Амалия. Простая жизнь и непростая судьба.

Прошел уже месяц, со дня знакомства Амалии и Надежды, и хотя г-жа Протасова за этот месяц часто бывала в Лисьем носу уже не таясь, Амалия так и не смогла избавиться от подозрительности и неприязни, которую вызывала в ней эта особа. Росту Надежда Сергеевна была невысокого, лицом вообще неприметная, такую на улице встретишь и мимо пройдешь. Держалась преувеличенно независимо и даже сама ходила на кухню заваривать и подавать чай. Но было в ней, что-то настораживающее. Возможно, во взгляде, когда она задумывалась и уходила в себя, тогда в ее глазах мелькало что-то злое, холодное. И в ту же минуту, видимо, спохватываясь, она поворачивалась к Георгию, и тогда на ее лице расплывалась робкая улыбка. Амалия была уверена, что это игра, но никак не могла понять ради чего. Ведь было ясно видно, что Георгий влюблен в Надежду беззаветно и навсегда. Если он ей неприятен, то зачем она приезжает сюда? Зачем принимает его ухаживания? Ради чего временами остаётся на ночь? От этих вопросов ей было неудобно перед самой собой. Собственно, какое ей дело до отношений Георгия и Надежды?! Своими подозрениями она не делилась, да и с кем? С Параскевой? Не хватало, чтоб еще подумали, что у новой гувернантки интерес к хозяину. Амалия, конечно, была уверена в себе, и если Георгий и вызывал какие-то то чувства, то они были сродни чувству, которое испытывает сестра к нерадивому брату. Март 1902 г. Сибирь. Проверяющий из столицы должен был накануне утром прибыть в Канск. Конечно, визит держался в секрете, но, как водится, тайной не был. Петр узнал о нём за три дня, как водится, от начальства. Оное, как всегда, вздумало похвастаться успехами и провести два паровоза «Фита» с тремя платформами, гружеными рельсами, на участке, за который ответственным был Голодецкий. И все бы ничего, приедь проверка на неделю позже, тогда бетон, укрепляющий насыпи, достиг бы своей прочности, и все прошло бы как надо. Однако проверяющий сроков не согласовывал, а непосредственное начальство ограничиваться сухими докладами и выкладками не желало. Вот и был придуман эффектный прогон состава. Узнав о готовящемся, Петр, оставив все дела, отправился в контору, где доказывал опасность готовящегося представления. Но начальство не вняло, и вездесущий авось победил. Авось насыпь выдержит, авось люди не погибнут. А если не выдержит и погибнут, то насыпь восстановить можно, а с мертвых спрос невелик. Вернувшись к себе, Пётр обложился справочниками и сел писать докладную, которую решил вести в Канск, перехватив там проверяющего. Зашедший проведать его Анисим Богданович, узнав, в чем дело, пробовал было отговорить ретивого инженера. Но без толку. И вот, дождавшись полудня, Пётр направился в номера, где, по его сведению, остановился Дмитрий Николаевич, проверяющий из Петербурга. Решительно постучав и получив разрешение войти, Пётр, представившись, решил перейти непосредственно к докладу, когда неожиданно был прерван. — Молодой человек, закажите лучше обед на двоих сюда в номер, отобедав, так и быть, заслушаю ваш доклад. — Возможно, мы Вам кажемся глубокой провинцией, — пришел в себя на минуту опешивший Голодецкий, — но даже здесь заказами обедов занимаются либо сами, либо позвав коридорного. Не ожидавший такой строптивости Дмитрий Николаевич, окинул Петра долгим и тяжелым взглядом. — Значит, Голодецкий Петр Васильевич. Наслышан, наслышан. А теперь воочию убедился. Что ж, не зря Павел Сергеевич, ваш непосредственный начальник жалуется, что не имеет покоя от ваших кляуз. Кляуз, порочащих ведомство, в котором вы имеете честь служить между прочим. Я так вижу, вы очередную принесли. Будьте столь любезны, положите на стол и можете считать себя свободным. И до момента моего приезда на ваш участок не смейте более беспокоить меня. Не проронив ни слова, Петр положил папку с объяснительной на стол и вышел, не попрощавшись. Санкт - Петербург, конец марта 1902 г. Амалия наконец-то нашла в себе силы проведать тетушку и двоюродную сестру. Она была готова к упрекам Вильды. Но, к ее удивлению, тётка вообще не вспомнила про ее скоропалительный брак. Она лишь крепко обняла племянницу и посетовала, что Йорг наверняка сейчас находится в лучшем из миров. Ульрика встретила сестру довольно сдержанно, ведь они почти не знали друг друга, так же отреагировал на ново приобретенную тётушку девятилетний Пауль. Не по годам взрослый и серьезный мальчик. Зато пятилетний Эрнст не спускал с девушки восторженных глаз и, боясь, что его вот-вот отправят обедать в детскую, прерывисто рассказывал, как он с отцом и братом был в цирке. И какие замечательные и добрые там слоны, и что когда он вырастет, то обязательно-обязательно уедет в Индию и станет погонщиком слонов. Слабо улыбнувшись, Ульрика попросила Пауля забрать младшего в детскую и проследить, чтоб он съел полностью свой обед. У оставшихся втроем в гостиной женщин, разговор совсем не клеился. Стандартные темы для разговора были исчерпаны ещё полчаса назад, а новых не находилось. — Я, пожалуй, пойду, — отсев от чайного стола, засобиралась Амалия. — Густав вернется только через час. Если хочешь, можешь подождать и остаться с нами на обед, — зачастила в угоду приличиям Вильда. — Нет, нет. Не стоит. Возможно, в другой раз, я дам знать заранее. — Приятно было увидиться, — тихо произнесла Ульрика, при этом ее лицо оставалось таким отрешенным, что Амалия не могла понять: говорит ли она искренне или просто ради приличия. Выйдя из удушающей обстановки четы Габек, Амалия вдохнула полной грудью. На улице еще лежал снег, но в прохладном воздухе чувствовались нежные нотки приближающейся весны. Поняв, что проголодалась, Амалия там же, на Кирочной, увидела довольно чистую и уютную чайную, где решила перекусить. В ожидании заказа, она развернула купленную по дороге «St. Petersburgische Zeitung» и погрузилась в чтение новостей. Благо сидела она за угловым столиком и совсем не бросалась в глаза. Внезапно до ее слуха донёсся знакомый голос. Сомнений быть не могло, это была Надежда Сергеевна. Однако отвечавший ей мужской голос не принадлежал Георгию Андреевичу. К говорившим Амалия сидела спиной, да и вряд ли заносчивая Надежда обратила хоть какое-то внимание на мельком представленную ей гувернантку. Конечно, познания Амалии в русском были еще не слишком сильны, но то, что удалось понять, вызвало в девушке сильную тревогу. Наспех закончив с едой и дождавшись пока пара выйдет, она на извозчике отправилась обратно в Лисий нос. Войдя в чайную на Кирочной, Наденька привычно оглянулась. За дальним столом какая-то суфражистка читала газету. Если бы не встреча с Ильёй, она бы не преминула познакомиться с ней. Революция требовала новых жертв и неординарных решений, а из таких девушек может получиться толк. Но сегодня ей не до того. Готовилась большая акция и для отвода глаз охранку следовало пустить по ложному следу. Жертва была уже намечена, не помешает Георгию Кирееву посидеть в застенках, раз уж он так горячо стремится в революцию. А Надежда Протасова убьет тем самым двух зайцев, даст время своим для осуществления настоящей акции и докажет свою ценность охранке, на которую согласилась работать, еще будучи под следствием. Илья насчёт охранки знал и решил умело использовать этот факт. Именно он придумал план, по которому Надежда возвращается из ссылки к Кирееву, умело поддерживает в нем страсть, а в нужный момент сдает Георгия ради общего дела. С Ильёй они обговорили последние детали намечающейся акции. Всего неделя и она наконец-то оставит постылого Георгия и вернётся к Илье. А тот, тот будет играть рыцаря, выгораживая «любимую». А когда все состоится, она уедет с Ильёй в Швейцарию, возможность выезда была ею обговорена в охранке. Ведь и в Швейцарии множество революционеров, за которыми нужен пригляд. Лисий нос, неделя спустя. Они пришли, когда все сидели за завтраком. Так как старший Киреев с женой все еще был в Петербурге, то этикетом не особо заморачивались и завтракали на кухне, все вместе. К слугам в то утро присоединился и Георгий. Его Надежда уже три дня как не появлялась, и завтракать в одиночестве в гостиной было выше его сил. Жандармов было пятеро. Один встал у главного входа, второй к черному, двое начали обыск, а третий, сдвинув все со стола и удобно расположившись, раскрыл папку и, по-отечески покачивая головой, приступил к заполнению протоколов. — Вот вы и попались, голубчик Георгий Андреевич. А ведь ещё с Боголеповым предупреждал я вас, не играйте с огнем. Живите спокойно. Но нет, не вняли. Пошли по кривой дорожке, с девицей Протасовой связались, — хмыкнул в усы жандарм, на слове «девица». — Можете подозревать меня в чем угодно, но я не позволю марать честное имя Надежды Сергеевны, — вспылил Георгий. — Насчёт честного имени мы с вами в отделении поговорим. Приступайте к обыску. Было заметно, что на первом этаже обыск был формальным, слишком поверхностным. Так же формально прошлись по комнатам прислуги. В комнате Георгия учинили полный разгром, перевернув все, что было. Растрепанные книги лежали на полу. Но ничего найдено не было. Не скрывая торжествующей улыбки, Георгий стоял напротив жандармов. — А что у нас там? — Это комната моего племянника, у него нервическое расстройство, не смейте его беспокоить, — выкрикнул Георгий, — Амалия Михайловна, что вы стоите, ваш долг объяснить им о состоянии малыша. В ответ Амалия, пожав плечами, приобняла маленького Аркадия и, шепнув ему что-то на ухо, открыла дверь в комнату, жестом приглашая следовать за ней. К удивлению Георгия, комната была идеально прибрана, а солдатики, которые малыш расставлял по всей площади, были сложены в коробки, чего на памяти младшего Киреева не случалось никогда. Обыскав шкафы, кровать Аркадия, а следом и кровать Амалии, жандармы по знаку главного начали скатывать ковер. — Господи, вы уже сунули свой нос везде. Даже если предположить, что я прячу что-то запретное, неужели вы считаете, что я дойду до такой низости, прятать это в комнате ребенка?! Ответом ему был лишь выразительный жандармский взгляд. Начали простукивать половицы. Подняв одну из них, они обнаружили тайник, в котором... стоял оловянный Наполеон в окружении своих генералов. — Браво, вы нашли штаб неприятеля, — восторженно завопил Аркадий. Сконфуженные жандармы вышли из комнаты. — Старый тайник, времён моего детства. Его мне ещё брат сделал, а я хранил там дневник, не хотел, чтоб его читал папа́. Ну теперь-то вы довольны? — устало спросил Георгий. Что-то тут не сходилось. По сведениям агента, в тайнике должны были быть прокламации и револьвер. Неужели кто-то предупредил? А кто? Наденька у них под замком, чтоб ее свои не заподозрили. За Георгием идет наблюдение, и он последние три дня ни с кем не виделся, с дачи не отлучался. Был отдан приказ о повторном обыске, вот тут уже перевернули весь дом. Искали даже на конюшне и в саду. Но так ничего и не нашли. Оставив охранение и запретив всем присутствующим покидать дачу, жандармы покинули помещение. Леонид Александрович Ратаев, начальник особого отдела департамента полиции, не мог поверить в лежащее перед ним донесение. В квалификации жандармов он не сомневался, если бы на даче штабс-капитана Киреева было бы спрятано оружие и прокламации, они бы их нашли. А раз не нашли, значит, кое-кто решил вести двойную игру. Он велел привести арестованную Протасову. — Так-так, Надежда Сергеевна. В какие игры вы вздумали с нами играть, или взыграла женская жалость к своему любовнику? Иначе как вы объясните, что в указанном вами месте тайник найден не был. Надежда растерялась. Неужели Георгий обнаружил ее тайник? А раз обнаружил, значит, знает, что она агент охранки? А это известно только Илье. Но как? Помнится, мальчишка учинил недурственный скандал, когда обнаружил своих солдатиков, стоящих не по порядку. Хотя она так старалась вернуть все как было. Георгий говорил, что ему с гувернанткой еле удалось успокоить малыша. И все подумали, что причиной была поездка на Ледяные горки. Неужели он ее обманывал? Тогда какую игру он затеял? Об основном деле он не знал, а что тогда? До акции оставалось меньше суток. Надежда решила, что лучшее, это стоять на своем и тянуть время. Спустя двое суток, на утро третьего апреля жандармы известили, что все жители дачи свободны, и, не дав никаких объяснений, покинули Лисий нос. К вечеру явился пышущий яростью Киреев старший. Именно ему были принесены извинения за обыск и необоснованные подозрения в адрес младшего брата. В отличие от полицейских, Кирилл Андреевич был абсолютно уверен, что брат попал в очередной переплет и намеревался добиться от него правды. Заперев дверь кабинета, он вынул утренний выпуск «Новостей дня» и, швырнув газету Георгию, тяжело осел в кресле напротив. — Читай. А после, я жду от тебя обстоятельный рассказ о случившемся. И, видит бог, я сам сдам тебя жандармам, если пойму, что ты выкручиваешься. Искомый заголовок сразу кинулся в глаза Кирееву младшему, прочитав его, он понял, что был лишь пешкой, в чужих, умелых руках. «Убийство министра Д.С.Сипягина 2-го апреля около часа дня при входе министра внутренних дел в помещение комитета министров, в Мариинском Дворце, приехавший за несколько минут до этого в карете и ожидавший министра в швейцарской неизвестный человек в военной офицерской форме, подавая запечатанный конверт, произвел в министра четыре выстрела, причем двумя пулями тяжело ранил егермейстера Сипягина. Раненому, по перенесению его в Максимиллиановскую лечебницу, была немедленно подана медицинская помощь докторами Вельяминовым и Трояновским. Но, несмотря на это, егермейстер Сипягин через час скончался. Д.С.Сипягин Павший вчера от руки убийцы Дмитрий Сергеевич Сипягин, с 20-го октября 1899 г. стоявший во главе важнейшего из наших министерств, министерства внутренних дел, —  уроженец Москвы, принадлежит к стародворянской московской семье. Окончив юридический факультет петербургского университет, в 1876 г. он поступил на службу в министерства внутренних дел. Почившему —  сорок девять лет.»