***
— Вы говорили именно об этих свитках? — молодой маг вошел в окутанные прозрачным, невесомо-зыбким сумраком покои магистра и, замерев на несколько секунд на пороге, перевел вопросительный взгляд с отца на деда. — Я правильно понял? — Именно так, — подтвердил Рьятен и широким жестом указал на круглый дубовый стол, занимавший центр кабинета. — Давай, Реймаан, проходи, не стой в дверях. До сих пор стоявший неподвижно Нуаримаан кивнул сыну и, широким жестом подойдя к окну, резким движением отдернул занавеску, впуская густые золотисто-розовые лучи. — Спасибо, — поблагодарил Рьятен и тяжелым движением поднялся с кресла. — Подойдите оба поближе, я должен вам кое-что рассказать. И, боюсь, информация эта вам не понравится. — Звучит, как начало какой-то большой проблемы, — хмыкнул Нуарим, однако подчинился и с видимым любопытством приблизился к столу. — Что в этих свитках? — Сейчас расскажу, — магистр сел во главе стола, и сын с внуком последовали его примеру, устроившись справа и слева. — Но сперва я вас хотел спросить — вы слышали о смерти наших магов в Месаине? Реймаан оживился, однако промолчал, ожидая, что скажет отец. Тот устало вздохнул. По обозначившейся между бровей тонкой складке, по неуловимо оплывшей фигуре было видно, что за размышлениями об этих двух случаях он провел не один час. — Да, отец, я слышал, — ответил наконец Нуаримаан и бросил быстрый, острый взгляд из-под бровей на отца, — но совершенно не понимаю, как такое могло произойти. — Не ты один, — прокряхтел Рьятен и потянулся за ближайшим свитком. Реймаан подскочил и подал пергамент деду. — Благодарю. Так вот, история эта уходит корнями в невообразимую глубь времен. Туда, где маги еще жили во Внешних Землях, а цветущая Даалира была лишь отдаленным материком, расположенным за океаном. — Мы оба тебя внимательно слушаем, — немного насмешливо, однако в тоже время уважительно и внимательно сощурился Реймаан, и Нуарим вновь подумал, как сильно сын походит на свою мать Рейнаари. В груди потеплело, и меридан улыбнулся. Рей заметил это, и улыбнулся в ответ. Рьятен тем временем продолжал: — Вы оба знаете, что в обитаемые земли маги пришли разрозненно, поодиночке и, получив защиту императора Далиры, обосновались на материке. Однако о том, что заставило их так поступить, Круг Силы распространяться не любит. И я его понимаю. О том, что происходило до исхода магов за океаном, записаны лишь разрозненные легенды, однако и их вполне достаточно для того, чтобы посеять панику среди и природных, и некромантов. — Вот даже так? — воскликнул в нетерпении и с нескрываемым восторгом Реймаан. — Не торопись, — осадил сына Нуарим. — Мне почему-то кажется, этих приключений ты тоже будешь рад избежать. Молодой маг взял себя в руки и, вновь кивнув отцу, сел на прежнее место. — Зажги, пожалуйста, камин, — попросил вдруг Рьятен. — Прохладно. Нуаримаан поднялся и, взяв с ближайшей кушетки теплый плед, накинул на ноги отца. Спустя несколько минут в камне заплясал огонь. О том, что в покоях Великого магистра и прежде было более чем тепло, он вслух говорить не стал. Однако по внимательному взгляду Реймаана понял, что тот подумал о том же. Круг Силы давно уже намекал Нуариму, что в случае смерти мага хотел бы видеть новым магистром сына Рьятена. Нуаримаан отказывался говорить о возможной смерти отца, однако с каждым годом становилось все яснее, что тему эту придется поднимать скорее, чем того бы хотелось близким магистра. Когда Нуарим занял прежнее место, Рьятен продолжил рассказ: — Круг Силы появился только в Далире. Когда маги жили во Внешних Землях, никакой власти над ними не существовало. Признаться, я понимаю причины — мы, маги, весьма неуживчивый, склочный народ. Однако результатом той давней разобщенности стала большая беда. — Откуда она пришла? — спросил Нуарим. — Из разрушенных городов, куда однажды добрались группы магов. Он замолчал на несколько мгновений, и взгляд его, став суровым, устремился в даль. Быть может, за горизонт, в глубь времен. Туда, откуда пришло однажды тысячи лет назад нечто, нарушившее покой. — Природа этого зла неведома никому, — продолжил вскорости Рьятен. — Ни магам древности, ни тем более нам. Однако, что из себя представляют те твари, наши предки все-таки смогли изучить. — Вот как? — не стал скрывать своего удивления Рей. — Совсем чуть-чуть, — усмехнулся Рьятен и тепло посмотрел на внука. — И все же без этих крупиц информации мы теперь были бы совсем беззащитны. — Ты хочешь сказать, — вдруг понял невысказанное отцом Нуарим, — что наших магов в Месаине убили эти загадочные твари? — И не только их, — подтвердил Рьятен. Он взял со стола один из свитков и протянул сыну. — Вот, почитай. Еще два случая в Гроиме и один в Весвоне. — И что же это? Разведка? — предположил Нуарим, внимательно вчитываясь в строки. — Проба наших сил? — Полагаю, что так, — согласился Рьятен. — Нельзя сказать, что эти твари разумны в нашем понимании, однако зачатки разумения у них есть. Должно быть, на уровне животных. — Что они из себя представляют? — поинтересовался Рей и, переменив позу, вновь всмотрелся в деда, следя за малейшими изменениями на его лице. — Энергию, — ответил Рьятен, и Нуарим невольно вздрогнул. «С подобным противником сражаться нам будет сложнее», — мелькнула мысль, однако он отодвинул ее пока как преждевременную и вновь сосредоточился на рассказе отца. — Маги древности, прежде чем погибнуть, установили, что их противник представляет собой одушевленный сгусток энергий. — То есть он материален, — уточнил Нуарим. — В некотором роде, — подтвердил Рьятен. — Его нельзя пощупать руками или отрубить в бою голову, однако природа его берет начало в нашем физическом мире, как твоя или моя. Как природа оборотней. Реймаан чуть заметно поморщился при упоминании хвостатых родичей князя Аудмунда, и Рьятен, заметив это, ухмыльнулся: — Я вспомнил их не случайно. Наши твари из-за моря питаются магией, в отсутствии оных могут с удовольствием закусить жизненными силами людей. Однако подданные Иласару для них смертельный яд. — Это-то откуда может быть известно? — в недоумении вскинулся Рей. — Это лишь предположение, — признался магистр, — однако имеющее под собой более чем твердые основания. — Поясни, — попросил внук. — Все очень просто, — заговорил вместо Рьятена Нуарим. — Оборотни не чувствительны к магии, однако нашего брата они чуют безошибочно и на большом расстоянии. И обрати внимание, что все смерти произошли лишь в землях людей. Там, где нет оборотней. — На Фатраине их не было, — заметил сын. — Не факт, — неожиданно покачал головой Нуаримаан. — Мы можем просто о них не знать. На будешь же ты вламываться в каждую башню с обыском. Так маги быстро взбунтуются. — Тоже верно, — заметно погрустнел Рей. — И что это все означает? Лицо молодого мага побледнело, глаза заметно расширились, и на самой дне его зрачков заплескался страх. С минуту в покоях магистра висело тягостное, густое молчание. Наконец, Рьятен тяжело вздохнул: — Это значит, что все, сказанное в древних легендах, правда. Тени из-за моря, выйдя из старых, полуразрушенных городов, из глубин земных разломов, уничтожили всех магов, что не бежали когда-то от них в Далиру, и теперь пришли к нам. Море для них не преграда, однако надежда у нас, тем не менее, есть. — Какая же? — подался вперед Нуаримаан. — Солдаты в Вотростене болтают, что младший сын Аудмуда почти закончил изготовление сыворотки, защищающей людей и их доспехи, а значит, и самые жизни, от магии. И именно это может спасти теперь всех нас. Рьятен замолчал, переводя дух, и посмотрел внимательно на сына. Тот заметно переменился в лице и поглядел в окно, на темнеющее небо. Почесав переносицу, он ответил отцу: — Кажется, дело пахнет переговорами с Вотростеном. — Ты прав, — обрадовался догадливости сына Рьятен. — Маги нас проклянут. — Не успеют, — отмахнулся магистр. — Скрывать смерти наших на материке я не намерен. Легенды древности тоже пора озвучить. На завтра я созвал срочное заседание Круга Силы. А ты, сын мой, давай-ка тем временем собирайся в дорогу. Говорить с Аудмундом и его сыновьями придется. Иначе обитаемый мир не уцелеет. Вновь повисло тягучее, густое, звенящее, словно хрусталь, молчание. На этот раз его прервал Рей: — Значит ли это, что я должен пойти и сообщить обо всем матери? Нуаримаан в притворном ужасе всплеснул руками: — Ты же не думаешь, что она отпустит меня одного! Рей выразительно ухмыльнулся, а Рьятен расхохотался в голос: — Столько лет прошло, а ты так и не заслужил доверие своей женщины! Нуарим встал и, подойдя к Рьятену, поцеловал его в лоб: — Каждому свое. Кому-то драться, кому-то думать о защите мира. Я приду завтра утром. Пойдем, Рей. И отец с сыном, простившись с магистром, покинули покои.***
— Объясни еще раз, отец, почему вы с Иласару думаете, что именно моя сыворотка может стать основой спасения? — попросил Джермальд. За окном плескался серый, густой, будто пенка от молока, туман. В камине горел огонь, уютно потрескивая и отгоняя подступающую к Вотростену сырость. Младший принц обвел взглядом родичей, поглядел вопросительно на Бёрдбрандта и, потянувшись, с тяжелым вздохом взял с широкого блюда один из привезенных Наэрой апельсинов. Старший советник последовал его примеру. Аудмунд заговорил: — Это лишь предположение, сын, но имеющее под собой серьезные основания. Для тех тварей, о которых шептались первые маги Далиры, Теней из-за моря, именно магическая энергия является основой пищи. Это значит, что сами они в чем-то ей сродни, однако сами вырабатывать и воспроизводить не могут. — Резонно, — согласился Джермальд. Он бросил быстрый взгляд на старшего брата, словно надеясь, что тот добавит что-нибудь, но Арндольв сосредоточенно читал доклад разведчиков лорда Кьярбьерна и принимать участие в беседе не спешил. — Так вот, — тем временем продолжал князь, — ты лучше меня теперь знаешь, что наша нечувствительность к воздействию волшебства — результат работы одного-единственного белка в крови кесау. Джермальд кивнул и исподволь покосился на стоявшую в центре отцовского стола принесенную из лаборатории бутылочку. Невыносимо хотелось спать, однако оборотень молчал, понимая, что именно сейчас не может себе позволить забыть о делах. Арндольв наконец отложил свиток и, сосредоточенно потерев переносицу, встал. — Я сейчас вернусь, — сообщил он отцу и вышел быстрым шагом. Повисло молчание. И оборотни, и человек были рады короткой передышке. Наконец, наследник вернулся в кабинет отца и поставил на стол кувшин с горячим укрепляющим травяным напитком и несколько бокалов. — Вот, — сообщил он коротко. — Полагаю, нам всем сейчас необходимо выпить по паре глотков. — Ты прав, — согласился Аудмунд и первым взял предупредительно протянутую сыном кружку. Князь сделал первый глоток и, не скрывая блаженства, зажмурился. Бёрдбрандт поглядел на него и продолжил прерванное товарищем объяснение: — Иласару помнит, что кровь оборотней, попав на кожу мага, причиняла тому вполне ощутимую боль. Случалось подобное нечасто, поэтому даже среди кесау этот факт не очень широко известен. Однако предки сениту были в том бою, когда погибла последняя наследница предыдущей династии, и видели что-то любопытное. Иласару не посвятил нас в подробности, однако мы можем предположить. Таким образом, твоя сыворотка, угодив внутрь энергетических линий Теней, должна подействовать подобно яду и начать разъедать их плоть. В конце концов, твари погибнут. Однако это займет время. — И перед смертью они принесут немало вреда, — вздохнул Джермальд. — Бой с призраками. Но делать нечего. Мы сможем их увидеть? Что говорится в архивах магистра? — Сможем, — уверенно ответил Бёрдбрадт, — у всех живых существ есть тени, но мы не обращаем на них внимания, хотя они заметны. И тварей из-за моря увидим, потому что знаем уже, что необходимо искать. — Ты абсолютно прав, Бёрди, — улыбнулся старому другу князь. — Поэтому, Джер, именно тебе предстоит собираться в дорогу. — На переговоры с Нуаримом? — Верно. — А он знает о том, что мы его ждем? Аудмунд ухмыльнулся: — Полагаю, догадывается. Но ни в Востростене, ни на Фатраине эта встреча пройти не может. — Тогда остаются прибрежные страны? — предположил Арндольв. — Согласен, — кивнул Аудмунд. — А после можете продолжить на каком-нибудь корабле. — Тогда я спать, — Джермальд с удовольствием потянулся и поднялся с кресла. — Лорд Бёрди, вы отправитесь на эти переговоры со мной? Один, без вашей защиты, я там с непривычки буду чувствовать себя неуютно. Младший оборотень оскалился, будто только что удачно пошутил, однако в глазах его светилась нескрываемая надежда. Старший советник деланно проворчал: — Куда ж я денусь. А теперь и правда, Аудмунд, пора расходиться. Этот совет длится уже больше двенадцати часов. Не только Джер устал. Тебя тоже уж, наверное, заждались. — Что ж делать, — вздохнул Аудмунд, поднимаясь. — Придется просить прощения. Ладно, идите. Зайдите ко мне завтра перед отъездом. — Хорошо, папа, — Джермальд быстро поцеловал Аудмунда в щеку и, простившись с братом, первым покинул кабинет.