Приручение одного вампира

             Вскоре после отъезда Лив, небо над городом стало чёрным. Словно ночь наступила намного раньше. Пока горожане испуганно прятались, кто где мог, от тварей ночи —полчищ крыс, воронов и летучих мышей, — Джахейра собрала отряд из тех, кто ещё оставался во Вратах Балдура, и вместе с Минском, Шедоухарт и Гейлом отправилась к источнику очередного беспокойства. Во дворец, ранее принадлежавший Касадору. После пробуждения старшего мозга он, кажется, почти не пострадал и всё так же мрачно высился над Нижним городом.       — Решение дать этому болвану силу было заведомо… неразумным, — хмурясь, проговорил волшебник. — Но, к счастью, теперь, когда личинка надо мной больше не властна, я стал ещё на несколько ступенек ближе к своему былому великолепию.       — И поскольку сфера всё ещё в тебе, мы можем подорвать её, если переговоры зайдут в тупик, — добавила Шедоухарт.       Самоуверенности у Гейла поубавилось.       Джахейра цокнула языком.       — Надеюсь, что до этого таки не дойдёт.       — Если наш товарищ встал на путь зла, мы ещё можем по-дружески вразумить его парой тумаков, — как всегда просто высказался Минск. — А если не сработает, пригодится большой топор.       По поводу «пары тумаков» Джахейра сомневалась, но в очередной раз позволила чутью повести её, а оно буквально кричало, где она должна быть сейчас. Даже с таким скачком в силе, вряд ли новорожденный повелитель вампиров сможет обрушить на них всю свою мощь. Остановить его шанс есть. Куда больше Джахейра желала своими глазами убедиться, что выбор Лив не был напрасным.       Конечно, тьма тьмущая тварей напугала горожан, но Джахейра сразу заметила главное — они суматошно сновали по городу, будто что-то разыскивая. Или кого-то. Но не нападали сами. Похоже, повелитель вампиров не в ладах со своими словами и решениями.       Двери дворца оказались не заперты. Отряд встретила гулкая тишина. И погром огромных масштабов. Похоже, Астарион срывал злость на всём, что попадалось под руку от самого парадного холла. И судя по всему, так продолжалось уже несколько дней. То есть с самого ухода Лив.       Джахейра и Шедоухарт переглянулись.       — Не очень-то похоже, что кто-то тут праздновал свою свободу, — поморщившись, проговорила Шедоухарт.       Гейл осматривался в подозрительно оценивающей задумчивости, словно хотел определить степень бешенства или вменяемости хозяина дома по учинённому погрому.       — Боюсь, что дальше вместо бутылок мы найдём чьи-нибудь трупы… — изрёк он наконец.       «А вот это будет уже совсем плохим знаком».       Однако оказалось, что найти одного вампира в пустом доме — задачка не из простых. Не уцелела ни одна картина, ни один стул или стол, не говоря уже о шкафах со стеклянными дверцами или дорогих вазах. Приходилось осторожно пробираться по коридорам, перелетая места, особенно густо засыпанные осколками.       «Да здесь будто медвесыч порезвился, не меньше. Ох уж эти муки отвергнутых нарциссов».       Лезть в глубины поместья, под землю, совершенно не хотелось, и Джахейра решила сначала проверить верхнюю часть дворца. Включая крышу. Снова чутьё не подвело: на крыше они и нашли Астариона, который с самым меланхоличным видом раскинулся звездой под чёрным каркающим и пищащим небом. На их появление он никак не отреагировал.       — Аж безысходностью повеяло, — отметила Шедоухарт.       — Так вот как вознёсшийся вампир отмечает свою свободу? — насмешливо проговорила Джахейра, сделав пару шагов вперёд. — Решил освободить место под новую мебель? И торжественно вручить каждому горожанину по кусачей крысе или летучей мыши?       Астарион громко цокнул языком и приподнялся, всем своим видом намекая, что видеть гостей не рад.       — Так-так, — скрестив на груди руки, продолжила Джахейра. — Неужели потеряли что-то? И велели своим прислужникам искать под каждым камнем?       — О, как ты догадалась? Обронил монетку в грязь! — зло улыбаясь, ответил Астарион.       — А не боишься, что твои крысюки сожрут монетку целиком, когда найдут?       На миг лицо у него вытянулось, а в глазах мелькнуло подобие… беспокойства? Но ещё через миг Астарион рассмеялся.       — Грязная, залапанная монета даже у крысы вызовет несварение. Но какое мне дело? Все крысы мира теперь мои.       — Но монету ты потерял, — спокойно стояла на своём друидесса.       — Я не понимаю, тебе больше заняться нечем, кроме как вломиться в мой дом и нести какую-то ерунду про монету? Денег у меня тоже навалом! — раскинув в стороны руки, воскликнул он. — И могу себе позволить не считать монет. Особенно медные. А теперь выметайтесь. Или я сброшу вас прямо отсюда. Успеете насладиться видами разрушенного города, аха-ха-ха.       — Бедная Лив, — вклинился Гейл. — Она не заслужила такого унижения. А ты не заслужил её доброты.       — Хватит уже блеять, — закатил глаза вампир. — Дроу решила остаться сама по себе. А тебе, я так смотрю, так ничего на сладенькое и не досталось? И ты всё локти кусаешь? Неудачник!       У Гейла заходили желваки, а по пальцам проскочили искры.       «Два барана».       — Успокой своих тварей и дай городу отдохнуть, — потребовала у Астариона Джахейра. — И я скажу тебе, куда отправилась Лив.       — Что?! — сорвавшись на высокую ноту, выпалил Гейл.       — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — тихо пробурчала Шедоухарт.       — Какое мне дело? — безразлично спросил Астарион. — Эта мерзавка может бежать, куда ей угодно. Лишь бы подальше от меня.       — Значит, ты не против, что она вернётся к тому, с кем сможет побыстрее тебя забыть?       — Что?! — взвизгнул уже Астарион. — Она так сказала? Выскочила из моих объятий, отворотив нос, и помчалась к бывшему хахалю?! Вот же дрянь! Да как она посмела так меня оскорбить?! Пошли вон! — рявкнул он, вскочив, и смёл всех с крыши воздушной волной.       Гейл был готов, как и велела Джахейра, и наколдовал «Падение пёрышка».       — Ты ещё больше его разозлила! — возмутился волшебник уже на земле. — О чём ты думала? Да он же скорее убьёт её, если… если… Я должен отправиться следом! — засуетился Гейл. — Я не могу допустить! И я был о тебе лучшего мнения, высшая арфистка! Спасать город ценою жизни Лив… Это такое у тебя понятие о справедливости?       — Справедливость бывает горькой, — развела руками Джахейра. — Но я бы посоветовала тебе не выпрыгивать из штанов, волшебник.       — Я сам разберусь, откуда мне выпрыгивать! — уязвлённо отозвался он и поспешил прочь от руин парка, в котором они оказались.       — Я тоже сильно сомневаюсь, что это была хорошая идея. Теперь их встреча скорее окончится кровью и трупами. И я даже догадываюсь, кто откинется первым… — проводив Гейла взглядом, а затем подняв голову и глядя, как стаи воронов и летучих мышей брызнули в разные стороны, поделилась сомнениями Шедоухарт.       Через несколько минут гвалт стих, а ночное небо очистилось, явив миру звёзды. А следом за этим звёздное сияние охватило и Гейла. Он всплеснул руками, кажется, крикнув «Постой!», и исчез.       — О, Мистрой повеяло, — с облегчением отметила Шедоухарт.       — Даже богини не любят конкуренции. Полагаю, теперь у Гейла есть все шансы прожить подольше. Что же касается жаркой ссоры, то после неё нужно не менее жаркое примирение. Лив же после разрыва всё равно что потухла, зато Астарион вот-вот закоптит всё вокруг себя, — усмехнулась Джахейра, буквально ощущая, как буйство тёмной силы втягивается во дворец на скале. — Теперь всё будет зависеть от малышки Лив. И немного от этого болвана.       — Так уж прям и немного? — хитро сощурилась Шедоухарт.       — Малыш не из тех, кто быстро меняет свой выбор.       — В Лив я не сомневаюсь, — с сочувствием и грустью пояснила Шедоухарт, — а вот Астариону веры нет. Может, и мне стоит отправиться следом? Просто на всякий случай.       — Кроме неё никто с повелителем вампиров не сладит, прочие же будут только мешаться. И когда у неё наконец появится возможность надавать тумаков…       — Она не захочет делиться оными тумаками даже с Минском и Бу! — словно только сейчас опомнился Минск. — До чего странна эта любовь!       — А уж как зла… — покачав головой, проговорила Джахейра и тоже посмотрела на звёзды.