Ты-мой мир.

187. Юми не понимала, куда после обеда ушёл Юзуру. Ни охрана, ни его команда ничего толком не знали. Он лишь сказал ей: «Я отлучусь. Но скоро вернусь. Ты не волнуйся. Джон будет со мной.» — Ты к Аэлите? — Нет. — Но тогда… — она не договорила — Мам… всё. Я сказал всё. Так надо. — он тряхнул головой, давая понять, что дальше он тему развивать не будет. — В Сочи ты хотя бы после победы уходил… А сейчас… — А сейчас до… Мама, не волнуйся! Я скоро вернусь. Он позвонил Джону, уточнил, куда ему нужно приехать. Выходить в город без охраны императору фигурного катания в стране-хозяйке игр было безумием, а воспользоваться услугами телохранителей, которых предоставили ему, как титулованному спортсмену — верхом неосмотрительности. Интерес, подогретый трёхмесячным отсутствием, как катализатор, сработал безотказно! Фанаты были на взводе! Поэтому Джон организовал для Юзуру возможность спокойно добраться до места встречи. Как доехали, Юзуру даже не понял. В голове не было мыслей — пустота. Прибыв на место, Юзуру впервые услышал шум Японского моря. Песчаный пляж протянулся далеко: от небольшого соснового леса до самого известного места — скалы, на вершине которой стоял отель в виде круизного океанского лайнера. Именно под этой скалой, где волны набегали на волнорез, где заканчивалась песчаная полоса, было и определено место встречи, исходом которой стал инфаркт Лешара, а у Юзуру побаливала рука. Он привык к травмам, синякам и шишкам. А сейчас казалось, что болит всё: рука, нога, голова, кожа и волосы… Болит душа! Он не стал звонить Аэлите, хотя первой мыслью было рвануть к ней в отель, но поразмыслив, Юзуру решил, что правильнее будет вернуться к себе, успокоить мать, успокоиться самому, поговорить с сенсеем. Всё равно Джон расскажет ей всё. Он тихонько постучал к матери в комнату. Юми выскочила, словно её кто-то вытолкнул взашей! — Вернулся?! — Это вопрос или утверждение? Мама, я пришёл. Позже, чем хотелось. Так вышло… — Ты в порядке? — Не совсем… — честно ответил Юзуру. — Что случилось?.. — Я оступился… Засмотрелся на красивую кореянку… Немного ушиб руку… — Святые Ками! Ты сошёл с ума!!! — Бывает… Или я мало падал? Не переживай, нормально всё! Отдыхай спокойно… Я к Кикучи-сенсею пойду… Только умоюсь… Он вошёл в душевую. Быстро разделся и встал под душ. «Вода смоет все лишнее…» В комнате доктора приятно пахло ароматическими маслами, ровно настолько, насколько нравилось Юзуру. Сенсей был молчалив, лишь краткие указания в том, как лечь, как повернуться. Юзуру понимал, что он сердит, но не хочет выплёскивать гнев на него. Юзуру показал руку. По характеру ушиба доктор понял всё. Благо кроме небольшой ссадинки, ничего больше не было. Синяк выйдет позже… «Видимо попал по зубам…» Доктор вздыхал, но молчал. Не выдержал Юзуру. — Почему Вы ничего не спрашиваете? Почему не ругаете? Это же очевидно!!! — А почему я должен это знать? И тем более ругать? Или ты — несовершеннолетний? Или не глава семьи? — Но… — Юзуру! Я знаю только одно! То, что ты сделал, правильно! И пусть этому будет цена — твоя золотая медаль, другого выхода у тебя не было! На этом всё! Хочешь об этом ещё поговорить? — Сенсей! Она не виновата!!! Аэлита не виновата!!! А у Лешара из-за меня случился инфаркт! Я был в больнице, пока его оперировали… — Святые Ками!.. Юзу… Ты что сделал?! — Дал по морде… — А-а-а… Ну заслуженно видимо? — Да… — Ну тогда ясно… Только не думай, что инфаркты случаются от того, что бьют по морде, как ты выражаешься! Можно лишь спровоцировать приступ… А в основном, это заслуга, в кавычках, пострадавшего! Мы же не знаем, что в анамнезе у этого господина! — И как мне с этим жить теперь?! — Прекрасно жить!!! Считай, что ты помог ему! Если б не ты, его прихватило бы там, на пляже… И он бы умер без помощи! Но рядом оказался ты! Понимаешь ли ты это, дурачок! Однако, есть другой вариант, как к этому отнестись — считать себя неправым. — Сенсей… Не прав он! Но мне пришлось ударить его… — А то ты мало дрался? — Не мало… — За правое дело не грех… — Откуда вы знаете, что это за правое дело, сенсей? — Я знаю! Знаю даже больше, чем нужно… — Да… Вы угадываете людей, читаете их, как открытую книгу! Мне бы так! — Ты Аэлите звонил? — Нет… Хотел было сразу к ней поехать… Только передумал… Зачем ей лишнее волнение… Она и так страдает, ведь я — ненормальный… — Придумал тоже! Но то, что ты чувствуешь её, а она тебя — это факт… Не волнуй её понапрасну! Она и без того места себе не находит! Переживает, волнуется… А когда это через чур… Это, знаешь ли, вредно… — Да… и мне бы успокоиться… — Тогда я сейчас сделаю тебе «три в одном»… — Да… Это здорово… У него с доктором так называлась процедура, когда после массажа доктор стравил несколько игл в активные точки, потом добавлял к ним прогретые камни и проходил вокруг с поющей чашей. Иногда он ставил одну чашу в ногах, другую у головы, по очереди заставляя их петь… В это время происходила реальная магия! Иглы словно начинали общаться между собой, вызывая вполне осязаемые ощущения потока энергии, тепло от горячих камней согревало кровь, расслабляло мышцы, а музыка чаш окутывала всё тело, от чего оно начинало приятно вибрировать, возникало легкое и очень приятное возбуждение. Магия продолжалась около часа. Доктор выводил пациента из транса постепенно. Реальность не должна была обрушиться, чтобы уничтожить созданную гармонию. Он по очереди убирал одну чашу, снимал по одному камню, а когда вынимал все иглы, сразу накрывал большим прогретым полотенцем. Полотенце медленно остывало, становилось одной температуры с телом. Юзуру приходил в себя. Чувствовал обновление и спокойствие, то, к чему стремился врач. Звук поющих чаш навевали воспоминания. Они были разные: хорошие и плохие. С хорошими было просто и понятно, а с плохими очень хотелось распрощаться навсегда. Юзуру вспомнил чемпионат мира 2016 года, когда из-за серьезных проблем с ногами он уже готов был распрощаться с фигурным катанием, когда его Федерация дала ему понять, что он им уже неинтересен, что он — использованный материал. Есть другие приемники, и им надоело слышать имя Ханю Юзуру из каждого угла! А он шёл, упирался и шёл… Что двигало им в тот год? Он был одинок. Аэлита скрылась, исчезла… И, если бы не отношение Артура и Эммы к нему, он бы ничего не знал о ней. Сейчас он мысленно поблагодарил этих чутких и благородных людей за отношение к себе. Вспомнилась и встреча в Хельсинки на катке после провальной короткой на чемпионате мира. Аэлита возникла из ниоткуда! Просто оказалась перед ним и всё. Словно никуда не пропадала, не исчезала. Он снова вдруг почувствовал, что душа наполнилась спокойствием, что он уже знает, что будет завтра. Лишь бы только её глаза смотрели на него снова! Вспомнил её, как она волновалась, рассказывая о себе и своей семье. Вспомнил, как они плакали под душем, отмывая грязь с себя после ужасной грозы на острове, когда он нашёл её. И вдруг он понял, что всё, что он делал со дня, когда Аэлита пропала на целый год, это было ради того, чтобы найти и вернуть её. Он выступал ради того, чтобы увидеть на трибуне взгляд этих волшебных глаз, которые потрясли юного парнишку в Ницце! Зачем кривить душой перед собой! Побеждать он любил, а когда встретил Аэлиту, она стала дополнительным стимулом. И его победы помогут не только возвыситься ему лично, его имя даст дополнительную возможность подняться всему Тохоку после разрушений. Привлечет больше инвесторов, туристов… Но видеть её глаза ему необходимо, как воздух его крыльям!!! А тот, кто старался отнять её у него, повержен… Но, слава Ками, жив! С этими мыслями и чистым сердцем Юзуру сидел в кресле и пил фирменный чай. Впереди была ночь перед короткой программой на Олимпийских играх в Пхенчхане. *** Когда вечером Джон посвятил Аэлиту в перипетии второй половины дня, её охватила паника. — А если Лешар начнёт мстить? Джон… Какой ужас! Это всё по моей вине!.. Моя ошибка была фатальной… И теперь расплачивается Юзуру! — Аэлита закрыла руками лицо. Рыдать она не могла, не хватало дыхания, горло сковал спазм. — Послушай! Для того, чтобы он начал мстить, для начала ему надо подняться с больничной койки. Это минимум две недели. А после он будет набираться сил, где-нибудь на курорте! Девочка моя! Он же не самоубийца! И потом… Я на что?! Я не позволю никому подойти к тебе или к Юзуру! — Для этого не обязательно подходить, Джон! Господи! Ты же всё прекрасно понимаешь! — Для того, чтобы мстить, ему нужен очень весомый мотив! Ну возжелал он тебя! Ну не вышло! Мало ли таких ситуаций! И что, теперь все начнут мстить! Это банально, Аэлита! — Я не знаю, Джон!.. Я считала, что все позади! Все точки поставлены! Какого черта ему вздумалось вернуться?! Ну неужели из-за уязвленного самолюбия?! — Позволь мне позаботиться обо всем, Аэлита… Ты никогда больше не услышишь и не увидишь Филиппа Лешара. Я тебе обещаю! — Джон… Не вздумай пойти на плохое! — Дорогая моя девочка! У меня достаточно мозгов в голове, чтобы сделать всё правильно! Успокойся! Джон настоятельно просил её не беспокоить Юзуру. Ему и так досталось, а завтра выступление. Она немного успокоилась и начала готовиться к завтрашнему дню. София научила её, как нужно снимать излишнее беспокойство, не навредив, не принимая успокоительных. Однако волнение за Юзуру выворачивало душу на изнанку. Аэлита подышала, помедитировала. Отзвонилась матери и отцу. Но это не успокаивало. Она достала икону из Ватикана, которую подарил ей Епископ. Поставила её на столик и преклонила колени. Молитв она не знала наизусть, просто говорила, рассказывала про чувство, что несла в своей душе. Она даже забыла что-то просить, как обычно бывает, когда молишься. Знала, что это поможет и ей, и ему, как тогда в грозу. В своей комнатке, наведя идеальный порядок, сидел Кикучи. Он облачился в кимоно, провел ритуал и молился. Никто ему не мешал. Юзуру был с матерью. Так всегда было на соревновании. Не спалось в ту ночь многим. *** Звон коньков раздавался под сводами Gangneung Ice Arena. Шла утренняя тренировка. Зал периодически оглашали громкие возгласы болельщиков. Всё очень знакомо и почти обыденно. Только весь зал, бортики были украшены олимпийской символикой, и не было рекламных баннеров. Кикучи-сан наблюдал за Юзуру, проходил вдоль бортика, от предела до предела. Была бы его воля, он бы пошёл по кругу. Но кое-где стояли ограждения, поэтому врачу пришлось всякий раз возвращаться обратно. Юзуру работал в своей манере. Словно не было вчерашних потрясений. В ожидании своего трека он катился вдоль бортика, давая место другим участникам откатать тренировку. С гостевой трибуны за ним следила Аэлита. Она была в белоснежном горнолыжном костюме с ярко-рыжей лисьей оторочкой на капюшоне. Этот цвет очень шёл к её глазам, словно подсвечивал их. И этот взгляд необыкновенных глаз видел Юзуру. Он видел, чувствовал, что она старается быть спокойной. Юзуру после утренней официальной тренировки вернулся в отель, до выхода его шестерки было время в запасе. На кровати он нашёл маленький конверт из цветной бумаги. В нем лежал лепесток розового цветка пиона в естественно сложившейся форме сердечка и открыточка с надписью: «Единственному! Родному! Люблю! Твоя навсегда!» Юзуру поцеловал каждую деталь презентика. Стало так тепло, так спокойно! Она с ним! Даже незримо рядом! Также не спала, также волнуется, ждет! Верит! Именно эта вера наполнила его душу, это спокойствие разлилось по артериям и венам! Он готов! Они расположились с Кикучи-саном в зале для тренировок вне льда по-походному. Юзуру по традиции слушал любимую музыку в наушниках, отрабатывая координацию. Музыка была бодрой, а текст вдохновлял, поэтому Юзуру много улыбался. Сенсей одобрительно кивал головой и аплодировал при удачных и эффектных попытках. Юзуру погрузился целиком в процесс, и время до выступления пролетело незаметно. Великолепная шестерка уже выстроилась за ширмой у выхода на лед. Стафф напомнил каждому номер участника. Вот прозвучали слова диктора: «Для шестиминутной разминки на лёд приглашается следующая группа участников.» Портьера раскрылась, и свет плеснул в глаза! Юзуру шёл первым, ввергая публику в экстаз, даже не выступая. Фанатская братия стосковалась без своего кумира, который пропал с радаров их видимости с ноября, сразу после травмы. От отчаянья фанаты забрасывали электронными письмами Крикет Клуб в Торонто. Бедолаги-системные администраторы вынуждены были заблокировать входящие сообщения с серверов Японии, Китая — наиболее озабоченных. И вот он появился! Аэлита оглохла от рёва трибун. Она была на гостевой трибуне, так же в белом костюме, и рядом сидели спортсмены, тренеры, корреспонденты, которые наравне с обычными зрителями орали, что есть мочи, когда Юзуру показался в поле зрения. Он был немного смущён и взволнован. Рядом с ним были истинные фавориты фигурного катания. Золотой состав! Этого не учитывать он не мог! — Будь ко мне добр! — Юзуру поклонился льду, выходя на раскатку. И снова рёв вверг Аэлиту в священный трепет, когда Юзуру остался один на один со льдом. Первый номер в шестерке. Он любил выступать первым и последним. Первым, потому что лёд не так разбит, и нет этого мандража ожидания, откатался и отдыхай! Последним, потому что уже знаешь, каков расклад, и тебе нужно лишь постараться, чтобы превзойти, так что всё зависит от тебя. Все мысли он оставил за бортиком, там, где тренеры, где Кикучи, где Аэлита. На заключительном круге разминки он отыскал её взглядом. «Вот она. В белом, с рыжим мехом. У прохода. И мама. А выше Артур, Эмма, Джон и Наоки… Все пришли. Спасибо! Я постараюсь.» Стадион ревел, как сумасшедшее стадо, когда Юзуру снял тренировочную куртку и остался в костюме к программе «Баллада №1 Шопена». Несколько секунд вступления мелодии, и вот он — поворот головы! Аккорды полились с кончиков пальцев его рук, лезвия высекали высокие ноты Баллады Шопена… Зрители застыли, замерли под гипнозом, инстинкт дыхания перестал существовать, как таковой! Лишь взрыв возгласов на чисто исполненных прыжках и каскаде напоминал о том, что публика жива. Аэлита замерла, скрестив руки на груди. Следила, не моргая. Шопен звучал. Как фантомное видение, ей вдруг пригрезилось раннее утро на озере за перевалом. По воде медленно плыл легкий утренний туман, а вершины гор были в розовой утренней дымке. Небо из белесоватого постепенно становилось голубым. На зеркальной глади воды разбегались круги от плавников рыбы, охотившейся в теплых слоях воды за насекомыми. У кромки воды стоял Юзуру, завернутый в плед из шерсти альпаки. Аэлита выходила из палатки тоже в пледе. Юзуру приоткрывал руки, приглашая её к себе под плед. Она на цыпочках босиком семенила к нему, чтобы нырнуть в тепло его обнаженного тела. Голову кружил чистейший горный воздух. Они оба пьянели от воздуха, от близости теплых тел друг друга… …Эмма сидела на трибуне, прислонившись головой к плечу Артура. Они переглянулись. Наверное, им вспомнилась прогулка на велосипедах по Ницце, или как они катались на гондоле в Венеции… А может это была тихая скамеечка на бульваре Монмартра… Великолепный каскад снова вызвал ударную волну звука, вырывая из грёз. Юзуру отсчитывал такт, чтобы выверенными движениями передать все акценты мелодии. В какой-то миг показалось, что он танцует с закрытыми глазами. Именно танцует! Словно гладит своей рукой руку невидимой партнёрши, обнявшей его за шею. Он не слышит рёв и стон стадиона. Он парит над тем же прекрасным горным озером, разгоняя дымку над водой, и от его движений, от его скорости дымка расступается, уходя ближе к скалам, позволяя увидеть своё отражение в зеркальной воде… Отзвучал Шопен! Казалось, что стадион взлетел, когда многотысячная толпа сорвалась с мест, чтобы стоя приветствовать великого спортсмена. На лёд полетели Винни-пухи, а вскоре арена была похожа на поле из одуванчиков — ярких солнечных цветков! Аэлита ахнула и вскочила. — ただいま！ (Tadaima! — Я вернулся!) — Юзуру с распростёртыми объятьями буквально въехал в руки Брайна Орсера! Так говорят, когда возвращаются домой! Да! После долгих страданий, долгого отсутствия Юзуру вернулся в родную стихию, и его возвращение было прекрасным! — Я вернулся! — повторил он по-английски, обнимая тренера. …Как выступили остальные пять фигуристов, Аэлита не смотрела, она вышла с трибуны в надежде пробраться к грин-руму. На подступах стало ясно, что Юзуру уже окружен журналистами. Едва отдышался, пот стекал с лица, а его уже терзали свои же соотечественники. Нобунари Ода «подогнал» своих операторов, чтобы взять интервью по горчим следам. Пробиться было можно, но толку от этого! Не обнять, не поцеловать влажные горячие щёки! Аэлита обреченно поискала глазами хоть кого-то знакомого: Брайана, Трейси, Кикучи… Хоть кто!!! Но Орсер и Трейси ещё были заняты с Хави. Кикучи не видать, Гислена тоже… «Или они вместе где-то? Точно! В зале для разминки!» Она все же увидела Юзуру, но издалека. Он заметил её, кивнул и продолжил отвечать на вопросы перед камерой, чуть повернув голову в сторону Аэлиты, наблюдая, как она уходит. — О! Вот и вы! А я думала, уже никого не увижу сегодня… — Аэлиты все-таки нашла Кикучи и Гислена там, где предполагала. Кикучи деловито проверял, все ли вещи собрал. — Ах! Аэлита! Вот здорово! Ты тоже здесь! — Гислен обнял девушку, — смотрела? — А как же! — Ну теперь его не выловить… Репортеры замучают до самой произвольной! — И что, прямо так? — Если сам не откажет! — Так Митсуо-сан с ним! Должен разрулить! А то поспать не дадут! Я даже не сунулась! — Лучше бы ты сунулась! Честное слово! — Спасибо, Бриан! — Вот! Я все собрал! — Кикучи присоединился к ним, — здравствуй, Аэлита-сан! — он обнял по-отечески Аэлиту. — Сенсей! Как вы? — Доволен! Юзуру удалось собраться… Ох… — Да уж… — Аэлита виновато улыбнулась. Он погладил её по голове. Из коридора донесся шум. Гислен выглянул. Это Юзуру шёл в раздевалку, сопровождаемый репортёрами, представителями Федерации. — Идет переодеваться… Кикучи увидел глаза Аэлиты, в которых читалась мольба. — Юзу! Мы здесь! — доктор демонстративно высунулся из-за двери, чтобы позвать Юзуру. Он сориентировался, быстро поклонился всем сопровождавшим и вошёл. Мех на капюшоне приятно щекотал щеку. Поцелуй был долгим. Гислен и Кикучи стояли прямо у двери, отвернулись от Юзуру и Аэлиты, тихонько переговаривались, деликатно сохраняя приватность. — Спасибо, что пришла… — О!.. Мой Юзуру… — Меня сегодня не выпустят… Пойдем ко мне… — Я бы пошла… — Ох… Донесут ведь… это нехорошо… — Вот именно… — Тогда до завтра… — До завтра… Его губы были теплыми, а влажные от пота прядки волос прилипли ко лбу, словно нарисованные. — Отдохни, мой Юзуру! Поспи! — Да… помоюсь, поем и спать!.. — он перемежал слова поцелуями. — И я отдыхать буду… Схожу в СПА-комплекс… Тут, в деревне… Хорошие отзывы… — Сходи… Будешь ещё красивее завтра… — Я завтра буду с цветочными детьми… — Здорово… Ближе ко мне… — Ага… — Мне пора… — Да… — Люблю тебя… — Очень люблю… — До завтра… — До завтра… Было так трудно оторваться друг от друга… Но уже Гислен и Кикучи по очереди поглядывали на них. Юзуру отпустил жену. — Ты пойдешь первая? — Иди ты. В коридоре явно тебя ждут… А я вернусь к нашим… — Обними их… — Обязательно… Юзуру вышел из разминочного зала, следом за ним вышли Кикучи и Гислен. Дверь закрылась. Спустя две минуты вышла Аэлита. Коридор опустел. Она огляделась и пошла искать родителей и Юми. Юми торопилась в апартаменты, раскланялась со всеми и высматривала чартер до деревни. — Юми-сан! — Аэлита позвала свекровь, когда та собралась было выйти на улицу. — О! Аэлита-сан! — она поклонилась. — Мне удалось увидеть Юзуру… Я так счастлива! — Спасибо! Ты в отель направляешься? — Нет! Хочу Вас пригласить… Я пойду в СПА-комплекс. Не хотите составить компанию, расслабиться?.. — Я бы с удовольствием… — с укором пробормотала Юми, — только кто посмотрит за Юзуру?.. — Он же не маленький, Юми-сан! Поест, ляжет спать. Самое время оставить его отдыхать… — Может ты и права… Только мне нужно зайти, всё проверить… — Тогда я позвоню… Забронирую для Вас время вместе со мной. Это возможно. — Позвони… Но если Юзуру будет просить помочь, я не пойду… — Хорошо. Минутку… Аэлита набрала телефон СПА-комплекса и забронировала посещение для Юми вместе с ней. Юзуру разложил влажный от пота костюм для «Баллады», вынимал из рюкзака, кофра, чемодана свои принадлежность, чтобы проверить всё ли собрано, всё ли в порядке. За этим занятием его и застала мать. — Сынок, ты как? — Нормально… Устал… — Ты поел? — Неа… — Тогда в холодильнике я тебе собрала всё. Поешь и ложись. А я с Аэлитой в спа пойду… — С кем? — Юзуру округлил глаза. — С Аэлитой… Она меня пригласила… Ты тут расслабляйся в руках Кикучи, а мы расслабимся в спа! — Юми деловито оглядела вещи Юзуру. — Всё достал? — Даже носовые платки! — смеялся Юзуру… — Ты не обидишься, если я тебя оставлю? — Мам… Мне не 10 лет… И потом, ты же будешь с моей Аэлитой! А это значит моя частичка будет рядом с моей любимой! А я, который целиком, поваляюсь, поиграю, посплю… — И поешь!!! — И поем! Юми обняла сына. Вырастают дети, создают семьи, занимаются карьерой… А родители все равно волнуются, переживают, присматривают. Юзуру был рад, что Аэлита пригласила свекровь разделить с ней остатки дня после короткой программы, ведь ночь может быть волнительной… Все понимали это, потому и старались сохранить хоть какое спокойствие, держать эмоции в узде. Звонок застал Аэлиту в медцентре, она намеренно не стала уходить далеко, чтобы встретить свекровь и вместе отправиться в СПА. По совету Софии Аэлита направилась на релаксирующий массаж. Юми же принимала ванну со сливками, как Клеопатра. Потом были вкусные обёртывания и спа-процедуры для лица. Весь спектр приятностей и вкусностей, чтобы доставить удовольствие. Корейцы знают в этом толк! Когда дамы встретились в уютном будуаре, оформленном на восточный манер, они обе выглядели расслабленными и отдохнувшими. Обилие вкусных и ароматных чаёв располагало к неспешной беседе. — Ах! Это было потрясающе приятно! Аэлита-сан! Так хорошо я очень давно не проводила время… — Спасибо, Юми-сан… Пусть наше благостное состояние передастся Юзуру, и он спокойно выспится перед произвольной! — Ох… Он всегда так плохо спит перед соревнованием… Даже иной раз совсем глаз не сомкнет… — Будем надеется, Юми-сан, что сегодня всё будет иначе. — Мне бы очень хотелось, чтобы всё так и было… Ох, Аэлита, сколько бессонных ночей было… И как он только выступать мог… — Без Вас ему было в миллион раз труднее! Только Вы смогли ему помочь в трудные минуты. И сейчас ему нужно Ваше присутствие рядом, чтобы не сбить настрой. — Не скрою, Аэлита-сан, когда на чемпионате в Хельсинки время перед произвольной он провел не со мной, это мне поубавило нервов! — Юми вдруг решилась припомнить свои стенания в Финляндии. — Простите, Юми-сан, что доставила Вам столько переживаний! Но без Юзуру я — не я! Ведь тогда я пришла к нему, чтобы просить прощение и может быть проститься… Но, к счастью, Бог распорядился иначе! И теперь я очень счастлива! Очень, Юми-сан! Благодаря Вам! Потому что Вы воспитали прекрасного человека! Юми была обезоружена словами невестки, ей ничего не оставалось, как поклониться в знак признательности и обнять девушку. Пора было возвращаться. Уже наступили сумерки, и в олимпийской деревне зажглись уличные фонари, а многоэтажные корпуса засверкали редкими огоньками в окнах. Временные жители готовились, каждый к своему: кто-то уже собирал вещи и отправлялся домой, а кто-то завтра выйдет на ристалище, чтобы оказаться либо со щитом, либо на щите! В национальных домах олимпийской деревни проходили вечерние мероприятия, выступали артисты, журналисты брали интервью, победители и призёры отмечали победы шумными вечеринками с сокомандниками и болельщиками. Аэлита простилась с Юми на пороге СПА-комплекса. Процедуры и впрямь пошли на пользу. В зеркале отразилась заметно посвежевшая и отдохнувшая Аэлита. Отсутствие макияжа не скрывало естественную красоту и свежесть. Перемены в её организме пока не отразились на внешности. По-прежнему стройная фигура, тонкая талия. Только грудь стала чуточку больше и более чувствительной. И в глазах появился какой-то едва уловимый свет… — Ах, мой Юзуру… Как же всё некстати… Ну как же так?! Господи! Дай мне сил вынести! Не лишай Юзуру победы! — Аэлита снова молилась. Сколько времени прошло, пока она твердила вслух и про себя мольбы за Юзуру и проклятья в адрес Лешара, было не понять, только окончательно потемневшее небо и иллюминация стали подтверждением того, что наступила ночь. Снова в своей комнате Кикучи-сан зажёг лампадку, облачился в кимоно и сел в молитвенной позе, смиренно сложив ладони. Он проводил Юзуру примерно полчаса назад. В этот раз на сеансе Юзуру был более расслаблен и словоохотлив, много шутил, чем несказанно порадовал доктора. Победа в короткой дала мощный заряд энергии и отличного настроения. Юми пришла в хорошем настроении. Сын встретил её, изумился преображению. — Мама… Ты так красива! Вот бы папа увидел! — Спасибо твой жене, сынок! Ещё бы эффект подольше был… Но корейцы славятся косметикой, так что будем надеяться, что до завтра всё сохранится… — Ты выспись, тогда всё будет хорошо. — Ой! Кто бы говорил! — Юми потрепала Юзуру по голове. Юзуру добродушно рассмеялся. «Смеется… Это хорошо! Значит всё в порядке!» — Сынок! Это тебе от Аэлиты… —она протянула маленький конвертик, похожий на тот, что был днем раньше. Юзуру подпрыгнул и, схватив послание, убежал в свою комнату. «Мы встретимся завтра! Пусть эта ночь будет быстрой! А день — коротким! Ты закончишь свои дела, и я смогу обнять тебя! А пока пусть звёзды охраняют твой спокойный сон, как в нашу ночь на озере… Люблю… Твоя.» В конвертике в этот раз лежало пёрышко. «Да… Всё будет завтра.» Он поцеловал каждое слово, поцеловал пёрышко, убрал всё в конвертик и положил под подушку. Часы неустанно отсчитывали секунды, складывая их в стопочку, как домино. Какая она — ночь перед соревнованием? В чем-то схожа с ночью перед экзаменом, наверное… Только для Юзуру это была ночь перед битвой. Битвой за право быть первым! Лучшим! Не случайным победителем, а спортсменом, владеющим титулом по праву! Битвой за право выбирать свой путь в спорте, как ему подсказывает сердце, а не под диктовку формуляров и инструкций. Этой битвой он закладывал надёжный фундамент на своё будущее, на будущее своей семьи! Он видел цель! И не видел препятствий!!! *** На произвольную программу мужчин пришло очень много зрителей. Фойе заполнилось группами болельщиков с флажками, плакатами, игрушками. Их многоголосье напоминало звуки пчел в улье, только пчелы были гигантские, а улей был громадным. В служебных помещениях катка тоже было суетно. Хлопотали помощники, уборщики, которые готовили раздевалки к приходу спортсменов. В офисной части суеты было поменьше. Все занимались своими делами. — Госпожа Аэлита! Прошу Вас! — к Аэлите обратился секретарь судейской коллегии, протягивая протокол с заявленным контентом представителя Японии Ханю Юзуру. — Благодарю… — Аэлита присела на стул, чтобы ознакомиться с документом. Контент Юзуру она знала наизусть, однако, он легко мог изменить его, вплоть за считанные минуты перед выходом на лёд. — Уф… Лутс не взял… Слава Богу!.. — Что? Простите… — секретарь подобострастно поинтересовался, о чем говорила Аэлита. — Говорю, контент хороший… А что у Фернандеса, у Уно, у Чена? — она перечисляла всех, кто мог быть конкурентом, лишь для вида, чтобы не акцентировать внимание на Юзуру. Секретарь подал протоколы с заявленным контентом других спортсменов. Беглое изучение натолкнуло на мысль, что контенты у всех конкурентоспособные, но, чтобы реально оценить уровень, нужно было сесть с калькулятором. Аэлита вспомнила, как она работала в секретариате на Чемпионате мира в Хельсинки, вспомнила очарованного финна Аймо. — Я для Вас форму принес, госпожа Аэлита. Можете переодеться. Вот ключи от раздевалки для персонала. — секретарь протянул ключи. — Благодарю Вас. — она взяла кофр с формой страны-хозяйки и ушла переодеться, чтобы выйти на арену и быть рядом с Юзуру. Форма сидела на ней мешковато, благо корейцы низенькие в основной массе, и форма оказалась по росту. На облачение в свой костюм времени не оставалось, да и слишком броско бы смотрелась за бортиком, не затеряться. Главное, чтобы Юзуру мог видеть. Макияж решила сделать почти профессиональный. Всё-таки надо соответствовать ответственности момента! Волосы подобрала в высокий пучок. Любимые гребни, подарки Юзуру, изящно обрамили красивые завитки, надежно удерживая густые локоны. Эти приготовления немножко сбили накал эмоций, от которых подкашивались колени. Как бы она не старалась, а мандраж унять не получалось. «Кикучи-сенсей бы мне сейчас не помешал! — Аэлита улыбнулась, глядя на себя в зеркало, — но он Юзуру явно больше нужен!» В зале для разминки вне льда Юзуру методично разогревал поочередно все мышцы. Знание анатомии ему сослужило хорошую службу, чтобы очень тщательно делать нужные упражнения. Кикучи-сан только успевал подавать то коврик, то валики. У выхода на арену, сбившись в стайку, стояли девочки, одетые в одинаковые костюмы. Их лавандовые платьица никак не спасали от стылого холода льда. Аэлита подошла к стаффу: «Дети замерзли! Дайте им что-нибудь теплое!» Стафф удивленно посмотрел на красивую девушку, на её бейджи, говорившие о её важном статусе. Он кивнул головой и быстро ушёл. Аэлита наблюдала, засекла время. «Интересно… Совсем смылся или придёт?» Через пять минут пришли трое с куртками. Девочки засуетились и через ещё пару минут все стояли одетые. — Переведите им, пожалуйста, что выходить они будут в самом конце программы. Это не сложно отследить. Я буду там, у льда. И позову их. Стафф всё перевёл. Одна из девочек спросила: «А можно будет на Юзуру посмотреть?» — Можно! Всех сильнейших посмотрите. — Аэлита умилилась, погладила девочку по голове и вышла на арену. Так мучительно долго шли соревнования. До соревнования сильнейших прошло уже почти три часа. И вот наконец-то настало время лучших. Один из ответственных сотрудников всё-таки вывел на арену девочек, усадил их на скамейки. Аэлита подошла, проследила, чтобы всем было тепло. Она уже видела, как выходили тренеры и их помощники. И вот из-за кулис стали выходить спортсмены. — Россия… Китай… Канада… Юзуру… Хави… Япония… — Аэлита вела своеобразный отсчет участников. Если трёх первых она могла перепутать, то уж вторую половину знала наизусть. Из-за кулис вышел Кикучи. Он протер очки, поправил курточку и огляделся. Аэлита помахала ему рукой, чтобы он знал, что она на месте. Кикучи кивнул головой и занял свой пост. Перед сидящими «цветочными детками» выстроились фотографы, стеной отгораживая Аэлиту от прямой видимости. А ей и не хотелось смотреть на первых трёх. Не для них колотилось её сердце! Именно колотилось! Словно птица, готовая вырваться из узилища! И когда зазвучало «Аллилуйя» программы Патрика Чана, Аэлита просто в исступлении начала петь вместе с исполнителем. Те минуты, когда судьи выносили вердикт канадцу, для Аэлиты пронеслись молниеносно. Она следила за одним, единственным! С самого мига, когда распахнулась портьера, и Юзуру показался на подходе к ботику. Прямая спина! Стать истинного чемпиона! Прямой взгляд! Поклон льду… И вот он — её единственно любимый мужчина, красавец, истинный самурай — сын своей страны… И ещё один почетный титул она приберегла для него — титул Отца! Её разум покинули все мысли… Сердце в бешенной скачке, как обезумевший мустанг, молотило даже в кончиках пальцев! Кровь неслась по капиллярам, готовая была брызнуть сквозь поры! Взрыв оваций вывел Аэлиту из состояния полуобморока, когда Юзуру проезжал к месту старта. Она видела его взгляд, взгляд — убийца! Она никогда не видела его таким! За всё то время, что ей довелось с ним провести, прожить! Никогда он не был таким! Она знала его взгляд очень любящим, нежным, смешливым, озорным и добрым! Но никогда его глаза не отражали такую мощь, такую бездну силы! Сеймей жил в нём! Великий и могучий Колдун — борец с силами зла! Аэлита даже вскрикнула, когда внезапная догадка осенила её разум! «Вот почему случился инфаркт у Лешара!!!.. О, Юзуру…» «Силы неба и земли! Огонь и вода, камень и воздух! Заклинаю вас! Будьте со мной сегодня! Я призываю вас на борьбу с темными силами! Лети моя стрела точно в цель! Сила моя крепка, как крепка тетива моего лука! Да сгинут все мои враги! Да воцарятся добро и свет!!!» Юзуру вздохнул, и битва началась! Аэлита в какой-то момент вспомнила, что нужно дышать! Дышать! Дать воздух его крыльям! Она успокоилась, подобралась и глубоко вдохнула, спокойно выдохнула, давая воздуху наполнить легкие, охладить голову… И Юзуру полетел!!! Как сокол! Красивый, сильный, стремительный и свободный! Рассекая своими волшебными крыльями тёмные тучи, вгоняя мрак в небытие!!! Сердце отсчитывало секунды до удара барабана тайко! С его ударом мир очистится окончательно от демонических чар! Миг!.. Раскинутые в стороны руки, в магическом знаке сложены пальцы! Власть Сеймея восстановлена!.. Отныне и навсегда!!! Программа закончилась… Дух Юзуру вернулся в тело! И Юзуру закричал, что есть мочи, как не кричал никогда!!! На льду творилось невообразимое! Нескончаемый дождь желтыми каплями Винни-Пухов падал и падал! Девочки выбивались из сил, собирая брошенные зрителями подношения своему кумиру. Им на выручку пришли старшие. На скамейке в полуобморочном состоянии Аэлита сидела и не понимала, что ей делать, куда бежать, к кому идти… Возле КиК сгрудилось немыслимое количество фотографов и операторов. Все ждали оценки. Вердикт судей — 317,85 балла. А впереди выступление главных соперников. Юзуру ушёл в грин-рум. Он осознавал, что его баллы не так просто перекрыть, хотя Фернандес обыгрывал его и не раз! А от конечного итога битвы его отделяли шестнадцать минут и шестнадцать секунд! Эти минуты и эти секунды надо было как-то прожить, пережить! Юзуру понимал, что эти минуты и секунды вместе с ним проживают миллионы людей по всему миру. Он старался держать лицо, приветствовал своих соратников. Американец Чен наконец-то покинул насиженное место, нагретое за долгое сидение в грин-руме, где он сидел развалившись, как будто чувствовал себя победителем. Но лишь до тех пор, пока Юзуру не превзошёл его результат, не выбросил его вниз, за пределы призовых мест. С приходом Юзуру в грин-руме воцарилась уважительная и спокойная атмосфера. Он расшнуровал ботинки, чтобы осмотреть ногу. Вот и закончил выступление Фернандес — соперник номер один! Юзуру аплодировал, не щадя ладоней. Хави-второй! И остались ещё восемь минут и восемь секунд… КиК и грин-рум уже осадили операторы всех телекомпаний, аккредитованных на соревнованиях, журналисты готовились к интервью, фотографы проверяли зарядку батарей и меняли карты памяти. Все ждали. А под сводами звучала Турандот Джакомо Пуччини. Когда на первом же прыжке японский фигурист упал, Аэлита вскочила со скамейки и бросилась за кулисы. Она пробралась к КиК, смотрела в щелочку на мониторы, которые стояли перед участниками и тренерами в КиК. Очередная волна звука опрокинула её в пустоту, когда взревел стадион от осознания результатов, которые отобразились на табло. Японец — второй… «А Юзуру… Юзуру какой?..» — Аэлита крутила головой, когда мимо неё толпа репортёров ломанулась в грин-рум. Её едва не опрокинули навзничь, больно толкнув массивной камерой. Аэлита ахнула. Репортер даже не извинился. Он шёл, как ледокол! — Ханю выиграл! Ханю олимпийский чемпион! Ханю — двукратный! — слышалось из всех углов. До Аэлиты долетали эти фразы, она наконец-то поняла, кто победил. Это поразило её на столько, что дальше она идти не смогла. Она прислонилась к какой-то стенке и тихо сползла на корточки. Вся шумиха сейчас была за углом, и на неё никто не обращал внимания. А эмоции придавили её! Скрутили в узел! Она разрыдалась! Отчаянно, не стесняясь и не прячась! Вдруг она почувствовала, как кто-то погладил её по голове. От прикосновения она подняла заплаканные глаза. Тушь уже начала таять от влаги, щипала, от чего слёзы текли ещё сильнее, и все плыло в глазах. — Аэлита-сан… Не плачь… Поднимайся… Это Кикучи-сан шёл в раздевалку с рюкзачком Юзуру, который тот подал ему из грин-рума, и увидел рыдающую девушку, и по гребням в волосах узнал Аэлиту. — Сенсей… — Аэлита лишь громко всхлипнула и обняла доктора. — Ну успокойся… — врач гладил её по голове, потом отстранился и пристально посмотрел на неё. — Посмотри-ка на меня, девочка! — Не могу… глаза щиплет… Кикучи подал ей салфетку из салфетницы Юзуру. — Держи… Аэлита аккуратно промокнула глаза, стараясь не размазать тушь. — Посмотри на меня! — снова повторил доктор. Аэлита посмотрела в его глаза. Сколько раз он так успокаивал её. И в этот раз она в его взгляде искала успокоение. — Сколько? — вдруг спросил Кикучи. — Что сколько? — Аэлита ещё всхлипывала… — Сколько недель? — сенсей наклонил голову на бок, не отрывая взгляда. — Ох… сенсей… — Аэлита замотала головой, уходя от ответа. Ведь она поклялась, что Юзуру узнает первым. Своих личный врачей она в расчет не брала, знала, что никто из них не разгласит врачебную тайну. Но Кикучи был не просто доктор! Он умел читать людей. И состояние Аэлиты угадал безошибочно. И даже то, что она ушла от ответа, не смутило его, а напротив, послужило подтверждением его догадке. Однако, он тоже врач, и сохранит до поры то, в чем догадался. — Пойдем… — Куда? — Посидим… Отдохнём… К Юзуру сегодня не прорваться! Он теперь себе не принадлежит… Ох, милая моя… — Он обещал… — Аэлита снова всхлипнула, — обещал, что будем вместе… — Тогда что ты тут села? Ну иди! Прорывайся! Пойми ты, наконец, что нет больше того Юзуру! И не будет! Пойдем! Пойдём со мной! Она удивлённо смотрела на доктора, который тоже вытирал непрошенные слезинки, старательно маскируя за чуть запотевшими очками. — Но ведь ещё награждение… Сенсей… Вы не будете смотреть?.. — Пока подиум поставят, пройдёт больше получаса… — А может мне удастся… — Удастся что? — Обнять его… — Так не жди! Иди! Аэлита вспорхнула и ринулась к грин-руму — импровизированной комнатке, закуточку, который от всего помещения был отделен стилизованными щитами с олимпийской символикой, в центре стоял столик, а вдоль стен три двухместных диванчика. Толпа операторов с камерами осадила подступы, кто-то уже прорвался внутрь и вёл прямой репортаж. Глядя на весь этот ажиотаж, Аэлита соображала, как ей быть. Как прорваться к любимому? Она быстро сориентировалась, выловила стаффа и объяснила, что нужно ей помочь. — Господа! Господа! Просим освободить проход… Нужно выполнить кое-какие формальности… Вы можете поснимать ещё у арены… — сообразительный стафф громко оглашал свои просьбы. А Аэлита протискивалась к входу в грин-рум. И когда она оказалась перед входом, то увидела рыдающего Юзуру. Тут же был весь его тренерский штаб и представители федерации, и вскоре всех пригласили на цветочную церемонию. Всё, что смогла Аэлита, это просто проследить, как Юзуру выходил на арену. Операторы с камерами шли по пятам, каждый шаг, каждый жест Юзуру передавался в эфир! Не смогла Аэлита даже приблизиться к нему. Он был недосягаем! В пределах ограждения за бортиком никого не было, даже операторов. Охрана, обеспечивая безопасность победителя и призёров, позаботилась о том, чтобы никого не было посторонних. Было так странно находиться в полном одиночестве, не смотря на присутствие зрителей на трибунах. В это же время Юзуру ощутил странное чувство — чувство потери. Это непонятное состояние, когда вдруг накатывает ощущение пустоты, потому что мечта, к которой ты так долго стремился, которую взлелеял, сбылась. И ты пока не понимаешь, что с этим делать и как жить, до тех пор, пока эта вдруг образовавшаяся пустота не заполнится новыми эмоциями или новым ожиданием. Болельщики живо реагировали на любое проявление активности победителя, будь то просто передача чехлов от коньков тренеру или же поздравления персонала. Юзуру ходил из стороны в сторону, в надежде увидеть Аэлиту. Но она пока не входила на арену, да и охрана ограничила доступ к призёрам. Даже тренеры оказались «вне зоны доступа». Вскоре на трибуне показался Хави и Шома. Юзуру присоседился к ним, всё ещё находясь под впечатлением. Они общались друг с другом, обнимались. Кикучи-сан взял Аэлиту под руку: «Идём! Посмотрим с трибуны. Видишь, секьюрити всех удалили. Даже тренеров к нему не пускают… Всё…» За бортиком творилось что-то невообразимое! Победителя и призёров развели в разные стороны и пытались выпытать первые эмоциональные ответы, сделать лучшие кадры, запечатлеть их живые эмоции. Когда им удалось подойти друг другу, то первой и единственно возможной их реакцией было желание обняться и поздравить друг друга. А Юзуру просто рыдал. — Сенсей… Почему мне не дали обнять его?! Почему?.. — Он не принадлежит себе, девочка! И вряд ли теперь будет по-другому… Ты потерпи чуточку… Должные же его отпустить поспать…хоть когда-нибудь… Аэлита тихо всхлипнула. «А что же мне делать?.. Где ждать?.. Сколько?.. Когда?..» На арене раскатывали ковры, ставили подиум, к каждому из троих фигуристов подошли девушки, объяснили протокол цветочной церемонии. Зазвучали фанфары, и церемония началась. Всё то время, пока Юзуру пытался отдышаться от захлестнувших эмоций, он старался взглядом отыскать Аэлиту. «Цветочных детей» уже не было, трибуны отделены высоким барьером. Не видно… Если только со льда можно будет увидеть… … Отзвучали фанфары… Победитель и призёры ушли на пресс-конференции. Аэлита позвонила Юзуру. Ответа нет. Она перезвонила ещё раз. Бесполезно. Тогда она позвонила Юми. — Юми-сан! Дорогая! Я поздравляю Вас! С победой Юзуру! — Ох… Аэлита… Спасибо… — Юми так растерялась, что даже не сообразила, что и Аэлиту нужно было бы тоже поздравить. — Хорошо бы нам всем вместе отметить это большое событие. — Да… Только сейчас Юзуру будет очень сильно занят… Я пойду поищу его… — Я тоже собиралась. Могу составить Вам компанию, если Вы не против… — Даже не знаю… Пожалуй можно… — Юми явно неохотно согласилась на это предложение. Ей так хотелось, чтобы эту радость её мальчик разделил только с ней, а не ещё с кем-то… — Тогда я буду Вас ждать перед входом в пресс-центр. Явно ребята сейчас там. У вас есть пропуска? — Да! Я — член команды. — Прекрасно! Тогда встречаемся там. — Аэлита пошла протискиваться сквозь толпу выходящих болельщиков. Она держала за руку доктора Кикучи, боясь его отпустить. Ведь он тоже хотел поздравить Юзуру лично. — Кикучи- сан, а может нам в раздевалку пойти?! — Ох… Он же там не один! Нет… Это неправильно… — М-м-м… Да… что-то я совсем обезумела… — Аэлита прикрыла ладонью лицо. — Только не реви! Не нужно зря волноваться. Просто пойми и прими, что Юзуру занят… Она резко развернулась к нему, вздохнула глубоко и выпалила: — Сенсей! Да что с Вами?! Почему Вы пытаетесь мне дать понять, что Юзуру для меня теперь, как Эверест! Недоступен! Неприступен! Что ж это такое происходит с Вами?! Я ему не чужой человек! Во всяком случае теперь точно! Совсем не чужой! И что это за правила такие, когда родным людям нужно ждать! Ждать очереди, чтобы обнять! Да я переверну весь Каннын! Но никто! Слышите меня?! Никто не запретит мне любить его! Обнять его! Доктор опешил. Впервые за время общения с Аэлитой он увидел не просто девушку, которая искренне любила, которая боролась за любовь в трудное время, а молодую женщину, готовую защищать своё право быть рядом с любимым, не смотря на все условности, которые воздвигли обстоятельства. И он ощутил, насколько в ней выросла эта мощная сила, данная ей от природы. И если она сейчас не получит желаемое, то и впрямь рухнут небеса, и она разнесёт весь Каннын! Это обрадовало и озадачило одновременно! Два человека вместе, которые обладали сейчас такой мощной энергетикой, могут навредить прежде всего себе. Что чуть было не случилось с Юзуру на зимнем пляже… А теперь нужно было унять и успокоить рвущееся негодование по поводу несправедливости по отношению к ней. — Аэлита-сан! Я иду с тобой. Только держи себя в руках. — Ну слава Богу! Спасибо, сенсей! — она поторопилась в пресс-центр. Они встретились с Юми, как и договорились. Пока сенсей отвлекал Юми словами поздравлений и поклонами, Аэлита прошмыгнула в своеобразную закулисную зону, где перед пресс-конференцией спортсмены приводили себя в порядок, надевали микрофоны. Юзуру тоже возился с длинным шнуром, пытаясь укоротить его, Готов был обмотать вокруг шеи, лишь бы он не торчал. — Вам помочь, Юзуру-сан? — Аэлита вышла из-за спины какого-то чиновника, буквально оттеснила его. — Ах… — Юзуру замер, словно на огромной скорости остановили груженую фуру. — Вы позволите помочь Вам? — Аэлита повторила вопрос. — Пожалуйста… — Юзуру поклонился, а Аэлита резко развернулась к чиновнику и проговорила. — Что Вы просто так стоите тут, как памятник! Не видите, что Ханю-сану нужна прищепка или скрепка! Найдите, пожалуйста, срочно! Иначе Вы сорвете пресс-конференцию! Её слова и взгляд был настолько убедительны, а маячивший, как красная тряпка, бейдж олимпийского комитета и ISU придали ему ускорение, и он скрылся в поисках нужного предмета. Юзуру стоял в слезах, всхлипывая и не понимая, что перед ним стоит Аэлита. Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, словно увидели впервые. — Мой Юзуру… — Аэлита… Он просто шагнул к ней и обнял, не говоря ни слова. И она молчала. В этом молчании было больше красноречия, нежели если бы они говорили слова о триумфе, слова поздравления, традиционно произносимые в подобной ситуации. Когда он чуть отстранился, удерживая её в своих руках, чтобы взглянуть в её глаза, она тихо, почти шёпотом произнесла: «Ты мне нужен, Юзуру… Очень…» Он снова молча притянул её к себе, но пора было выходить на пресс-конференцию. Всё, что могла себе позволить Аэлита в эти несколько оставшихся секунд, это стереть своей рукой слезы с его щеки. — Иди… — она отошла, сдерживая порыв броситься ему на шею. Он поклонился и вышел на подиум, на ходу скрепляя скрепкой для бумаг длинный шнур микрофона. В этот раз Юми осталась дожидаться окончания конференции, а сенсей удовлетворённо кивал головой. Инь и Янь заняли единственно верное положение! 188. В огромных окнах отражалось зимнее солнце, оранжевое, даже красное на закате. Его блики касались лишь верхних этажей высотных зданий, оставляя нижние уровни во мраке густеющих сумерек. На белом фоне больничной подушки лицо Филиппа было почти мраморной маской. В сравнении с ним цветной монитор с показателями давления и пульса был красочными мультипликациями. Даже прозрачный катетер-бабочка выделялся розоватым цветом. Больной был под действием препаратов. Врач-кореец с удивлением рассматривал сидящую перед ним красивую девушку с осанкой королевской особы, одетой по последней европейской моде. Эта девушка пришла навестить больного европейца, и только что оплатила весь курс лечения и операцию, а также оплатила курс реабилитации на лучшем курорте на побережье. Её безупречные манеры и английский наводил на врача панику. С ней был переводчик и очень статный мужчина, не сводивший с неё глаз, врач попал под её чары и сильно волновался. Они беседовали примерно час. Обсуждали варианты лечения, транспортировки больного в Европу, и когда детали остались позади, врач пригласил девушку пройти в палату к больному. К его удивлению, она отказалась, мотивируя это тем, что всё, что случилось с ним, было по её вине, и после операции ему вовсе не будет полезным видеть её, а напротив может ему навредить. Поэтому она ограничивается тем, что просит присылать данные о состоянии его здоровья на электронную почту медцентра в олимпийской деревне в Канныне, а также все дополнительные счета на его лечение и реабилитацию. — Не слишком ли щедро, миссис Ханю? — Джон ехидно хмыкнул. — Не слишком! Учитывая, что он в своё время не дал мне умереть! — Тогда я б на его месте у тебя требовала пожизненную пенсию! Щедрая госпожа! — Не ехидничай, Джон! Лучше скажи, как мне встретить Юзуру сегодня, когда его наконец-то выпустят? — Вообще-то уже три часа прошло, как мы ушли с катка. Наверняка он в номере у себя, или поехал к тебе… Но думаю, что он переоделся и пошёл в пресс-центр Японии… Они там чествуют… И скоро будет награждение. И если ты хочешь на него успеть, то нам нужно торопиться! Давно уже стемнело, и красивая иллюминация освещала площадь, на которой проходили торжественные награждения. Постепенно к назначенному времени болельщики, спортсмены и журналисты подходили ближе к сцене, на которой стоял пьедестал. — Ты хорошо смотришься, Аэлита! С этими флажками японскими. Ты бы ещё стрелочки на глазах сделала, как японка… — фыркал Джон, подначивая свою любимицу. — А ты не мог мне об раньше сказать! Глядишь, меня Юзуру не смог бы узнать! — Ну да?! Тогда надень линзы, очки, другой костюм и маску! Что б уж совсем, как японки! — Ну Джо-о-он… Я всего лишь хотела подшутить! — Послушай! Что с тобой происходит? Ты то рвешь жилы, чтобы прорваться к нему, то теперь у тебя желание поиграть в прятки! — А ты видимо забыл, дорогой друг, что Юзуру нашел меня в Сочи! — Это да! Нашел! Только ты была сама собой. Он узнал тебя… — Хочу напомнить ему это… А то сегодня толком и не пообщались. Его терзали без конца. — То, что ты уехала, я бы на его месте не простил… — Ему и правда не до меня… Даже Юми смиренно ждала своего часа… Думаю, Юзуру всё прекрасно понял. И потом Кикучи-сан ему все объяснил. Но то, что он так и не позвонил, меня немного удивляет. — Разберётесь… Аэлита встала и подошла к зеркалу. В этот раз она решила надеть красивое меховое пальто, инкрустированное тончайшей кожей в тон меха. Просторный капюшон с благородным мехом очень красиво обрамлял голову, украшал и без того красивое лицо Аэлиты. Мягкие кожаные сапожки в тон коже на пальто и красивый шелковый шарф в цветах осенней листвы. Она повернулась к Джону. — Что скажешь, мистер Аддер? — Ну-у-у… не жарковато? — С моря сегодня дует ветер. Холодно. Стоять придется долго, чтобы не упустить хорошее место. — Тогда в самый раз! — Джон в самом деле любовался. В назначенное время Аэлита стояла почти у самого ограждения среди японских, китайских и корейских фанатов. Наверное, сотню раз София просила Аэлиту не ходить на награждение, или хотя бы смотреть издали, чтобы ликующая толпа ненароком не помяла её. Но Аэлита сказала, что Джон будет с ней, если что, заслонит её от толпы. Да и японские фанаты в основной массе весьма вежливые люди. Так что давки опасаться не стоит, не смогут они опозорить своих спортсменов, тем, что допустят какие-то инциденты… За кулисами кроме призёров и двух официальных лиц, не считая оператора японского телевидения никого не было. Призеры построились для выхода на сцену. Первым должен был идти Шома Уно, потом Юзуру, а за ним Хавьер Фернандес, все согласно регламенту. У Юзуру было состоянии эйфории. Мандраж и неудержимые слезы наконец-то утихли благодаря стараниям Кикучи, который в перерывах между интервью старался помочь ему справиться с эмоциями. И теперь Юзуру шутил, смеялся и тормошил Шому, который просто замер от волнения. В кулисы вошли девушки, чтобы сопроводить призёров к подиуму согласно протоколу. Процессия двинулась на сцену. «Вот я и достиг, что так желал. Чему посвятил четыре года жизни… А точнее всю жизнь!» Эти или подобные мысли были у каждого, кто следовал за девушкой. Ликование в толпе нарастало по мере того, как призёры подходили к краю сцены, чтобы пройти почетным кругом до подиума. Юзуру приветственно махал руками, смеялся, всматривался в лица стоящих у сцены людей. Он смог рассмотреть более-менее внимательно только самые первые ряды, и в основном это были фотографы с камерами, и пара десятков фанатов, которые тянули руки с телефонами, чтобы поймать в кадр своих кумиров. Следом вышли официальные лица — Цунеказу Такеда — представитель Японии, член Олимпийского комитета и Александр Лакерник — вице-президент ISU. Церемония началась. Огромный экран транслировал изображения призёров, коротенькие кадры их программ, затем шла трансляция прямо с подиума. Поочерёдно взошли на пьедестал Хави и Шома. Юзуру аплодировал каждому, радостно улыбался. А когда начали объявлять Олимпийского чемпиона, он искал глазами в толпе любимых людей. «Кикучи-сан точно здесь… Мама… А вот где Аэлита? Я не вижу её…» По негласной традиции он взлетел на пьедестал. И никто не смог уже сказать, упрекнуть, что победа была случайной! Нет! Она была выстрадана годами лишений, затворничества, тяжелым трудом, адскими муками. Но в пути к победе была и огромная доля счастья! Счастья заниматься любимым делом, счастья обретения любви, взаимной и страстной. Счастья от радости делиться толикой этой любви с теми, кто нуждался, счастья от возможности отдать малость людям того, чего им так не хватало. И вот золотая, тысячная по счету, медаль сверкнула на груди Юзуру! Он прижал её ладонью к себе, словно сквозь толстый слой одежды хотел прочувствовать её, согреть холодный металл. Он увидел мать и Кикучи в толпе, радостной улыбкой давая понять, что узнал их, что видит их. Зазвучал гимн Японии. Юзуру пел во весь голос, стараясь донести его до самой Японии. Чуть левее от центра в толпе стояла Аэлита. Ветер и впрямь был холодный, пробирал насквозь. Она укрыла голову капюшоном и с сожалением смотрела на тех, кто был одет не так тепло. Вся церемония для неё была, как в тумане. Всё так быстро, без лишних пауз. «Сейчас он сойдет с пьедестала и их поведут снова по краю сцены… Может тогда он увидит меня… Только сегодня я бы хотела сама назначить ему встречу… Это нужно мне! И может быть важно ему… Кто знает… Всё узнаю рано или поздно…» Вдруг она почувствовала, что Джон пытается её отстранить от кого-то. Она резко повернула голову и увидела красивого парня — толи корейца, толи японца или китайца. Она не поняла. — Вы — фанат Юзуру? — спросил он громко. Пока она старалась, что-то сообразить, награжденные начали шествие от пьедестала по краю сцены. Они остановились справа от центра, если смотреть на сцену, для традиционных совместных фотосессий. — Вы — фанат Юзуру? — снова повторил свой вопрос парень, судя по произношению, английский был хорош. — А… Да… Можно и так сказать… — Аэлита аплодировала и следила за продвижением Юзуру по сцене. — Я понял это… Вы так смотрели на него! Будто отдали бы за него жизнь! — Вот как?! Неужели прямо так и смотрела?! — Ну мне так показалось… Он должно быть невероятно счастлив, если такая девушка так смотрит на него! Я ему завидую… Джон тронул Аэлиту за локоть, условным знаком она дала понять, что всё хорошо. — Давайте досмотрим церемонию… Не хочу пропустить… — Аэлита следила за Юзуру, который вместе с товарищами был уже в центре на второй остановке для фотографирования. — О! Простите… — парень поклонился и продолжил смотреть то на сцену, то на неё. «Ну что же ты, Юзуру? Так и не увидишь меня?» — она проговорила про себя эти слова и шагнула чуть левее, в просвет между впереди стоящих людей. Тройка спортсменов, сопровождаемых девушкой, двинулись к левому краю сцены-третьей остановке. Тут Юзуру чуть споткнулся правой ногой о напольное покрытие сцены. Аэлита ахнула: «Болит нога! Болит, мой Юзуру… О, господи!..» И когда они остановились, Юзуру наконец-то увидел её! Он так радостно заулыбался, прямо засветился весь, словно дождался главной награды! «Пришла! Ты здесь! Моя маленькая девочка! Счастье моё! Как в Сочи! Надо же! Прямо точь-в-точь… Только одета по-другому! Ах, какая же ты красивая, моя Аэлита… Моя любимая… Моё дыхание! Воздух мой! Жди меня!» Спортсмены начали спускаться со сцены по наклонному подиуму, внизу их уже ждали журналисты. — А Юзуру Вас заметил! — парень снова обратился к ней. — Почему Вы так решили? — А я наблюдал за Вами и за ним… Такую красивую девушку трудно не заметить! Все оборачиваются на Вас… — Какой Вы наблюдательный! — Странно видеть Вас здесь, в толпе болельщиков… Вы не похожи на всех этих людей… Вы словно из другого мира! — Почему?! — Потому что невероятно красивы… Ну и одеты очень-очень модно… Простите! — Вы тоже не в рубище! — Аэлита окинула взором молодого человека, — Дорогое пальто, ботинки, прическа… Парень рассмеялся, пряча за смехом смущение. — А Вы пойдете отмечать победу Юзуру вместе с фанатами? — Нет… Я и не собиралась! — Жаль! Я хотел пригласить Вас… — Спасибо! У меня более важные дела сегодня. Надо подготовиться… — Меня зовут Тхэхён… — А я — Аэлита… Простите, Тхэхён… Но мне пора… Мне надо спешить… — Спасибо, что поговорили со мной, прекрасная Аэлита! Я Вас не забуду! — О! Благодарю! Всего хорошего, Тхэхён! Проведите этот вечер весело! — Аэлита одарила парня самой очаровательной улыбкой, на какую была только способна сейчас. — И Вам всего хорошего! Я бы на месте Юзуру пригласил бы Вас на вечеринку отпраздновать с ним победу! — он снова поклонился. Аэлита ещё раз отметила, как красив был её случайный собеседник. «Надо же! Прямо обложка модного журнала! Хорош! Даже очень!» — Идём, Джон! Нам пора! — она взяла Джона под руку и двинулась к краю подиума, где, разделившись на три группы, журналисты брали интервью у награжденных. Джон достал из внутреннего кармана пропуска для Аэлиты и свои, и им удалось пройти сквозь кордон охраны к автобусу японской сборной, на котором приехали Юзуру и Шома в Пхёнчхан для награждения. Юзуру закончил работу с журналистами и шёл к автобусу. Джон вышел ему на встречу. — Ах! — Юзуру обнял своего друга, — Аэлита где? — Там… Ждет… Юзуру зашел за ограждение, перед которым припарковался автобус. Аэлита стояла, засунув руки в рукава. Было холодно. Юзуру подошёл и обнял её. «Моя дорогая… Замерзла? Прости, что не звонил, не писал… Интервью…» Аэлита слушала любимый тихий голос и понимала, насколько ей не хватает его, как она стосковалась за эти несколько волнительных дней, полных беспокойного ожидания, смятений и угроз. — Я жду тебя… Ты же ещё праздновать будешь… с командой… Но я дождусь… — А ты разве не придёшь?! — Побудь с ними без меня… Не нужно навлекать лишние вопросы: зачем и почему? Мы отпразднуем чуть позже… Если ты захочешь… — Но, Аэлита! Как же? Ведь ты должна быть со мной! Это же и твоя победа тоже! — Тогда тебе нужно будет меня официально представить… Ты готов к этому? Будет не праздник, а скандал… а если не скандал, то нечто, что угодно, но не праздник! Я бы не хотела такого торжества для тебя! Родной мой! Не волнуйся за меня! Главное, чтобы ты приехал сегодня ко мне. Джон будет ждать тебя, как только скажешь, что готов приехать. В любое время! — Это нечестно по отношению к тебе! Все будут! Мама, Кикучи… А ты?.. — Путь тебя это не волнует… — она подтянулась на носочки и поцеловала его прямо в губы. В это время за ограждение зашёл Джон. — Ребята! Нам пора! Аэлита и Юзуру вышли к дверям автобуса. Юзуру обнял Аэлиту, со стороны можно было подумать, что это кто-то из знакомых поздравляет чемпиона. Лишь его губы едва шептали: «Я соскучился… Люблю тебя…» — Не задерживайся надолго… Ты нужен мне… — Аэлита держала его руки в своих, сжимая крепко. Даже Джон поймал себя на мысли: «Господи! Доколи эти двое будут так страдать от разлуки?!.. Скорее бы уж…» Тут к автобусу подошли представители федерации. Аэлита поздоровалась с каждым. Многие запомнили её с чемпионата мира в Хельсинки, когда она была на балу фигуристов и вручала подарки спонсоров. — Вы тоже здесь, госпожа Аэлита? — к ней обратилась одна дама-японка, которая была членом федерации. — Да! Примите мои поздравления! Ваши спортсмены на Олимпийском подиуме! Дама раскланялась, и все пошли в автобус. Аэлита с Джоном отошли и направились к выходу из олимпийского парка. Юзуру смотрел в окно автобуса на удаляющуюся фигурку Аэлиты, а когда она скрылась из виду, просто откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Медаль всё ещё висела у него на груди. Юзуру достал телефон и написал в Line: «Не смогу простить себя, если тебя не будет со мной… Пусть будет скандал! Я готов!» В авто Аэлита сидела на заднем сидении с Джоном. Он услышал звук входящего сообщения и подал ей телефон. Она прочла… @Line@ Аэлита: «Не спеши, пожалуйста… Всё будет хорошо! Я буду с тобой! Верь мне! Прошу тебя! Во сколько собираетесь?» Юзуру: «По приезду… Только переоденусь…» Аэлита: «Хорошо! Мне тоже надо собраться. Целую тебя!» Юзуру: ♥♥ Аэлита: «Обещай мне, что мы устроим праздник на двоих!» Юзуру: «Клянусь!!! Это лучшее предложение!!! ♥♥♥» — Джон! Мне нужно быть у Юзуру на торжестве… Едем скорее, пожалуйста! Нужно одеться подобающе… Джон не привык выражать удивление, однако сейчас он внимательно на неё посмотрел, но комментировать не стал. Отношения, которые установились между Аэлитой и её телохранителем нельзя было называть сугубо деловыми. Он был для неё другом, защитником, «вторым папой». Но были такие моменты в их общении, когда он не имел права вмешаться. Табу!!! Он понимал это по тому, с какой интонацией говорила Аэлита. Для Юзуру он тоже стал другом, телохранителем, и за обоих готов был отдать жизнь без колебаний! И сейчас, зная особенности их публичности, он лишь сжал левую руку в кулак, понимая, что могут быть последствия. — Аэлита! Я должен предупредить Артура… — Да. Пожалуйста… — она пожала плечами. Через минуту Артур был на связи. Джон без лишних фраз доложил о желании Аэлиты, о возможных последствиях этого визита. И выслушав, Артур попросил передать трубку дочери. — Дорогая моя… Ты уверена в том, что это нормально? — Папочка… Я попросила Юзуру не торопиться. Думаю, что я могу приехать его поздравить, как спонсор ISU, как спонсор его шоу… Но если он все же решит, что должен объявить о нашем браке, то мне, как жене, ничего другого не останется, как поддержать его. И будь что будет! — Я понял тебя! Надеюсь, что у вас обоих хватить ума сохранить пока тайну брака… Ох… Столько сил положено!.. Не время сейчас… Чуть позже — в самый раз! Но только бы не сегодня! Не на Олимпиаде! — Папочка… Я думаю, что это просто способ заставить меня прийти… Юзуру —тот ещё хитрец и манипулятор! Что ж! Приду! А там посмотрим! — Передай трубку Джону! Аэлита протянула аппарат своему телохранителю. — Не спускать с них глаз! Ещё неделя до закрытия! Юзуру эту неделю будет отходить от свалившегося на него триумфа и умирать на пресс-конференциях! Знаю я этих японцев! Господи! И рад бы радоваться, но не завидую парню! Медные трубы — то ещё испытание!!! Подключи, кого считаешь нужным! Тебе — все полномочия! Понял! — Да, сэр! Когда поднялись в апартаменты, Аэлита бегом бросилась в гардеробную. Вечный для всех женщин всех возрастов вопрос был громко задан настежь открытому шкафу: «Ну и что мне надеть?!» Она листала плечики с десятком платьев, столько же костюмов и бог весть какой одёжки, которые смогли уместиться в четырёх больших чемоданах, пока не блеснул пояс одного из платьев, незаслуженно забытого в эти дни. Платье было сконструировано по типу халата с запахом, только во много раз изящнее, с красивым лифом, в меру пышной юбкой. Ткань фиолетового цвета из смеси нитей натурального шёлка и льна. Лён придавал ткани упругость, создавал объемные заломы в защипах на талии, а шёлк — благородный блеск и шик. В образовавшихся складках цвет менялся на более темный или светлый и плавно растворялся на лифе и на юбке. И без того тонкая талия Аэлиты казалась совсем тоненькой, а грудь и бёдра эффектно выделялись. Апофизом наряда был шикарный золотой пояс с большим бантом, выполненный из такой же ткани. — Шикарный коктейльный наряд! — Аэлита разглядывала платье, — и пояс, как Юзуру на костюмах! И цвета!.. О! Однозначно надену его! Она покрутила головой, нашла телефон. — Джон! Машину прогрейте хорошенько! Я буду без тёплой обуви. В туфлях! — Угу! Купальник не забудь! Аэлита! На дворе февраль! Побереги себя! Это у тебя муж привык на льду себя всего морозить! А ты же у нас — тепличная орхидея! — Джон… Спасибо за заботу! Где я там буду обувь менять?! И потом, я надену длинную русскую шубу. А в ней, хоть в Арктику и Антарктику! — Ну я хотя бы попытался тебя предостеречь… В комнате был включен телевизор, шёл фильм «Как стать принцессой» с Энн Хэтэуэй. Аэлита на минуту остановилась, чтобы посмотреть. Это чуть отвлекло. — Только что звонил Артур. Они с Эммой тоже едут поздравить Юзуру. — Замечательно! Дождемся доставку букета и едем! *** В пресс-центре японской сборной было очень людно. Митсуо-сан отделался от журналистов, которые досаждали назойливостью. Из ресторана уже доставили угощения и напитки. Нобу сновал из комнаты, где сотрудники кейтеринговой службы готовили подачу блюд в большую залу с круглым столом, который поставили специально по просьбе Юзуру. — Хех… Повеселимся! А то сплошные нервы… — он огляделся, — Юзу, ты бы переоделся… — Все будут в спортивной форме. Даже Аракава-сан! Почему я должен отличаться?! — Резонно… — Нобу шмыгнул носом, — Шома тебя не пригласил к себе отметить? — Нет… Его чествуют спонсоры… И мы собрались узким кругом… О! Вот и мама! Извини, я поговорю с ней! — он поспешил к Юми. В помещении не было укромного уголка, поэтому Юзуру отвёл Юми подальше от гостей. — Что ты так волнуешься, сынок? Разве не всё позади? — Мам… Я Аэлиту жду… — Но как ты объяснишь её присутствие среди членов твоей команды? — Если будут вопросы, объясню, что она — моя жена. — И можешь забыть о будущем! — Не нагнетай! Многие спортсмены имеют семьи. — Ну и где их имя в рейтинге? Юзуру, у тебя такое грандиозное будущее! Тебя же сам премьер лично поздравил! Император пригласил на приём! И это только спустя несколько часов после победы! — Я понял тебя! Веселись! — Юзуру поклонился матери и остался стоять у окна. Внизу толпа фанатов скандировала и махала флагами, увидев силуэт своего кумира. Гости собрались и нужно было пригласить всех за стол. Юзуру обошёл вокруг него. — Нобу, пора… Прошу всех за стол… — Юзуру улыбался и старался быть гостеприимным, но Аэлиты не было, а ждать больше невозможно. В общем гомоне тонули внешние звуки, гости умолкали лишь для того, чтобы услышать поздравительные речи. Юзуру слушал каждого, искренне благодарил в ответ. — К Вам гости, Юзуру-сан! — верный помощник Митсуо подошел к нему и шепнул. Юзуру вскочил, чем переполошил всех. — Да! Я тут! — он выбежал в импровизированную прихожую и в надежде, что Аэлита наконец-то пришла, хлопал в ладоши, как ребёнок. — О! Вот он какой! Олимпийский чемпион! — Артур держал в руках огромную корзину с вкусностями, а Эмма с Наоки — по большому букету, — простите, Юзуру-сан! Мы без приглашения! Но такой праздник мы не могли пропустить! Юзуру не понимал, толи взять корзину, толи броситься всех обнимать! Замешательство недолго удерживало его от действий. — Так! Корзину сюда! Артур! — он наконец обнял тестя, — как же я рад! — Эмма! Вы выглядите просто волшебно! Я оробел… Простите… — Юзуру раскраснелся. В его искренности не сомневался никто. — Друг мой! Дорогой мой Юзуру! — Эмма сама обняла его сразу, как только Артур забрал букет. — Юзуру-сан! Примите мои поздравления! — совершенно ошалевшая Наоки протянула красивейший букет чемпиону в глубоком поклоне. — О! Наоки-сан! — Юзуру прослезился, увидев свою верную поклонницу, помощницу и просто друга и бросился её обнимать. Гости удивленно наблюдали за сценой, а Юзуру нужно было представить гостей. — Господа… Это Артур и Эмма Конте! Мои… — он не успел продолжить, как Артур приобнял его, — Юзуру-сан! Сегодня без титулов! Сегодня твой праздник! А мы лишь скромные почитатели Вашего таланта! — эти слова Артур сказал по-японски. Гости радостно аплодировали, но всё же ждали, чтобы их любопытство было удовлетворено. — Госпожа Эмма — руководитель ювелирной фабрики. Она в 2012 году организовала подарки для участников чемпионата мира в Ницце. — вмешалась Юми, а Эмма кивнула головой, — сядьте поплотнее, пожалуйста, чтобы дать место для наших гостей. И пока все сдвигали стулья, а официанты подавали приборы, ставили бокалы, Юзуру спросил Артура: «А где Аэлита?» — Дорогой! Я у тебя хотел спросить? Мы полагали, что она уже здесь… — Нет, как видишь… — Юзуру пожал плечами. — Появится. Мы говорили. Юзуру вздохнул, занимая своё место между матерью и Кикучи. В это раз тост говорил Артур. — Успех — эфемерное чувство, думать, что это будет вечно — глупо! Только самые близкие — твоя семья тебя примут в любом состоянии! Окрылённого успехом или раздавленного неудачей! Ведь после всех побед или потерь мы приходим к самым близким, к семье! Я поднимаю этот бокал за твою семью, Юзуру! За семью каждого из гостей! Кампай! Гром аплодисментов и громких криков «Кампай!» оглушил Юзуру. Он прекрасно понял Артура, что он хотел сказать. И слова дошли до каждого. За великими достижениями спортсменов стоит не только их недюжинный талант, трудолюбие, но и бессонные ночи матерей и отцов, жён, волнения и переживания детей, у тех, кто успел ими обзавестись, и добивался успехов в спорте. После этих слов легкое замешательство и неловкость общения от присутствия незнакомцев-европейцев в компании команды Юзуру окончательно было преодолено. Юзуру сиял от радости и ждал… Уже несколько раз заглянул в телефон, в Linе, но пока сообщений не было. «Она умеет появляться из ниоткуда. Моя кицунэ… Вот сейчас она вышла из машины… Джон подал ей руку… И они поднимаются по лестнице сюда.» Когда Юзуру поднялся из-за стола, Юми спросила: «Ты куда?» — Пойду посмотрю, нет ли кого ещё из гостей… Юми пожала плечами. Юзуру подошёл к двери, стараясь сквозь доносившийся гомон услышать приближающийся звук шагов, но безуспешно. Он оглядел висевшую на вешалках одежду, она заняла все свободные плечики и крючки. Юзуру нашёл свою куртку и пальто Юми, снял их и положил на полочку для сумок. Внимательно осмотрел пол, не осталось ли на нём лужиц от растаявшего снега от обуви. Все хорошо. Но за дверью было тихо. Он вздохнул и вернулся к гостям. Кикучи-сан наблюдал за ним. Хотел сказать, что может быть Аэлита плохо себя чувствует, не может прийти. Но не позволил себе такого предположения, не зная об этом наверняка. Он медленно попивал теплое саке, смеялся над шутками Нобу, вслушивался в слова Эммы, что-то понимал, что-то переспрашивал… …Аэлита вошла тихо, на цыпочках, стараясь не стучать каблучками своих изящных туфелек. Даже колокольчик над входной дверью звякнул как-то робко, теряясь в звуке голосов, доносившихся из зала. Джон помог ей снять теплую шубу, надёжно укрывшую её ножки в тонких чулках. Она подошла к большому зеркалу, осмотрела себя, поправила складки платья и взяла огромный букет из крупных белоснежных хризантем и ирисов, искусно собранных в красивую форму, перевязанных золотой тесьмой, украшенный позолоченными и посеребрёнными изящными перьями. Это снова повторялся образ костюма Юзуру и её платья. Аэлита обернулась на Джона, который откровенно любовался отражением в зеркале. — Что скажешь? — тихо прошептала она. — Великолепно! Теперь главное — не облажаться! Вперёд! Аэлита выдохнула и вошла в зал. Рот открыла Шизука Аракава, которая сидела как раз напротив входа, затем сразу же умолки сидящие по обе стороны от неё гости. Юзуру сидел боком ко входу и повернулся к сенсею, чтобы перевести слова Артура, он не видел ни Шизуку, ни Аэлиту. Но её заметила Юми и сенсей. Они оба сказали чуть ли не в голос: «Ах! Смотри!» Молчание постепенно повисло в воздухе. Артур пришёл на помощь Юзуру, который остолбенел. — Друзья! Позвольте представить, кто ещё не знаком… Эта наша с Эммой дочь — Аэлита! И друг нашей семьи — Джон! — Добрый вечер… — Аэлита почти пролепетала по-японски приветствие. — Юзуру-сан… Я поздравляю Вас с победой… Вы принесли славу и почет Японии!.. — она говорила эти слова на японском, чуть склонив голову. — Да отомри ты, Юзу! — Нобу всполошился, уж он-то, как никто, прекрасно знал Аэлиту, — это же наша Аэлита!!! Цветы возьми!.. Ты чего?! Друзья! Нашего Юзу хватил паралич! Аэлита-сан! Идите сюда! Садитесь со мной! — он уже придвинул стул. — Благодарю, Нобу-сан! Вот только передам букет… Кикучи пихнул Юзуру в бок, прошипел: «Букет возьми! Не стой, как столб!» — О!.. Я растерялся… Простите… Спасибо… — Юзуру затараторил и закивал головой, словно кто-то повернул ключик в заводной игрушке. Он наконец принял из рук Аэлиты увесистый, огромный букет, за которым девушку едва было видно, перекинул его на одну руку, а другой просто обнял Аэлиту. «Спасибо, любимая…» — едва слышно прошептал Юзуру ей на ушко. И вслух продолжил: — Я всегда говорил, что она — кицунэ! Она появляется из ниоткуда! И также исчезает! Нобу! Подтверди! — Да-да! Всё так! Истинная правда! — поддержал Нобу. — Эмма! Поздравляю! Наша дочь-демон! — Артур развел руками в удивлении, вызвав всеобщий смех. Юзуру унес букет в соседнее помещения, чтобы о нем позаботились и быстро вернулся. Аэлита уже заняла место рядом с Нобу, и оказалась напротив Юзуру. Джон сел рядом с другой стороны. Несколько человек перешептывались между собой, поглядывая на европейцев, но спустя какое-то время, видимо почерпнув информацию от тех, кто что-либо знал о них, успокоились и продолжили чествовать чемпиона. «Это же пытка — сидеть напротив неё и не иметь возможности коснуться! Ещё этот Нобу, такой словоохотливый, такой общительный!.. Разговаривает с ней, смеётся! А она! Ну как можно так смотреть на меня!!! И это платье!!! Быстрее бы отделаться от этого праздника… Оно, что?.. на кнопочках… М-м-м… И смех её… Пробирает до мурашек… Нет… Я не смогу… Точно! Как приеду, возьму её прямо у порога… без прелюдии… Заласкаю до обморока… Ох… И дождусь пока, не начнет отвечать мне… Ками! Помогите мне!!!» — Юзуру, прекрати трясти ногой! — прошипел на ухо сенсей, — иди умойся! — Вы правы…надо освежиться… Вода охладила голову и мысли, которые нахлынули не к месту. Когда вернулся к гостям, заметно посвежев, гости сменили локацию и переместились на диваны, стоявшие полукругом у самого окна. — Юзуру! Нам пора откланяться! — снова взял на себя удар Артур, — не будем злоупотреблять гостеприимством. Его поддержала Эмма. — Мы увидимся ещё! До конца игр целая неделя! — О! Вы все покидаете меня?! — Юзуру молитвенно сложил руки. — Праздники имеют свойство заканчиваться, дружище! И это прискорбно! По крайней мере для меня! — Артур дружески обнял зятя. Аэлита воспользовалась моментом, чтобы присоседиться к родителям. Её одолевало странное чувство, будто она — чужая! «Зачем я послушала его! Пусть бы праздновал со своими!» — Аэлита! Останься! — Нобу взмолился. — Спасибо, Нобу-сан! Мне нужно подготовиться к важной встрече. — Ты с кем-то встречаешься? — Нобу наклонил голову, вопрошая. — Встреча вовсе не означает свидание… — Аэлита рассмеялась, — а мне бы хотелось! — Эх! Я так часто вспоминаю шоу… Юзуру видимо из-за ноги не сможет участвовать этим летом… А так глядишь и ты б приехала! Он бы точно был бы рад! — Юзуру теперь большая знаменитость! — Он всё тот же, Аэлита! А вот вы даже не поговорили… Подожди-ка! — Нобу-сан! Оставим для Юзуру этот день! Пусть он пройдет! — Аэлита взяла Нобу под руку. Тому ничего не оставалось, как согласиться. Аэлита подошла к Юзуру. — Мне пора, Юзуру… надеюсь, что мой визит не помешал тебе. Постарайся, пожалуйста, освободиться поскорее… День был трудным… А завтра новый день… — Почему ты уходишь? — укоризненно спросил он. — Я устала… Мне нужно отдохнуть… Чувствую, что я скоро свалюсь… — Заболела?! — Нет… Просто ты мне нужен… А тебя всё нет… Освободись поскорее… Она посмотрела на него так, словно это было последняя просьба в её жизни. У Юзуру заныло в груди, что он охнул. — Я постараюсь… — это всё, что он смог произнести сдавленным голосом. — Проводи меня, пожалуйста… Они вышли в прихожую. Эмма ещё одевалась. — Ах! Ребята! Ждём вас послезавтра! Мы приготовили подарки. — Спасибо, Эмма! Я не могу Аэлиту уговорить остаться ещё… — Это ещё хорошо, что она вообще пришла. О, Юзуру! Не волнуйся! Поскорее заканчивай с делами! Хотя у тебя теперь будут расписаны все минуты! — Эмма обняла его, — всё! До встречи! В прихожей остались Джон и Аэлита. Юзуру подал Аэлите шубу, стараясь укутать её как можно плотнее, давая своим рукам унять голод прикосновений. — Спасибо… — лепетала Аэлита, — иди к гостям… Чем быстрее придёшь, быстрее всё закончится. — Ох… Судя по количеству саке, это не кончится никогда! — Юзуру закатил глаза под потолок. — Тогда наливай всем побольше! И почаще! Они уснут! — Аэлита рассмеялась, представив картину в виде спящих вповалку гостей. Юзуру огляделся, чтобы убедиться, что никто его не видит, уловчился и чмокнул Аэлиту в нос. — Дождись меня! И уснуть точно не получится! — многообещающе прошептал он. — Мне не страшно! Я и днём посплю! А вот как ты будешь завтра зевать на своих прессках, я не знаю! — отпарировала Аэлита. — Ах ты! — Юзуру хотел было снова притянуть её к себе, но тут уже Джон вмешался. — Так! Долгие проводы — лишние слёзы! Друг мой! Отпразднуй по полной! И возвращайся! Я на связи! Звони в любое время! Я приеду. Юзуру обнял Джона и вернулся к гостям. Теперь ему предстояло дать очередную пресс-конференцию для всех присутствующих в виде ответа на интересующие всех вопросы: «Откуда взялись эти европейцы? И откуда эту красавицу знает Нобу? И почему она так к Нобу расположена?» Подвыпившие японцы — это адская смесь саке и любопытства, которое под действием алкоголя вырывается наружу и не имеет границ! Им интересно знать всё!!! На все вопросы Юзуру отвечал с улыбкой, понимая, что гости изрядно захмелели. Но среди гостей были и чиновники из Федерации, их недремлющее око саке не затуманило. В каждом ответе и, главное, в вопросах, они словно искали подвох или зацепку. У Юзуру заканчивалось недюжинное терпение. На выручку сыну наконец-то пришла Юми. — Если бы это была закрытая вечеринка, Юзуру бы никого не ждал и не пригласил. За всё время участия в соревнованиях и шоу он обзавелся большим числом знакомых, которые стали его фанатами. А Конте — давние спонсоры Олимпиад, в Сочи были… Юзуру уже упоминал об этом. Объяснения были приняты, но сколько нервов они стоили Юзуру! Нобу отозвал его в сторону. — Слушай! Чего они так вцепились в этих Конте? Ну мало ли кто пришёл тебя поздравить? Погоди, кто-нибудь ещё заявится! — Нобу-сан! А чего ж ты молчал? Ну рассказал бы как тайяки лопал, клубнику с черешней в шоколаде… Это ж для всех Аэлита Конте организовала… — Ну да! И Федерация бы решила, что мы там не пашем, а объедаемся за счет спонсоров! — Да какое дело им до коммерческих шоу?! — Так в них участвуют не только профессионалы, но и любители, как ты… — А ко мне у них особое отношение… Спасибо, Нобу, что разъяснил! Я понял! Эмоции уходящего дня настолько натянули нервы, что Юзуру начало лихорадить. Бесконечные интервью, пресс-конференции, в перерывах между которыми он едва успевал выпить свои коктейли, потому что на полноценную еду времени просто не хватало. И бесконечные вопросы, вопросы, вопросы… Он уже не понимал, говорил ли то, что сказал недавно или ещё нет… Мозг взрывался… «Спасибо, что в туалет отпускали! Не понимаю, как я смог медаль получить… По дороге со сцены и то интервью давал…» Все же торжество подошло к концу, гости отметили победу своего соотечественника достойными возлияниями. Победитель был щедр на угощения, открыт для общения и весел, поэтому все с неохотой покидали хозяина вечеринки. Юми и Юзуру любезно провожали каждого гостя, словно лично ему Юзуру был обязан своей медалью. Лишь когда в зале оставался только Кикучи, Юзуру позволил себе расслабиться. Он сел на диван и молча наблюдал, как сотрудники кейтеринговой службы укладывают в контейнеры посуду, бокалы. Голова гудела, как высоковольтный трансформатор. — Что ты сидишь? — Кикучи неуверенной походкой подошёл к нему. Вряд ли Юзуру понял, что его спросил доктор. Взгляд блуждал и было заметно, что чуть дрожали руки. — Ты вот что! Поезжай-ка отсюда! Я сейчас Джону позвоню… И Аэлите… На тебе лица нет!.. Высосали до дна… — Кикучи пробурчал последние слова и положил руку Юзуру на голову. Рука доктора казалась тяжелее бетонной плиты. Юзуру сидел, не сопротивляясь. — Алло… Джон-сан! Забирай этого чемпиона ко всем… Э-мм… я хотел сказать совсем… Только он маленько не в форме… — Напился? — Да лучше бы напился, Джон-сан! — А что такое?.. — Это не тебе, Джон-сан… Просто увези его отсюда… Ну и нас до корпуса заодно… Юми будет ещё до-о-олго мне мозг выносить… Да, Юми-сан?.. Речь подвыпившего доктора очень Джона позабавила. — Сейчас подъеду… Ждите… — О-кей… — Кикучи убрал руку с головы Юзуру и поднял его подбородок, чтобы посмотреть в глаза. — М-м-м… Что б их… Сейчас, милый мой… скоро тебя согреют… — сенсей снова положил руку на голову Юзуру. — Аэлита… Солнышко наше… Юзуру тебе сейчас привезут… Деточка… Ты согрей его… Ну ты же знаешь, как… — голос доктора обрёл совершенно другую тональность в сравнении с той, когда он говорил с Джоном. — Сенсей! Что с ним? — Милая… Он весь день на ногах… Его задолбали эти журналюги вконец… он даже не ел толком… Всё коктейли пил… Слышишь меня? — Ох… Слышу… — Он саке не пил… Только свои болтушки из порошков… Чтоб их… Ох… — Я поняла, сенсей… — Солнышко! Девочка моя… согрей его!!! Умоляю тебя… он холодный, как труп… — Господи… Сенсей… Что же такое… — Всё… милая… сейчас его привезут тебе… Знай! Без тебя его нет… Кикучи всхлипнул и сел рядом с Юзуру. — Сенсей… — Сиди уже… Чемпион… Ох… И слушай меня!.. В твоих руках сокровище… Храни его… Да не медаль это! Что ты мне суешь эту желтую железяку… Включи остатки мозга!.. Хотя кому я это говорю… Он же ничегошеньки не знает… А сенсей знает… но не скажет… — Кикучи-сан… Вам может чаю налить? — Юми наблюдала этот диалог. — Юми-сан! Чаю мы с тобой выпьем дома… в смысле там… А Юзуру пусть увозит Джон! — доктор стукнул себя по коленке. Юзуру и правда лихорадило. Только это была не обычная простудная лихорадка, а от нервного перенапряжения и усталости. Уже сейчас Юзуру едва шевелил языком из-за обилия бесед. И на вечеринке еда уже просто не лезла в рот. Бывает такое чувство, когда ты настолько голоден, что на еду смотреть не можешь. Примерно это же чувство испытывал Юзуру, и чтобы хоть как-то поддержать себя весь этот бесконечный день, он пил разные спортивные коктейли на основе порошков. В их составе были минералы и витамины. Но горячая пища нужна была обязательно, а из-за волнения она не лезла в рот! Получился замкнутый круг. Сенсей хоть был пьяненький, но понял состояние Юзуру, и как мог, донёс до Джона и Аэлиты. Он знал, что в таком состоянии нужен покой, хорошая еда и душевное тепло любимого человека, да просто тепло любимых рук!.. В зале уже окончательно собрали всю утварь, служащие расставили по местам всю мебель, вернув помещению студийный вид. Уже завтра днём будут проводить интервью, будут работать операторы, а вечером снова будет чествование какого-нибудь победителя. Джон застал Юзуру всё ещё сидящим на диване. — Как ты? Идти сможешь? — Джон смотрел на бледного Юзуру, — идем? — Да… Идем… — Юзуру встал покачиваясь. — Слушай, Юзуру… Ты точно не пил? — Нет, Джон… Может, если бы пил, мне не было бы так фигово… — Может доктора? — Да вот он! Мой сенсей… Устал я, Джон… Поехали, пока я могу доползти до машины. — Доползти-то ты доползёшь… А вот сможешь ли выползти… — философски заметил Джон, потирая лоб. В то время, пока Юзуру оставался в роли хозяина вечеринки, Аэлита, вернувшись к себе, сбросила туфли и плюхнулась в просторное уютное кресло. Её терзали двойственные чувства. С одной стороны, радость от того, что поздравила Юзуру, с другой — какая-то тоска от одиночества. «Поскорее бы вернулся… Я не могу уже быть одна! И сколько можно молчать о моей беременности… Вот приедет, сразу расскажу! Как ещё воспримет эту новость? Вот вопрос!» За этими размышлениями её застиг звонок Акиры Кикучи и в несколько слов переключил фокус её внимания к своей персоне на внимание к Юзуру. Услышав про то, что Юзуру, мягко говоря, не в форме, она вызвала менеджера отеля и заказала ужин. Непременно должна быть горячая, но легкая пища! Потом перетрясла все свои чемоданы, косметички, несессеры, отыскала ирисовое масло, арабский бальзам. После известных событий она всегда брала их с собой в любую поездку. «Лучше пусть будут и не пригодятся, чем будут нужны, а их нет!» Она летала по всему пентхаусу! То проверить, всё ли есть в ванной, то на месте ли халаты и тапочки. Метнулась в спальню. Гора подушек венчала огромную кровать. Она не стала звать горничную, сама расправила постель. Положила на тумбочку ингалятор Юзуру. — Сенсей сказал, что его надо согреть… Сказал, что знаю как… О, боже… — она зажмурилась, вспомнив ту встречу в клинике. Снова звонила менеджеру: «Мне нужно небольшое ведро или небольшой глубокий тазик. Стерильный! Срочно!» Через минуту горничная принесла требуемый предмет, упакованный в целлофан и с меткой «Продезинфицировано». Полотенец разных размеров было в избытке. В небольшой столовой официант и горничная расставляли посуду для ужина. Аэлита заглянула проверить. — Чтобы бульон был горячий! И блендер подготовьте. — Всё будет сделано, госпожа Аэлита! — И проветрить не забудьте! Она вернулась в гостиную. — Юзуру… Мой Юзуру… Что с тобой? — Аэлита звонила ему. — Ничего… Всё нормально… — Сенсей сказал, что тебе плохо… Скажи, что? Я доктора Стокса вызову… — Обойдётся… Скоро приеду… Не беспокой никого… — Ага… Особенно после слов Кикучи… — Я сказал, не беспокой! — Покомандуй мне ещё! Всё! Жду! — Аэлита фыркнула и позвонила Джону. — Джон, вы скоро? — Да! Минут десять… — Что с ним? — Увидишь! Не отвлекай меня, а то буду через двенадцать минут! — И ты туда же! Ещё один нашёлся — мне условия ставить! Пулей ко мне! И ни минутой больше! — она сбросила звонок. — Они сговорилась! — Аэлита плюхнулась в кресло. Она даже не переоделась, только туфли сняла и обула тапочки. Из прихожей послышался шум. Аэлита вскочила и бросилась бегом туда. Картина предстала удручающая! Юзуру с бледным лицом, виноватой полуулыбкой стоял, его придерживал Джон. — Господи! Юзуру! — Аэлита подскочила, обняла его. Тут-то и стало ясно, что хотел сказать Кикучи. Он дрожал, руки были холодные, щёки и губы бледные и тоже холодные. — Аэлита… Давай я его в комнату отведу… А там уже разбирайтесь, что с ним… — О! Да! Конечно! Веди скорее… — она была шокирована, насколько Юзуру был вымотан. Джон проводил его и усадил в кресло. — Пусть отдохнёт немного… Помощь нужна? — Пока нет, Джон… Мы сейчас посмотрим… Что и как… Я позвоню… — Ладно! Я на связи. Джон вышел с неохотой, понимая, что мог понадобиться. И вот Аэлита с Юзуру впервые за несколько дней остались наедине. Пять дней до начала соревнований, и два дня турнира переживали в разлуке. Она поглядывала на Юзуру, пока тот сидел в кресле, словно в забытьи. Это не могло тянуться бесконечно, нужно было что-то делать, как-то выводить его из этого состояния. Она глубоко вздохнула. Мысли не могли выстроиться в стройный ряд, их лихорадило, как Юзуру. Она чувствовала физически его дрожь, словно начала дрожать сама. «Уж лучше ужасный конец! Чем ужас без конца!» — Аэлита выдохнула и произнесла, стараясь придать своему голосу ровное и спокойное звучание. — Юзуру… Родной мой… Ты меня слышишь? — Да, Аэлита… конечно слышу… — Я понимаю, что сейчас тебе трудно меня выслушать… Но дольше я не смогу нести это в себе… Точнее, не могу больше скрывать… Да… Так правильно… Понимаешь, слова, запертые в душе́, всё равно найдут выход! И этот выход не всегда нормальный. Ты помнишь, Кикучи-сенсей нас учил? Юзуру поднял на неё взгляд. Вопросы, как вспышки, возникали в уме, менялись местами. «О чём она?.. Опять Лешар?..» — Юзуру для себя сформулировал вопрос, но решил дождаться от Аэлиты первого слова. Она выпрямилась в кресле, очень элегантно сложила руки на коленях и изящно поставила ножки. Шикарное платье, золотой бант и домашние тапочки с пушком! Юзуру смотрел на неё, вспомнил Хельсинки. «Также сидела! Стройная, как тростиночка… Ножки… Ручки… И мизинчик дрожит… Что же ты скажешь мне?..» — Мой Юзуру… — она сделала паузу, продышалась. — Я скоро стану мамой… — снова пауза. — У нас с тобой будет ребёнок… — её руки чуть вскинулись, как пёрышки у цапли и снова изящно замерли на коленях. — Я — беременна… Полуобморочное состояние Юзуру мешало четкому восприятию сказанного. Он наклонил голову и спросил: — Что? Прости… — Я говорю, что скоро ты будешь папой., а я — мамой… — опять вспорхнули ручки. — Я — беременна, Юзуру… Ох… И у нас будет ребёнок… Взгляд чайных глаз замер на ней, замер и сам Юзуру. Оцепенел! И она замерла, даже дыхание едва было заметным. Вдруг Юзуру вскочил! Аэлита ахнула, закрыв глаза руками. Шум побудил её убрать руки от лица, и она увидела, как Юзуру просто ходит кругами так быстро, насколько позволяла площадь гостиной! И в одно мгновенье он оказался посреди гостиной на коленях, склонив голову до пола! Это был самый нижайший поклон согласно японским традициям. Все его мысли, все его нереализованные желания, которые были по сути своей эгоистичны, направленные на удовлетворение его потребностей, вдруг рухнули под гнётом сказанных слов! Придавили его к земле реальностью произошедшего, и словно окатили чистой и холодной водой, и отрезвили! Аэлита поднялась с кресла и подошла к нему. — Юзуру… вставай… Поднимись… Он не реагировал. Тогда она подошла ближе и наклонилась, погладила его голову. — Прошу тебя… Родной мой… Поднимись… Пожалуйста… Мой любимый… — она касалась рукой его волос. Он наконец шевельнулся и обнял её колени, пряча в складках платья лицо. Аэлита качнулась от такого внезапного порыва, раскинув руки в стороны, чтобы удержать равновесие. А Юзуру тихонько всхлипывал. — Хороший мой… Посмотри на меня… — она понизила голос почти до шепота, — прошу тебя, родной мой… Когда Юзуру поднял голову, он улыбался, а в глазах стояли слёзы. Он что-то невнятно лепетал на японском, из обрывков слов Аэлита лишь услышала слова «золото» и «сокровище». — Вставай, мой Юзуру… — она стёрла слезы с его щёк. Он шумно всхлипнул и встал перед ней. Взгляд его «блуждал», «изучал» стоящую перед ним Аэлиту. — Ты скажи что-нибудь… — Можно… мне… обнять… тебя… — он с всхлипом пробормотал. — Можно… — она протянула руки, давая понять, что хочет этого. Юзуру приник к ней, осторожно обнимая. Руки по-прежнему дрожали и были холодны. Они стояли так несколько минут, выравнивая дыхание, словно настраивали тончайшие полутона музыкального инструмента, словно подбирали коды доступа друг к другу. Эта олимпийская неделя изменила их обоих. Он — двукратный олимпийский чемпион, на деле доказавший перед всем миром своё превосходство, а ещё защитник и опора семьи, отстоявший честь и достоинство своей жены в «дуэли» с обидчиком. А она — верная подруга, спутница, положившая к ногам своего любимого свою жизнь, и ещё — любящая жена, которая готовилась подарить ему настоящее чудо — их ребенка, их первенца! От неё исходило невероятное тепло, оно окутывало, баюкало нежностью и искренностью, отрываться от которого не хотелось! Юзуру погладил её по спине. — Ох, Юзуру… Ты едва стоишь на ногах… Давай-ка я согрею тебя… — Я отрываться от тебя не хочу… — И я… Только согреть тебя хочу… Накормить… Пойдём? — Ты мне правду сказала?.. — Да. Её прекрасные глаза чуть тронула пелена слёз, не могла она спокойно передать ни свои мысли, ни чувства. Слезинки замерли совершенно также, как в тот дождливый день в парке Йойоги. Юзуру не мог оторвать от неё глаз. Ощущение невероятного покоя и душевного тепла окутывало его. В его руках было удивительно сокровище! И от нахлынувшей радости он готов был кричать, но боялся испугать любимую, спугнуть этот момент душевного триумфа, когда душа взлетает стрелой ввысь и опускается на мягкое облако. — Мой Юзуру… Ты весь дрожишь… Позволь, я согрею тебя… — она уткнулась лбом ему в грудь. Юзуру аккуратно отпустил её, но держал её руки в своих. — Девочка моя… Как же это может быть… ты правду говоришь? — Да… в точности… именно так… — она взволнованно опустила глаза. — Я… ты… Святые Ками… — он прижал к губам её руки, и снова Аэлита почувствовала, что они холодные. — Хороший мой… Ты совсем холодный… Прошу тебя… Дай мне согреть тебя… А потом ты будешь меня пытать с пристрастием! — она коснулась его бледной щеки. — Тебя… пытать… — Юзуру покачнулся. Эмоции захлёстывали, и ещё немного, и он бы потерял сознание. Но Аэлита была рядом. Она обхватила его крепко за талию, не давая оторваться от себя. — Тебе ванну набрать с маслом? Или лучше теплыми полотенцами согреть… Как в тот раз…в больнице… — Если как в тот раз, то лучше полотенцами… — Юзуру улыбнулся и всхлипнул. Вероятно, при таком ответе можно было рассмеяться, но Аэлита решила сохранить тональность диалога в спокойном русле. Смех бы означал несерьёзность и поверхностное отношение, а ей хотелось показать глубину своих чувств. Она лишь улыбнулась, скромно опустив взгляд своих обворожительно прекрасных глаз. Юзуру затрепетал от такой невинности и чистоты своей возлюбленной. А для него она была именно такой, удивительным образом сочетавшей в себе чистоту юной девочки и искушенность прекрасной любовницы. Он попытался что-то сказать, но она остановила его: — Не спеши, мой Юзуру… Постарайся прийти в себя, согреться… У нас будет время поговорить… Она приобняла его и повела в спальню. Как и тот памятный для обоих день, Аэлита делала всё спокойно, без лишней суеты. Тратить время на своё переодевание она не стала. Быстро наполнила горячей водой удобный тазик и пристроила его на прикроватный стульчик. Несколько капель ароматного масла наполнили комнату дивным ароматом ириса. Лишь одно отличалось сейчас — она могла себе позволить большее в уходе за своим любимым. Аэлита усадила его на кровать. Сначала сняла Олимпийскую медаль, потом легкую серую курточку, потом майку. Юзуру оставался с обнаженным торсом. Его любимые чокеры оттеняли кожу. Аэлита по очереди сняла и их. Ни он, ни она не проронили ни слова, когда она жестом попросила его подняться, чтобы снять спортивные брюки, носки и боксеры. Он лишь наблюдал, как она аккуратно складывала все его вещи на кушеточку в изножье кровати. Аэлита также жестом попросила его лечь, и накрыла теплым одеялом. К своему удивлению, Юзуру почувствовал приятное тепло по всему телу. Это она положила под простыню большую электрическую грелку. Температуру установила самую маленькую, чтобы не прогревала, а именно согревала. Юзуру вытянулся и старался расслабиться. Только сковавшее его тело напряжение, копившееся весь день, не спешило его покидать. Это оказывало и психологическое давление. Чемпион, а не в силах унять мандраж! Словно услышав его мысли, Аэлита подошла, погладила его по голове, расправляя прядки смоляных волос. Погладила нежные пёрышки бровей, чуть тронула кончиком мизинца губы. — Закрывай глазки, мой прекрасный мальчик!.. — её полушепот тоже грел. Юзуру повиновался. И вскоре почувствовал, как его плеча и ключицы коснулось горячее полотенце, влажное и ароматное, вызывая приятные мурашки. Медленно остывало полотенце, Аэлита в этот раз просто меняла на новое, не давая телу чувствовать дискомфорт. «Вот она, маленькая бисеринка в ложбинке у основания шеи…» Губы теплом коснулись родинки. Юзуру чуть дрогнул, но глаза не открыл, постепенно переключая сознание в режим осязания. По мере продвижения теплых прикосновений по телу в голове возникал образ юной девушки в широкой медицинской майке и брючках медицинской формы, с заплетёнными в косичку волосами. А в ушах звучал её голос и слова: «Я люблю тебя, Юзуру! Люблю всем сердцем! Мне нечего сказать, кроме того, что я люблю тебя…». Юзуру вздохнул, с удовольствием погружаясь в теплые воспоминания, и тут до его слуха донесся реальный голос Аэлиты: — Любимый мой… устал… Ты отдохни, счастье моё! Ты мне очень нужен, мальчик мой золотой!.. Я люблю тебя, Юзуру… А теплые полотенца спускались по прессу, по бёдрам, касались разбитых лодыжек и пальцев ног, возвращались до низа живота. Так хотелось, чтобы там и оставались! И это желание уже выдавало само себя. Дрожь нервяка сменилась глубоким вздохами, и разливающей тяжестью в мышцах. Говорить не хотелось! Хотелось слушать и смотреть, ощущать и чувствовать! Следить глазами за тем, что делала Аэлита теплыми полотенцами с черными влажными завитками волосков внизу живота. Она трепетно погладила его живот, щекой прислонилась к бедру, чувствуя, что кожа стала теплой. Ласковой кошечкой она потерлась о кубики пресса, попутно целуя пупок и шрам после операции. По рваным вздохам было понятно, что она двигается в нужном направлении… Одного легкого прикосновения щеки к напряженной плоти хватило, чтобы Юзуру выгнулся дугой, и взрыв опрокинул его сознание. Туго затянутый узел нервов постепенно ослабевал, таял, оставляя толи тяжесть истомы, толи лёгкость освобождения. Юзуру вдруг ощутил невероятную свободу, словно открылось окно и свежий воздух хлынул в запертую комнату! Словно с рук и ног сбросил оковы, и грудь наполнилась этим чистым воздухом. — Полежи… Отдохни… — Аэлита закусила губу и покраснела. Хоть и не впервой, а все-таки это было очень интимно, и она всегда старалась деликатно обойти момент. Она укрыла его сухим, теплым полотенцем, а сверху одеялом, нежно целовала Юзуру в глазки, ждала пока отдышится. Через несколько минут Юзуру приоткрыл глаза и увидел сидящую в изголовье Аэлиту в нарядном платье и домашних тапочках. Он смущенно уткнулся ей в бедро, а она гладила его волосы, плечи. — Я люблю тебя… — тихо проговорила Аэлита. Удивительно, но ласка Аэлиты, как волшебный бальзам, постепенно возвращала Юзуру в нормальное состояние. Руки уже не дрожали, губы стали теплее и обрели естественный цвет. — Можно мне поцеловать тебя?.. — Юзуру потянулся к ней. — Можно… Поцелуй был такой чувственный, что у Аэлиты закружилась голова и она тихонько вздохнула. — Как ты чувствуешь себя, девочка моя? Прости… я… — Все хорошо, родной мой… Кикучи-сенсей меня предупредил. Сказал, что ты ещё и не ел толком… хочешь, я принесу тебе немного горяченького… — Я бы, пожалуй, поел… Аэлита хотела было пойти принести ему горячий бульон, но Юзуру остановил её. — Девочка моя… Я — не больной! Посиди. Отдыхай. Я помогу тебе переодеться… а то ты всё ещё в платье… Красавица моя любимая… Солнце моё! Погоди, я встану… Помогу переодеться тебе… Что хочешь надеть? — Ой… даже не знаю… может быть твою любимую юкату… — Хорошо… наденем юкату… Юзуру встал, намотал на бёдра широкое полотенце и принялся освобождать Аэлиту из её прекрасного наряда. Первым делом развязал золотой бант. Потом расстегнул кнопочки на лифе и спустил платье с плеч на пол. На Аэлите было кружевное бельё в цвет платья. Даже рант чулок был с кружевом с сиреневым отливом. Юзуру откровенно любовался. — Чулочки тебе тоже надо снять… — Пожалуй… — Можно мне поцеловать тебя? — Родной… Можно всё… Любимый мой… — Всё?.. — Да… Только будь нежным со мной… — А можно я животик поцелую? Аэлита кивнула. Теплые губы коснулись живота ниже пупка. — Маленькая моя… Счастье моё невероятное… — он покрывал поцелуями её живот. От этой невероятной нежности у неё подкашивались ноги. — Юзуру… я сейчас упаду… — Я не дам тебе упасть… — он подхватил её на руки и сел на кровать. — Это ты потому в прошлый раз просила быть нежным с тобой, потому что уже знала о малыше? Да? — Да… Я, как в Корею прилетела, поняла, что что-то не то… Голова кружилась… Сдала анализы, сделала тест… А там две полоски… Мы Софию позвали… Так что всё точно… Там на секретере первое УЗИ… — И молчала… — Юзуру гладил её ноги, руки, бедро. — Не могла я нарушать твой настрой… Мало ли как вышло бы… Решила, что десять дней ничего не изменят… — Молчунья моя… — Слушай… Идём уже, покормлю тебя… — Подожди… Не спеши… Я же сейчас на руках двоих держу!!! У тебя же уже два сердца!!! Это же так прекрасно!!! — Юзуру бережно обнял её. Для Аэлиты сейчас словно открылись небеса! То, что Юзуру был почти в бесчувственном состоянии, и эта невероятная метаморфоза преображения, для нее были откровением божьим! Она — со своей тайной, он — вымотанный бесконечными интервью, под прессингом мирового внимания! Поодиночке им было бы не выжить, а вместе — словно вырастали крылья, и свежий ветер поднимал их в небеса. Ведь всего-то им нужно было быть вместе! В точности выполнила Аэлита наставления Кикучи-сенсея. Как лучший приз, как долгожданная победа, затмившая победу на второй подряд олимпиаде, была новость о ребёнке для Юзуру. На чаше весов Судьбы была золотая медаль и Аэлита, носившая дитя! Юзуру своей любовью разбил эти весы! Потому что ничто не могло сравниться с его любимой! Он снова разрыдался. — Милая… Любимая моя!.. Ты же — сокровище! Нежность его не имела границ! Всё стало таким ничтожным и не нужным, кроме той единственной, ради которой билось его сердце! И осознание нужности для неё давало могучую силу! А наслаждение, которое они испытали от близости, в сотни раз усилилось благодаря этой самой волшебной нежности! — Это я просто обнимаю тебя своими крыльями… — задыхаясь от любви Юзуру ловил губами её губы, когда она выстанывала его имя в тумане наслаждения. Эта маленькая просьба Аэлиты о нежности открыла для Юзуру иную сторону их близости. Он вдруг начал ощущать каждый её вздох, каждое движение, чувствовал то, что доставляет ей наибольше удовольствие. Юношеский напор и натиск сменился роскошью плавности и изысканности в ласках. Будто открылась тайная завеса, скрывавшая от него волшебный нектар! Сон застиг их, утомленных и прекрасных, согретых ласками и теплом горячей любви. Юзуру проснулся посреди ночи и, как орёл, охранял всю ночь свою любимую до утра. Слишком велико было его потрясение! И он не хотел пропустить её пробуждения! Февральское утро наступало поздно. Рассвет позволял подольше насладиться сонной негой. Аэлита потянулась, с удовольствием ощутив, что Юзуру рядом. Она обняла его руками, обвила ногами, уткнулась носом ему в грудь, а Юзуру в щенячьем восторге обнял её в ответ. — Как спали мои сладкие? Как ты себя чувствуешь, моя Аэлита? — Хочу поваляться с тобой весь день! Я сильно соскучилась! — Девочка моя… — Пообещай мне, что сегодня ты никуда не пойдёшь, а будешь со мной весь день и всю следующую ночь. Ему ничего не оставалось делать, как пообещать. Он поцеловал её животик. — Я тебе больше скажу! Все оставшиеся ночи я точно проведу с тобой! — О… А как же будущие гастроли? Я не смогу с тобой всегда ездить… — А это не считается… Все мои лучшие ночи и дни только с тобой! Ведь я уже говорил тебе об этом… — Наверное говорил… Только я хочу это слышать чаще… Жизнь мужчины — это выбор! Какую выбрать работу, с кем дружить, с кем связать жизнь. И от этого выбора зависит на сколько мужчина будет успешен. Сейчас Юзуру точно знал, что в своём главном выборе в жизни он не ошибся! С ним была лучшая из женщин! Он выбрал спорт, который привел его к триумфу и принёс славу его стране и прославил его! Они не могли наговориться в это утро. Юзуру по-хозяйски встретил десяток горничных и официантов, которые готовили для них завтрак. Звонок из ресторана застиг супругов ещё в постели. Юзуру выскочил из неги тепла рук Аэлиты, надел прямо на голое тело спортивные брюки и курточку, чтобы встретить менеджера. Горничные кротко поглядывали на красавца-японца с изящными манерами принца, только одетого, как простолюдин. Юзуру полистал меню завтрака. Он знал пристрастия жены, но в её положении они могли поменяться. — Позвольте, я покажу меню жене… — Разумеется… — менеджер поклонился, а Юзуру ушёл в спальню. — Девочка моя, выбери для себя вкусную еду. Аэлита перекатилась на живот, чтобы взять в руки увесистое меню, обнажая изящную спину, тонкий стан и упругую попку. Юзуру запрокинул голову назад, чтобы оторвать взгляд от красавицы. — Вот это хочу и это… и вот это… а ещё вот… — она указывала пальчиком на пункты меню с фотографиями. Юзуру наклонился, чтобы запомнить её выбор и улучил момент для поцелуя. — Иди… И вернись… поможешь всё же надеть юкату… А то я с вечера её надеть не могу… — Аэлита просунула руку ему под курточку и погладила его теплый живот. — Мне бы тоже переодеться… а то я, мягко говоря, не совсем одет… — смех Юзуру был таким заразительным. Спустя минут пятнадцать они завтракали в светлой столовой. — Аэлита… У меня к тебе просьба… — Какая? — Я бы хотел поговорить с твоим доктором. — С мистером Стоксом? — Нет… С доктором Софией. — О!.. Могу узнать, для чего? — Я должен знать, как себя вести… Я же тоже жду ребёнка… Мне нужно знать, что можно тебе, что нельзя… я всё хочу знать! — Всё, что мне требуется — это твоя любовь… — И всё же… Аэлита промокнула губы салфеткой. — Хорошо… это удивляет… но может быть так правильно… А где мой телефон? — Я принесу. — Юзуру встал из-за стола, чтобы подать телефон Аэлите. Через минуту Аэлита говорила с Софией, передала просьбу Юзуру. — Что ж… Я с удовольствием побеседую с мистером Ханю. Это редкий случай, когда супруг изъявляет желание поговорить с врачом моей специальности. Где удобно было бы пообщаться? — Я бы хотела здесь… Ведь моего осмотра мы не планировали… А поговорить можно здесь… Я могу оставить вас наедине, если это необходимо… Чтобы не смущать моего мужа… — В какое время я могу навестить вас? Аэлита переспросила Юзуру. — Приведём себя в порядок… Сколько тебе нужно времени? — Тогда через полтора часа… Закончив беседу, они продолжили завтрак, и в назначенное время встретили Софию. Аэлита оставила Юзуру наедине со своим личным врачом, вышла пройтись по бутикам, расположенным напротив отеля. Покупок она не планировала, просто хотела скоротать время, освежиться. София с любопытством рассматривала сидящего напротив молодого человека. Видела его пару раз, но пообщаться не довелось. Она на правах врача первая прервала молчание. — Что Вас интересует, мистер Ханю? — О…Простите, что я отвлёк Вас… Я вчера узнал, что Аэлита ждет ребёнка… И хотел узнать у Вас, как её самочувствие? — Что ж… Всё в порядке, никаких отклонений. Срок уже 7 недель. Что ещё Вы хотите узнать? — Всё! Мне нужно знать, что можно ей, чего нельзя… — Мистер Ханю… Миссис Аэлита здорова. И беременность — это не болезнь. Просто особый период в жизни женщины, в жизни семьи. Все рекомендации я ей дала. Назначила необходимые препараты, поддержать организм, который сейчас испытывает большую нагрузку. От Вас же требуется любовь и забота. Ей нужно избегать стрессов, простуд, не перегреваться, не переохлаждаться, не поднимать тяжести. Не принимать горячую ванну и горячий душ… Мужчин часто волнует интимная жизнь. Пока запрета нет. Но! Только будьте нежным и бережным партнёром. И не принуждайте её к близости. Это не способствует укреплению семейных уз. Больше гулять! Свежий воздух, свежая еда… Резкая смена климата не приветствуется. Так что не спешите в тёплые края. Отныне — она для Вас Богиня! — Сокровище! — Юзуру вспомнил слова сенсея. — В любом случае, теперь она не просто Ваша жена… Бережно относитесь к ней … — Я бы хотел узнать… Летом в Японии жарко… Может нам уехать?.. — Если миссис Аэлита будет плохо переносить жару, то да. Нужно будет перебраться в места попрохладнее… Как раз будет уже большой срок… Посмотрим, как будет протекать беременность. Наша задача — не навредить и сделать этот период как можно более приятным и незабываемым в хорошем смысле. Сейчас нет смысла нагружать Вас лишней информацией. Я буду с миссис Аэлитой до разрешения от бремени, так что ничего не упустим, мистер Ханю. На каждом осмотре я буду давать подробные рекомендации. По мере возможности присматривайте за миссис Аэлитой. И прошу Вас не стесняться обращаться ко мне в любое время. — Аэлита доверяет Вам, София-сан! Я благодарю, что откликнулись по первому её зову! А когда можно будет узнать, кто будет — сын или дочка? — Примерно на тринадцатой-четырнадцатой недели… Но это не точно. Точнее в середине срока… Юзуру внимательно слушал доктора, часто повторяя её слова, словно складывал в памяти. — Мистер Ханю… Позвольте Вам дать совет… — О! Да! Буду благодарен! — Нет ничего лучшего для женщины, ждущей ребёнка, чем любовь! Чем её больше, тем лучше для всех: для будущей мамы, для ребёнка! И поверьте мне, Вы получите ответную любовь в изобилии! Будут и времена, когда вдруг Вам может показаться, что Вы одиноки! Что Ваша жена не уделяет Вам должного внимания… Не отчаивайтесь! Покажите ей, что Вы её любите, что заботитесь о ней, о семье, о ребёнке, и она отзовется! Просто дети отнимают много сил, а восполнить их возможно только друг от друга! Разумеется, я сейчас говорю о таких отношениях, в которых царит любовь и доверие. И я уверена, ваши отношения именно такие!!! Иначе бы Вы сейчас со мной не говорили! Юзуру скромно поклонился. Он позадавал вопросы, которые заранее продумал ночью, пока наблюдал, как спала Аэлита. Софию поразила внимательность к деталям и мелочам молодого мужчины. «Это будет прекрасный папа… Если всё пойдёт так, как сейчас… Но Аэлите надо очень-очень постараться, конечно! Юзуру-сан — редкий тип мужчин, и такой привлекательный… М-да… Аэлита-сан… Одна против армии поклонниц… Ну и ему не просто… Такой красоты женщина… чуть упустил, как уже соперник нарисовался… Достанет ли терпения и ума обоим?..» — Аэлита… Ты где? Мы поговорили… А тебя нет… Скажи, где? Я погулять с тобой хочу… — Юзуру стоял возле окна, смотрел вниз, стараясь с высоты небоскрёба рассмотреть Аэлиту, прижимая плотнее телефон к уху. — Мой Юзуру… Там в шкафу твоя одежда… Одевайся тепло, пожалуйста… Я буду на углу тебя ждать, на нашей стороне, иди направо… До перекрёстка… Юзуру бросился к шкафу, снеся по пути модульный столик. Благо он был крепко скреплен и просто свалился на бок. — Ну что скажешь, Аэлита-сан в своём репертуаре! Непременно к своим четырём чемоданам вещей, нужно взять и мои два! — Юзуру рассмеялся, когда открыл дверцы шкафа и увидел заботливо развешенные свои костюмы, рубашки, тщательно отглаженные. В чехлах висели теплые вещи. Внизу стояли ботинки «на выход», начищенные до зеркально блеска, прогулочные ботинки, теплые сапожки. — Милая… всё взяла… — он вздохнул и быстро оделся. В лицо пахнул прохладные воздух, когда Юзуру вышел из отеля. Он огляделся и пошёл в указанном направлении. Подойдя к перекрёстку, он остановился, сбросил с головы капюшон. Мимо быстро проходили прохожие, останавливались на сигнал светофора и продолжали двигаться на разрешающий свет. Он не видел Аэлиту и собрался уже позвонить, но прикрыл глаза, как делал иногда на арене, чтобы понять в зале она или нет. Вздох… Юзуру повернул голову. — Ах… Вот и ты… — он подскочил к стоявшей в сторонке Аэлите. — Потерял?.. — Нашёл!!! — Юзуру притянул её к себе. Аэлита набросила теплый капюшон ему на голову. — Куда направимся? — Я посмотрю, куда… — Юзуру достал телефон, чтобы посмотреть по карте, куда можно пойти. Через квартал, в стороне от шумного проспекта, был сквер. Туда они и направились. На дорожках тщательно смели снег, выпавший накануне. — Эх… Жаль снега нет… А то бы почти, как в Сочи… На горе! — Юзуру… Ты так часто вспоминаешь Сочи… Почему? — Там я выиграл золото… — М-м-м… — А главное, я там нашёл тебя… Теплые губы и дивный аромат его парфюма пьянили хлеще шампанского! Стайка голубей вспорхнула от пробегающего ребенка. Юзуру обнимал Аэлиту. — Через два года и наш малыш будет гонять голубей… — Что ты! Совсем маленький будет… Вот подрастет, тогда наверняка… — Если будет такой непоседа, как я, то побежит рано! Для Аэлиты слышать эти слова было так приятно, казалось, что душа распахнулась. — Люблю тебя, Юзуру! — Аэлита подняла лицо, взглянуть в глаза своего любимого. Вдруг оба заметили, как одна маленькая снежинка, тихо кружась, опускалась, рискуя растаять от их тёплого дыхания. Юзуру чуть отстранился, и снежинка опустилась ему на конец шарфа. — Она прекрасна, Юзуру… Видишь? — Аэлита присматривалась к упавшей снежинке. Идеальной формы, с великолепным узором, снежинка переливалась едва заметным свечением. — Если сейчас упадет ещё одна, то всё будет хорошо… — Юзуру старался говорить тихо, чтобы невзначай не растопить теплом дыхания небесную гостью. Аэлита подняла голову снова. — Ты посмотри на меня, мой Юзуру! Снежинки — скромницы… Она упала, когда я смотрела на тебя… Мой милый любитель знаков и совпадений… Юзуру послушался. В глазах Аэлита отражалось зимнее небо Кореи, по которому тихо проплывали небольшие пушистые снежные облака, выбирая место, где высыпать свои сокровища. И вот целая стайка снежинок опустилась на опушку капюшона Аэлиты. — Всё будет прекрасно, моя Аэлита! Смотри! Оба подняли голову. Снежинки, кружась, сыпались из повисшего над сквером снежного облачка. На снегопад рассчитывать не приходилось, облачко было маленьким, почти прозрачным. Но именно оно осыпало своими брильянтами двух влюбленных. Юзуру и Аэлита радовались, как дети, летящим снежинкам! Аэлита подняла руки и покружилась, Юзуру последовал её примеру. На их удивительный изящный танец смотрели прохожие, которые тоже прогуливались в сквере.От к ружения Аэлита покачнулась, в глазах потемнело… Миг! И она уже плыла куда-то… — Девочка моя… Ну как же… Так, так, так… Посмотри на меня… Что с тобой?.. — Юзуру держал её на руках и нёс к ближайшей скамейке, а верный Джон уже догнал их, чтобы помочь. — Ничего… Закружилась голова… — А я смотрю, тебя повело… Хорошо, что я всё время на тебя смотрел… А не на снежинки… — Хорошо, мой Юзуру… если бы не ты… Он сел на скамейку, продолжал держать её на руках. — И часто у тебя так кружится голова? — Теперь уже нет… Реже… Я же пью лекарства специальные для беременных… А первые дни часто… — С доктором Стоксом говорила? — С ним первым… Всё в норме… Гормоны шалят…всё наладится… Юзуру гладил её лицо, потом погладил по животу, укрытому той нарядной шубкой, в которой она была на церемонии награждения. — Малыш… Не волнуйся и не пугайся… Я рядом. Ты там сиди тихонечко, маме не мешай… Мы с тобой потом поиграем… — Юзуру… Ты чего? Он ещё не слышит… — Ничего… Зато чувствует. Пусть знает меня с первых дней… — Ох… Мой Юзуру… — она положила голову ему на плечо. Тут подошёл Джон. — Так, ребята… Может домой?.. — Не-е-т… Я не хочу… Хоть пять минут посидим? — она с мольбой посмотрела на Юзуру. — Аэлита… Он себе зад отморозит…. Скамейка каменная… — Джон с опаской посмотрел на скамейку, — а она, между прочим, уже не первый раз на голову жалуется… Аэлита прислонила пальчик к губам Юзуру. — И правда… Давай просто пройдемся… Мой Юзуру… Я в норме… — Точно? — Да! Юзуру поставил её на ноги и обнял за талию одной рукой, а другой взял за руку, совсем как фигурист-парник. — Идём потихоньку… Очень скоро прогулка принесла свои плоды, они оба разрумянились и просто любовались друг другом. — Ты родителям сказала? — Нет… Ты должен был узнать первым… — Завтра они нас ждут… — Вот сам всё и расскажешь! — Думаешь, так будет лучше? — Конечно! Все будут поздравлять тебя с победой, а у тебя и ответная речь готова! — Хитрая кицунэ… — Да-а-а… Хороший сюрприз… Неспешная беседа стёрла волнение от внезапной дурноты Аэлиты, и прогулка удалась. *** В олимпийской деревне обстановка была не такой благостной. Юми сердилась на Кикучи, который позвонил Джону, и тот увёз Юзуру. В этот раз она не стеснялась в выражениях, называла Кикучи старым ослом. Сквозь чуть запотевшие стекла очков Кикучи смотрел на негодующую женщину и улыбался. — Ну что Вы улыбаетесь, Кикучи-сан! — Я радуюсь за Юзуру… Он сейчас наконец-то счастлив! И поверь мне, Юми-сан, олимпиада для него уже в истории. — Вы всё философствуете! А между прочим, мне не по себе от двусмысленных речей его кураторов из Федерации… Не ровен час, заявятся завтра утром… А Юзуру нет! Что мне им сказать? — Скажи правду! Скажи, что он с семьей отдыхает! И потом! Ты собираешься Хидетоши-сана встречать? Или будешь вздыхать о Тадао-сане… Юми прикрыла лицо руками, вспомнив, что на вечеринке один из гостей выказывал ей знаки внимания, ухаживал за столом, так удачно оказавшись рядом. А после всё рвался её проводить. Но хитрый Кикучи, хоть и был под шафе, всё заметил. И велел Джону довезти их до корпуса в олимпийской деревне. — Вы — ёкай! Кикучи-сан! Пейте чай! Я пойду спать! И если завтра придут к Юзуру посетители, принимать будете Вы! Я сошлюсь на нездоровье! — Лучше выспись, Юми-сан! Мужу не нужно видеть твое хмурое лицо! — Опять Вы за свое! Всё будет в порядке у меня с мужем! — Не злись, Юми-сан! Порадуйся за сына! Оцени, что лучше: счастье, в котором он купается сейчас, или затхлые бредни чинуш из Федерации? Ему достанет ещё бороться с их тупостью и заскорузлостью… И ответ на их вопросы прозвучит на весь мир! — Откуда Вы знаете? — Я слышу Юзуру сердцем! А ты? Юми вздохнула, знала, что Юзуру трудно приходилось противостоять натиску в эти дни. И то, что его навестила Сейко Хашимото на вечеринке с недвусмысленным намёком: «Не пора ли Юзуру-сану объявить о завершении карьеры? Сейчас самое время…» Слова были сказаны не напрямую, а вскользь, будто озвучены ближайшие планы. Но Юзуру виртуозно ответил на её намёк. — Хашимото-сан, я непременно воспользуюсь Вашим советом, как человека знающего и опытного в вопросах выхода в профессионалы. Сейко-сан захлебнулась собственными словами, а у Юми волосы встали дыбом. Только что её сын в открытую встал в противостояние Системе. Лишь появление Конте, Аэлиты с Джоном и Наоки снизило градус и переключило внимание всех. — Ох, Юзуру… Наберись сил… — Юми молитвенно сложила руки. — Вот! И накупайся в счастье! Я же прав?! — Конечно прав, Кикучи-сан… Простите, что так резка с Вами… — Я — врач, Юми-сан… Со мной — только честно или никак… — он не сердился за слова Юми, понимал, что она тоже нервничает и переживает. И не первый день они знали друг друга. Юми поклонилась в пояс пожилому доктору. Заботливо наполнила ароматным чаем чашку. — Отдохните и Вы, Кикучи-сан… — Да… Мне пора заканчивать дела… Я уж точно должен идти в профессионалы… Надо замену мне искать… Так-то, Юми-сан… — Ох… — Юми разрыдалась, как маленькая, с всхлипами. С детства Юзуру был под неусыпным присмотром Акиры Кикучи. Доктор знал его, как не знала даже Юми. — Ну-у-у… Найдется хороший специалист… Лучше и опытнее, современнее… Ведь после этой победы покоя ему не видать… Да… Есть о чем и о ком позаботиться… Хех… А что? Это хорошо! А послезавтра у Конте приём… — доктор что-то ещё бормотал, совело прикрывая глаза. Юми откланялась и ушла в свою комнату, стараясь не думать о грядущем утре и возможных сложностях. В конце концов зачем домысливать то, чего пока нет… *** Вернувшись с прогулки, Юзуру долго изучал снимок УЗИ, разглядывая маленькую фасолинку. Аэлита разбирала вещи, готовила наряд для себя и мужа на визит к родителям. Выбрав нужную рубашку, она вошла в кабинет, где устроился Юзуру. Она подкралась сзади и обняла. — Ты второй час рассматриваешь… — Аэлита губами захватила мочку уха. Юзуру развернулся и приложил снимок к животу, примеряясь в пропорциях, где, по его мнению, расположился драгоценный комочек. — Чуть ниже… — Аэлита поправила руку и тут же была усажена на колени. — Я не могу поверить… Там живёт моя частичка… — Ты так взволнован… — Да я одурел от счастья, моя Аэлита… Думаю, а вдруг мне это сниться… И тут он взвизгнул и чуть не сбросил Аэлиту с колен! Это она прикусила ему ухо и смеялась: «Это чтобы ты не сомневался! А через месяца два-три я начну округляться по-настоящему, растолстею, подурнею… Стану стервозной грымзой или унылой занудой… Тогда ты воочию убедишься… Столкнёшься с реальностью, так сказать!» — М-м-м… нет! Всё будет иначе! Ты станешь ещё прекраснее! И мне придется утроить охрану. Потому что Джон не справится один. — Ну хорошо… Я согласна… А ты не засиделся тут? — Я кое-что задумал… Только вот он немного отвлекает… — Юзуру снова взял в руки снимок. — Давай я приберу его в конверт. А то термобумага выцветает… Нужно будет на ксероксе переснять, чтобы не выгорел… А что ты задумал? — Нужно как-то отблагодарить всех… Так, чтобы запомнилось… — Ты сейчас о ком? — Я обо всех… — Тогда составь список, иначе можешь упустить… Ну и в какой форме будет выражаться твоя благодарность? — Вот кицунэ и есть… — Юзуру развернулся к ней лицом, прямо посмотрел ей в глаза, — а ты права… Посиди со мной… Мне так спокойнее. — Тогда я пойду повешу рубашку и посижу. — Аэлита соскользнула с колен и поправила волосы на его челке. Под теплым светом настольной лампы белый лист казался чуть желтоватым. Автоматический карандаш выводил каракули. Юзуру думал. Рядом, устроившись на удобном кабинетном стуле с мягким сидением и спинкой, подогнув под себя одну ногу, присела Аэлита. Она искоса наблюдала, как Юзуру бесцельно выводил линии, то прерывая, то вёл непрерывную длинную линию, словно лист был льдом, а карандаш — коньки. Стараясь не отвлекать Юзуру от «творческого» процесса, Аэлита взяла и себе листок и карандаш. Прикрыла глаза и написала две буквы «YH». Потом обвела вокруг большой круг, буквы оказались внутри. Ей что-то не понравилось, и она взяла другой чистый листок и снова написала «YH». Потом она стала заштриховывать фон вокруг, словно ореол. Но что-то пошло не так, и вышло большое перо. Она покрутила листок влево, вправо, очертила границы. — Хорошо получилось… — Юзуру буркнул, глядя на свои каракули и её рисуночек. — И твоя абстракция тоже хороша… — она качнулась и ткнулась плечом ему в бок. — Знаешь… Хочу всех собрать, поговорить, рассказать… Поблагодарить… — А кого — всех? — Всех, кто помог мне стать тем, кем я стал… — Но это же очень много людей…тысячи…десятки тысяч… — Ты права… Поэтому я хочу сделать шоу… сам срежиссирую… Всё сам… — Если шоу, то тебе надо будет выступать… Кататься… Но состояние ноги ужасное, мой Юзуру… Ты на Миры не идёшь… А тут шоу… — В том то и дело, Аэлита… Понимаешь, на соревновании прыжки — обязательные элементы, а на шоу я ничем не ограничен. Просто заменю их вращениями… — Я могу тебе чем-нибудь помочь? — О! Моя милая! Всё, чем ты должна заниматься, это отдыхать! — Скучно же… — попеняла она. — Хорошо… чтобы я не наделал что попало, ты будешь мне помогать корректировать сценарий. — Ладно… А гостей будешь звать? — Конечно! Тебя в первую очередь! — Нет. В первую — Юми-сан! — Согласен. Но потом ты. — Нет. Хидетоши-сан… Сая… — Понял… Семья! — Юзуру взял листок и первым номером записал: 1. 家族 (かぞく) — Видимо по логике дальше тренеры, врачи… — Аэлита вытянула ноги и зевнула. — Так! Мои дорогие! Пойдёмте в кроватку… Поздно! И ты уже зеваешь! — Да… Что-то рисование меня расслабило… А ты хочешь посидеть? — Вот тебя уложу, видно будет… — Юзуру поднялся и подал руку Аэлите, — в душ? — Угу… — Ночную рубашечку или пижамку? — Рубашечку можно… Вдвоём тепло… — Понял! — Юзуру оставил Аэлиту принимать душ, а сам пошёл искать её ночную рубашку. — М-да… Тот ещё квест! — Юзуру выдвинул просторный ящик комода в спальне, где, по его мнению, Аэлита должна была разместить своё и его нижнее белье. — О! Нашёл! — Юзуру подпрыгнул от радости и вынул батистовую сорочку, украшенную тончайшим кружевом и атласной тесьмой. Нежнейший полупрозрачный батист так соблазнительно подчеркивал все прелести фигуры Аэлиты изысканной недосказанностью. — Ох, кицунэ… — Юзуру улыбнулся и вдохнул тонкий запах свежести, исходивший от легчайшей сорочки, и вошёл в ванную. — Вот, Аэлита… Я положил на полочку… — Спасибо… — донеслось сквозь шум льющейся воды. Когда она вошла в спальню, Юзуру заботливо расправил постель, разместил подушки так, как они привыкли. — Устраивайся… Я посижу с тобой пока не уснешь… — А ты? — Я поработаю немного… — А кто-то обещал все ночи проводить со мной… — Я! Просто чуть позже лягу… Зато ты мне местечко нагреешь. Знаешь, как здорово ложиться к тебе под одеяло! Ты просто себе не представляешь, какое это волшебное чувство! — Юзуру говорил ей эти слова, попутно помогая ей устроиться подобнее, а когда убедился, что всё хорошо, сел у ног и стал аккуратно наносить на каждую ногу нежный крем, массируя стопы. Аэлита постепенно расслаблялась, наслаждаясь массажем ног. — Что ты вздыхаешь, мой Юзуру… — Ты такая красивая… Мне так нравится касаться тебя… — И я люблю тебя касаться… очень… — глаза Аэлиты сонно закрывались. — И меня сильно возбуждает твоя кожа… Мне не хочется переставать гладить тебя… — Разве я тебе когда-нибудь отказывала? — Ты — нет. Я сам себе отказывал… Она улыбнулась. Сквозь пелену ресниц полузакрытых глаз Аэлита наблюдала за Юзуру. Его лицо было таким красивым сейчас! Просто он смотрел на неё с нежностью и любовью, а от таких чувств преображался ещё больше. Его тихий голос успокаивал и убаюкивал. Его руки умело находили нужные точки на её стопах, чуть надавливая в определенных местах и поглаживая там, где нужно. Наконец её глаза закрылись, и сон накрыл своим крылом. — Спи, моя Аэлита… — Юзуру слегка коснулся губами её лба и оставив ночной свет со своей стороны кровати, чтобы он не мешал ей. На минуту он остановился, чтобы убедиться, что свет не мешает ей, и залюбовался красотой спящей молодой женщины. Губы ещё хранили полуулыбку, нежный румянец оттенялся белизной наволочки на подушке, а лёгкое и спокойное дыхание говорило о спокойном сне. И в этот раз Юзуру снова почувствовал то же самое чувство, наполняющее его сердце, которое охватило его в их первое утро в Сендае. Это чувство наполняло его могучей силой, служило укреплению духа. И оно было связано именно с любовью к этой невинно спящей молодой женщине. «Ещё немного и я не смогу выйти из спальни… Так хочется снова держать её в руках, обнимать и целовать! Почему это желание никогда не проходит с того первого танца?.. Она точно кицунэ… И я очень её люблю… Надо поберечь её… А иначе закончится тем, что разбужу…» Он все же подошёл ближе, поправил подушечку и вернулся в кабинет. На столе лежали листки с рисунками Аэлиты. Юзуру взял последний и долго смотрел, словно старался найти визуальную подсказку. Его инициалы и перо… А перо — крылья… Записывая логические цепочки, Юзуру всегда выходил на конечный результат, который был единственно верным. Только сейчас это было скорее уравнение с несколькими неизвестными, решение которого требовало времени. Он отложил рисунки и занялся другими деталями. Так за работой прошло часа два. Уже давно наступила ночь и пора было тоже отдохнуть. Юзуру умылся, надел лёгкую пижаму и лег в постель. Делал всё очень тихо, чтобы не потревожить свою любимую. Но только устроился и укрылся, как тут же Аэлита обняла его и уткнулась лбом в плечо. «Мой Юзуру…» — едва слышно во сне пролепетала она. Он не стал отвечать, просто аккуратно положил на её руку свою. «Странно… за весь день мы ни одного слова не сказали ни про мою победу, ни про медаль… Как же это здорово, что кроме всего этого есть более важные вещи, ради которых просто хочется жить и летать!» С этими словами Юзуру закрыл глаза и уснул в объятьях своей любимой красавицы.