НАСЛЕДНИК

Дверь очень тихо открылась, и вошел Эктелион. Дэнетор встал и слегка поклонился. Отец устало сел рядом. Какое-то время они молчали. Наконец старик заговорил. — Ты был прав. — Лучше бы я ошибся, государь. — Нальешь? Сын кивнул и наполнил два кубка. Эктелион залпом выпил вино. — Лучше бы я тебя послушал. Они снова помолчали. — Вы думали, что поступаете правильно… — вздохнул Дэнетор. — Ведь разведчики проверили окрестности Эмин-Арнен. Но времена слишком стремительно меняются — то, что было правильно вчера и даже сегодня утром… Вечером может быть уже тщетным. — Скажи… Как ты узнал? Дэнетор не ответил. — Ты снова использовал Палантир? Ответь, я не буду тебя наказывать. — Да. Эктелион удрученно покачал головой. — Это бесценная вещь, отец, поверьте. Разведчик не может быть везде и сразу. — Верю. Но все же попрошу тебя больше этого не делать. Два короля и двадцать четыре — ты вдумайся в это! — двадцать четыре поколения твоих предков не дерзали… — Если бы я взглянул в него чуть раньше, отец!.. На полчаса, даже на четверть часа, Хурин остался бы жив! — Дэнетор нервно провел по лицу, стараясь снова не заплакать. — Когда ты станешь Блюстителем, ты получишь, среди прочего, и тайный документ о Палантире. Это завещание короля Эарнила королю Эарнуру и его потомкам. Услышав о потомках, Дэнетор усмехнулся. — Документ дополнен Мардилом Воронвэ, первым правящим Блюстителем. — И что же там сказано? — спросил Дэнетор, зная ответ. — Палантир Минас-Итиль в руках у врага, и потому использовать Палантир Минас-Тирит смертельно опасно. И Эарнил, и Мардил прямо запрещают это делать. — Отец… Я делал это не один и не два раза. Возможно, в те, уже весьма далекие, годы в нем не было такой жизненно важной необходимости. Но сейчас настали воистину страшные времена. Если бы не этот запрет, Хурин, наш Хурин, не лежал бы в могиле!.. — В Гондоре и тогда были страшные времена. Погиб предшественник Эарнила король Ондогер, погибли его сыновья и наследники, а спустя сто лет был замучен последний гондорский король. И тем не менее наши предки сохранили страну и без Палантира. — Небо! Тогда Гондор мучил лишь Король-Колдун, а теперь вернулся сам Саурон!!! — воскликнул Дэнетор. — Вот. Теперь Палантир может находиться в руках Саурона! — Мы не можем этого знать наверняка! Я использовал его, это безопасно! — Сегодня безопасно, а завтра — нет. Ты сам сказал, что времена меняются. — Если я почувствую, что это может навредить, я немедленно остановлюсь. — Кто знает, возможно ли это? Позволят ли тебе остановиться? — настаивал Эктелион. — Все же я знаю, что если бы я заглянул в него, Хурин был бы жив. — Мне иногда кажется… Что если что-то суждено… Нам этого не избежать. Если Хурин должен был умереть молодым… Не в этот раз, так в следующий. — Нет, отец… Я с этим не согласен. Мы должны — нет, обязаны — менять судьбу! Мы обязаны бороться и использовать для этого все средства! Я не стану покорно смотреть, как умирают наши люди, как гибнет Гондор. Даже если Валар или сам Эру решат, что Гондору пора исчезнуть, я не смирюсь. — Дэнетор поднялся. — Погоди… не горячись так… Все же я прошу тебя. Не приказываю, но… прошу. Не трогай эту вещь. Пожалуйста. Дэнетор покачал головой. Шли месяцы после смерти любимого внука, Эктелион заметно сдал. Теперь он куда меньше придирался к сыну и чаще с ним советовался. Дэнетор, понимая, что он остался последним мужчиной в Доме Хурина, ждал, что старик заговорит о женитьбе, но тот молчал, пока не истек основной траур. Несмотря на то, что отец стал мягче, Дэнетор все равно остро ощущал свое одиночество. Ему очень не хватало Хурина, с которым они сдружились, а в начале весны умер и Митрил. Прошел еще год. Наконец Эктелион начал давно ожидаемый разговор. — Тебе нужен… вернее, нам нужен наследник. Почему молчишь? Дэнетор вспомнил Хурина и тихо вздохнул. — Думаю о том, что вы сказали, государь. — Разумный властитель помнит об этом с юности… Но я надеялся, что хотя бы после смерти племянника, который был наследником нашего рода, ты задумаешься над этим. Тебе нужно жениться. Понимаю, что это не так просто, раз ты не женился ни в тридцать, ни в сорок. Но, учитывая твое высокое положение, выбор у тебя все равно будет, хотя тебе уже сорок пять. Эктелион взглянул на сына. “Все-таки он тоже сдал после смерти Хурина. Торонгил теперь выглядит заметно моложе”. Дэнетор молчал, вспоминая Амариэ. “Если бы нас тогда не разлучили…” — Если мне все-таки суждено жениться, отец, я хотел бы жениться по любви, — заговорил он. “Он неисправим, — ворчал отец, когда вернулся в свои покои. — По любви! Кто полюбит холодного насмешливого человека, которому книги куда милей живых людей?” Старик-Блюститель не питал насчет сына иллюзий и потому написал письмо принцу Ангелимиру, у которого были две внучки на выданье. К его удовлетворению, принц Ангелимир и лорд Адрахил отнеслись к просьбе благосклонно и обещали привезти старшую из девушек в Столицу. Хотя теперь отец реже посылал его в Итилиен, Дэнетор с готовностью уходил на восточный берег, где расчетливо и хладнокровно избавлял эти земли от орков. “Такое впечатление, что чем больше мы их убиваем, тем их больше становится”, — размышлял он. На западном берегу его встретили. — Государь приказал вам срочно прибыть в Минас-Тирит, — сообщили ему, — вас ждет лошадь. “Что могло произойти?” — Дэнетор вскочил в седло и поскакал в Столицу. В конюшнях он обратил внимание на нескольких великолепных лошадей. — Кто-то приехал? — спросил он. — Из Дол-Амрота, милорд. Наследник с супругой и дочерьми, — поклонился грум. “Все понятно”, — про себя усмехнулся он и направился в Цитадель. Впрочем, как бы саркастично ни был настроен Дэнетор, оказавшись в Фонтанном дворе, он невольно замер. Возле дерева стояла хрупкая изящная девушка. Услышав шаги, она обернулась, и Дэнетор подумал, что никогда прежде не видел такого кроткого, нежного и необыкновенно красивого лица. Он нехотя покинул ее и поднялся к себе, скоро появился отец. ​​— К нам приехал лорд Адрахил с дочерьми. — Мне сообщили. — Ты прекрасно понимаешь, зачем они проделали неблизкий путь. — Да, государь. — Принц Ангелимир и лорд Адрахил готовы выдать за тебя леди Ивриниэль. — Они готовы выдать ее за будущего Блюстителя, а не за меня. “Опять за старое!” — про себя проворчал Эктелион. — Ты и есть будущий Блюститель. — Им безразлично, кто я. Им важно, чтобы она стала первой дамой королевства. На моем месте мог бы быть любой человек. — Не надоело тебе умничать? “Небо я надеялся, что за эти годы он все-таки поумнел!” — Когда вы снова заговорили о женитьбе, вы обещали, отец, что у меня есть год, чтобы найти девушку… Которая бы полюбила меня. — Почти за двадцать лет такая девушка не нашлась. С чего бы она появилась сейчас? — Я по-настоящему и не искал… — Ты предлагаешь мне пойти к лорду Адрахилу и сказать ему приехать через год?! — Нет. Мне не нравится леди Ивриниэль, и не думаю, что через год что-то изменится. — Это лучшая невеста в Гондоре. Старшая дочь будущего принца Дол-Амрота. Красавица. С хорошим приданым. — Красавице нужно положение, а не я. — Ты на себя посмотри. От твоего взгляда молоко свернется. Я даже особо не рассчитывал на понимание со стороны дол-амротского семейства и был очень рад, что леди и ее родители благосклонно… — Мне не нужна их благосклонность! Мне нужен человек, который любил бы меня. Меня, а не мое положение или титул, или что-либо еще… С тех пор, как умер дед, никто по-настоящему не любил меня… — Я люблю тебя. Но любить — не значит не видеть недостатков. — Вы?.. — опешил Дэнетор. — Да. И я приказываю тебе обратить внимание на леди Ивриниэль и, если у девушки не возникнет возражений, жениться на ней. Для твоего же блага. А любовь может со временем прийти… Родятся дети… — он потрепал сына по плечу. — Завтра жду тебя — и попрошу без чудачеств. “Интересно, кто же была та чудесная девушка в Фонтанном дворе?.. Нежна как белый анемон, — подумал Дэнетор, — Надеюсь, это не одна из фрейлин". На следующий день он надел камзол чуть наряднее повседневного, тщательно причесался и к обеду спустился в трапезный зал. Там Дэнетор немедленно заметил дол-амротское семейство. Они обратили внимание на его появление и теперь изучали. — “Похоже, что выбираю не я, а выбирают меня… Вернее, решают, смогут меня терпеть или нет”. Он подошел к ним и учтиво раскланялся с лордом Адрахилом, после чего поцеловал руки леди Келебриан и леди Ивриниэль. К ним подошла еще одна девушка, в которой Дэнетор узнал вчерашний “анемон”. — “Значит, это Финдуилас, младшая дочка Адрахила”. Он взял ее пальцы, коснулся их губами, улыбнулся и на мгновение невольно задержал ее руку в своей ладони, но юная леди аккуратно, но твердо забрала ее. Появился Блюститель, и все направились к столу. “О, и Торонгил здесь… Как же без него”, — подумал Дэнетор. Собравшиеся обратились лицом к Западу, а потом заняли свои места. Дэнетор взглянул на “невесту”, и девушка ответила любезной улыбкой. “Она, конечно, хороша собой, но смотрит на меня так, словно приценивается в лавке, чтобы не отдать слишком много”. — Как чувствует себя принц Ангелимир? — поинтересовался Блюститель. — Для его весьма преклонного по нынешним временам возраста — очень неплохо, милорд. — Рад слышать. — Эктелион взглянул на сына. Тот невозмутимо ел и смотрел или в тарелку или перед собой. “Истукан, — в сердцах подумал Блюститель. — По любви… Кто полюбит бревно?..” — Как чувствует себя леди Ротинэль? Потерять столь достойного сына — воистину трагедия, — сочувственно произнесла леди Келебриан. — Увы, это так, и, не буду скрывать, моя старшая дочь и ее супруг все еще убиты горем, — ответил Эктелион. — Воистину, пришли страшные времена, — произнес Торонгил, — и как бы ни сложилась судьба Средиземья, мир не будет прежним. “С каким вдохновением он изрекает очевидные вещи”, — подумал Дэнетор, отпив вина. — Мы наслышаны о вашей доблести, капитан Торонгил, — произнес Адрахил, — и весьма рады, что вы служите Гондору. — Вы преувеличиваете, милорд, — скромно ответил тот. — Нет, что вы, слава о вас гремит по всей стране, — возразила Келебриан. “Выдайте за него Ивриниэль”, — про себя усмехнулся Дэнетор. “Скажи что-нибудь, не сиди как статуя”, — в сердцах подумал Эктелион, сердито глядя на сына. — Минас-Тирит в это непростое время не обделена доблестными и талантливыми полководцами, — произнес Торонгил, — лорд Дэнетор — отважный и умелый воин. Взоры Адрахила, его супруги и старшей дочери обратились к Наследнику. — Капитан Торонгил по своей доброте и скромности преувеличивает, — ответил тот, — капитан я самый заурядный, и мне далеко до его воинских талантов. Раздосадованный Эктелион красноречиво взглянул на сына, но тот сделал вид, что не заметил этого. — Да… Времена тяжелые, — вслух произнес Блюститель. — Саурон уже почти четверть века как вернулся в Барад-Дур, и тень растет над Мордором. — Если бы не Минас-Тирит и ее храбрые воины, эта тьма заполнила бы собой Средиземье, — произнесла леди Келебриан. — Мы, живя под благодатным солнцем Дол-Амрота, всегда помним о тех, кто стоит на страже наших жизней. Благодаря вашим усилиям, сады Белфаласа по-прежнему цветут весной и плодоносят осенью. — Лорд Эктелион… — внезапно заговорила Финдуилас. — Ведь Белое Дерево умерло более ста лет назад?.. — Сто три года, если быть точным. Оно угасло вместе с моим прадедом Белектором. — Я знаю, что иного семени или саженца не нашли, — продолжила девушка. — Да, к сожалению, это так. — Если его не нашли уже целых сто лет… Вряд ли его найдут, а мертвое дерево — это так печально… Если Белого дерева все равно больше нет, то почему бы не посадить вместо него вишню… они так красиво цветут весной и тоже белыми цветами… Лорд и леди Дол-Амрота замерли, услышав эту наивную глупость, Эктелион думал, что ответить, а Дэнетор улыбнулся. — Леди Финдуилас, Белое дерево священно, и, увы, мы не вправе заменить его на обычное, — ответил наконец Блюститель, — но я полностью согласен с вами, что это весьма печальное зрелище… Как чувствует себя ваша матушка, милорд? — обратился он к Адрахилу, чтобы сменить тему. Наконец обед кончился, и высокие гости оставили Блюстителя. — Почему ты молчал всю трапезу? — спросил Эктелион у сына. — Отец, вы с детства приучали меня молчать за столом и отвечать, только когда к тебе обращаются. — Ты в детстве? Тебе сорок пять лет, а ты молчишь весь обед, игнорируя беседу. Это невоспитанно. — Но ко мне не обращались. — И кто тебя просил говорить глупости, когда Торонгил похвалил тебя? — Я должен быть счастлив, что сам Торонгил похвалил меня? — Не передергивай! Зачем было при девушке и ее семье заявлять, что ты заурядный капитан, и тебе далеко до него?! — Отец, вы внушаете мне это много лет. Я всего лишь повторил ваши слова… — Я говорил это, воспитывая в тебе скромность. Ты очень хороший капитан. Ты лучший военачальник в Гондоре и мало чем ему уступаешь! — Первый раз от вас об этом слышу, отец. Эктелион раздраженно махнул рукой. — Потрудись вечером вести себя достойно. Поддерживай беседу и не говори глупостей. И посмотри донесения из Анориена. Впрочем, вечером мало что изменилось, Дэнетор молчал и когда юные леди не смотрели в его сторону, незаметно изучал их. Старшая умела себя вести, знала цену своей красоте, происхождению и крови эльфов в своих жилах и точно не возражала бы, чтобы потенциальный жених заметил все это и оценил. Но Дэнетора было непросто удивить, а кривить душой он не любил. Младшая же явно не думала о том, какое впечатление производит, вела себя очень непосредственно и, скорее всего, скучала. По крайней мере, она тоже молчала и слушала беседу не слишком внимательно. Через час Эктелион начал бросать на упрямого сына выразительные взгляды, но тот словно не замечал их. Наконец Торонгил вызвался спеть собравшимся старинную балладу. Пел он хорошо, Финдуилас оживилась и теперь с интересом и благодарностью смотрела на него. Дэнетор подумал, что вряд ли сможет понравиться столь юной и привлекательной девушке, но он поймал себя на мысли, что ему не хочется, чтобы она прониклась симпатией к его сопернику. Когда Торонгил умолк Дол-амротское семейство начало осыпать талантливого “менестреля” комплиментами, и Эктелион во всем соглашался с ними. Потом речь зашла о музыкальных талантах Ивриниэль. — А вы любите музыку, лорд Дэнетор? — спросил Адрахил, сообразив, что наследник за весь вечер не проронил ни единого слова. — Нет, мне наступил на ухо медведь. — Какой еще медведь?! — пробормотал Эктелион. — Большой, лохматый и коричневый. Я люблю животных, милорд, — обратился он к Адрахилу. — Мне кажется, лорд Дэнетор преувеличивает, что у него нет слуха, — вмешался Торонгил, — во время одного из походов я слышал, как он поет, и… — Вам показалось, капитан Торонгил, вам показалось... Это был не я. — Я полагаю, должны были доставить срочное донесение из Итилиена, будь добр, посмотри его, пока я с гостями, — произнес Блюститель, выразительно глядя на сына. — Разумеется, милорд. — Дэнетор встал, поклонился и вышел. Через час лорд Адрахил с супругой и дочерьми вернулись в свою резиденцию. — Ну уж нет! Я не выйду за него замуж! — воскликнула Ивриниэль. — У всего есть предел… Правду говорят, что он нелюдимый, насмешливый человек. Недаром, будучи самым завидным женихом в Гондоре, он в сорок пять лет не женат. — Никто не неволит тебя, доченька, — ответил Адрахил, — побудем еще пару дней в Столице и поедем назад. Да-а… Мы хотели пойти им навстречу… Но никто не ожидал, что он окажется настолько неприятным. Дэнетор поднялся к себе. “Ей двадцать пять… Почему я не знал ее прежде?!” — Он подошел, распахнул окно и вдохнул кристально чистый вечерний воздух. “И не думай, — велел он себе, — Они никогда ее тебе не отдадут, — Ему стало тоскливо. — Или все же попробовать?..” (C) 2023 murzwin