IV. Большое доверие (Лесконт)
9 сентября 2023 г. в 17:57
«Так свою жизнь я поспешно связал
С глупой звездою…»
(В. Высоцкий)
– Как далеко до места? – Леск будто забыл о предыдущем своём вопросе.
– До Верхнего Поста? Километров сорок … – ёжится Харли-Мираж Ф.Шарлевиль Младший и смотрит то ли как на ожившее привидение, то ли как на заговорившую статую.
Это ничего.
– Лесконт, мы должны…
«Вы должны, Экет…»
…Листья на ступенях крыльца. Шаги по двору к каменному кругу колодца. Разматывается цепь, ведро плюхается в тёмную осеннюю воду, потом медленно ползёт вверх. Отпившись прямо через край, человек не спеша возвращается в дом, выплёскивает перекатывающуюся в цинке влагу на ещё не погасшие угли… Шипение. Едкий дым. Теперь можно уходить.
На запертый, окружённый репьём сарай-ангар, слегка прихрамывающий путник в лётной куртке даже не оборачивается. Фалькон… Фалькона там больше нет.
– … попасть туда до темноты, а иначе…
«Леск, милый, ты должен…»
– Это – большое доверие, Лесконт Экет. – Не смотря ни на что голос Первого государственного Советника Николаса Брисаниса остаётся спокойным, тон – размереным.
На длинном столе, накрытом на двоих – идеально-белая, едва не скрипящая снежно, скатерть. Лучи, прошивающие золотистый оконный витраж, искрят на мельхиоре приборов, на гранях хрусталя...
И, кажется: никогда не войдёшь сюда в грязных сапогах и порванном кителе, не сядешь, нога на ногу, на дальний диванчик, хрипло не попросишь налить тебе спиртного... Но… Это будет. И его принесут. Сразу. Умопомрачительно дорогой виски. В простом столовском стакане.
А пока, только что получивший повышение, смертельно влюблённый, ты пришёл сюда за больши́м доверием. Понимая – бо́льшим, нежели сидящий напротив пожилой чиновник хотел бы тебе оказать. Только, сердцу стоящей на своём дочери не прикажешь.
– … это большое доверие, Лесконт Экет. И, прежде чем оправдать, его требуется заслужить.
– Я. Готов.
– Мне известны ваше безрассудство и инициативность, молодой человек. Эти качества иногда бывают простительны для одинокого пилота, но не для… боевого командира. Для боевого командира они чреваты потерями. Немалыми потерями личного состава. Сколько вам лет, Экет?
– Двадцать три.
– Что ж, уверждение вас капитаном собственного трофея было принято в Адмиралтействе по-разному. Я сказал бы: очень по-разному. Но решающую роль сыграли, полагаю, ваша способность справляться с особыми заданиями и умение расставлять для себя приоритеты. Это, и поручительство вашего бывшего командующего Керка Стэйна. Я не ошибся, капитан?
– Вы. Не ошиблись.
Это был единственный вопрос Николаса Брисаниса на который ты ответил чуть помедлив.
– Похвально. С завтрашнего дня приступайте к своим обязанностям. Инструкции получите утром. А к разговору о моём родительском благословении на ваш брак мы вернёмся… после войны.
И в спину уже:
– Лесконт!
Капитан оборачивается на пороге.
– Отчитываться станете лично мне.
…Высокий сутуловатый человек в лётной куртке поверх новенькой офицерской формы войск Особого Назначения понуро стоит посреди комнаты-зала, где идеальному порядку претит, разве что, слой пыли на предметах – свидетельство о долгом отсутствии хозяина. Там, за оставшейся приоткрытой на улицу дверью – вечер. Краткие осенние сумерки. Здесь – полумрак, разгоняемый только светом камина у дальней стены. Человек бегло просматривает какие-то бумаги, частью пожелтевшие от времени: письма, фотографии, документы с печатями – всё это, лист за листом подвергнутое осмотру отправляется в огонь. Лишнее, не касающееся теперь никого. У человека теперь есть корабль, утром ждут капитанский Мостик и команда. Его корабль и его команда. Он должен идти и победить.
А что ты на этот раз должен? И – кому?
Ещё глоток. Теплее не становится, но где-то там внутри, будто чуть разжимаются упрямые сдерживающие тиски. Главное – не дать дуба самому и не позволить сделать то же спутнику, стучащему зубами рядом. Вытащившему из, грозившей стать последней в жизни, передряги. Поящему виски с давно забытым привкусом расплавленного солнца. Дорогим – ты в этом разбираешься.