Профет

Встретившись в оговорённом месте с Огненным, мы поспешили к выходу из корпуса Знариума. Когда мы вышли на улицу, мои глаза от увиденного стали размером с сестрицыны в тот момент, когда я ей сказал, что оплату обучения ей придётся отрабатывать самостоятельно. Сложно поверить, но причиной моего великого удивления стала Агата, забирающаяся в подобие металлической бочки. Бочка свистнула и улетела, скрывшись из глаз. Все бы ничего, да в одном из музеев, в которые меня водила бабуля, располагался зал о диких временах. В этом зале было немного информации о быте, обычаях и веровании тех времен. Там был выставлен прозрачный желтоватый камень, а в нём виднелся лист с изображением пожилой некрасивой женщины, летевшей над лесом в каменном стакане. Символы на её одежде были непонятны, но от них веяло силой. Наши мудрецы сумели частично перевести текст под изображением. Согласно тексту, каменный стакан назывался «Ступой». Мудрецы категорически отказались отвечать, почему женщина летела на инструменте для толчения и растирания чего-либо. А просьба пояснить символы на одежде старушки вообще вызывала приступ ярости. Меня в очередной раз бессовестно выдернули из раздумий. — О как тебя перекосило, не нравятся красивые женщины? — Огненный снова начал зубоскалить. — Раз не нравятся, то зачем тогда голову морочишь Масу? — Не хочу попадаться на глаза Агате. А ты без её общества, наверное, очень страдаешь, — я вопросительно глянул на Огненного, проигнорировав второй вопрос. — Ладно остынь, шуток сегодня ты явно не понимаешь. Огненный ткнул два раза рукой в стену, и через пару секунд оттуда выехала двухметровая металлическая панель, которая зависла в воздухе невысоко над землёй. После того, как я, последовав примеру рыжего, поставил рюкзак и забрался на платформу, она начала видоизменяться и подстроилась под наши тела, формируя подобия кресла. Болезненно разместив свои тела в удобных креслах, мы начали свое движение от корпуса Знариума. Брошенные на край платформы рюкзаки оказались под металлической крышкой нашего летающего дивана. Когда мы «выплыли» на улицы четвёртого кольца Улья, солнце уже висело в районе пяти часов, всё ещё нагревая пространство. Мозгом я понимал, что это не солнце, а имитация, подражание природе с помощью технических ухищрений. Очень радовало, что повороты были плавными и тело не так сильно саднило при движении. К моему удивлению, мы насквозь проехали пятое, шестое и седьмое кольца, минуя ещё одну заставу разграничивающей стены. Если прочие посты имели вылизанные укрепления, сверкающие на солнце вращающиеся сферы и нарядные формы постовых, то с восьмого всё разительно отличалось. Стены более массивные и основательные, местами покрытые неизвестной мне зелёной пылью. Вояки на воротах стены между девятым и десятым кольцам стояли как попало, во рту у многих были заостренные палочки, но воротники застёгнуты, рубашки заправлены, правда, рукава были закатаны, а на руках красовались зелёные узоры. Большие трубки висели на плечах за спиной, лица суровые, а взглядом явно хотели узнать содержимое желудка и все мысли в голове. Когда мы попали за стену двенадцатого кольца, я буквально остолбенел. «Дюжина» выглядела так, будто пережила плотную магическую бомбардировку. Дорога становилась все меньше похожей на дорогу из-за располагавшихся на ней воронок, торчащих ржавых металлических балок, рытвин. В какой-то момент дорожное покрытие совсем исчезло и платформа, своеобразно вибрируя, двигалась над размытой грунтовой дорогой. Семиэтажные здания смотрели на нас черными провалами окон, на некоторых ветер трепал порванную клеёнку, заменявшую стекло. По дороге и обочине двигался поток людей в сторону Диких земель. Желающих попытать счастья в сегодняшнюю ночь было очень много. Но, как рассказал мне Огненный, не всем это будет позволено из-за рейтингов. Несколько раз мы встретили «панцерник» — платформу, закрытую со всех сторон бронированными плитами, на крыше которой располагалась сфера и подобие прожектора рядом с трубчатой башней. Огненный, всю дорогу молчавший, не смог выдержать, чтобы не прокомментировать мою реакцию на окружающую обстановку. Ему даже не помешала боль, причиняемая тряской платформы. — Да ты весьма удивлен. Теперь я верю, что тебя знатно шибануло по голове. Но тебе явно это пошло на пользу. Похоже, что мозги на место встали, правда, не совсем, раз со мной поперся в Дикие земли, — и снова начал зубоскалить, кривясь от боли. Вот что такое «панцерник» он не соизволил объяснять, просто сказал и ткнул пальцем. А тут прям прорвало, «кушайте, не обляпайтесь». Я непроизвольно вжал голову, словно ожидая воздушный подзатыльник от бабули. — Что ты помнишь об Улье и Диких землях? — парень требовательно на меня посмотрел, направив платформу с дороги и остановив её. — Ничего, — тихо прошептал я, не в силах оторвать взгляд от разрухи и человеческого упадка. — Бузибук тебе в попутчики, ну какого ты со мной поперся? Всё, я покидаю платформу и отправляю тебя обратно. Автоуправление тебя вернет в Знариум. — Стой, — я состроил жалобное лицо, придав ему комичности. — Не надо назад. — Послушай меня! Ты можешь погибнуть в Диких землях, как минимум, от восьмилапа. Представляешь, что Агата сделает со мной в случае твоей гибели? Ты же ей по какой-то причине очень интересен. А то, что со мной сделает Могуст как с виновником потери своего подопытного питомца руками Линмера, я и представлять не хочу. Я его сегодняшнее «Здравствуйте» до сих пор очень хорошо чувствую во всех местах. И не горю желанием прочувствовать его легендарное — «Иди сюда, мой белый хлеб». Все, кому оно было адресовано, медленно покидали этот мир, потом были возвращены и снова медленно его покидали, и так могло продолжаться не один день. Говорят, Линмера даже ректор остерегается. В общем, давай-ка ты чеши под крылышко целительницы, а мне нужно заботиться о матери и сестрёнке, а благодаря тебе, меня могут вывернуть и завернуть в обратном порядке. А за моими, окромя меня, присмотреть больше некому. Ну, суть ты понял! — Да ничего не произойдёт, — в этот момент мимо проплыла платформа с бронированными щитами. На платформе за щитами сидели четыре армейца, хмуро осматривая округу. Они длительное время рассматривали нас с Огненным, у меня даже уверенности поубавилось в необходимости визита в Дикие земли, но желание спасти Масу и сохранить свое лицо одержало верх над всеми сомнениями. — Мне необходимо там побывать. — Зачем? — Огненный ударил по коленям и скривился. — Тебе возобновили обучение, также на обучение и содержание сестры у тебя хватает. Этого уже достаточно, чтобы даже не думать о посещении места, куда мы сейчас направляемся. — Не хочу жить в страхе, что выпрут из Знариума и всё рухнет, — я заглянул в его глаза. Но увидел там совсем не то, что ожидал. — В страхе, говоришь? Это ты-то в страхе живёшь? — Огненный всё больше распалялся. — Сейчас я тебе покажу свой страх. Платформа свернула в проулок и стала немного медленней двигаться, петляя между домами. По пути среди полуразрушенных зданий нам встречались девушки, которые при виде нас трясли «своей рекламой» и зазывали к себе. Огненный сопел и изредка зыркал на меня. Под его тяжёлыми взглядам я молча сидел, пока мы не остановились у трёхэтажного здания с облупившейся жёлтой краской. Зарешеченные окна здания красовались металлическими ставнями, кустарщина не вызывала эстетического восторга, зато на вид была весьма практичной. Также на здании было подобие сфер и трубчатых башен, как на «панцернике», разве что покрупней. Как только мы спустились на землю, платформа позволила забрать наши рюкзаки. После чего послушно спряталась в открывшуюся нишу в стене дома. — Как понимаю, был прорыв из-за купола и армейцы не успели отбить нападение? — я кивнул в сторону полуразрушенного пятиэтажного здания. — Лучше спросить, когда армейцы успевали его отбить, — Огненный горько усмехнулся. — В правду ты вряд ли поверишь. — Конечно. Я же просто потерявший память чудак. Который верит в… — в этот раз, из уважения к бабуле, сумел сдержать в себе одну из любимых фраз о единороге. — Ты веришь в защиту армейцев. А мы нет, — по-своему поняв мою недосказанность, ответил парень. — Согласно логике, они должны защищать интересы живущих в Улье, — взгляд Огненного мне совсем не понравился. Так смотрели целители на подцепивших Ирашимур. Вспомнив и другие факты из своего мира, молча шёл следом за напарником по вылазке. В процессе диалога мы подошли ко входу в здание. Огненный начал нервно одергивать и отряхивать свою одежду, после чего принялся за мою, не обращая внимание на возмущения и протест с моей стороны. Оглядевшись и удовлетворённо кивнув, постучал в дверь. Свет с той стороны дверного глазка мигнул, и послышался шум засовов. Дверь отворилась, и свет, исходивший из проёма за спиной женщины, придавал зловещности ей. Иссохшая рука с узловатыми пальцами держала дверь, в другой руке была клюка, на которую опиралась пожилая женщина, одетая то ли в платье, то ли в мантию. Смеющиеся глаза при отсутствии улыбки на лице встречались мне очень редко — у стоящей женщины передо мной были именно такие. И сейчас очень внимательно Огненный в паре предложений рассказал, что мы учимся вместе и мимо по делу, мол, мать проведать зашли по случаю. — В Дикие земли, небось, собрался, дурья твоя башка. Молодо-зелено, — покачала старушка головой. Огненный начал подыматься по лестнице, а меня женщина взяла под локоток своими цепкими пальцами и, заключив в стальной капкан, удержала на месте, заверив Огненного, что она новости у меня расспросит и сразу же отпустит. — Ты, милок, если чего нехорошего удумал, то дам тебе здесь и сейчас один шанс отступить и пойти своей дорогой, — обратилась женщина ко мне. — Люди тут хорошие, живут по совести и чести. Много ящеров тут шастало, и все до единого хвоста лишились. Если чего или кого портить надумал, то я тебе лично все двести шесть косточек испорчу. А если ты человек порядочный, к достойным людям уважение проявляешь, то и к тебе отношение будет правильное. — К товарищу, бабушка, я иду, хлебом своим хочу поделиться, отужинать в доме, если к столу пригласят. — Ну ступай, ступай. Поёшь ты складно. Послушаем, ещё какую песню нам твои поступки споют. Следующий этаж, вторая дверь, если считаешь слева направо, — пальцы отпустили мой локоть, а я спинным мозгом чувствовал, что старушка одним движением мизинца может лишить меня головы. Из-за манеры общения возникло подозрение, что она родственница Линмера. — Троюродный племяш он мне, — улыбнулась женщина. А я, подымаясь по лестнице, гадал, это она о Огненном сказала или же Линмера имела в виду. Войдя в нужную дверь, очутился в обычной квартире. Ставни на окнах были закрыты, и сквозь три борозды от когтей в металле на одной из них пробивался свет заката. Как такое возможно под куполом? Почему такое допустили армейцы? Как монстры из Диких земель попали под купол? Купол же не должен пропускать монстров и иных сущностей. Слишком много вопросов для пустой головы, своё же утверждение мне совсем не понравилось, как-то оно двусмысленно звучало. Имел в виду отсутствие воспоминаний, а похоже было, что речь об отсутствии мозгов. — А вот и мой друг! — стоило мне войти, воскликнул Огненный. — Должнич-о-о-о-к, — из комнаты напротив двери выбежала радостная девочка лет шести. — Ты не мой должничок, — грустным тоном закончила она. — Прими от меня в дар этот волшебный карандаш, — я усмехнулся, протягивая подарок девчонке, которая не решалась его забрать, пребывая в сомнениях. — Любое желание, написанное этим карандашом, рано или поздно сбудется; можно писать на чем угодно, надпись впитывается и начинает со временем действовать; карандаш теряет свою силу, если кому-то открыть секрет, что он волшебный; им можно писать и по льду, и даже по воздуху... — я перечислял достоинства карандаша, с удовольствием наблюдая, как глаза девчонки загораются всё больше и больше.       В конце моего монолога она выхватила карандаш и вся сияющая убежала в соседнюю комнату. Спустя пару секунд оттуда донеслось женское возмущение: — Натали, мой лоб не место для твоих художеств! — Мама, так нужно, лежи смирно, я тебя лечу, — возмущался маленький доктор. Судя по стихшей борьбе, женщина отдалась в руки настойчивого ребёнка. — Натали, проводи Профета в мою комнату, ему нужно немного отдохнуть, — Огненный решил спасти мать от нетрадиционного лечения. — У тебя есть пара часов поспать, а ночь предстоит длинная и весёлая. Надеюсь, волшебные подарки у тебя закончились! В противном случае мама может отправить тебя вместе с Натали к бабушке Манэ, это она нам дверь отпирала, — Огненный улыбался во все тридцать два.       Обстановка в квартире была, мягко говоря, минималистичной, да и кто в здравом уме будет в таком месте обживаться добром, если в любой момент сам дом может превратиться в руины.       Вот о каком страхе говорил напарник — он заложник обстоятельств, рыбка, плотно попавшаяся на крючок. Натали довела меня до кровати, где, только коснувшись подушки, я уснул.       Во сне я снова путешествовал по жизни парня и девушки. Стоило мне открыть глаза, как все воспоминания из сна развеялись, словно туман по утру, не оставив и следа.       Мои глаза блуждали по потрескавшемуся потолку в попытках вспомнить приснившееся, от недовольства даже поёрзал на кровати, которая жалобно заскрипела.       Не успел скрип стихнуть, как около кровати уже стояла Натали, которая схватила меня за руку и потащила на кухню. За столом уже сидели Огненный и очень бледная и худая женщина с очень красивыми глазами. — Перед едой осмотр, — объявила девочка и, забравшись на стул, начала тянуть меня к себе. — Доктор, я абсолютно здоров. — Уверен?! — На все сто. — Когда я вырасту, стану целителем и всех вылечу, — гордо заявила Натали. — Цель хорошая. А хватит терпения семь лет отдать учёбе? — я с интересом взглянул на девчонку. — Да, я смогу. Я буду лечить всех. Будут у меня все здоровые и толстенькие.       Я уже собрался пошутить, как дом вздрогнул.       Лежащая на столе ложка от вибрации подпрыгнула и упала на пол, все предметы в квартире немного сместились. За окном раздался вой сирены, сопровождаемый грохотом и свистом. Однако странная система оповещения о свершившемся нападении, по факту так сказать. К примеру, предупреждать о землетрясении, когда уже вовсю трясёт, немного странно, возможно, я и не прав.       На меня накатило неприятное ощущение, Огненный спокойно надел портупею, повесив на неё саблю и вручив мне точно такую же. Натали с матерью были, к моему удивлению, абсолютно спокойными. — Сейчас ты увидишь невероятно запоминающееся шоу. Эффект присутствия и полного погружения гарантирую. Полные «карманы» радости и впечатлений тебе будут обеспечены. — Это ещё что? — я закашлялся от осыпавшейся с потолка побелки. — Прорыв купола, армейцы малость не доглядели и не успели, — с интонацией, полной иронии, выдал мой напарник.       Мать с девочкой спешно задули свечи, и комната погрузилась во мрак. Лишь из открытых смотровых окошек в ставнях были видны вспышки огня, изломанные дуги молнии и летящие во все стороны светло-синие светящиеся стрелы-лучи. В сумерках вспышки выглядели впечатляюще и весьма жутко.       Благодаря расположению дома на холме, нам было видно происходящее на окраинах Дюжины у самой крайней стены.       В разлом купола ручьём текли разнообразные жуткие существа с головой и без. Даже на таком расстоянии можно было различить, что у некоторых было по шесть лап, а были и такие, у которых лап было четыре пары. Вот в пролом протиснулось огромное волосатое нечто, его сразу же окружили шестилапые и не подпускали более к нему никого. Восьмилапые же неслись вперед, круша на своём пути всё. Своим рыком Нечто управляло живой массой, которая лезла из разлома как фарш из мясорубки. От раздавшегося рыка все в квартире припали на колени, а сознание заполонил первобытный ужас.