Приручение одного вампира

      — Эту ночь я не запомню, потому что напьюсь со спокойной совестью! — прокричал кто-то из тифлингов. — Боги, спасибо! За тебя!       Рогатый парень чуть было не кинулся целовать Лив, — он уже был прилично пьян, — но Альфира и её подружка проворно подхватили его под руки и смеясь бросили куда-то за палатки. После чего чокнулись с Лив.       — Я должна посвятить тебе песню!       — О да!       — Что ж, не вижу преград! — махнула рукой Лив. — Воспой мою красоту и ловкость, госпожа бард. Кстати, как думаешь, на кого я похожа больше? На куницу или лисичку? Или может… кусичку? А-ха-ха-ха!       — Вздрогнем!       С начала вечера Лив вспомнила несколько песен, танцев, трюков, облапошила тифлингов не хуже ребятишек Мол, за что удостоилась её аплодисментов, поболтала о всякой ерунде со своими компаньонами — особенно её интересовала кошка Гейла, но он всё ныл, что у него нет друзей, за исключением, пожалуй, Лив. Это, конечно, хорошо, но что там с кошкой? Выпила ещё рюмашку с Шедоухарт, после чего та выперла Лив из своего шатра буянить и пьянствовать где-нибудь ещё, и так Лив оказалась перед Астарионом.       — Да ты в хлам, радость моя, — с невероятным восхищением протянул вампир, будто она сотворила нечто легендарное.       Лив подбоченилась. Она и не такое может! Особенно сейчас!       — А ты чего не весёлый? — Лив заметила, что у него бутылка в руках. — А это что? Ты нацедил с кого-то кровь в бутылку? — заговорщицки прошептала она.       — Это вино, которое ещё вчера нужно было пустить на уксус. Моя награда за спасение кучки тифлингов. Впервые меня удостоили звания героя… и это отвратительно.       — П-ф-ф-ф-ф-ф! Всё б тебе жаловаться. Дай-ка.       Лив забрала у него бутылку и отпила. Отличное вино. Да его, должно быть, из друидских погребов тайно выгребли!       — Так, радость моя, не увлекайся, — отобрав у неё бутылку, проговорил вампир. — Лучше напейся меня.       — Укусить дашь? — задумчиво спросила Лив и уставилась на его шею.       — А ты хочешь? — соблазнительно спросил Астарион. — Тогда почему бы нам самим не спасти друг для друга эту ночь? Познакомиться поближе.       —О-о… — протянула Лив и кажется даже слегка протрезвела, потому как по спине у неё пробежал холодок.       — Что скажешь? Только ты и я. И ничего, кроме наслаждения. Я ведь знаю, ты давно этого хочешь, — нежно прошептал он.       Лив отступила, разволновавшись. Как он догадался? Об её огромнейшем желании прикоснуться к нему. Она растерянно посмотрела вампиру в глаза и… почувствовала, как ей становится жарко. Он и правда знает… Знал всё это время? Почему? Как? Потому что пил её кровь? Нет, признаться ему, что она с трудом отводит от него взгляд и много думает о нём перед тем, как уснуть, Лив не может.       — Ш-ш-ш, об этом вовсе не нужно говорить, — всё так же тихо продолжил Астарион, проникновенно смотря ей в глаза. — Я прекрасно знаю, что ты чувствуешь. Ведь я чувствую то же. Да, меня не только твоя нежная шейка влечёт, но и всё, что к ней прилагается. Так почему бы нам не провести ночь вместе? Я знаю укромное место. Когда все лягут спать, просто улизни из лагеря. И я тебя не разочарую.       Лив окончательно протрезвела и… согласилась. После чего развернулась на каблуках и рванула к реке. Чудом не прыгнув в воду, она упала на колени и плеснула себе в лицо.       «Что. Я. Только что. Услышала?..»       За осознаем пришло возмущение, а следом растерянность, разочарование и… страх. Да, страх. Как легко он говорит такие слова. Хотя, в этом-то ничего удивительного нет. Астарион мог бы то же самое предложить Шедоухарт или… ну возможно и Лаэзель… хотя тогда он бы быстро об этом пожалел. Лив даже не удержалась и представила себе его истошные крики «Спасите!» посреди ночи.       Но он бессовестно позвал её, Лив.       Какая-то часть неё всё равно что умерла от разочарования. Другая… уже умирала от предвкушения. Зачем всё усложнять? Может, завтра они все проснутся мозгоедами — и вообще всё будет упущено в один миг. Или они погибнут в проклятых землях, в Лунных Башнях… Или их всех выпотрошат гитиянки, как только они найдут эти чёртовы ясли. Когда тут искать в жизни романтики? Хоть всю жизнь ищи, можешь и не найти никого.       Ещё одна маленькая правда была в том, что Лив, похоже, уже нашла… свою головную боль. Пару красных глаз, в которые хочется смотреть. Волнистые волосы, которые хочется взъерошить.       Лив вздохнула. Веселье в лагере не стихало, запах алкоголя прогнал весь свежий воздух прочь. В лодке на берегу сидел Иссохший, точно согбенная статуя, и смотрел на воду. Он посреди всей вакханалии смотрелся особенно странно. Может, и ей сесть рядышком с личем и до утра смотреть на воду? Хотя бы не будет наутро раскаиваться, рвать на себе волосы, желать пойти на дно или плакаться в жилетку Гейлу, который назвал её другом.       Но тогда мерзкий вампир и правда, чего доброго, сделает предложение кому-то ещё. И ей от этого будет намного больнее.       Нет.       Когда звуки ночи на миг стихли, а всё вокруг заполнил плеск реки и шелест леса вокруг, Лив показалось, что она слышит зов своего сердца. Какой смысл бороться с ним? Даже когда тебя так хотят обмануть…       

***

      Дыхание на шее, ласковое и холодное, как смерть. Астарион сказал, что укусов не будет, и попросил довериться. Такой нежный, неотразимый, восхитительный. Она бы сказала ему всё, что бы он ни пожелал. Вплоть до признания в любви. И хорошо, что сам он больше ничего не говорил. Лив хотела почувствовать его как можно быстрее…       Поляна была залита лунным светом, трава вокруг танцевала и тихо пела. Наконец-то Лив заправила белую прядку за ухо, перебрала пальцами по его шее, ласково смотря в алые глаза. Поцеловала и обняла за шею. Жить моментом не так уж и плохо. Когда он сладок. Один глоток против недель или месяцев горечи. Возможно. Ну и пусть.       «Бери меня, раз так хотел поймать. Я не сбегу».       Наверно, сейчас за его поцелуи и ласки Лив согласилась бы даже умереть… при условии, что он вновь воскресит её. И вновь выпьет до дна. Она совсем не уверена, что это Астарион самый голодный из них. Но уверена, что с утра всё вновь будет… как обычно. Ничего кардинально не изменится, только одна ночь и имеет значение.       А пока она хочет согреть его своим дыханием и своим телом. Астарион внезапно очень нежный, чуткий и… осторожный. Он не раскрывается, не отдаётся ей до конца, пока Лив задыхается под ним от разрывающих её чувств. Что ж, если ничего и не изменится, то только для него.       …Утром Лив показалось, будто за ночь они стали соучастниками преступления или хотя бы аферы. И теперь повязаны. Накрепко. Слишком тревожное и тяжёлое чувство для простой интрижки.       В лучах солнца Астарион выглядел невыразимо грустно и замкнуто, словно прислушивался к чему-то внутри себя.       «Ох, послевкусие катастрофы… Но теперь с этим жить. Мне по крайней мере…»       И будто этого было мало — на спине у Астариона оказалось вырезано что-то на дьявольском языке. Печать? Заклинание? Схема? Но стоило Лив всмотреться, как Астарион повернулся, почувствовав её взгляд и будто испугавшись его.       Лив ласково ему улыбнулась. Так вот что он скрывает под своей яркой обёрткой. Боль.       — Раз я не видел, что там высечено, то и тебе не стоит, — то ли дразнясь, то ли невесело отшучиваясь, проговорил вампир. — Пойдём, пока нас не хватились. И пока я не пожалел, что вчера старательно сдерживался, — добавил он с усмешкой и буквально облизал Лив взглядом.