Мне нравится, что я больна тобой

      Гимназистов много, всем не хватит стульев и в одно помещение не поместятся. Делили классов на "А" и "Б" по тридцать человек, как в обычной школе. На редкость бывает, что появиться третий параллельный "В" класс. Где учились Марина и Федор, был класс девятый "Б".       А в парарельном девятом "А“ на большой переменке три дежурных, как по графику, остались в классе, чтобы привести в порядок помещение. Иван Бунин поливал растения, стоящие на подоконнике, Лев Толстой, взяв ведро, ушел менять воду и за одно помыть грязную тряпку для доски. А Владимир Набоков, держащий совок и веник, шипел, почему именно ему досталось такая пыльная работа, как подметать пол. — Давай, давай, Володь. Пошевеливайся. Начни уже подметать, ведь переменка не вечная. — не глядя на него, произнес Бунин. Его внимание устремлено на растение. Дышал, ловил на себе запах одеколона с морским бризом и мычал про себя некую мелодию. Владимир знает, почему Иван "поливает" на себя парфюм. Он это делает, чтобы сбить табачный запах. — Вот ещё, ты мне никто, чтобы командовать, старая черепаха. Я слушаюсь только Льва. Только из-за уважению к нему я делаю, что он просит. — Владимир принялся за работу, начиная подметать с угла помещения. — Вот и слушайся его. — ответил Иван, закончив поливать последний горшок растения. Тот раз Набоков был ответственный за поливки, однако переборщил водой, и в следствие земля в горшке стала слишком влажная, словно болото. Бунин позвал его «Фиговый садовник». Он не доверял ему, хотел оставаться, чтобы проследить за ним, чтобы тот не халтурил и не сделал какую-либо пакость. Но тут из двери появился одноклассник: — Иван, тебя зовёт Лев. Он говорит, что это срочно. — Меня зовёт? — вдохнув, Бунин вышел из класс.       Набоков остался один в классе, подметал пол. И потом заметил, как кто-то подходит к нему со спины бесшумным шагом. — А крыса? — резко обернулся Владимир с таким выражением лица, словно хотел меньше всего на свете видеть этого человека, — И за какого лешего ты припёрся сюда, в чужой класс?       Достоевский хотел убедиться, не Набоков ли все это устроил, чтобы с помощью Марины записать диктофоном доказательства его темных махинации? Он не хотел тянуть время, сразу в этот день, когда Марина начала шантажировать, в подходящий момент решил всё выяснить, но только скрытно и с намёком. — Просто, хотел заглянуть к одному знакомому, чтобы кое-что сказать. — Ну, говори, Крыса. У меня нет времени. — Вот что тебе скажу. У тебя ничего не вышло. Ты же понимаешь о чем я?       Федор понял: Владимир не имел понятие о чем идёт речь, смотрел на него, как на сумасшедшего, без намека на притворство. — Проваливай отсюда, — грубо прошипел Набоков, чтобы не привлечь внимание тех, кто в коридоре, выгнал Достоевского из класса, держа веник. Подметать крысу веником так себе удовольствие.       Когда брюнет с фиолетовым глазами скрылся, как тень, возвращались в класс Бунин и Толстой, держащий ведро с водой и чистую тряпку: — Сколько раз тебе говорю, Ваня, я не звал тебя.       Достоевский убедился, что это не рук дело Набокова, так как не по его стили и это слишком грубая работа, чтобы не подумать о последствиях. Если Владимиру в руки попала бы запись, где есть доказательства, то без предупреждения и шантажа смог бы испортить жизнь Федора, показав всем, учащихся и работающих в гимназии, кто является главной крысой и виновником неприятности.       Наступил следующий день. Утро. Марина завтракала вместе с родителями. На столе бутерброды из срезанных колбасы и помидоры сверху, промытые клубники, купленные вчера в магазине. Отец семейства предпочитает смотреть новости на своем смартфоне вместо чтения газеты. Он всегда находил темы для осуждения. Жена слушала его и высказывала свое мнение. — Пап, я обещаю, что улучшу свои оценки и буду учиться и учиться. Мне же надо сдать ОГЭ. — доев свой завтрак из кукурузных шариков с молоком, заявила Марина. Она встала и собралась в свою комнату, чтобы переодеться. — Учись хорошо. Удачи, — произнес ей в след отец, но в его взгляде выражалось сомнение.       Перед тем, как переодеться, Марина осмотрела свою школьную форму, нет ли пятен или чего-нибудь, надо ли гладить утюгом. Ничего не обнаружила. Оделась, ещё раз осмотрела форму, глядя на зеркало. Надев голубую куртку, отправилась в гимназию пешком. Вчера вечером в свой рюкзак положила нужные учебники по расписанию, домашнюю работу делать было ей лень. Обещала себе, что в следующей день возьмётся за голову и заставит сделать это. На улице была осенняя атмосфера, немного холодно, листья на деревьях были то ли красные, то ли золотистые. Золотая осень. Марине нравится это время года, особенно любит смотреть на деревья рябины. Ей казалось, что красные ягоды горят огнем или кровью облились.       Достоевский не разговаривал с Цветаевой на переменках, просто после звонка уходил мрачный куда-то. Девушка задумалась, припомнить ли ему о диктофоне. Решила сделать это завтра, дав ему один шанс. Марина задумавшись о Федоре, постоянно думала, стоит ли доверять людям? После этого, она сомневалась, подозревала, что каждый проходящий человек может её обмануть и обдурить ради достижения цели. И даже её лучшая подруга Анна Ахматова может из-за скрытой зависти навредить ей. Кто может знать, что скрывает человек.       После окончанию уроков по сегодняшнему расписанию этого дня, гимназисты возвращались домой. Марина шагала спокойно, выходя из територии гимназии, окружённая металлической высокой оградой. — Крысолов. — прозвучал знакомый голос. Девушка остановилась, думала, кому это адресовано, оглянулась из-за любопытства. Перед ней стоял парень в белой шапке-ушанке, в черном куртке с белым меховым воротником, — Да к тебе обращаюсь. — Федор? — удивилась Марина. — Пошли в кафе. — Поесть? — Учиться.       Достоевский и Цветаева зашли в кафе «Алёнушка». Сняли куртки и повесили на спинку своего стула. Парень снял свой головной убор, положить на стол не стал, так как Тургенев однажды сказал ему, что это плохая примета, несмотря на то, что считает себя нигилистов. Марина вытащила из своего рюкзака книги, тетради и пенал. Официантка иногда подходила и спрашивала их, нужно ли что-нибудь. А те отвечали, что ничего не надо. — Чтобы найти икс, надо сделать вот что... — Федор сидел рядом с ней, объяснял, указывая ручкой на нерешённые уравнений на её тетради.       Марина внимательно слушала его, укратко поглядывала на него. Не могла поверить, что этот гений обратит наконец внимание, будет сидеть рядом с ней и объяснять материал. Она испытывала к нему симпатия, но темная сторона его жизни заставляет прийти в себя. Она знает, что нельзя ему доверять, что нельзя терять бдительность, когда имеет с ним дело. Он настоящий манипулятор, способный психологическим воздействием управлять чувством человека, как сам захочет. Самое главное ему не доверять, не верить его словам. Недоверие поможет ей быть в трезвом уме, не поддаваться эмоциям. Она крысолов, а её диктофон это флейта, под которой будет плясать крыса Федор.