Так выпала карта

— А ты что тут делаешь? — спросил меня Сейшу, когда увидел, что я на первое собрание пришла. — Я? — тут посмотрела в его сторону, — Да ничего особенного, просто в этой банде состою, а тебе разве Хаджиме не сказал? — Ну ты же хотела видеть его реакцию, когда он узнает об этой новости, — сказал братец и обеими руками показал на Инуи, — Вот, пожалуйста, смотри, наблюдай. Можешь ещё конечно проанализировать, но без карт своих ты делаешь это плохо. На последнее заявление просто закатила глаза: — У меня самый лучший брат во всей вселенной. — И я это знаю, — улыбается ещё сейчас, зараза. Ну просила же ему передать реакцию его мне, а не так, чтобы увидела её, он же сейчас ещё может возмущаться начать, не думает же он, что мне вот это надо. — Хаджиме, — с упреком посмотрела на него. — Значит, ты тоже признала силу Тайджу и захотела ему служить? — спросил Инупи. Силу признаю только у Изаны, потому что Шиба по сравнению с ним… Не то, скажем так. Они как бы никогда и не сражались, но Курокава на пищевой цепочки мира гопников сидит выше, если вообще не на самой верхушке после того, как Шиничиро, кажется вообще не задумываясь, но нам это на руку, отдал всю власть в руки моего парня. — Немного не так, — в этот момент даже как-то странно лицо скривила, будто мне что-то противное очень сказали, — Моя ситуация это не ваши. Тут я просто сказала, что хочу и меня взяли на должность советника главы. Мне даже не принципиально в какую банду, мне просто хотелось быть вместе с Хаджиме, — допустим мы умалчиваем, не договариваем, но лжи, как таковой, её нет, — А глава и с какой силой мне тоже не совсем важно, лишь бы не Сано Манджиро. — В такую бы ты не пошла? — спросил Сейшу и прежде чем я мотнула головой за меня ответил брат. — Да я бы под его предводительство не вступил. У него конфликт с моей единственной родной сестрой, они конечно сейчас находятся просто в состоянии пассивности, но ни первый, ни второй видеть другого не хотят. А у меня не возникает желание портить отношения с самым близким и родным моим человеком, которому спокойно могу доверить и все свои секреты, и свою жизнь. — Оууууууу, — протянула я с умилением и обняла брата, — Какой же ты у меня хороший… Я окружена шикарными пацанами, которыми даже не хочется делиться. Вот Курокавой ни с кем в общем то делить и не надо, а вот Хаджиме нужно будет с его будущей девушкой. Это прекрасно понимаю, надеюсь, что какая-то ревность ниоткуда не вылезет, потому что это не правильно и вообще будет жесть какая-то. У меня значит есть парень, а Акане к Хаджиме ревновать буду, нетушки, нам такого счастья и в помине не надо. А я его на людях обнимаю, а он даже не сопротивляется. Хочется потереть руки, как это делают мухи. — Кстати, — ладно отцеплюсь от него, ему конечно норм, но всё же, — Никто не слышал, какая будет тема у нашего первого собрания? Мне просто никто не говорил. Есть предположения, что это будет просто знакомство обычных участников банды с верхушкой и будут вопросы по поводу формы, потому что она у каждого поколения обновляется, а у нас даже набросков нет на неё. — Много людей собрали? — спросил брат. Пожала плечам: — Вообще без понятия, но жалобы от других представителей банд по поводу, что у них людей нет не поступало. У братьев Хайтани спрашивала, как у них там члены Девятого Поколения, не думают ли возвращаться, Риндо ответил, что парочка таких людей была, но они точно не перейдут, так как в ближайшие три месяца ходить вообще не смогут. А если меня мои знания по биологии не подводят, то обычный перелом заживает у человека от шести до восьми недель и только довольно серьёзные столько лечатся. Так что мы можем предполагать, что люди к нам собирались переходить, но будем честны, между собой, никто никого не отпустит.

***

— Изана, — буквально повисла я на нём, когда он меня встретил с электрички, которая привезла меня в Йокогаму, — Ты хоть представляешь, как по тебе соскучилась? Тут он меня подхватил на руки: — Не переживай, представляю и ты прекрасно знаешь, что я по тебе скучал не меньше. — Может ты меня отпустишь? — спросила у него, тем же временем обхватывая его шею руками ещё сильнее. — Не хочу. — Захоти. И вообще я тяжёлая. — Во-первых, не хочу хотеть, во-вторых, кто тебе эту фигню сказал? Ты если что, скажи мне, потому что мне кажется, что если человек такое ляпнул, то у него лишний язык и слишком много целых костей. Ух ты, какой сердитый парень. — Никто не сказал, — кстати, на нас сейчас что-то много людей смотрит, — Я на весы встала. — Тогда больше на них не вставай, ты и так шикарная. — Ага, потом вставать не буду, а ты меня поднять не сможешь. — Тогда стану ещё сильнее, чтобы можно было тебя на руках носить, — о, до байка донёс, — Сначала на твоё любимое колесо обозрения, а потом в парк? — Знаешь, — сказала вдруг ему, — Я с каждой встречей с тобой всё меньше и меньше жалею о том, что меня когда-то отправили на гимнастику. Ведь если бы не она, то тогда бы я не сидела на дереве, не грызла яблоки, не попала бы тебе им по голове, и вообще мы с тобой не встретились бы. А если бы и повстречали друг друга когда-то в криминальном мире, то были абсолютно чужими людьми друг другу.