Сокровенные чувства

      По дороге, витиеватой и неровной, поскрипывая, ехала карета. Фатьма Хатун устало вздыхала, глядя в окно. Экипаж выехал из столицы несколько часов назад, и девушке хотелось спать, но карета то и дело подпрыгивала на кочках, деревянные колеса попадали в ямы, и отдохнуть наложница шехзаде так и не смогла. Напротив сидела служанка, имени которой Фатьма не знала — девушка молчала всю дорогу и даже не смотрела в сторону беременной фаворитки наследника. Фатьма демонстративно зевнула, поправила волосы, а затем задрала подол платья, оголяя икры. — Ноги затекли, — пояснила она, встретившись с недоуменным взглядом девушки, — Просто ужасно. Столько времени едем почти в одной позе… — капризно произнесла Фатьма, огладив живот. Служанка все так же озадаченно глядела на нее, словно не понимая, к чему клонит наложница шехзаде, — Ну, чего уставилась?! — Фатьма тряхнула волосами, — Сделай мне массаж! — Сделать что? — служанка сделала вид, что не расслышала приказ. — У тебя что, глухота? — не унималась Фатьма, — Тебя не просто так ко мне приставили. Ты должна выполнять все, что я пожелаю. Давай! — она вытянула ноги вперед и тяжело вздохнула. — Я работала в лазарете помощницей главного лекаря, — спокойно ответила безымянная хатун, даже не сдвинувшись с места, — Меня отправили сюда на случай, если начнутся роды или если Вам станет нехорошо. Я не служанка и не обязана делать Вам массаж, — с этими словами она с неким пренебрежением отодвинула от себя ноги Фатьмы, которая моментально вспыхнула. — Следи за языком! — прошипела возлюбленная шехзаде, сжав руки в кулаки. Ее собеседница сразу напряглась, с раздражением закатив глаза, — Перед тобой не простая рабыня, а фаворитка наследника великой династии и будущая госпожа! В скором времени я рожу шехзаде сына, а может, сразу двоих сыновей! На твоем месте я бы разговаривала с уважением, — насмешливо произнесла девушка, — Как бы потом тебе не пришлось расплачиваться за такую дерзость! — Фатьма вновь поправила прическу и устало вздохнула, придерживая огромный живот. Повитуха не стала спорить с «будущей госпожой», но выполнять приказ все же не стала и отвернулась, не желая даже встречаться взглядом с крикливой девицей.       В молчании они провели еще несколько минут, и Фатьма постепенно начала погружаться в сон, как вдруг карету тряхнуло, а затем она резко остановилась. Обе девушки напряженно переглянулись, но не сказали ни слова, наоборот, насторожившись, и внимательно прислушались к происходящему на улице. Послышались голоса, следом какая-то возня, а после лекарша и фаворитка наследника различили сдавленные крики и лязг оружия, что заставило обеих девушек испуганно вжаться в стенки кареты. Зажимая рты руками и стараясь даже не дышать, они ощущали абсолютную беспомощность — Фатьма по привычке схватилась за живот и зажмурилась, а молодая повитуха судорожно озиралась по сторонам, словно надеясь найти выход из сложившейся ситуации. Наконец, когда все посторонние звуки стихли, беременная фаворитка осторожно приблизилась к окну, несмотря на молчаливый протест лекарши, и собиралась было отодвинуть занавеску, как вдруг дверцы кареты распахнулись. Взору шокированных девушек предстали незнакомцы в черных одеяниях и повязках, почти полностью скрывающих лица. В их руках были сабли, и вид окровавленных лезвий чуть не заставил Фатьму потерять сознание. — Вылезайте, — строгим тоном приказал один из мужчин. Девушки еще больше вжались в стенки кареты, даже не думая выполнять его распоряжение, а Фатьма, к тому же, отрицательно покачала головой. Нападавший даже бровью не повел, молча выхватив из-за пояса кинжал и приставив его к горлу наложницы наследника трона, — Я сказал, вылезайте. Немедленно, — еще более грозно произнес незнакомец, прижав лезвие ножа к нежной коже шеи девушки, — И не вздумайте закричать, — обратился он к обеим жертвам, — Иначе хуже будет, — в ответ на прямую угрозу жизни Фатьма опустила взгляд и быстро закивала, медленно поднимаясь с места, а затем, придерживая живот, вышла из кареты и тут же ахнула, увидев тела убитых стражников. Повитуха молча последовала за ней, получив от нападавшего соответствующий приказ. Поначалу Фатьма не решалась заговорить с разбойниками, но в конце концов немного осмелела. — Как вы смеете?! — заголосила она, размахивая руками, — Вы даже не представляете, кто перед вами! Я — фаворитка шехзаде Мустафы, старшего сына нашего Повелителя! Очень скоро я стану матерью наследника, султаншей! Если вы меня хоть пальцем тронете, то… — Фатьма не успела договорить. Один из нападавших подошел к ней и, замахнувшись, дал девушке пощечину. Не устояв на ногах, наложница наследника повалилась на землю, вызвав у разбойника лишь усмешку. Мужчина, до этого говоривший с жертвами у кареты, подошел к напарнику и что-то ему сказал. Около минуты они тихо беседовали, не обращая внимания на хныкающих девушек, а затем два разбойника бесцеремонно залезли во вторую карету, в которой ехали вещи фаворитки шехзаде, и начали разбирать многочисленные тюки с платьями и украшениями, разбрасывая барахло во все стороны. Фатьма сразу догадалась, что это не простые грабители, поскольку их, судя по всему, мало интересовали драгоценности и дорогие наряды, однако голос подать не решилась. Молодая лекарша все еще стояла возле кареты, а фаворитка наследника полусидела на земле, боясь даже пошевелиться, и лишь изредка всхлипывала, держась за поясницу.       Спустя пару минут разбойники закончили свое дело и вылезли из разграбленной кареты. Фатьма с ужасом заметила в руках у одного из мужчин сверток с бумагами — теми самыми письмами, с помощью которых наложница шехзаде собиралась при любом удобном случае уничтожить Махидевран Султан и ее тайного возлюбленного. Девушка сразу поняла, какой приказ получили разбойники, поэтому, превозмогая ноющую боль во всем теле, поднялась с земли и бросилась к ним. Один из незнакомцев среагировал вовремя — тут же схватил девушку за руку, не дав ей ступить и шагу. Фатьма вскрикнула и попыталась вырваться, но мужчина крепко сжимал ее запястье и требовал немедленно замолчать. Вместо того, чтобы выполнить приказ разбойника, девушка решила попытаться атаковать его и потянулась свободной рукой к лицу нападавшего, однако тот успел увернуться, и пальцы Фатьмы ухватились за шарф, скрывающий лицо мужчины. Кусок черной ткани упал на землю, и взору фаворитки наследника предстал лик преступника. На долю секунды незнакомец замешкался, но затем грубо оттолкнул девушку в сторону и бросился поднимать шарф. Другие разбойники тут же подбежали к ним и принялись взволнованно что-то обсуждать. До Фатьмы, которая опять оказалась на земле, донеслись обрывки их фраз. — И что нам теперь с ними делать? — вопрошал тот, чье лицо удалось увидеть девушке, — Особенно с этой, — он указал пальцем на Фатьму. — Надо от обеих избавиться, — ответил другой, — Эта девчонка видела твое лицо. — Избавиться? — удивленно произнес третий разбойник, который ранее говорил с наложницей шехзаде и повитухой у кареты. Фатьма сделала вывод, что он, должно быть, главарь нападавших, — Приказ был другим, — мужчина перешел на полушепот, — Нам ведь четко объяснили, что нужно украсть те бумажки, а насчет судьбы девчонок ничего не сказали. Я не буду проливать кровь женщины. Особенно беременной. Не такой я человек… — Ты «не такой»? — насмешливо переспросил еще один, — А не ты ли этой брюхатой нож к горлу приставлял? — его слова вызвали у нескольких разбойников ухмылки, — Кроме того, эта девица — наложница шехзаде Мустафы, носящая его ребенка. Рано или поздно ее хватятся и отправят целую толпу стражников на поиски, — другие синхронно покивали в знак солидарности, — Если оставим девушку в живых, она сможет описать твою внешность, — разбойник тыкнул пальцем в плечо своего товарища, — Кто знает, что будет потом? У шехзаде в руках огромная власть. Лучше не рисковать. — Может, она вообще не имеет к этому Мустафе никакого отношения, — попытался переубедить его главарь преступников, — Соврала, чтобы мы их не тронули. Значит так: забираем свертки и уходим. А девицы пусть останутся сами по себе. — Повторяю тебе, лучше не рисковать, — твердо произнес бандит, выступавший за убийство жертв, — Если ты хочешь сгнить в темнице или лишиться головы, то можешь самолично пойти во дворец и сдаться шехзаде. А вот мы такой судьбы для себя не желаем, — разбойники вновь покивали, — Вроде как, ты тут самый главный, но решения принимать не умеешь. Как видишь, все согласны со мной. Правда, ребята? — в ответ на его слова со стороны бандитов послышались одобрительные возгласы, — Вот видишь. Я тоже не головорез. И мне убийства радости не приносят. Особенно, когда речь идет о беременных женщинах. Однако выхода нет, — главарь лишь покачал головой и не стал спорить с этим, посчитав слова товарища вполне убедительными. Махнув рукой, мужчина пошел прочь, видимо, не желая созерцать убийство двух женщин. Повитуха, дрожа, прижималась к карете, а наложница шехзаде все так же лежала на земле, боясь пошевелиться. Один из бандитов подошел к ней, на ходу вынимая из-за пояса кинжал с длинным лезвием. — Нет-нет-нет! — заголосила Фатьма, понимая, что ее ожидает, — Постойте! Что вы делаете? Меня нельзя убивать, я фаворитка… — девушка испуганно осеклась, решив, что угрозы могут лишь усугубить ситуацию, — Стой, стой! — она выставила руки вперед, и разбойник, на удивление, остановился, — У меня есть золото. Драгоценные украшения есть. Вон там, в карете, — Фатьма кивком указала в сторону, — Берите все, что хотите, вам этого на всю жизнь хватит! Клянусь, я ничего никому не расскажу! — она бросила взгляд в сторону повитухи, — И она тоже! — нападавший выслушал попытки девушки защититься, но они оказались тщетными — присев на корточки около хатун, он, помедлив несколько секунд, приставил лезвие ножа к ее горлу.       Комната была погружена в полумрак, воздух гудел от напряжения. Рассветное солнце пробивалось через тонкие белые шторы, но этого освещения было недостаточно, и повитуха послала безмолвных служанок за свечами. Махидевран Султан лежала на кровати, её лоб был покрыт испариной, а пальцы вцепились в простыни. Повитуха старалась всячески подбадривать женщину, но та почти ничего не слышала — в ушах стоял звон, заглушающий все посторонние звуки. Роды пришли чуть раньше срока, и это добавляло султанше дополнительные переживания, но она старалась изо всех сил, напрягая мышцы и прислушиваясь к еле различимым словам лекарши. Госпожа вспоминала, как рожала своего первенца, и эти счастливые воспоминания помогали ей сохранять трезвость сознания, несмотря на ужасную боль. Наконец, когда Махидевран начало казаться, что минуты длятся целую вечность, она услышала долгожданный крик своего малыша. — Поздравляю, госпожа, — с теплой улыбкой произнесла лекарша, — У вас родилась девочка, прекрасная, словно весенний цветок, — женщина обернула ребенка в полотенце и передала матери, — Да дарует Аллах ей долгих и счастливых лет жизни! — Аминь, аминь, — молвила султанша, прижимая к себе малышку и нежно целуя ее в лоб. По щекам госпожи катились слезы — впервые за очень долгое время Махидевран плакала от счастья. Последний раз она так расчувствовалась в тот день, когда взяла на руки новорожденного Мустафу. Султанша любила сына безгранично, всей душой, была готова умереть за своего первенца, однако на протяжении долгих лет, пока ее сын рос, Махидевран слышала, что Мустафа — ребенок, принадлежащий правящей семье. Не простой мальчик, который, как и все дети, хочет лишь играть в игрушки и есть сладости, а шехзаде, наследник великой империи и надежда династии. Эти речи угнетали женщину, ибо все вокруг словно пытались донести, что она никогда не станет частью султанского семейства, несмотря на рождение Мустафы. Теперь же на руках госпожи мирно сопела ее дочь. Девочка, являющаяся плодом глубокого чувства, зародившегося между Махидевран и Хасаном, внешне напоминала сразу их обоих, и это умиляло и без того растроганную женщину. — Вы уже выбрали имя? — поинтересовалась повитуха, вырвав султаншу из раздумий. Та с улыбкой погладила дочь по маленькой голове, покрытой короткими светлыми волосками, и пожала плечами. — Думаю, это может подождать, — сказала Махидевран, бережно прижимая девочку к груди, — Я хочу посоветоваться с ее отцом, — лекарша понимающе склонила голову, жестом приказала служанкам выйти, а затем вместе с ними покинула комнату. Султанша все никак не могла насладиться чудным запахом новорожденной малышки и ее тихим размеренным дыханием, — Моя доченька… Красавица, чудесная девочка, — Махидевран в очередной раз поцеловала ребенка в лоб, — Никто не сможет отнять тебя у меня.       Новость о том, что на карету, в которой ехала Фатьма Хатун, напали, шокировала и одновременно разозлила Мустафу. Шехзаде тут же отправился на поиски фаворитки, взяв с собой верных стражников, и, конечно же, Хасана, который переживал немного по другой причине — он смутно догадывался о том, кто заплатил разбойникам за это покушение. Бросив яростный взгляд в сторону Фидан, хранитель покоев наследника поспешил вслед за своим господином.       Добирались они достаточно долго: Мустафа ехал впереди всех остальных и гнал своего коня так быстро, как только получалось, а Хасан, в свою очередь, старался не отставать от шехзаде. В тот момент они оба молились, лишь бы Фатьма осталась жива — вот только наследник переживал за возлюбленную, в то время как его подчиненный не хотел лишних проблем, ведь в случае гибели наложницы Мустафа стал бы разбираться и искать того, кто организовал это нападение, и в конце концов вышел бы на калфу, прислуживающую Махидевран Султан. Хасан не мог допустить этого, поэтому надеялся, что Фатьме все же удалось остаться целой и невредимой. Однако, с другой стороны, фаворитка наследника представляла собой настоящую угрозу — всего лишь с помощью нескольких писем самоуверенная девица могла в пух и прах разрушить репутацию как Махидевран Султан, так и ее любовника. — Фатьма! — крикнул Мустафа, спешиваясь возле двух карет. В одной из них должна была ехать наложница вместе с повитухой, а в другой перевозились их вещи. Первая карета была в хорошем состоянии, не считая сломанного колеса, а вторая была разграблена — около нее валялись тюки с нарядами и украшениями. Чуть поодаль лежало бездыханное тело лекарши, которую хранитель покоев наследника послал его фаворитке — бедной девушке перерезали горло. Кучер и стражники, сопровождавшие девушек, были убиты. Хасан с долей брезгливости осмотрел их тела и сделал вывод, что шанса выжить у этих людей не было. Тем временем шехзаде заглянул в одну из карет и, не обнаружив там фаворитку, принялся мерять шагами территорию, время от времени выкрикивая имя возлюбленной. — Рассредоточьтесь, — велел Хасан, обращаясь к стражникам, — Возможно, им удалось убежать через лес, — он подошел к Мустафе, который не находил себе места от волнения, — Шехзаде, послушайте, — вкрадчиво произнес он, — Мы обязательно найдем хатун. Я уверен, ей удалось пережить нападение. Сейчас самое главное — сохранять спокойствие. — Кто мог на такое пойти, кто осмелился? — Мустафа потирал пальцами переносицу, — Организовать покушение на двух женщин, одна из которых еще и беременна… Это чудовищный поступок, к тому же, страшный грех! — негодовал шехзаде, расхаживая из стороны в сторону. — Я понимаю Ваше состояние, — спокойно произнес Хасан, стараясь не показывать, что тоже волнуется, — Но, как я и сказал, мы обязательно найдем Фатьму Хатун. А позже займемся теми, кто стоит за нападением, — в ответ на его слова Мустафа лишь молча кивнул и постепенно успокоился, решив заняться осмотром второй кареты, в которой, судя по разбросанным повсюду вещам, разбойники в спешке что-то искали. Разум Хасана тут же прошибла догадка о том, что пытались найти нападавшие, но он, разумеется, промолчал, так и не решившись высказать мысль. Какое-то время они оба молчали: наследник переживал за любимую наложницу, а хранитель его покоев размышлял над тем, что делать в том случае, если окажется, что девушку все же убили. — Шехзаде, сюда! — прокричал один из стражников со стороны леса, указывая куда-то вглубь чащи. Мустафа мгновенно сорвался с места и побежал туда, откуда доносился зов слуги, а Хасан последовал за ним. Двое стражников вывели из лесной глуши испуганную Фатьму Хатун, держа ее под руки. Платье из дорогой атласной ткани было испачкано и измято, волосы спутаны — в общем, вид у наложницы был, мягко говоря, скверным. Увидев перед собой шехзаде, девушка будто вновь обрела силы, бросилась к нему и, обняв Мустафу за шею, громко разрыдалась. — Фатьма? — молодой человек осторожно отодвинул от себя сокрушающуюся фаворитку и внимательно осмотрел ее с ног до головы, ласково огладив плечи девушки, — Расскажи мне, что произошло. Кто напал на карету? Ты их видела? Сможешь описать? — наложница отрицательно покачала головой и прижалась к груди шехзаде, снова разразившись рыданиями. Мустафа перевел взгляд на своего подчиненного, однако Хасан вместо ответа лишь пожал плечами. — Мне было очень страшно, — всхлипывая и вытирая слезы, проговорила Фатьма, — Мы с повитухой ехали в карете, все было хорошо, как вдруг нас остановили какие-то люди. Они перебили всех стражников, и от нас тоже хотели избавиться, — она взяла шехзаде за руку и приложила его ладонь к своему животу, — Лекарша начала кричать и звать на помощь, разбойники отвлеклись, и тот, что хотел убить меня, тоже отвернулся. Пока никто не видел, я вскочила и побежала вглубь леса. Потом… — она всплакнула и поправила волосы, — Они заметили мое отсутствие и бросились вдогонку, — наложница бросила яростный взгляд в сторону Хасана, но Мустафа, должно быть, этого не увидел, — Не знаю, как мне удалось убежать и спрятаться… Наверное, Всевышний уберег меня ради Вас, шехзаде, и ради нашего малыша, — и с этими словами девушка вновь уткнулась лицом в плечо возлюбленного. Мустафа тяжело вздохнул и успокаивающе погладил Фатьму по спине в попытке утешить, а та медленно повернула голову к Хасану и еле заметно ухмыльнулась.       Когда девушку наконец отправили в Манису, шехзаде вместе со своим приближенным вернулся в столицу. За окном уже стояла ночь, и Мустафа по приезде сразу же отправился отдыхать в свои покои, однако у Хасана были дела поважнее — первым делом, проводив наследника до опочивальни, мужчина быстрым шагом направился к себе. У дверей он столкнулся с Фидан, которую попросил прийти чуть раньше — калфа выглядела взволнованной, примерно представляя, что ей придется выслушивать. Быстро посмотрев по сторонам и удостоверившись в отсутствии посторонних глаз и ушей, Хасан грубо взял Фидан под локоть и втолкнул ее в комнату. — Что бы Вы себе ни надумали, я ни в чем не виновата, — решительно начала калфа, но мужчина жестом показал ей молчать. Выглянув из спальни и еще раз обведя взглядом пустой коридор, Хасан закрыл дверь и обернулся к девушке. В его глазах Фидан увидела негодование, и это ее напугало, — В чем дело? — осторожно поинтересовалась калфа. Мужчина не ответил, а лишь неспешно прошел в другой угол комнаты и опустился на тахту, обхватив голову руками, — Не молчите, прошу Вас. Я сейчас с ума сойду… — Это я сейчас с ума сойду, Фидан, — тихо произнес хранитель покоев, не меняя позы, — Точнее, уже сошел сегодня, — он поднялся с места и подошел к хатун, пристально глядя ей в глаза, — На карету, в которой ехала Фатьма Хатун, напали разбойники. — Что?! — воскликнула калфа, прикрыв рот обеими руками, — Она жива? Кто осмелился на такое? — спросила она, опустив взгляд, — Или, может, — девушка подняла глаза и уставилась на Хасана, — Вы считаете, что я стою за этим покушением? — Ты совершенно не умеешь врать, Фидан Хатун, — раздраженно проговорил мужчина, жестом призывая ее к молчанию, — По глазам твоим вижу, что это ты заплатила тем людям. Я же просил, несколько раз просил, говорил ничего не делать без моего на то разрешения, — он тяжело вздохнул, — К счастью или к сожалению для нас всех, девушка выжила, несмотря на то, что была угроза ранних родов. Как ты посмела так поступить? — Клянусь Аллахом, эфенди, я не говорила им убивать Фатьму! — взмолилась Фидан, дрожа от страха, — Я лишь приказала ограбить карету и найти письма, которые перевозила хатун, не более того! — Хасан заметно изменился в лице, как только со словами калфы подтвердилась его догадка, — Кроме того, вспомните, что Вы сказали мне вчера. «Фатьма перешла границу» — разве это не Ваши слова? — девушка решила, что лучшая защита — это нападение, а поэтому решила атаковать. — То есть, я во всем виноват? — брови мужчины взметнулись вверх, — Какая разница, что я сказал и что имел в виду? Своими действиями ты подставила под удар не только себя, но и меня, Махидевран Султан и жизнь безгрешного ребенка, которого носит под сердцем Фатьма. Кроме того, по твоей вине погибли невинные люди, сопровождавшие хатун, — Хасан скрестил руки на груди, — Надеюсь, у тебя хватило ума не рассказывать обо всем госпоже, — Фидан нехотя кивнула, — Хвала Всевышнему… — мужчина вновь уселся на тахту и откинулся на спинку, прикрыв глаза, — А теперь ступай. Я ужасно устал и хочу спать, — он указал калфе на дверь. Девушка коротко склонила голову и поспешила покинуть комнату Хасана.       Мустафа расхаживал из стороны в сторону, а хранитель покоев провожал его взглядом и молчал, пытаясь не сбить наследника с толку своими предположениями. Шехзаде то и дело разводил руками, задумчиво чесал затылок и время от времени задавал риторические вопросы, обращаясь то ли к Хасану, то ли к самому себе. Конечно, самой первой догадкой Мустафы была причастность Хюррем Султан к нападению на беременную фаворитку ее врага, и хранитель покоев, недолго думая, эту версию поддержал, ибо меньше всего ему хотелось, чтобы шехзаде каким-то образом догадался об участии Фидан в этом покушении. Шехзаде поклялся отомстить рыжеволосой Хасеки, обещал «задушить ее собственными руками», и Хасану пришлось успокаивать разгневавшегося наследника. Опасаясь, что Мустафа начнет действовать сгоряча и уничтожит последнюю надежду хотя бы на временное перемирие между сторонами, мужчина решил прервать свое затянувшееся молчание. — Почему Вы так уверены, что за всем этим стоит Хюррем Султан? — произнес он, обращаясь с разъяренному шехзаде. Мустафа медленно обернулся и с удивлением округлил глаза. — Еще несколько минут назад ты говорил, что это ее рук дело, а сейчас утверждаешь обратное? — переспросил наследник. — У меня появилась другая версия. Более… реалистичная, — осторожно проговорил Хасан, подбирая слова, — Возможно, это были обычные грабители. Увидели на дороге карету в сопровождении кучи стражников, поняли, что появился шанс обворовать состоятельных людей, и напали. Фатьма Хатун, должно быть, упомянула, что является фавориткой шехзаде, разбойники испугались расплаты и решили убить обеих девушек. Как по мне, такой разворот событий тоже имеет место. — К чему гадать? — ответил Мустафа, отвернувшись к окну, — Хюррем Султан по-прежнему тебе доверяет и считает своим союзником. Почему бы тебе не спросить у нее напрямую? — его слова показались Хасану логичными, поэтому мужчина покорно склонил голову, молча соглашаясь с господином, — Если у тебя больше нет ко мне дел, то можешь идти, — успокоившись, продолжил шехзаде. Хранитель покоев согнул спину в поклоне и собирался было удалиться, но остановился около двери. — Я хотел спросить у Вас разрешения отправиться в Бурсу и навестить Махидевран Султан, — сказал он. Мустафа задумчиво почесал подбородок, опустив глаза к полу, — Вот уже месяц госпожу никто не навещал. Фидан Хатун может поехать со мной, — Хасан замолчал на секунду, наблюдая за реакцией наследника, а затем добавил: — С Вашего позволения, разумеется, — он внимательно поглядел на шехзаде, который рассматривал вид, открывающийся из окна. — Сначала мы поедем в Манису, — начал Мустафа, не поворачивая головы к хранителю покоев, — Отдохнем пару дней после долгой дороги, а затем вместе отправимся к моей матушке, — от его слов Хасан не на шутку разволновался, понимая, что в Бурсе наследника будет ждать неприятный сюрприз. Мужчина напряженно закусил нижнюю губу и оглядел комнату, — Недавно от матушки пришло письмо, — продолжал тем временем Мустафа, — Я хотел поехать к ней при первой возможности, но мама написала, что чувствует себя хорошо, и попросила не отлучаться из столицы. Однако когда я вернусь в санджак, то смогу хотя бы ненадолго навестить матушку, — при воспоминании о родительнице на лице шехзаде появилась теплая улыбка. Немного помедлив, он поднял руку и жестом отослал хранителя покоев прочь. Тот поклонился и, дождавшись, пока стража откроет дверь, вышел из комнаты.       Идя по коридору, мужчина задумчиво чесал затылок и размышлял над тем, что делать дальше. Он пришел к выводу, что нужно как можно раньше передать Махидевран послание и предупредить ее о скором приезде шехзаде. Однако Хасан никогда не посылал письма в Бурсу, опасаясь, что их могут перехватить — после шантажа со стороны Фатьмы он стал ожидать нож в спину от всех и каждого, а поэтому проявлял максимальную осторожность в своих действиях. Впав в раздумье, хранитель покоев наследника не заметил идущую ему навстречу госпожу.       Михримах Султан возвращалась с прогулки — встав пораньше, юная султанша отправилась в сад, где пробыла около часа, а затем, вдоволь насладившись приятной утренней свежестью, решила навестить матушку. По пути к покоям супруги падишаха Михримах столкнулась с приближенным своего брата Мустафы. Хюррем не держала дочь в курсе своих интриг, а поэтому никогда не распространялась о своих союзниках, однако про Хасана девушка услышала от куда более разговорчивого Сюмбюля. Этот человек симпатизировал юной госпоже — мужчина был намного старше ее, но уж слишком хорош собой, и один лишь взгляд его темно-серых глаз заставлял девушку заливаться краской. Последний раз Михримах чувствовала нечто такое, когда встречалась в коридорах с Малкочоглу Бали-беем, храбрым воином со многими достижениями и, по совместительству, ее первым любовным интересом. Но годы шли, Малкочоглу давно покинул дворец, а позже госпоже сообщили, что он женился и даже обзавелся детьми. Эта новость немного огорчила Михримах, ведь она с детства строила мечты об их счастливом совместном будущем, однако о Бали-бее султанша быстро забыла, вычеркнув его имя из своей памяти. Теперь же всеми ее мыслями завладел другой мужчина — Хасан, который сейчас стоял перед госпожой, учтиво склонив голову. Михримах не решилась заговорить с ним и, стараясь не демонстрировать нарастающее смущение, удалилась прочь с самоуверенной ухмылкой на лице, надеясь, что мужчина посмотрел ей вслед. В тот момент в голове юной принцессы возник коварный план. Мать давно твердила, что ей уже пора замуж.