Игры. Вне школьных правил... (Школьные отметки - пляшем от метки).

Часть третья. Продолжение. Проблемы доверия. Готовясь в любой момент заплакать и, поэтому, сейчас, очень удивленный, четырехлетний ребенок задумчиво и грозно сопел в этот момент моего рассказа. А слезки подступали к его маленьким глазёнкам, затем отступали, так и не выплакиваясь, потому что самую маленькую слезинку перебивал и не давал ей вылиться, захватывающий ребёнкин интерес! Итак, нам позвонила по телефону учительница. По грозному и уверенному голосу она опознавалась нами, как завуч школы, которую ребёнок старший только что окончил. Представляя в телефонных переговорах «ШКОЛУ», законная представительница "ШКОЛЫ" и "КЛАССА" интересовалась: - Куда же Ваш ребенок после выпускного класса нашей школы поступил? - Хвалиться нам, пока что, было нечем. Вдвоем с ребенком мы вместе поступали и нервничали. Она сдавала экзамены. А я, мама, волновалась за нее. По конкурсу мы, все вместе, расстроенные, пока что, еще не прошли. Об этом отчитывались и объяснялись с нашей классной руководительницей и, по совместительству, с Завучем школы. И ощутили разочарование Важной и Начальственной Дамы, как некоторую вещественную субстанцию или сущность. Мы стать полезными для школы опять не смогли. А так впустую, но сильно старались! И даже галочкой лишней в графе «Ученики школы, поступившие в ВУЗ», школа не могла о нас отчитаться. А мы снова и снова, пока бесполезно, старались для "нашей" школы полезными быть! ... - Так испугалась моя мать, - начинается очередная наша семейная история, - оказываясь перед хаотично волнующейся толпой будущих абитуриентов и их родителей, перед набором документов, случайным выбором из толпы и из выпускников разных школ. И мало организованные действия ВУЗа, организация приёма вступительных экзаменов в Овский Гуманитарный и Педагогический ВУЗ, мою мамашу перепугали очень. Она оказалась в середине толпы, решила, что ее сейчас затопчут. Тут оказались не к месту ее, оказывается, ещё свежие и болезненные, её собственные воспоминания о том, как лет двадцать пять назад, бежали молодые люди и всеми группами абитуриентов перескакивали через скамейки, поставленные в несколько рядов ради защиты и ограждения от "лишних людей" на вступительных экзаменах в сельскохозяйственный ВУЗ и общей родительской и взволнованной толпы. Так круто стремились неуверенно и неловко, но бурно и стремительно по пяти человек отобранные, на экзамен вступительный попасть. Воспоминания, возмутительно яркие, оказывается, не забылись, но всколыхнулись, затем вернулись! Сдавать вступительные экзамены в УЛГУ мы, испугавшись, все вместе, и дочь старшая, и её мамочка, не пришли, даже к толпе абитуриентов вплотную не подошли! Пересказав сестричке историю экзаменов и коллективно - вступительных безумств абитуриентов, как эпизод очередной, вновь вспоминаю. Ребенок меня слушает маленький, пятилетненький. Поэтому он требует сказок еще и ещё. А я вспоминаю новый эпизод своего детства и первоначального школьного обучения... ...Протискиваясь через душные и яркие запахи повседневной, поэтому вечной и всепогодной школьной варёной капусты, вдвоем с нашим старшим ребенком, девочкой тогда только лишь семи неполных лет, поддерживая друг друга «за ру́чку», - так начинает, и обычно, рассказывает наша мама очередную “Историю про меня, Соню, маленькую девочку - школьницу”. Я слушаю внимательно. И сестра моя увлекается и слушает тоже: - Мы шли на встречу с Психологом Школы, - продолжает свою сказку - рассказку мать, - тряслись, переживали и боялись ее ОСНОВНОГО ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО РЕШЕНИЯ. Вслед за взволнованной родительницей, чуть отставая от ее ребенка, и даже отдельно от страхов матери, следовал большой и не всегда удачно пройденный различный Воспитательный Путь Подготовки Ребенка к Школе. - Девочка подготовлена, учиться в школе может, - определял наше общее состояние по результатам своих тестов школьный психолог небольшой деревенской школы. - Вы документы, как подготовите, к нам в школу их и сдавайте. И Ваша девочка с семи лет в школу пойдет. Психолог сельской школы с нами была участлива, доброжелательна и вежлива, почти нежна. Она посоветовала нам с дочерью поступать в первый класс школы, так как полугодовая наша подготовка в Логопедическом Детском Саду, единственном Логопедическом Саду в небольшом областном городе Овске, настолько исправила речь ребенка и, развивая, подготовила к школе его... Что несколько десятков лет потом мамаша вздыхала только лишь, вспоминая нашу сельскую поговорку - приговорочку: Вот учишь учишь ребенка до года ходить, а до трёх лет разговаривать, а потом уже всю жизнь не знаешь, как потом заставить его заткнуться со всеми его детскими претензиями! Или хотя бы временно промолчать... … Грузила всеми ба́бскими силами, своими и невеликими, в домашние детские санки столовый сервиз на двенадцать персон. Во время давно ушедших времен, работы экономистом в планово - экономическом управлении сельского хозяйства был куплен он. Да, были времена, когда в большой стране было так много разного сельского хозяйства, что из районных посёлков целыми десятками колхозов и совхозов управляло районное управление. И каждый колхоз или совхоз приносил стране мясо, зерно, картофель, молоко! Сервиз, симпатичный, болгарский, столово - чайный, на двенадцать персон, с красивой лаковой росписью в коричневатых тонах на тему сельского хозяйства и милого выпаса пушистых овечек на полях неведомых, был куплен по приказу. Из подчиненности и в выполнение прямого приказа начальницы ПЭО РАПО. (Планово - Экономический Отдел Районного Управления Сельского Хозяйства). Начальницей Планового Отдела работала Дама предпенсионных лет, страдавшая тяжелым характером, имевшая послушного мужа, который чем - то постоянным ее не устраивал. А Дама всегда мечтала и грезила о невозможном благополучии в семейной и частной жизни, которую сама же она и крушила, эта дама. Своими бесконечными и взрывными истериками и криками на всех: не только на подчинённых или мужа, но даже и на начальника своего, командира всего Сельскохозяйственного Районного Управления... Пришли и прошли тяжелые годы работы в сельском хозяйстве. Времена кризисные теперь назывались оне́. В процессе перестройки исчезали совхозы и колхозы, переименованное неоднократно, исчезло управляющее колхозами и совхозами РАПО. Почетным ветераном отправилась на покой начальница планового отдела, Лидия Михайловна, страдать о несовершенстве жизни с достойной пенсией и званием “Заслуженный Работник Отрасли и Ветеран Труда”. Так и остался, и стал большой сервиз, невостребованным в основной семейной жизни бывшего экономиста сельского хозяйства, мало счастливой от тяжких жизненных трудностей. И хоть и был он импортным, болгарским или чешским, столово - чайный сервиз на двенадцать персон, но был постоянно упакован в коробку и никогда не применялся для чаепития или вкусной еды. Теперь же провожался всем сервизом в последний путь, был привязан к детским саночкам, через весь город драгоценным и хрупким подарком - взяткой обязанным быть свезен. Ради блага подготовки в школу собственного маленького дитяти. - Вспоминает и рассказывает, как сказку, моя мать. И продолжает: - Особая благодарность моя была мысленно высказана: Детским саночкам, гладкому снегу и самому большому сервизу, вдруг в моей жизни оказавшемся не то, чтобы ненужным, но временно невостребованным, а, потому, благодарно отданным в хорошие руки детсадовского Директора для блага собственного дитя... И много проблем решилось той зимой незамедлительно. Потому что чуть - чуть пораньше, ребенок неполных пяти лет, переходил через суровые приговоры Педологической и Разрешительной комиссии. И получал суровые диагнозы, как приговоры прокурора, один за другим. Родительница уливала по ночам слезами подушку, боялась спросить: А ходить, жить и говорить, ребенок мой, хотя бы впоследствии, по результатам всей дальнейшей жизни будет?!... И не мешала вращаться колесам системы, определявшей поступательно и последовательно детеныша в детсад. И затруднялась, и боялась, представить действие подобных суждений (осуждений) Комиссии на неокрепшую детскую душу и жизнь. Но в Детский Логопедический Сад после подарка сервизом, как взяткой, для Директора садика, дочь неожиданно приняли. Также, отдельная благодарность, всегда выносилась матерью большой и синей стеклянной вазе - конфетнице, диковинно окованной позолоченным, блестящим металлом. Дизайн подарка понравился специалисту - логопеду. Ребенок обучался говорить. Он начинал выговаривать буквы “Р”,“Л”, “Ф”. Такими разными бывали для дочери очередные приговоры, различные диагнозы «специалистов». Совсем ещё недавно, - продолжала свои рассказы мать, - специалист психиатр выдавала таблеточки. - По результатам моего обследования, - заявляла заслуженный психиатр в детской психиатрической консультации, - если вы будете пить эти таблеточки, то немедленно станете хорошо и грамотно говорить! Небольшой пузырёк с таблетками был получен и спрятан далеко. И непонятное разочарование мать догрызало и догрызло. Потому что никак она не могла понять, как же можно научиться свободно и грамотно говорить, не прилагая ради этого никаких усилий и даже не двигая языком, а только лишь проглатывая таблетку за таблеткой? ...Для поступления в школу дочь приготовлялась научаться читать, считать, писать, начиная с раннего, пеленочно - ясельного возраста. И выучила обязательное для логопедов - педологов и крутых специалистов трудное, слово «шлагбаум», годам, примерно, к трем. Дни матери проходили в трудах и боях с трудностями, посреди походов, вместе с ребёнком, «по специалистам». Еще страшнее становились походы по специальной диагностике “узких специалистов”. А ночи молодой матери проходили в ужасах и плаче, оттого, что доверчивая или неопытная мать, выращивая своего первого ребенка, переживала в ночных сомнениях дневные диагнозы специалистов. И верила, ведь, неопытная, им. Психологи и врачи сомневались во всем. Сейчас - то, при выращивании второго ребёнка, матери становилось понятно, что, в основном, они все высокие специалисты, сомневались в дальнейшем и собственном беззаботном существовании, поскольку выплату зарплаты специалистам - бюджетникам только еще начинали задерживать. Специалисты сами ничего уже не понимали ничего в политиках па́ртиев и прави́тельствов, а также в дальнейшей своей жизни посреди постепенно разрушающейся страны. И собственное непонимание транслировали матери, обзывая дураком, неспособным и будущим дебилом её собственного, пока ещё очень маленького дитятю... Прогнозы расстроенных специалистов высыпа́лись из них один страшнее другого. Лишь только потому, что оказалась рядом наивная и спрашивающая свои вопросы родительница. Приобретенный позднее жизненный опыт и результаты наблюдений за “специалистами” смогли подсказать: прогнозы любых спецьялистов сбываются редко, в случайной пропорции один к трем, примерно. Или даже ещё реже... А уж прогнозы ужасного характера, прогнозы с серьёзным пожизненным приговором сбываются еще пореже... Прогнозы вообще, пессимистические особенно, бывают верными почти никогда... Только лишь потому, что ребёнок, особенно ребенок маленький, растёт и развивается, как постоянно совершенствующаяся динамическая система. И, развиваясь сам по себе, ребеночек постепенно вырастает из собственных детских проблем! ...Так зачарованно слушает “Сказку о Соне” взволнованная малолетняя моя сестра и нашей небольшой семьи - дочь. Не собираясь её еще больше испугать, перехожу к следующему эпизоду. ...Не знали мы, как сможет дочь обучаться в школе. И не переставала просыхать ули́тая материнскими ночными и неопытными слезами подушка. Единственный логопед, почти маг, работает в Детской Больнице. Она смотрела на обычные игры ребенка, пока ещё не разговаривающего, пока ещё ребенка двухгодовалого, недолго, несколько минут, затем сказала: - Будет она у Вас ходить, и говорить тоже будет, ребёнок играет, функции мозга сохранены. Да, были ещё ценные и грамотные специалисты в Земле Русской! Были оне́ в своё время, по разным организациям с детьми работали. Да только с течением времени потихонечку они все исчезли! Наверное, как мамонты, примерно также, стали ископаемыми и все перевелись они!... Надежда не успокаивает, но окрыляет. В тот вечер мы выучили, что туфли кожаные, а железнодорожные рельсы - железные! Также запомнили, что обычный стул - деревянный! И в первый раз благополучно и без сбоев сосчитали всю сумму чисел, десятками до сотни. Итак, сейчас я буду благодарить, - так продолжала свой рассказ наша мать, - обычный недостаток средств, не позволяющий своевременно лечить ребенка, то есть, ту сказочную девушку, почти что меня, в моём малолетнем возрасте, различными затратными рецептами, которые постоянно выписывались педагогическими и медицинскими психологами. Выписывались всегда противоречиво, но очень щедро. Рецепты эти, также противоречиво и щедро укладывались разными стопочками по разным углам темных ящиков шифоньера. Рецепты другие, также не обращаемые в лекарства годами, собирались стопками, лежали в «нужных местах». Магические бумажки обладали собственным характером, и растеряться никогда не смогли. Со временем они встречались в «неуказанном», случайном месте и беспокоили, и рвали душу материнским осознанием своей вины перед ребенком, своей собственной, постоянной и поздней родительской вины. Не долечили, не залечили вовремя. Не довели до верных лечебных кондиций, ребёночка не спасли! Спасли! Нет, нет! Спасли! Своим наплевательским к детскому неокрепшему организму отношением! При минимальных пороках развития, и минимальном же эпизодическом воздействии, растущий детский организм, обычно, поправляется самостоятельно. Он постепенно выравниваясь, наверстывает упущенное или пропущенное, догоняет сверстников в своём развитии. Из Детского Логопедического Садика мы исчезали весной, за полтора месяца нужного нам логопедического воспитания не заплатив. Задержки заработной платы за ежедневно - сменную работу охранником и стрелком ВОХР на моём заводе, - добавляет в рассказ мать, - составляли пять, десять и более календарных лет. В таких условиях выживания возникали только статьи в газету: “Подробности подступающего голода”. И могли быть использованы, как материал к дальнейшему выживанию (погибанию). Или как способ получения гонораров за будущие печатные статьи, которые позднее были напечатаны в местной областной газете “Имбирские Известия”. А в то время к нам, иногда, воспитательницы из детского логопедического сада приходили. Различные, но очень убедительные. Они всегда настаивали задолженность по оплате за Специализированный Детский Садик погасить. Но денег в семье никаких не было. Совсем никаких. Только безналичные, которые завод никогда, как зарплату не отдавал! Воспитательницы детсада отказывались взять в уплату долга телевизор, взятый в прокат, который в прокатном бюро у нас забирать пока тоже отказывались, оттого что плату за аренду ценного предмета на шесть месяцев задолжали и просрочили и до сих пор внести не смогли. И, непонятно или удивленно, на нас посмотревши, нам сожалеючи кивали. Нас, неплательщиков, постепенно разыскивать абсолютно все переставали. Спасибо Столовому, Подарочному, зимой Подаренному Сервизу! Он снова выручил, и нас спас! В стайке тощеньких деревенских первоклассников обыкновенных, сельских, в те трудные годы, в общем - то, всегда недокормленных, дочь стояла тоже, худая и жалконькая. - Вдруг вспоминает и начинает рассказывать наша мать очередную сказочно - рассказочную часть своей истории о моём школьном детстве. Продолжение следует...