садись.       Опасливо косясь на меня, секретарь всё же обошёл мой стол и сел в кресло. На самый краешек, как будто был готов подскочить в любой момент. Я зашла ему за плечо, где обычно стоял Бальтазар, и велела снять кофр и придвинуть машинку к себе. Уильям деревянными движениями послушно это сделал. И я продолжила отдавать голосовые команды, а Уильям всё такими же скованными движениями их выполнял, пока мы не заправили бумагу, и машинка не оказалась полностью готова к работе.       — Ты ведь знаешь, как пишутся слова? — задала в максимальной степени идиотский вопрос я.       — К-конечно, — повернувшись ко мне, кивнул Уильям.       — Чтобы слово появилось на бумаге, тебе нужно просто последовательно нажать кнопки с буквами, — как ещё объяснить это тривиальное действие, я понятия не имела. — Попробуй.       Секретарь нервно кивнул и медленно одним пальцем набрал слово «hello». Закончив, он озадаченно уставился на лист с текстом, а потом медленно повернулся ко мне.       — Видишь, это не сложно, — я улыбнулась. — Чтобы сделать отступ между словами, нудно нажать длинную клавишу внизу.       Он кивнул, снова повернулся к машинке и после пробела набрал то же слово ещё раз. Потом я объяснила, как сделать большую букву, как поставить знак препинания и, наконец, самое сложное — перевод строки. Вся тонкость там состояла в том, чтобы проворачивать ролик каждый раз на одинаковый промежуток перед возвратом каретки. Уильям медленно, как будто боясь сломать, напечатал четыре строки разных несвязанных слов, и только после этого обратил внимание на то, что помимо английских букв на клавишах были ещё какие-то закорючки.       — Думаю, на сегодня достаточно, — я улыбнулась. — В принципе, это всё. Чтобы научиться работать на ней достаточно быстро, нужна только практика. Когда мы вернёмся в Лондон, закажу тебе такую же.       — Благодарю, миледи, — Уильям подскочил так, как будто у сидения моего кресла была температура Везувия по меньше мере. — Если мне позволено спросить, что это за закорючки на клавишах?       — А, это? — я села на свой трон. Горячим он определённо не был. — Это шифр, которым были написаны найденные в Колчестере документы.       — Вы смогли разобраться с ним? — я такие большие глаза, какие сейчас были у Уильяма, только у положительных героев аниме видела. Когда их что-то шокировало.       — Не скажу, что это было просто, но его автор всего лишь заменил одни символы на другие, — я пожала плечами. — Такие вещи можно сломать усердием.       — Всего лишь… — протянул Уильям. — Вы знаете способ шифрования лучше?       — Конечно, — я кивнула. — Вот например… Сколько сейчас времени?              — Должно быть около четырёх, наверное, — озадаченно ответил он.       — Скажем, сейчас без семи четыре, — снова кивнула я и достала лист бумаги. — Можно записать дату и время вот так… — я вывела на листе буквы, заменив цифры. — Это будет ключ шифра. Сначала я написала время, потом дату. Это значит, что я буду сдвигать буквы по алфавиту вперёд в каждом слове в соответствии с его номером в предложении.       Умолкнув, я начала писать. Поскольку занималась я таким редко — если быть точнее, я использовала шифр только в когда училась в школе в своём мире, и он тоже был простым переприсвоением символов, дело шло у меня медленно. Тем не менее, спустя некоторое время моего упорного пыхтения у меня получилось написать целое предложение: «aeec_gb_ Xjmmjbn ? hfs dtz xqghuvwdqg it q». Получившаяся абракадабра позабавила меня, и я протянула лист Уильяму. При виде непонятного набора букв у него вытянулось лицо, и даже единственное вменяемое слово, похоже, утратило смысл.       — У тебя есть ключ, — заметила я. — Дата. Я просто сдвинула буквы.       Уильям пристально посмотрел на меня, потом снова на лист и сощурился. Потом он взял у меня перьевую ручку и чернила, склонился над листом и начал бормотать:       — Сначала числа… Один, пять, пять, три, ноль, семь, два, ноль… — Уильям поднял глаза и уточнил, правильно понял смысл подчёркивания, и я кивнула. — Так, в первом слове буквы сдвинуты на одну вперёд, значит, если сдвинуть теперь X назад, то первая W, а потом i…       Бормотать Уильям перестал к третьему слову. Насколько моё зрение позволяло мне подсматривать, он выписал себе алфавит в колонку сбоку и сверялся по нему, что задачу, конечно, упрощало, но не ускоряло. Однако с расшифровкой секретарь справился даже немного быстрее, чем я, которая её составляла. По крайней мере, мне так показалось.       — «Уильям, ты можешь понять это?» — наконец прочитал он. — Это вообще можно взломать, если не знать ключа?       — Не думаю, — я мотнула головой. — Ключ и сам может быть зашифрован какими-то особенными символами или написан иносказательно, или на каком-то другом языке, или условленным указателем. И даже в этом варианте шифра у каждого слова по десять вариантов написания в зависимости от того, какое ему выпадет место в предложении. Если понимать принцип, сломать его можно, но нормальный человек не станет писать ключ там же, где послание, что способно крайне усложнить дело.       — И то верно… — протянул Уильям. — Спасибо вам, миледи. Мой мир сегодня стал больше.       — И я собираюсь расширять его и дальше, — я улыбнулась.       Секретарь улыбнулся и снова посмотрел на книги. Я усмехнулась и сказала, что мы сможем заняться ими вплотную, пока будем коротать время в Колчестере, поскольку там никаких других дел у нас просто не будет. Он кивнул, поднялся и сказал, что ему тоже нужно собраться в поездку, и я его отпустила.       На следующее утро сразу после завтрака Бальтазар отправил Уилла передать афиши в отель в Брайтоне, а мы спокойно, насколько это было возможно, закончили сборы и дневным поездом отправились в Колчестер. На станции нас ожидал экипаж, который и доставил нас на место. За время моего отсутствия стену почти собрали заново — видимо, Уиндинг доступно объяснил, что надо поторопиться, а по окончанию работ всем заплатят, как полагается. Дядя осмотрел весь дом и остался вполне доволен планировкой и конструкцией, но когда мы собрались за ужином в столовой, выглядел задумчивым и даже немного мрачным.       — Ты была права, здесь мрачновато, — изрёк он, снова оглядывая комнату.       — Это ведь дело поправимое, — улыбнулась я.       — Отчасти, — дядя кивнул. — Здесь не получится сделать достаточно светильников — можно только поменять гамму. Я бы предпочёл светлые стены, полы и потолки, а вот мебель в тёмных тонах. И, может быть, добавить побольше картин с солнечными пейзажами.       — Я написала старому приятелю отца во Флоренцию, что мне нужен молодой художник, — отозвалась я. — Или можно устроить выставку с аукционом в Лондоне. Или обратиться в агентство и купить у художников напрямую. Или можешь подобрать что-то, пока будешь на континенте.       — Да, у меня много вариантов, — он улыбнулся. — Средств — меньше.       — Когда речь идёт о покупке картин, мой кошелёк распахнут, — хмыкнула я. — Можешь поболтаться по галереям, где нет продажи, и если что-то понравится, мы закажем копии.       — Копии? — переспросил Уильям.       — Да, у меня вообще много копий, — я кивнула. — Например, картина в кабинете в особняке. Оригинал Сальвадора Розы «Грот с каскадом» висит в галерее во Флоренции и тоже принадлежит мне, но отец считал, что живопись существует не для того, чтобы богачи прятали её по своим домам. Она для того, чтобы питать души. А потому картины должны висеть в галереях. А если мне хочется наслаждаться ими у себя дома, я могу заказать копию. С художественной точки зрения, при условии хорошего качества работы, особой разницы нет, как по мне.       — Есть причина так поступать? — нахмурилась Офелия. — Кроме доступности искусства в галереях.       — Это ещё и возможность поддерживать художников, — я кивнула. — Автор оригинала получает деньги за свою работу и известность благодаря тому, что его картину видит много людей. Молодой начинающий художник получает средства к существованию и опыт, делая копию. Я получаю красоту у себя дома. И несколько снижаю риск попыток обокрасть меня, ведь копии никому не нужны.       — А как же удовольствие от владения оригиналом? — склонил голову набок дядя.       — Так можно владеть оригиналом и выставлять его в галерее, а дома иметь копию, — я пожала плечами. — И потом, это ещё и репутация.       И средство манипуляции, и инвестиции. Об чём я, разумеется, вслух говорить не стала. Хотя допускала, что если каждый из них немного подумает, то и сам придёт к этой нехитрой идее. Особенно Франкенштейн. Вот уж кто точно прекрасно понимал, что такое покупать картины и потом продавать их.       Мы провели в его имении три дня, прежде чем отправиться в поместье. Всё это время дядя бродил по дому с задумчивым видом, делая какие-то записи, и время от времени отправлялся болтаться по территории. Офелия уходила на пленэр и делала карандашные наброски местных пейзажей. А раньше вроде говорила, что ей больше нравилось придумывать что-то из головы, а не рисовать с натуры. Впрочем, я была обеими руками за то, чтобы она увлеклась чем-то, развивала навык и преодолевала свою скорбь. И отсутствовала в доме. Потому что дома работали мы с Уильямом. Нового задания от её величества у меня не было, но это вовсе не означало, что мне было нечем заняться: июльские события здорово отвлекли меня от ежемесячных отчётов, и теперь приходилось с ними разбираться. И не только с отчётами по финансам — там как раз нужно было свести одни цифры с другими. Помимо этого требовалось просмотреть записи о перемещениях, что было куда сложнее. Да и взятые с собой книги «Роял Пэлэс» сами себя не изучали.       По пути в поместье дядя притащился в моё купе. Я собиралась несколько часов просто таращиться в окно, стараясь опустошить голову перед тем, как её снова придётся нагрузить текущими вопросами маркизата, но у него было дело: его имению требовался толковый и честный управляющий и какой-никакой штат. У меня в кармане такого не нашлось — и, впрочем, никакого не нашлось — так что я предложила обратиться с этим вопросом к мистеру Трастворти. По моему разумению, он должен был знать хотя бы одного приличного человека, которому можно было доверить дом. А если дядя не желал отпускать от себя Сабхаша и Аджая, для работы в доме можно было найти кого-нибудь через агентство по найму. Ну, или каким-то другим способом. Возможно даже тем, каким пользовалась я.       Мистер Трастворти, как ему и было положено, встретил нас в холле поместья. И он не стал вываливать на меня новости маркизата так сразу, а сначала спросил, не желаем ли мы отдохнуть с дороги или выпить чаю. И только получив отрицательный ответ на оба вопроса, управляющий приступил к докладу. Я слушала его и кивала, как китайский болванчик. В целом выходило, что дела шли хорошо. Все наши проекты работали и приносили свои плоды. Закончил он тем, что обед будет подан через час, и я велела ему пригласить архитектора в главный дом. Мистер Трастворти только уточнил, одного или с семьёй, и я сказала, что не против, чтобы пришли все. Управляющий странно поморщился, но перечить мне не стал.       Миссис Дэвидсон оказалась дородной женщиной с густыми рыжими волосами, а всё её лицо покрывали веснушки. И её дочь была очень на неё похожа, только казалось, что она немного не доедает, и её мать тому причиной — мисс Дэвидсон была совсем худенькой. Они обе ужасно нервничали, и когда начали подавать еду, я поняла, почему — вести себя за столом должным образом не умела ни та, ни другая. Впрочем, и глава семейства манерами лорда не обладал. Однако по молчаливому согласию мы этот факт напрочь игнорировали.       — Спасибо за приглашение, — оправдывающимся тоном произнёс мистер Дэвидсон. — Мне, право, неловко сидеть здесь с вами.       — Вы же мой гость, — улыбнулась я. — Даже если вы на меня работаете.       — Я подготовил всю техническую документацию для подачи запроса о разрешении, — тут же зачастил он. — Если желаете, я принесу её сразу после обеда…       — Уильям, — я бросила взгляд на секретаря.       — Я схожу, — кивнул он. — Черновик будет у вас завтра к полудню.       — Хорошо, только ночью надо спать, — сощурилась я.       — Как прикажете, — опустил голову секретарь.       — Ваше сиятельство, я должен сказать, что поместье просто великолепно, — снова заговорил мистер Дэвидсон. — Тот, кто создал его проект, определённо был гением. Так тонко учесть ландшафт — это надо уметь.       — И сад! — воскликнула его дочь. На вид ей было лет четырнадцать. По поведению — лет семь. — Здесь замечательный сад. Можно и в прятки играть, и побегать есть где. В парках в Лондоне так играть нельзя.       — В Лондоне вообще много ограничений практически везде и во всём, — улыбнулась я.       — Только вот играть здесь совсем не с кем, — грустно заметила она. — Все постоянно заняты.       — Простите нас, ваши сиятельство, — поспешила заговорить миссис Дэвидсон, прежде чем я нашлась с ответом. — У вас в самом деле чудесный дом. Вот только нам совсем нечем заняться. Еду нам приносят с кухни в главном доме, прибирать нечего, да и ваша горничная исправно приходит. А я привыкла целыми днями хлопотать… Может быть, я могла бы заниматься всем сама?       — В гостевом доме нет кухни, — я покачала головой. — А в кухню в главном доме Этьен вряд ли вас пустит — у моего шефа на этот счёт пунктик. Почему бы вам не заняться, например, шитьём?       — Но мне совсем нечего перешивать, — извиняющимся тоном признала она.       — Думаю, это можно будет уладить, — я чуть нахмурилась и посмотрела на мистера Трастворти, стоявшего у стены справа: — Это можно будет уладить?       — Разумеется, миледи, — почтительно кивнул он.       Упоминание о саде натолкнуло меня на мысль, которую я переадресовала Офелии — там было множество видов для пленэра. Она восприняла эту идею с энтузиазмом, и я даже обещала пройтись с ней и показать некоторые места. Дэвидсоны в разговор не влезали, а их дочери скоро и вовсе стало скучно — она вертелась на своём стуле и время от времени дёргала мать за рукав. И глядя на неё, я подумала, чтобы было бы здорово сделать начальное образование обязательным для всех, кто живёт в маркизате. Крайне затруднительно, конечно, но очень полезно…       После обеда, когда все поднялись, мистер Дэвидсон подошёл ко мне и снова поблагодарил за приглашение. Я сказала ему, что мне не хотелось бы более ставить его в неловкое положение, а потому снова я его приглашать не буду, и он смущённо улыбнулся и кивнул. Не то чтобы я была категорически против новых людей, но на этом обеде, как мне показалось, некомфортно было всем.       В мой рабочий кабинет за мной проследовали мистер Трастворти и Бальтазар, пока Уильям ходил за документацией. На моём столе лежало несколько аккуратных стопочек бумаги, которые мне предстояло по-быстренькому изучить.       — Нам стоит обратить внимание на мост, миледи, — тихо произнёс мистер Трастворти.       — А что с ним? — я изогнула бровь.       — Он, возможно, не переживёт этой осени, если будут сильные дожди, — он глубоко вздохнул.       — А разве мы не планировали построить там каменный мост? — я нахмурилась.       — Да, но строительство только начали, — управляющий кивнул. — Мы сможем закончить его разве что к лету.       — Так укрепите тот, что есть, настолько, чтобы он просто дотянул до того времени, — я изогнула бровь. — Без этого моста мы окажемся лишены сообщения, так что я даже не понимаю, почему меня об этом надо спрашивать.       — Тогда я завтра же распоряжусь, — он кивнул.       — Пока вы не ушли, — я сощурилась. — Не знаете ли вы человека, который мог бы достойно управлять небольшим имением? Кого-то похожего на вас.       — Вы хотите меня уволить? — мистер Трастворти мрачно вздохнул.       — Не очень представляю, как мне управиться с маркизатом без вас, находясь столько времени в Лондоне, — я мотнула головой. — Нет, я не собираюсь вас отпускать. Мне нужен человек для имения дядюшки.       — Вот как… — протянул мистер Трастворти. — Думаю, я знаю одного человека, кто смог бы… Имение большое?       — Нет, — я покачала головой. — Дом не больше моего особняка и две тысячи акров.       — Полагаю, туда нужен не только управляющий, но и повар, горничная и конюх? — уточнил он.       — Ага, и выезд, — кивнула я. — У дядюшки есть двое слуг, но они всегда при нём, так что он вряд ли отошлёт их туда.       — Безусловно, мы никак не можем направить туда прислугу из поместья, но, полагаю, там чуть иные требования, — задумчиво произнёс мистер Трастворти. — Если позволите, я могу подобрать штат.       — Будет здорово, если вы избавите меня от этой головной боли, — я улыбнулась.       — Почту за честь, миледи, — он слегка поклонился.       А потом пришёл Уильям, и я отвлеклась ровно настолько, чтобы найти ему место для работы, попутно выдав Бальтазару указание подготовить кабинет для секретаря. Н-да, в прошлый раз нас приехало гораздо меньше, а теперь только прислуги прибыло пятеро человек, считая Барни. И вот вроде я думала о том, что у меня маленький штат, но к тому, что вокруг внезапно станет больше людей, я оказалась морально не готова. Впрочем, дела маркизата заняли меня на все те дни, что я провела там. Единственный раз, когда я отвлеклась — прогулялась с Офелией по саду. Поначалу за нами ещё увязалась дочь Дэвидсона, но садовник быстро отослал её.       Я очень постаралась плотно поработать, поскольку снова приехать должна была уже только во второй половине сентября, ко времени охоты. Так что мне надо было максимально подготовить дела к моему отсутствию. И я могла только радоваться, что столь вовремя нашла и наняла Уильяма, который здорово ускорял дело. Сколько же тут факторов удачи сошлось — как будто я ей в этом направлении из глаз пуляла. Как бы потом ради баланса меня не накрыло тотальным невезением…       В Брайтоне я рассчитывала отдыхать, насколько это было возможно, поэтому все текущие вопросы с Уильямом пришлось обсуждать в поезде. Мы с ним уже прочитали и перечитали чистовик подачи заявки и пришли к выводу, что докопаться там было не до чего. Впрочем, поскольку дело касалось моего маркизата, и на документах стояла моя подпись, я могла быть практически уверена, что его одобрят, почти не читая. Такие вот у меня были странные привилегии. Правда, занять этого могло довольно много времени — месяц или даже два. Но едва ли на доработку документы отправили быстрее. А вторым вопросом повестки были отели…       — Если вы ожидаете от меня мнения по поводу способов взыскания задолженностей, то тут мы бессильны, — мрачно заметил Уильям. — Если нет никакого пункта о сроках выплат в договоре о заселении, то и надавить нечем.       — Да, я понимаю, — я вздохнула.       — Однако есть кое-что, что мы используем в юридической практике, — он сощурился. — Прежде всего, полагаю, будет разумно ввести правило начисления инфляционного процента по итогам года, о чём уведомить всех должников почтой. А после истечения календарного года направлять письма с указанием суммы задолженности с учётом перерасчёта, давая срок до конца февраля оплатить по старой цене. Письменные напоминания суды используют для востребования штрафов и компенсаций, назначенных по итогам заседаний.       — Суды не используют принудительные взыскания? — я нахмурилась.       — Только при нарушении оговорённого в решении суда срока погашения, — Уильям кивнул. — Но этот срок всегда задокументирован, а должник подписывает обязательство, так что мы его использовать на законных основания не можем.       — Да, конечно, — я кивнула. — Хорошо, мы обсудим этот вопрос ещё с дядей. Возможно, вместе мы сообразим, как сделать эту процедуру наименее неприятной для должников.       — Почему вас вообще они заботят? — поморщился секретарь.       — Потому что отели такого класса ограничены в том, какие гости могут в них поселиться, — мрачно отозвалась я. — И если мы начнём требовать деньги с тех, кто пользуется своим именем, чтобы отложить оплату, репутация «Роял Пэлэс» упадёт, что только усугубит ситуацию с прибылью.       — Неужели вы думаете, что справедливое требование оплаты может заставить кого-то отзываться об отелях такого уровня дурно? — он нахмурился.       — Я не могу сказать с уверенностью, что именно так и будет, но проверять не очень хочу, — я поморщилась.       — Понял, — Уильям кивнул. — Тогда, может быть, напоминания об оплате стоит попробовать замаскировать под приглашения снова отдохнуть в отелях?       Я задумчиво покивала. Эта идея неплохо накладывалась на клубную систему, которую, судя по всему, мы могли запустить с нового года. Так что у нас ещё будет время продумать и доработать эту идею… Впрочем, не так уж и много, если брать в расчёт дядин отъезд.