Времена грёз 3 том

Утро подкралось совсем незаметно. Пришлось приложить усилие, чтобы вспомнить о том, кто я и где нахожусь. Передо мной яркое солнце расцветило единственную комнату в маленьком доме, словно специально одаривая стеклянную фигурку на окне своим особым вниманием. Рыжие и зеленые пятна чуть покачивались на стене, пахло травами, едой и медом. — Ты так спокойно спала, что я постеснялся тебя будить. Подняв голову, я встретилась взглядом с Натани, мальчишка сидел за столом с очередным фолиантом и явно не первый час что-то заучивал или читал, след ладони розовым пятном отпечатался на щеке и челюсти. Сев в своей импровизированной постели, я от души потянулась и потерла глаза. Кажется, давно я не ощущала себя такой отдохнувшей и полной сил. — А где Анари? — Ушла продавать свои работы на рынок, но скоро вернется. Мне наказала тебя покормить. — Кормить - это хорошо, я только за. Хотя в последнее время что-то многовато кормильцев, еще и таких подозрительных, как Мундус. Что он мне дал? Кристальное яблоко, такое сладкое на вкус, и от него голова стала удивительно легкой, будто все беды и горести мгновенно забылись, отступили на второй план и стали незначительными. Я слушала историю и до самого конца чувствовала спокойствие, какого не было с тех пор, как я покинула дом Элея. Может это была манипуляция, но отчего-то мне не обидно. Возможно, потому что Мундус не злоупотреблял этой силой и не пытался сделать что-то плохое. Но с другой стороны, задумай он что-то, я не смогу защититься. Как же сложно. — Софи, тебе блинчики с медом или сметаной? Не спеша поднявшись на ноги, я подняла руки, окончательно выпрямляя чуть затекшую спину. Стыдно говорить, но даже моя жизнь не готовила меня ко сну на полу, и по прошествии стольких дней пути привычка так и не появилась. — Сметана, сто лет ее не ела и еще сто не поем. — Я могу оставить тебе хоть всю банку. — Не в этом дело. Подхватив покрывало, я отряхнула его и отправила в комод, вытянув себе вместо него чистое полотенце. Стоило привести себя в порядок, пока была возможность, неизвестно, когда это вновь получится. — Мне… Мне пора уходить, Натани. Впереди ждет свой собственный путь и близкий друг, потерянный десятилетие назад. Повернувшись к мальчишке, я встретила его растерянный взгляд и угасающую улыбку. Сжав с силой тарелку в руках, он постарался не показать расстройства, но глаза легко выдали все чувства. — Но ты же вернешься? Мы ведь еще увидимся? — Когда-нибудь. Чуть дрожащая порция блинов отправилась на стол с тихим стуком, поджав побледневшие губы, Натани уставился на завтрак, словно говорил с ним, а не со мной. — Мама расстроится. — А ты? — А я уже, но я не хочу тебя держать. — Правда? — Ну… Самую чуточку. Не сдержавшись, я позволила себе сентиментальность и подошла к мальчишке, крепко обняв его и чмокнув в вихрастую макушку. Страшно подумать, какое золотце растет в светлых чертогах, одновременно так похожий на отца и настолько от него отличающийся, словно взял от родителя только лучшее. — Я буду по тебе безумно скучать. — И я по тебе. — Обещаешь держать магию в узде, пока не найдется наставник? — Обещаю… Кажется, это было самое натянутое и неуверенное обещание в моей жизни, но оставалось только довериться. Сжав худые плечи последний раз, я мягко ущипнула Натани за щеку, заставив улыбнуться и неловко отвернуться, нарочито внимательно занявшись чаем. Появилось время немного обдумать происходящее и дальнейший путь в Санктум. Сунувшись в крохотную душевую, объединенную с туалетом, я включила воду и поскорее подхватила душистое мыло, не желая тратить ее запасы зря. В голове нестройным нагромождением теснились идеи о том, как мне продолжить путь в Сомну. Стоило, конечно, разузнать обо всем заранее в Лисморе, прежде чем я окончательно попрощаюсь с Анари, но не затягивая уход и отвечая только за себя. У меня так или иначе получится добраться до столицы, пускай даже без денег. Учитывая живые торговые пути, я могла бы попроситься к кому-то охранницей или сопровождающей, сторожить груз хотя бы на привалах или защищать самого торговца. Взяв любую цену, которую предложат за работу, я обеспечу себя и едой, и транспортом. Чем не приятное путешествие? Привычная роль и привычные обязанности. Растерев мыло в ладонях, я прикоснулась к предплечью, огладив неровно зажившие полукружья укусов и повела руку вверх к ключицам, к более привычным следам от перехода в Арбор на груди, шее и лице. Щека нервно дернулась. Наверное, придется купить платок, чтобы скрыть этот ужас, иначе я выгляжу слишком приметно и слишком… отталкивающе. Анари таким не напугаешь, но в столице явно начнутся проблемы, учитывая целестинские нравы. В небольшое замутненное окошко душевой заглянуло солнце, высветив радужные переливы на мыльной пене. Несколько прозрачных пузырьков слетели с пальцев, медленно опускаясь к полу, остывшая влага холодила ноги, вновь напоминая о сне. Интересно, в том саду я тоже в шрамах? Наверное нет, раз Мундус не обратил на это внимание. Повезло. Едва ли я чем-то устрашу бога, но эти следы отвратительны. Сколько времени этот чертов король питался мной? Вновь включив воду, я дождалась, пока остатки пены утекут сквозь специальные щели в отдельный резервуар для грязной воды под полом, и сняла полотенце с противоположной стены. После завтрака нужно будет проверить, высох ли мой комплект одежды после стирки, и определиться, что я возьму с собой, желательно, чтобы всё уместилось в небольшую сумку, и я могла путешествовать налегке. — Блинчики стынут! Голос Натани вывел меня из задумчивости, заставив быстрее собраться, и, открыв окно для проветривания, выйти в комнату, вытирая оставшиеся на кончиках волос капли влаги. Завтрак ждал меня на столе исходя паром, а чай манил запахом лимона, самое то для бодрости в начале дня. — Мама придет и скажет, как нас можно будет найти. — Конечно. — Хочешь, я перерисую карту отсюда до Келлс? На всякий случай. — Если хочешь. Я не против оставить что-то памятное от тебя. Взгляд Натани мгновенно загорелся новой идеей, заполошно подскочив к полкам, он выудил значительно потрепанную карту и чистый, слегка помятый лист, тут же расположившись прямо передо мной за столом. На протяжении всей трапезы он тщательно подготавливал карандаш и перьевую ручку, проверяя их на грязных листах, а как только моя тарелка опустела, погрузился в процесс рисования с головой, с удивительной прилежностью переводя всё досконально и точно, как в оригинале. Рыжая челка закрыла от меня глаза мальчишки, нос тихо сопел от старания, пальцы крепко держали инструмент. Не желая отвлекать картографиста, я осторожно встала с места и, вымыв за собой посуду, тихо вышла из дома, спустившись на улицу к веревкам на постоялом дворе. Помимо привычных, чуть пожелтевших от времени простыней, здесь на ветру чуть покачивались мои жутковатого вида штаны, вытянутый свитер и пара сорочек. Благодаря погожим денькам в Лисморе, к моему счастью, всё успело достаточно высохнуть, чтобы отправиться в этой одежде в путь. Не торопясь, я начала собирать вещи, попутно наслаждаясь угасающим теплом, мерным шумом улиц и легким запахом лаванды, ее Анари не раз добавляла в самом конце стирки, чтобы отпугнуть моль. Именно в такие моменты хочется забыть о всех обязанностях, оставить всё как есть и задержаться в этой мирной жизни хоть ненадолго. — Наркисса! Защитница! Услышь меня! Обрати внимание ко мне! Выслушай, молю! — Мама, не надо… — Я отдам твоим змеям всю свою кровь! Отдам испить всю до капли, только отомсти за моего мужа! Слышишь?! Молю тебя! Пожалуйста! Встрепенувшись от нового незнакомого голоса, послышавшегося совсем близко на площади перед постоялым двором, я невольно подалась к краю участка, обходя заросли плодовых деревьев и пустующие уличные столики таверны. Краем глаза я заметила, что, помимо меня, еще несколько человек застыли на крыльце дома, и единицы замерли у статуи, словно застигнутые врасплох, в то время как женщина в черном вдовьем платье и полупрозрачной вуали сидела на коленях у первых ступенек изваяния, склонив голову и не переставая отчаянно кричать, срывая связки. Над ней бледный как мел и такой же мрачный сгорбился взрослый сын, беспомощным призраком цепляясь за плечи матери и пытаясь оттащить ее от каменной покровительницы города. — Мама, прошу, хватит, пожалуйста… люди позовут стражу. — Никто не сможет обвинить меня! Никто не сможет задеть! Я молюсь! Я молюсь! Дрожащие руки вдовы из последних сил обняли постамент, голос сорвался на хрип и невнятные рыдания, перемежаемые с сиплым, почти неслышимым шепотом. Кажется, только в этот момент завороженные представлением люди на крыльце отмерли и постарались скрыться по своим важным делам, но те, кто был на площади у статуи, вдруг склонили головы, в едином порыве взявшись молиться вместе с вдовой, а за ними часть зрителей у соседних магазинов и прилавков. Глядя на это представление, я почувствовала, как стало отчего-то так жутко и холодно в груди. Не выдержав, я отвернулась, поспешив вернуться к домику и выкинуть произошедшее из памяти. Нужно было собираться, и без чужих проблем мне хватало забот, впереди ждала долгая дорога, но стоило мне подойти к крыльцу, как в оконном проеме показалось движение. Змеёныш, подаренный Натани, выглянул из своей небольшой коробки на подоконнике, упрямо держась на хвосте, и неотрывно внимательно смотрел в сторону в каменной Наркиссы. Чертовщина какая-то. Неужели она правда слышит мольбу через змей? — Софи, ты проснулась! А я как раз взяла нам орехов в меду к чаю. Перехватив поудобнее крупные свертки в руках, Анари прошла от кухни в задней части постоялого двора к крыльцу домика. Она появилась как всегда вовремя, удивительно легко рассеяв едва сгустившиеся тучи на душе и, забравшись на крыльцо рядом, улыбнулась открыто и довольно, будто не было за плечами тревожных, страшных дней. Чуть растрепанные от ветра рыжие локоны упали на лицо, вынудив эльфийку неловко сдуть их с глаз и вновь с трудом подтянуть разбегающиеся покупки. — Оставьте их себе, Натани полезло поесть сладкое. — Тебе тоже, Софи! Неужели ты откажешься от чаепития со мной? — Не откажусь, но… — глядя на счастливое лицо Анари, я с трудом находила нужные слова в голове, заполнив паузу спешным порывом помощи и забрав из ее рук громоздкие свертки. — Мне нужно в столицу, как бы мне не хотелось остаться здесь с вами. — Ты уходишь? Радостная улыбка эльфийки растаяла, как первый снег ранней зимой, но в погрустневшем взгляде все еще теплилась надежда. Нервно прочистив вмиг пересохшее горло, я вошла в дом первой, выложив покупки на стол. — Утром, завтра утром, как только соберу нужное. — Ох… тогда… я-я обязана тебе помочь! — Анари, не нужно. Встрепенувшаяся, словно очнувшись от сна, Анари прошла за мной в дом и, замерев на мгновение в центре комнаты, судорожно огляделась. — Нет-нет-нет, подожди, у меня была небольшая сумка. Постой или нужна большая… — Небольшая подойдет, если она вам не нужна. Отдав оставшиеся авоськи в руки сына, эльфийка заметалась по дому, за какие-то считанные секунды выудив из-под кровати пару коробов и проверив шкафчики на кухне. — Ой, в нее так мало поместится. Натани, ты не видел сумку? Ту самую коричневую. — Кажется, была в комоде. Достав несколько баночек солений из свертков, Натани хотел было выставить их в шкаф, но растерянный материнской активностью замер на стуле, с удивлением наблюдая за Анари. Эльфийка тем временем подлетела к комоду у входа и, дернув несколько ящиков, победно объявила: — Да, точно, здесь! — Анари, ты только пришла, хотя бы присядь на минуту, отдохни. Небольшая сумка через плечо из потертой рогожки отправилась на кровать, а за ней и чистое полотенце из закромов, часть белья и что-то еще. Так быстро, что за их появлением было сложно уследить. — Нужно убедиться, что я могу отдать тебе припасы и часть вещей. — Это не так важно, мне хватит сумки просто для сменки. — И сорочка! Ты можешь забрать ту, что я одалживала, и платье, в котором была на рынке. Чуть не схватившись за голову, я проследила, как в общую кучу вверяемых мне предметов полетела упомянутая одежда. — Мне не пригодится платье в пути. — Пригодиться конечно! Жалко обувку купили только одну. — Одной вполне достаточно, сядь. — Подожди, нужно взять мыло и расческу, и… хотя бы одну банку мази от порезов и ушибов! Упорхнув в душевую, Анари зашуршала бумажной упаковкой и хлопнула дверцей ящика с запасами. К сумке прилетели мазь, простой гребень и пара веревок для волос. Закончив с ванными принадлежностями, эльфийка проскользнула обратно к кухонным шкафам. — Анари, ты можешь хоть на секунду остановиться? — А я еще удачно кое-что из своего продала, нужно сделать небольшой мешок для монет, жаль, второго кошелька нету. — Не вздумай отдавать мне деньги. Вытянув из нагрудного кармана потертый, но добротный кошелек, Анари единым движением высыпала все деньги на ладонь, тут же отделив часть. — Половину. — Нет. — Но Софи! — Серебряный, больше не приму. Осторожно поймав кисть эльфийки, я ссыпала монеты обратно в кошель и крепко обняла Анари за плечи, не позволив ей снова погрузиться в лихорадочные сборы. Застыв на месте, как соляной столб, она замолчала на несколько долгих секунд прежде, чем первые ужасно крупные прозрачные капли слез не сорвались с ее длинных ресниц, проложив мокрые дорожки на раскрасневшихся щеках. Тихонько всхлипнув, Анари уткнулась в мое плечо и наконец-то выдохнула, заметно расслабившись и позволяя себе заплакать. — Как же я без тебя? — Все будет хорошо, худшее позади. — Я не справлюсь. — Справишься, до этого столько лет справлялась. Отрицательно покачав головой, эльфийка всхлипнула громче и горестнее. — Это было так тяжело. — Но ты не слабее меня, дорогая. Осталось дело за малым, приехать в Келлс и купить дом. — И работу найти. — Именно, глупости по сравнению с живыми мертвецами и ядовитыми землями. Тонкие руки изо всех сил обняли меня в ответ, стиснув ткань на спине. Шмыгнув носом, Анари тяжело вздохнула, сдерживая плач. — Я так привыкла к твоей помощи. Ты точно не можешь задержаться еще на пару дней? — Расставание от этого легче не станет. — Нет… но мне спокойнее, когда ты рядом. — Прости. Судорожно выдохнув, я чмокнула эльфийку в макушку и начала мягко гладить ладонью по спине, надеясь хоть чуточку успокоить. Мне больно было расставаться с ней, но еще больнее оттого, что я не могла ее утешить, сказать нечто больше банального «прости». Возможно, я делаю ошибку, страшную, большую ошибку, оставляя их без своей опеки, надеясь, что далеко за морем меня еще кто-то ждет, но заставить себя забыть о Элее не могла. Ньярл не простил бы такого, и если не Элеос, то Гани нужно было проведать хотя бы разок, прежде чем я найду себе новую цель или вовсе исчезну. Почти неслышимо подобравшись к нам, Натани аккуратно, как мог, обнял нас обеих. — Мам, я буду тебе помогать, честно-честно, мам. — Я знаю, милый, — освободив руку, Анари прижала сына к себе. — Буду защищать тебя, как учила Софи. — Конечно. — Вырасту и стану работать вместо тебя сам, чтобы ты отдыхала дома и пекла мне луковые пироги. — На-атани… Под ухом послышался тихий смешок эльфийки, не сдержав улыбки, я наклонилась к мальчишке и потрепала его по голове. Пожалуй, именно этого мне не хватало для настоящего прощания. Немного поплакать и посмеяться, чтобы сердцу стало чуточку легче. Только после этого можно позволить себе уйти.