Мелом по доске

Максин Мейфилд — для друзей просто Макс — не доверяла своему сводному брату. Билли Харгроуву вообще было сложно доверять: в Калифорнии, много лет назад, он сделал всё, чтобы мелкая сестра от него отстала, и любые попытки Макс подружиться со старшим братом обрубал на корню. Он хамил ей и угрожал, игнорировал и рычал, когда она, как любопытный щенок, совала нос в его комнату, а, когда отчим в очередной раз избил его и Макс пыталась обработать ему ссадины, в благодарность выгнал её за шкирку из комнаты. Макс не доверяла Билли Харгроуву, но именно из-за того, что он спас её задницу, им пришлось пять лет назад переехать в Хоукинс, штат Индиана, и надолго застрять в этой дыре. Безумная Макс никогда не отличалась покорным характером и постулат «ударили по одной щеке — подставь другую» превратила в девиз «ударили по щеке — бей прямо в нос». Именно за то, что на школьной спортивной площадке она скейтом избила одноклассницу, обозвавшую её мать шлюхой, они и свалили из Калифорнии. Братец сказал директору, что это был он. Билли был страшно зол за то, что пришлось взять её вину на себя, а Макс хмуро отмалчивалась на любые проповеди Нила. Ни к чему было рассказывать, что в школе ей часто достается от более красивых и богатых одноклассниц, всё равно это ничего не изменит. Как ничего не изменило и то, что Билли с дружками подловил брата той девчонки и кулаками пересчитал ему ребра. Просто вымещал злость. Любимый сводный братец умел смотреть так, словно душу вынимал, причем раздвинув наживую ребра. В его обожаемой «Шевроле Камаро» всегда играл тяжелый рок, и Макс хотелось зажать уши, но она терпела — в особенности после того, как Билли выпнул её из машины и заставил идти до школы пешком. К счастью, у неё был скейтборд, но на урок она всё равно опоздала. Однажды Билли задал Макс отличную трепку — не бил, но очень сильно орал и сжимал её горло, — когда она украла у него несколько сигарет, но откуда она могла знать, что этот придурок ведёт им счет?! А ещё он водил домой девиц, пока Нил и Сьюзан бывали в отъезде или на свидании, или сам ходил домой к этим девицам и вылезал из их окон в одних штанах, если их предки возвращались домой слишком рано. Билли мог переиграть кого угодно в «Кто кого перепьет?» и был в школе первым в спорте. Но это не помогло ему получить спортивную стипендию, и он застрял в Хоукинсе надолго, просто слоняясь по улицам, а потом — работая в местном авторемонте. Бывший парень Макс, Лукас Синклер, тоже однажды напоролся на Билли и его гнев, и едва унёс ноги. Макс пыталась не вспоминать, что случилось это из-за того, что Лукас поругался с ней, а Билли услышал. Всё равно это ничего бы не изменило. В том числе и не научило бы её доверять. В чем-то Билли, конечно, был и прав. Например в том, что школа — полное дерьмо. Макс сидела в школьной столовой, нацепив наушники и прибавив громкость на своем Уокмане, который достался ей от Билли. С первой же зарплаты на автосервисе он купил себе новый плеер, а ей оставил свой — просто положил под ёлку на Рождество, сделав вид, что он здесь ни при чем. Даже когда Макс его напрямую спросила, он только плечами пожал. — Санта иногда дарит странные подарки, Максин. Можешь ему благодарственное письмо написать и в камин сунуть. У них дома не было никакого камина, это было слишком дорогим удовольствием. Поэтому она положила свое благодарственное письмо в конверт, запечатала и оставила на кухонном столе. Она знала, что брат, если ночует дома, а не у своих дружков, часто встает и пьет молоко прямо из коробки. Наутро письма не оказалось. И теперь в плеере играла новая песня Кейт Буш, заглушая для Макс все звуки школьной жизни. С тех пор, как Одиннадцатая — так они в компании звали Джейн Хоппер, приемную дочку шерифа Хоппера, — Майк, Дастин, Лукас и Уилл выпустились в прошлом году, а она осталась повторять двенадцатый класс из-за проклятой алгебры, Макс так и не нашла себе новых друзей. Не то чтобы она рвалась. Её жизнь бок о бок с Нилом Харгроувом и смотрящей мужу в рот матерью день за днем становилась всё невыносимее, так что тащить в эту жизнь кого-то ещё Макс не хотела, и постепенно, из жизнерадостной девчонки, обретшей в Хоукинсе шанс на вторую жизнь, она превратилась в замкнутую особу со старыми кассетами сводного брата в плеере. Ну, её устраивало. Перед её носом, прямо на поднос с обедом, кто-то положил флаер про выпускной. Макс поморщилась, скомкала его и сунула в карман олимпийки. Всё равно идти не собиралась. Работать за неё кто будет? Мать, конечно, ахала и охала, что у каждой девушки должен быть свой выпускной, но Макс плевать было на её вздохи. Она хотела вырваться из Хоукинса. Если у сводного братца не вышло, кто-нибудь всё равно должен. Билли всё время кичился, что закончит школу и уедет в Калифорнию, но даже в этом ему, как оказалось, нельзя было доверять. Придурок. — Идешь на выпускной? — к ней подсела одна из многочисленных сестер Иден Бингхэм. Макс не слышала её слов, но хорошо читала по губам. Стащив наушники — только чтобы послать одноклассницу к черту — она вдруг услышала: — Натали обещала, что, если ты явишься, тебе будет полная задница. Че-го? Макс вытаращилась на эту-очередную-Бингхэм. Какого, собственно, хрена? Какой-то червячок противоречия в её душе поднял голову. Если кто-то так сильно не хочет видеть её на выпускном, быть может, ей стоит пойти? Она хотела вырваться из Хоукинса и чтобы её никто не трогал, но какая, в конце концов, разница, если её всё равно тро-га-ют, какой бы незаметной и обычной она быть не пыталась? Наверное, если у тебя рыжие волосы и сводный брат, по которому в свое время сохла половина девиц со школы, быть незаметной не выйдет всё равно. Правда, со сводным братом есть один очень важный нюанс, и из-за этого у неё тоже не получалось быть незаметной. — Мне пофиг, — наконец выдала она. — Захочу — приду. Не захочу — не приду. Теперь уже на неё вытаращилась младшая Бингхэм. Её длинная мормонская юбка едва ли не подметала пол в столовой. — Ты… что? Макс ничего не ответила и снова нацепила наушники. Аудиенция окончена. Гудбай, маленькая мормонка. Не твоё это всё дело, возвращайся к своим. Она не доверяла сводному брату, но Билли спас ей жизнь. В прошлом году, когда Лукас, разругавшийся со своей новой девчонкой, позвал её на свой выпускной, и она, как дура, согласилась. В итоге всё пошло через жопу — его девчонкой как раз была Натали; она явилась пьяная к школе; они с Лукасом успели посраться и помириться в школьном туалете; а Максин, в новом платье, на которое мама денег не пожалела, размазывая по щекам слёзы и тушь, решила сбежать домой. Ей не повезло забрести в район местных баров и наткнуться на каких-то пьяных парней из тех, с которыми в свои выходные околачивался Билли. Решив, что с ней можно развлечься, они потащили её куда-то в переулок, но её зад спас Билли и, как бы Макс ни злилась на него за постоянное моральное насилие в последние годы, это она вызывала ему 911 и рыдала, положив его лохматую белобрысую голову себе на колени, пока «скорая» не то чтобы торопилась на помощь, а он истекал кровью в грязном переулке прямо на шелковую ткань её платья. Те придурки, конечно, сбежали. Макс никогда не доверяла Билли, но всё, что он делал, обнулилось в минуту, когда он из последних сил приподнялся и потянулся к ней, чтобы что-то сказать, а кровь пузырилась у него в уголке рта. — Макс… — прохрипел он. — Засранка ты, Макс… — и мазнул губами по её губам, хотя, быть может, хотел по щеке, но у Макс замерло и снова забилось сердце как раз в момент, когда его — заглохло. У неё было так много вопросов (например, какого хрена он это сделал?!) и так много слёз, но ответов Макс так и не получила, а слёзы все выплакала на похоронах братца, которому нельзя было доверять и который пожертвовал собой ради неё. Теперь она уже и не хотела знать, почему. Просто скучала, таская за собой его старый Уокман и ночуя в его спальне, съежившись в комочек на чужом покрывале. С того выпускного Натали её ненавидела. Кажется, с Лукасом они до сих пор встречались, хоть он и уехал учиться куда-то в Калифорнию, украв исполнение желания у самой Макс. Ей было плевать на ненависть — она лишилась единственного человека, которому, как оказалось, было на неё не плевать. Она сморгнула слёзы и подумала: что сделал бы Билли на её месте? И ей почудилось, будто она видит его. Прислонившись к дверному косяку, её сводный братец, придурок придурком, не достойный доверия, но всё равно любимый до боли за ребрами, ухмылялся, глядя на неё. Видение было таким ярким, что Макс протерла глаза, нимало не заботясь, как выглядит сейчас для окружающих. «Время реванша, малая, — белые зубы братца сверкнули в улыбке. — Ты справишься» «А ты мне поможешь?» Он пожал плечами. «А я помогу»