Ты-мой мир.

178. — Джон-сан! Ты мне уже четвертую фигуру уступил? Это такая тактика, или ты о чём-то думаешь?.. И это не шахматы… — сенсей поправил очки и обмахнулся веером. Уже около часа они сидели в маленькой беседке, уютно устроившись на мягких креслах с пуфами, холодным пивом, которое качали прямо из кеги, а та, в свою очередь, стояла в деревянной кадке со льдом. Погода постепенно улучшалась, облака стали выше, светлее. Дождик иногда моросил, но был скорее похож на грибной. Существенно потеплело. Это было похоже на тропическую зиму, когда налетает сильный дождь, становится прохладно. Декабрь на дворе! — Кикучи-сан, прости, дружище! Я и правда отвлёкся… Они третьи сутки не выходят… А ты говоришь, что всё хорошо… — Джон-сан… Твоей любимице надо восстановиться… Просто отдохнуть… И ей не до общения сейчас. Вчера вот температура немного поднялась… Но сегодня всё хорошо. Мы вовремя всё сделали. Юзуру от неё ни на шаг не отходит… По негласному правилу чету Ханю после возвращения с поисков никто не беспокоил. Наоки была и вовсе, как тень. Навык быть в нужное время неприметной, невидимой помощницей сыграл хорошую службу. В доме был идеальный порядок, всегда было полно вкусной и свежей еды. Свежее постельное бельё чудесным образом обновлялось несколько раз в день! Лишь это говорило о её незримом присутствии. Юзуру каждый раз восторгался, когда приносил свою красавицу из душа, который принимали вместе… — Ну как она догадывается, что надо сменить постель? — Юзуру краснел, смущаясь, и чесал затылок. — Так душ шумит, мой хороший! А она знает, что в душ мы ходим почти всегда вместе…— Аэлита невинно закатывала глазки, чем ввергала Юзуру в восторг. Джон приходил к ним сразу после обеда. Выучил, что Юзуру старается соблюдать режим. Справлялся о самочувствии, докладывал о делах и уходил. Лишь сенсей мог позволить себе входить к ним в любое время дня и ночи. И чудесным образом ни разу не застал их в деликатном состоянии. Чутьё, которое образовалось давними дружескими узами с Юзуру, безошибочно позволяло ему не попадать в неловкую ситуацию. Юзуру даже посмеялся на этот счет: «Сенсей знает даже то, когда я проголодался, или хочу в туалет!» Благодаря стараниям Юзуру Аэлита быстро восстанавливалась. Он просто пылинки с неё сдувал, нянчился, как с младенцем. Первые сутки и вовсе кормил из ложечки, мазал царапинки, приговаривая какие-то свои особенные слова, от которых сладко замирало сердце Аэлиты, и она впадала в приятную дремоту, нежась в его руках. Юзуру трепетал от её беспомощности, ласкал, целовал. И этот трепет успокаивался только лишь близостью. Но лишь на время… До новых объятий. На вторые сутки у неё поднялась температура, не очень высокая. Сенсей принял все меры. И набросился было с упрёками на Юзуру, дескать он измотал Аэлиту своей похотью, пообещал дежурить в спальне, чтобы дать Аэлите возможность просто отдыхать. Доктор метал гром и молнии на своего подопечного за неосмотрительность. Однако даже японский язык не дал возможность скрыть выражение недовольства от Аэлиты. — Сенсей… Юзуру не делал ничего такого, чего бы мне не хотелось! И тем более, чтобы навредить! Без него я просто умерла бы! Вы напрасно гневаетесь на него из-за меня! А вот за что его точно нужно пожурить, так это за то, что на процедуры не ходит! Хромает, и сильно!!! — Аэлита вступилась за любимого. — А я не пойду, пока Аэлита не восстановится! И не оставлю её одну! — Юзуру фыркнул, прямо посмотрел в глаза доктору. И тому ничего не оставалось, только потрепать его по упрямой голове. Это было правдой лишь отчасти. Юзуру просто не хотел от неё отрываться! Он корил себя за то, что отдалился от неё, а сейчас, как изголодавшийся странник, пытался насладиться ею: слушать её голос, шёпот, чувствовать её дыхание и биение сердца, замирать, когда её руки касались его груди, и чувствовать приятную тяжесть её тела на своих руках. Он отдавался ей целиком! И то, что нога болела адски, не слушалась и подворачивалась, его волновало меньше всего! Сейчас его Аэлита была важнее! Он понял, что важнее её и семьи ничего нет! И быть не может! Всё остальное — приходящее! Об этом знал сенсей, и догадывался Джон, и волновался. За них обоих. *** Новое утро манило свежестью, чистым небом и пением птиц. Аэлита проснулась окончательно, когда Юзуру целовал её в глазки. — Как ты, моя любимая? Хорошо спала? — М-м-м… да! Я выспалась! — Я старался… — Юзуру коснулся губами её теплых губ. Аэлита слегка смутилась, вспомнив, что было между ними накануне. — Моя красавица смущена… О, боги! — он порывисто обнял свою Аэлиту, — почему я не могу оторваться от тебя? — Ты уже спрашивал как-то… — Аэлита сама прижалась к нему. — Раз спрашиваю ещё раз, значит ответа не нашёл… — Будем вставать, мой Юзуру! Мы давно не выходили из дома… — Да… Давай-ка я тебя хоть на балкон вынесу! — А можно я сама! А то я разучусь ходить! Юзуру отпустил её из своих объятий, наблюдал, как она спустила ноги на пол, встала, набросила лёгкий пеньюар. Он не удержался и последовал за ней. Яркий свет слепил глаза! Ароматный тёплый воздух окутал и прогнал остатки дремоты. Утро было прекрасным! Аэлита сияла от удовольствия, а Юзуру радовался её счастью! Немного придя в себя после сна, оба решили, что завтракать будут на свежем воздухе. Аэлита чувствовала себя хорошо. Анализы, которые в очередной раз сделала Эльза, показали отличные результаты. Осталось только окрепнуть физически. А за это дело взялся Юзуру-личный тренер, массажист, сестра-сиделка, телохранитель! Её любимый! С методичной настойчивостью опытного тренера Юзуру помогал Аэлите справиться поначалу с лёгкой нагрузкой. Она радовалась возможности двигаться, ощущать свое тело. Но её беспокоило состояние ноги Юзуру. Он не тренировался. Даже на каток ни разу не сходил. Она понимала, что такой исход может быть трагичным. Нельзя отнимать или отказываться от любимого дела в угоду пусть даже более значимому. Это будет трагедия! — Любимый! А ты помнишь, что мы ждём гостей? — Какие гости? Ты готова принимать гостей? — Ну ты чего? Совсем не помнишь, что я тебе сказала? Твой тренерский штаб приедет через четыре дня… — Совсем вылетело из головы! — Да брось, Юзуру! Чтоб ты забыл про это?! — Ну может и не забыл… Так… перевёл на задний план… Аэлита наклонила голову на бок. Вглядывалась в облик любимого мужчины: молодого, сильного и красивого. — А знаешь, мой Юзуру… Пойдём на каток сходим. Проверим, всё ли в порядке? — Так Джон же докладывал тебе, что все коммуникации работают… — Пойдём… Оденемся тепло… — она прильнула головой к плечу, нежно пожала руку. Юзуру глубоко вздохнул и согласился. Он шёл по переходу со странным чувством, словно он перемещался сейчас из одного мира в другой. Только в этот раз Аэлита держалась за его руку. Её теплая маленькая ладошка уютно устроилась в его крепкой и одновременно изящной ладони. И от этого было так спокойно. Они вышли в помещение катка. Юзуру казалось, что всё видит впервые. В тот, первый раз, всё было таким чужим, холодным. И воспоминание вызывало неприятную дрожь. И это не осталось незамеченным. — Волнуешься? — Немного… — Ничего! Каток строился с любовью… Он примет тебя! Ты веришь мне? — Верю… — Юзуру обнял её за талию, и они подошли ко льду. Аэлита включила софиты. Всё сияло чистотой, новизной. Юзуру глубоко вдохнул воздух носом. Едва различимый аромат донёсся до обоняния. — А чем это пахнет? — Мешает? Неприятно? — Нет… Приятно… Я бы сказал, очень… Что-то знакомое… — Ирис… Я поставила одну бутылочку с бамбуковыми палочками там, у окна… — Аэлита указала рукой в направлении окна, где на низком бортике едва виднелся хрустальный флакон. — Ну что… Так и будешь стоять? Или всё-таки познакомишься со льдом… Услышишь, как он звучит… Как поёт… Может теплее надо сделать, чтобы подтаял… — Аэлита говорило тихо и вкрадчиво, искушая своим грудным голосом, словно хотела его соблазнить. Юзуру стоял, заворожённый. Он боялся отпустить её, боялся ступить на эту идеальную отполированную до состояния зеркала поверхность. Аэлита вздохнула, чувствуя его смятение. — Любимый мой… Попробуй… Он ждёт, когда его хозяин оставит свой росчерк на этом зеркале… А я буду ждать тебя, пока ты насладишься, пока прочувствуешь, каково это — жить и летать… Юзуру закрыл руками лицо. Это было невыносимо прекрасно! Это звучало так искушающе, так невообразимо эротично, что его охватывало возбуждение. А Аэлита продолжала… — Не бойся… Я принесу твои коньки и носочки… Ты хотя бы ступишь на лёд… Юзуру не понимал, как оказался в коньках. И вот его длинные и тонкие пальцы коснулись стылой поверхности, обожглись подушечки, потом ладонь. Холод пронёсся мурашками по телу, побуждая желание двигаться. Со стороны Юзуру был похож на сказочное существо, завороженное Ледяным Богом, такое прекрасное, такое чувственное и сильное, но пока неуверенное и смущённое. И вот лезвие конька коснулось льда. Лёд хрустнул, заскрипел. Юзуру оттолкнулся, проехал первый метр, слушая звуки льда. Нога взвыла от боли, как только он шагнул. Но Юзуру продолжал скользить, тихо, робко… Он обернулся, чтобы посмотреть на оставленный след. Взгляд остановился на Аэлите, которая завернулась в теплое широкое манто и стояла у кромки. Она улыбалась. Её улыбка была лучистой и спокойной. Той, которую всегда искал Юзуру на трибунах мировых стадионов, где бы он не выступал! И боль отступила! Ушла в свою чёрную нору, напуганная натиском всепобеждающей любви и счастья! И пусть боль ещё не раз вернётся, но уже не сможет помешать Юзуру идти дальше! Её щупальца уже не смогут вцепиться в сердце, в мозг, чтобы вырвать желание летать и желание любить! Он обнимал укутанную в тёплый мех Аэлиту. Оба плакали, целовались, смеялись и снова плакали. Юзуру покатался, находясь в каком-то полубессознательном состоянии от того, что всё-таки скользит! Он шептал: Я катаюсь… Я катаюсь… и я буду прыгать… Немного успокоившись, они вернулись в дом. Аэлита старалась не мешать ему сейчас, дать возможность осознать, успокоиться окончательно. На всякий случай позвонила доктору Кикучи. Сенсей пришёл и вовремя. Юзуру морщился от боли в потревоженной лодыжке. — Ты что делал? — Я катался… — Где? На чём? — На катке… на коньках… Сенсей обомлел. Аэлита позволила себе вмешаться. — Прошу простить, сенсей! Позвольте, я Вам покажу… Аэлита проводила доктора на каток. Всё показала и рассказала. На льду уже работала «Замбони», безвозвратно стирая пока ещё робкие следы от лезвий коньков Юзуру. Всё это время Юзуру был рядом, обнимал её за талию, едва сдерживал слёзы. Прослезился и сенсей. — Теперь я понимаю, что значит твоя любовь, Аэлита… Она больше, чем сердце… Она шире души… О! Юзуру… Я говорил тебе и не раз, что она-сокровище! — Сенсей! Не преувеличивайте мои возможности… Я просто люблю Юзуру. В этом всё дело… Почтенный доктор кивал головой и протирал запотевшие от слёз очки. — Значит, Юзуру, у нас впереди очень большая работа!!! — Да, Сенсей! Я иду на Олимпиаду!!! Вместе с моей любовью! С моей Аэлитой!!! Радость заполнила сердца и, казалось, что разлилась блеском по всему катку. — Это надо отметить… — эхом донёсся до всех голос Джона, который пришёл в поисках Юзуру и Аэлиты. Звонкий смех наполнил чистым звуком своды катка. *** Вечеринка выдалась на славу! Собрались узким кругом. Только посвящённые. Сенсей с женой, Джон и Наоки. Юзуру было уютно в этом обществе, среди близких, ставших практически родными людьми, к которым он питал огромное уважение и по-своему любил. Это был, как глоток свежего воздуха! Со дня приезда лишь единожды была весёлая вечеринка по случаю их прибытия на остров. Но скорее это был праздник для тех, кто строил, обслуживал — для сотрудников. А теперь это был праздник души! Наоки, такая собранная, такая внимательная и педантичная, весело болтала с Джоном на идеальном английском, деликатно стараясь передать лондонский диалект. Аэлита с удовольствием наблюдала исподволь за этой скромной японкой, обладающей большим числом достоинств. «Ведь должна же быть в жизни хоть какая-то справедливость в том, чтобы хорошие люди были счастливы во всём! А может она счастлива тем, что у неё есть?.. У каждого своё счастье…» — Ты о чем задумалась? — Юзуру шепнул ей на ушко. — Потом расскажу… — она улыбнулась своей неповторимой улыбкой, чуть опустив глаза. Эти маленькие женские приёмчики действовали на Юзуру безотказно! Он приходил просто в восторг! Ему непременно хотелось тут же сграбастать её в охапку, затискать, усадив на колени. Но он довольствовался тем, что очень галантно поцеловал её руку. — Юзуру! Да ты-джентльмен!!! — сенсей, слегка захмелевший от вкусного вина и кальвадоса, которой ему предложил попробовать Джон, заметил этот жест внимания. — Стараюсь! — Юзуру улыбнулся и поклонился своему наставнику. Дружеские посиделки меняли состав и локации: то мужчины уединялись на террасе, то дамы решили обсудить, как будут развлекаться дальше. Аэлита показала последние свои фотоработы, жена доктора Кикучи — фото собрания старинных открыток и нэцке, которыми очень гордился её муж. А Наоки поведала некоторые хитрые приёмчики для украшения бенто. Мастерица вырезала из обычного яблока дивные розы, лебедей. А в составлении букетов ей не было равных. Разница в возрасте и сословии стёрлась и была абсолютно незначимой. Каждому просто хотелось человеческого тепла. И это тепло исходило от молодой пары, от доктора и его жены. Джон и Наоки были символической парой сослуживцев, просто оказавшиеся в этом обществе в соответствии со своими служебными обязанностями. Но никто и не думал отрицать, что Юзуру и Аэлита были для них родными, потом что так или иначе именно они сплотили вокруг себя этих разных людей. И пусть сейчас не было рядом родных Юзуру, и родители Аэлиты были далеко. Когда мужчины были на террасе, Юзуру поделился с Джоном и доктором, что хотел бы пару дней провести с Аэлитой вдали от людей. — Скоро в Канаду… А я толком не побыл с ней! А тут так хорошо! Ей нравится… И мне… очень! — Это хорошо… Похвально… — Кикучи-сан хитро прищурился и улыбнулся, — Джон-сан, посоветуй, где мы их можем оставить вдали от цивилизации? Может быть туда, где нашлась Аэлита? — Э, нет! Я не согласен! Я там был! И больше бы не хотел… Живописно, но не тот случай… — Юзуру отрицательно замотал головой. — Не волнуйся… — Джон приобнял его за плечи, — есть у меня примете местечко. И совсем недалеко. — Покажешь? — А как же! Всё сделаем… — И завтра мы после катка поедем в купальню, что за мысом. Можно? — Юзуру вопросительно посмотрел на врача. — Аэлита в порядке. Я не вижу препятствий, кроме одного… — Какого? — Если она не захочет… — Да я её сразу, как нашёл, хотел в сауне погреть. Но передумал, вдруг навредил бы… А сейчас вроде можно… — Но осторожно… Не до одури! — Что Вы, сенсей! Я меру знаю… — Юзуру улыбнулся и тряхнул головой. — Тогда готовь купель! *** В маленькой бухточке, за скалой, на границе тропической растительности и песка, намытого морем, стояла небольшая купальня. По совету Аэлиты в ней были собраны разные варианты бань — от сауны до японского онсена. Это были небольшие помещения, рассчитанные на уединённый отдых. Они были скомпонованы как раз по видам, но можно было и сочетать, например, русскую парную и итальянское джакузи или японскую купальню. Несколько комнат отдыха с балконами, обставленными красивой мягкой мебелью: лежанками и креслами, служили местом отдохновения и релаксации после парных процедур. В небольших смежных комнатках было всё, что нужно для приятного чаепития, а маленькие холодильники помогали сохранить продукты посущественней, охладить напитки и вкусное итальянское мороженое. «Мой тайный спа-центр!» — называла это место Аэлита, когда знакомила Юзуру со строениями. После вечеринки Юзуру долго не ложился, впервые за несколько дней оставил Аэлиту одну в спальне. Вместе с Наоки и Джоном он собирал на кухне корзины с фруктами, травами, чаями и медами. — Я хочу, чтобы вода в купели пахла спелыми яблоками и апельсинами! — Накапай масла! — Фу, Джон! Это очень примитивно! Нужно, чтобы настоящие фрукты отдали свой аромат! Наоки, скажите ему! Наоки улыбнулась, зная о чём простит Юзуру. «Всё сделаем, Юзуру-сан!» — И чтобы ладья плавала! — Какая ещё ладья? — Джон таращил глаза. — Какая-какая?! Я прям не могу! Пф-ф-ф… — Юзуру фыркал котом, недоумевая такой несообразительности. Лишь убедившись, что его поняли, и что все нужные «спецсредства» готовы, Юзуру ушёл спать. *** — Скажи мне, пожалуйста! Куда ты меня везёшь? — Аэлита усаживалась на заднее сидение квадроцикла и обнимала Юзуру за талию, сцепляя руки в замок у него на животе. — Узнаешь. — он повернул голову, чтобы поцеловать её в голову. Он с раннего утра вместе с Джоном отвёз в купальню всё, что собрал с вечера. Наоки помогла разобрать, подготовить. Юзуру выбрал комнату с балконом с видом на море, с широкой тахтой и креслами. Мягкий пушистый ковёр-травка устилал пол в комнате и на балконе. Его ворс приятно касался стоп. Нити шёлка, шерсти, постриженные на высоту трёх сантиметров, создавали неповторимое ощущение тепла и прохлады одновременно. Для купели заранее заварил фрукты. Поэтому, когда они вместе приехали, всё было готово, осталось выбрать, в какой парной можно будет погреться. — Ах! Юзуру! Так вот куда ты решил меня сводить! — Да… После той грязи тебя мыть и мыть, мыть и мыть… — Юзуру в шутку задел кончиком пальца её носик. — Отмой уже раз и навсегда! — Ну нет! Я хочу продлить удовольствие! — На сколько? — Ну думаю, что сегодня часа на три-четыре… — Юзуру, ты обалдел? Хочешь, чтобы я померла тут… — Я хочу, чтобы ты воскресла! Со мной! — Юзуру изловчился и крепко поцеловал в губы, — идём… В купальне было тепло, не душно. Приятный аромат трав, эвкалипта наполнял воздух. Хотелось вдыхать целебный воздух. — Что это за запах? — Юзуру глубоко вздохнул. — Эвкалипт… Полезен твоим бронхам и лёгким. Я сама развешивала венички… Их привезли из Австралии. — Мне нравится! Они расположились в выбранной комнате. Заботливая Наоки разложила по плетёным корзиночкам всевозможные банные принадлежности, начиная от полотенец и заканчивая расчёсками. Белые, голубоватые и розовые кусочки мыла были прозрачными, а в них были жемчужины, не настоящие, из мыла. Но так искусно сделаны, что никто бы не усомнился, что это и впрямь драгоценности. Каждое мыло имело свой аромат, им были пропитаны деревянные шкатулки. Аэлита достала одну из ящичка. — Смотри, Юзуру! Это зелёное мыло лечебное, содержит малавит. Мне его прислали мои друзья из Сибири. — Какое милое сердечко! Прозрачное, зелёное, как изумруд! И так пахнет! — Да! Духи́ могут позавидовать! Налюбовавшись на красивые аксессуары, они наконец выбрали, в какой из бань будут париться, точнее Юзуру предоставил право выбора своей любимой. — Давай в сауне. Она топится дровами. Мы поставим шайку с водой для правильной влажности и не будем нагревать горячо. Градусов 85 и отлично будет! — Давай! А потом в купель! — Хорошо! Идём! Довольно вместительный полок позволял им расположиться напротив друг друга. На голове у Аэлиты была войлочная шапочки в виде цветка колокольчика, а Юзуру сделал повязку в японском стиле из тонкого полотенца. — Ты меня стесняешься? — Аэлита указала на белое пушистое полотенце, повязанное вокруг бёдер Юзуру. — Нет. — он улыбнулся и хитро прищурился. Аэлита вопросительно наклонила голову. — Горячо же… — Юзуру прыснул от смеха. До неё наконец дошло и она рассмеялась ему в ответ. — Надо и мне прикрыть нежные места, а то обожгутся… — она коснулась ладошкой груди. — Э-м-м… Всего-то 85 градусов… — Ну так ты прикрыл нежные места… — Ох! Сказал бы я тебе — Юзуру снова прыснул. — Ой! Да ну тебя! Я лучше развалюсь во весь рост, спинку выпрямлю, погрею… — Хочешь, я разомну твои ножки?.. — Угу…хочу… — Аэлита вытянулась не полке, протягивая ноги вдоль Юзуру. Он аккуратно начал разминать каждый пальчик сначала одной стопы потом второй. Накаляясь, потрескивали камни на печи. Было жарко, но не обжигало и не было душно. Аэлита повернула голову на бок, чтобы видеть Юзуру. Его кожа покрылась испариной, которая блестела золотом в тёплом свете светильников парной. Мелкие капельки становились больше и под тяжестью стекали дорожками по розовой коже, оставляя след, как дождь оставляет следы на стекле. Это зрелище умиротворяло, и веки смыкались сами собой. — Эй, красавица моя… Не спи! — Юзуру ловко перебросил через её ноги свои и сел рядом, — о, ты вся вспотела! И хорошо так! Может пора остыть?.. — Да. Идём, охладимся… — Сразу в купель? — Нет. Я просто посижу, Мне ещё пару раз в парной посидеть хочется! А то купель разморит окончательно! — Так может я тебя оболью?.. — Давай! — Аэлита взялась за его руку и поднялась. Шапочка съехала на глаза, она поправила. Юзуру смотрел на неё, не моргая. — Ты чего? — Ох… Ты такая милая… Просто чудо! И в шапочке такой уморительной! — Ну а ты в своей бандане на японский манер — вообще вершина банного стиля! — она рассмеялась, тыкаясь носом в его влажную от пота грудь. — Ой… Всё! Пойдём остывать! — Юзуру взял её за плечи и смачно поцеловал. Её губы были горячие и чуть солоноватые от пота. Она не стала отвечать на поцелуй, хорошо знала, чем всё может закончиться. Они вышли из парной в помещение, где был душ, опрокидывающиеся кадки с водой, стояли деревянные шайки с мыльными принадлежностями. — Ну что? Вместе? — Юзуру потянул её под большую кадку с холодной водой. — Ой! Я шапочку другую надену… — Аэлита скинула шапочку-колокольчик и надела купальную шапочку, пряча густые волосы, чтобы не намочить. — Всё! — она обняла Юзуру и крепко прижалась. Юзуру потянул за петлю цепочку вниз, и холодная вода обрушилась на их головы и плечи. Они оба закричали «А-а-а-а!!!» Звонко и протяжно. Фыркали и смеялись. Аэлита в восторге запрокинула голову, чуть отклонившись от теплой груди своего Юзуру. Контрастный шоковый душ сначала ввёл в ступор, а потом вдруг стало жарко! — Ух ты! Как здорово! — Юзуру стряхивал воду с волос, обдавая себя и Аэлиту холодными брызгами. — Ай! Студёно! — Аэлита взвизгнула и отскочила в сторону. Юзуру быстро взял нагретую махровую простыню и обернул свою жену. — А теперь отдыхать! И горячий чай! Они устроились в мягких креслах около чайного столика, уставленного чашечками с ароматным мёдом разных сортов. Бруно сам собрал и отправил для молодого семейства драгоценный горный мёд с альпийских лугов: ранний майский, собранный в начале лета, другой — с высокогорного разнотравья, ароматный, светлый, золотистый, и чуть тёмный, с золотым отливом, лесной. Его цвет был схож с цветом волос Аэлиты, а вкус нежный, с вощинкой. Юзуру в очередной раз изумился таланту Наоки. Из жёлтых мелких хризантем она сделала любимого всеми Пух-сана, а в лапки поставила чашечку с медом и деревянной ложечкой. Это было её признание в любви обожаемому Юзуру. — Любимый!.. Это Наоки для тебя постаралась! Она любит тебя больше жизни! Это видно! — Аэлита с наслаждением пила травяной чай и улыбалась. — Я не виноват… — Конечно, нет! Ты просто влюбляешь в себя всех, только и всего-то!.. Думаю, что скоро тут будет персонал только из мужчин! Потому что мне придётся устранить конкуренток! Девочки на тебя заглядываются! — Какие?! Где?! — Так я тебе и рассказала!!! Может тебя познакомить? — Аэлита говорила тихо, вкрадчиво, что не сулило ничего хорошего. — А знаешь, я что-то не видел никого… В смысле девочек… Хотя нет! Видел!!! Аэлита напряглась, смачно облизывала ложечку с мёдом: «Ну и как?!» — Одна — богиня! Красоты необыкновенной! Такая изящная, маленькая! Стройная! Душа моя! Другая — сосредоточенная, вся такая элегантная! А третья — почти всегда в белом, с ловкими руками! — Ничего себе! Он и богиню себе нашёл! И про руки знает! И какую-то деловую особу! Не много ли? — В самый раз! Я доволен! Тем более, что богиня сейчас со мной! — он улыбался, как чеширский кот. Аэлита не могла на него сердиться, тем более он так изящно обыграл её приступ ревности. — Пойдём греться? — Юзуру встал, подал ей руку. Аэлита секунду помедлила, вглядываясь в его глаза. Юзуру присел перед ней: «Не хочешь?» — Хочу! Идём, конечно! Приятно было вернуться в жар парной, после которой можно было спокойно отдыхать и не думать ни о чём. После третьего захода Юзуру настоял окунуться в купель. Это было что-то волшебное! Купель была на открытом воздухе, как принято во многих японских онсенах на натуральных источниках. Водичка чистая, теплая. В ней отражалось голубое небо!.. И пахло яблоками, лимонами и апельсинами. Они плавали прямо в воде. Между ними стыдливо покачивались цветочки орхидей, которые Юзуру собрал сам. У бортика покачивалась ладья, уставленная пирамидками фруктов, в центре которой стояла чаша для шоколадного фондю, под которой уже горела горелка, а внутри расплавился вкусный шоколад. Юзуру тронул ладью, и она медленно поплыла по воде в сторону Аэлиты. — Мой Юзуру… Это прелесть! — Аэлита скинула полотенце и погрузилась в воду. С одной стороны было море, с другой её Юзуру, а сверху — небо! А тело окутано приятным теплом и ароматом. Чем не рай! Чувство прекрасного было сильно развито у обоих. Юзуру восторгался не меньше несмотря на то, что сам многое тут устроил. Реакция его красавицы-жены была такой искренней, такой проникновенной, что его сердце наполнялось счастьем. Отдав дань прекрасной купели, насладившись тишиной и умиротворением, пара вернулась в комнату отдыха. Широкая мягкая тахта была застелена нежной махровой простынёй, белоснежной, словно цветок хлопка. Юзуру распаренный и расслабленный вытянулся во весь рост, подложив под голову подушечку в виде валика. Капельки росы над губой… Влажные от выпитой прохладной воды губы… Порозовевшая от разности температур кожа… Мокрый черный волос, взъерошенный полотенцем… И неприкрытая нагота… Теплый свет заполнял комнату. Аэлита вошла и притихла от открывшейся картины. Её любимый, её божество отдыхал в сладкой неге расслабляющих банных процедур. — Боже мой… Какой же ты красивый… — она старалась не потревожить любимого, чтобы насмотреться, налюбоваться. На цыпочках Аэлита прошла по мягкому ковру и села напротив маленькой консоли перед большим зеркалом. Она взяла полотенце и принялась тщательно вытирать ещё влажный волос. Разгоряченное тело плавилось под махровым халатом. Аэлита скинула с огромным облегчением тёплый халат и попила прохладную лимонную воду. Она не заметила, как Юзуру смотрел на неё сквозь опущенные ресницы. Свободно перемещалась, обнажённая, по комнате. Тёплый рассеянный свет струился из окна сквозь матовый тюль. Когда Аэлита подошла к балконной двери, чтобы поправить его, от легкого ветерка тюль обернулся вокруг её стана. Юзуру закусил губу и тихо позвал: «Милая моя, иди ко мне…» Она повернулась на звук его голоса, держа в руках тюль. — Иди ко мне… — снова прошептал Юзуру, чуть подняв голову. Аэлита положила на пол у окна два тяжелых каменных подсвечника, прижимая лёгкий тюль, чтобы он не улетал от дуновения ветра и подошла к изножью такты. — Что случилось, мой любимый?..- она наклонила голову на бок, рассматривала лежащего перед ней обнажённого молодого мужчину, красивого, как Аполлон Бельведерский ваяния Джованни-Анжело Монторсоли. Только более утонченного, более нежного… — Что ты хочешь, мой Юзуру?.. — Возьми меня… — Что?.. — Возьми меня, Аэлита… Она слегка опешила. Обычно эти слова произносит изнывающая от желания женщина, которую распалил ласками умелый любовник. А тут… Только Юзуру никогда ничего не говорит впустую. До неё вдруг дошло, что это не просто похоть или новые сексуальные фантазии. Это было доверие в самом высоком смысле. Так он говорил, что принадлежит ей, что любит её. Что только с ней он мог быть самим собой, без условностей, без обязательств перед обществом, без давления… И без одежды… Открытым и беззащитным! Скоро, очень скоро им возвращаться в Канаду. Скоро он перестанет принадлежать только ей целиком, погрузится в пучину подготовки к Играм. — Я поняла… У меня просьба, Юзуру… — М-м-м…какая? — Просто будь свободен… Пожалуйста! Будь собой и не думай ни о чём, кроме того, что чувствуешь… И думай обо мне… — Я постараюсь, девочка моя… Он протянул руку, надеясь, что она займёт место рядом с ним. — Ш-ш-ш… Не сейчас, мой любимый… Она спустилась на колени перед тахтой у изножья и взяла в руки правую стопу ноги Юзуру. Благодаря её стараниям ножки Юзуру были ухожены. Гладко отшлифованные пяточки, отполированные ноготочки, все мозоли были сняты. Это были стопы младенца! Аэлита прикоснулась губами к каждому пальчику, погладила каждую подушечку. Юзуру поначалу наблюдал за Аэлитой, но в какой-то момент вспомнил, о чём она его просила, и откинулся на подушечку и поплыл… Поплыл от её прикосновений к его ногам. Он чувствовал её губы на коже своих ног. Это было нежно и жгуче приятно! Его возбуждение нарастало с каждым касанием к его ногам. Аэлита перекинула свои волосы вперёд и погладила ими его ноги от стоп до бёдер. Юзуру изогнулся и простонал. То, что это был оргазм, он понял, когда Аэлита коснулась тёплым и влажным полотенцем его живота. Он покраснел: «О, Аэлита…» А она прошептала в ответ: «Не спеши… Расслабься…» Его сильные колени стали следующим её алтарём для поклонения. Она бережно касалась их руками, очерчивала контуры, сминала кожу, пощипывала то пальчиками, то губами. От удовольствия Юзуру снова был возбуждён. Его пенис вздрагивал, как испуганный воробышек, затихал и снова поднимался. Но Аэлита не спешила уделить ему внимание. Это было бы слишком нескромно сейчас. А ей хотелось наслаждаться касанием так, чтобы он снова забыл обо всём и взорвался от её губ и рук, как это бывало с ней. Но это было трудно, потому что нужно было быть на одной волне, на одном дыхании. Наслаждаясь его открытостью, она двигалась дальше к его животу. Она вспомнила сцену в больнице, когда ухаживала за ним. Он был таким трогательным, по-мальчишески невинным! О, если бы тогда она была чуть посмелее, то всё между ними произошло бы ещё тогда. Она отдалась бы ему без колебаний. Но она была в себе не уверена, не уверена в своих чувствах, хотя в порыве нежности призналась ему в своей любви. И вот сейчас она склонилась над его животом. Его мышцы вздрагивали. — Я люблю тебя, мой Юзуру!.. Мой солнечный мальчик!.. Я хочу быть с тобой… всегда… Эти слова слетели с её губ сами собой, не спросясь. Юзуру задышал чаще, и когда она положила свою голову на верх его живота, он во второй раз протяжно застонал. Лучшая на свете девушка, юная женщина была с ним нежна и трепетна. От одного взгляда её прекрасных глаз сердце наполнялось счастьем. И от сознания того, что это её губы сейчас касались его кожи, что это её голова покоилась у него на груди, рвало с якорей остатки разума. Аэлита добилась своего. И только теперь она могла позволить себе гораздо больше! Юзуру по-прежнему лежал на спине. Аэлита легко перебросила свою ногу, садясь на него. «Вот теперь уже по-взрослому…» — она прошептала одними губами, — ты ещё хочешь, чтобы я взяла тебя, мой Юзуру?..» Её шёпот, как шорох шёлка долетел до его слуха. — Я хочу, счастье моё… Возьми меня… Аэлита встряхнула всё еще влажными волосами. Назад пути не было! Её тело уже пылало диким жаром желания, удерживаемого силой воли. А теперь она свободна! Она сильнее прижала свои колени к бёдрам Юзуру и скользнула горячим межножьем по низу его живота, сминая нежную и слабую плоть. Юзуру ахнул: «О, боги!..» Она повторила призывное движение, побуждая очнуться от неги. Юзуру задрожал от охватившего его жгучего желания! Всё, что было некоторое время назад, эти два его оргазма, было просто эротической фантазией, минутным наслаждением. Сейчас его охватывала страсть!!! Желание отдаться целиком, безусловно и безропотно! И будь в руках её оружие, он бы принял сладкую смерть от её рук! — Счастье моё… Хочу тебя… Возьми меня… Он горел и уже готов был проникнуть в её горячее лоно. Она отстранилась. Правило игры было задано в самом начале, и нарушать его она не хотела. Поэтому не поддалась его натиску. Он рухнул от несбывшегося момента соития, стоном выражая, что сдался. А Аэлита не отступала, продолжала ласкаться по его уже возбужденному члену по всей длине, не позволяя ему войти, пока она не захочет. Это была сладкая пытка! Прекрасная, как дикая амазонка, нежная и трепетная, какой могла быть только его Аэлита, она склонила голову над его грудью, коснулась возбуждённых бусинок его сосочков, ловила губами его губы, с которых слетали нежные слова признания в любви и лёгкие стоны. Она уже устала сопротивляться своим чувствам и желанию, приподнялась и позволила скользнуть его возбужденному члену внутрь её лона. Юзуру задохнулся от удовольствия! Кожа Аэлиты было горячей, даже обжигающей, и он тоже весь пылал! А внутри она была свежа и нежна, словно лепестки орхидей, которые плавали по поверхности воды в купели. — Как же ты прекрасна… — это всё, что смог сказать Юзуру, потому что почувствовал, как напряглись её внутренние мышцы, и она задрожала от охватившего её наслаждения. Задыхаясь от стона, она припала ему на грудь, чтобы чуть прийти в себя от ошеломительного оргазма. В ушах звенело, а перед глазами плясали языки пламени. Тоже самое чувствовал и Юзуру, принимая, как чудо, то, что испытывала с ним его любимая. Дыхание её постепенно выровнялось, она приподнялась, чувствуя, как ещё напряжён был Юзуру. Ей захотелось почувствовать его глубже, чтобы он касался её дна, почувствовать его пик наслаждения, когда чувствительная головка чуть увеличивается и с силой выталкивает горячий поток. От этого желания у неё снова перехватило дыхание, и она с силой сдавила внутренние мышцы, охватывая его крепче, сильнее, принимая глубже, двигаясь плавно навстречу наслаждению. Юзуру бессвязно лепетал какие-то слова. Он дотянулся руками до её ягодиц, стараясь направить её темп. Она ахнула, чувствуя, как всё внутри пульсирует. В ответ она изогнулась, чтобы дотянуться до его напряжённых яичек, коснуться чувствительной промежности, и, когда её это удалось, Юзуру закричал от удовольствия. В этот миг Аэлита почувствовала, как головка коснулась дна, точки, от прикосновения к которой её ввергало в безудержный водоворот! — Мой Юзуру… аааааа… — Девочка моя… Я — твой! И они оба бросились друг другу в объятья, отдавая всю энергию жизни в одном на двоих наслаждении!.. …Утихали стоны страсти, оставляя терпкое послевкусие, сладкий запах их тел, и молчание… Слова в эти минуты ничтожны… Ветерок вяло играл занавеской, безуспешно пытаясь освободить её из плена тяжёлых подсвечников. — Ты прекрасна… Моя Аэлита… Я очень тебя люблю… Юзуру наконец позволил себе быть заботливым и чутким. Ведь только что его любимая дарила ему великое чудо — любовь! Она устала. Он заботливо уложил её себе на грудь, как в их первую ночь. Напоил ароматной и вкусной водой. И наслаждался невероятным счастьем быть рядом. Аэлита утихла, утомлённая, но облегченная от тягот прошедших трудных дней. Эта маленькая сиеста среди белого дня дала им почувствовать друг друга чуть иначе, открывая маленькие тайны их интимной жизни, показывая, какими они могут быть друг для друга. Они ещё раз погрелись и искупались в полюбившейся обоим купели. — Юзуру… А кто придумал вот так сделать? — Аэлита указала на плавающие фрукты, ладью, и орхидеи… — Джон… — Да ты что?! — Ну да… Говорит, что в этом компоте из свежих фруктов хорошо купаться! — Ах ты… — она нырнула и ущипнула его за попку. Юзуру взвился, выплёскивая большую волну из купели. Поцелуй, долгий и глубокий, был примирительным! Так, за периметром шумов, нежились в счастье быть вместе красивые влюблённые. 179. После волнительных событий жизнь на острове приходила в спокойное и размеренное русло. Стараниями Юзуру и таланту Кикучи-сана Аэлита восстановилась быстро. Как говорит мудрый сенсей: «Нет лучшего лекарства, чем любовь! Нет лучших компрессов, чем руки любимого человека!» И впрямь, и Юзуру, и Аэлита исцеляли друг друга. Она уже совсем окрепла, а для Юзуру требовалось больше усилий. Травма была серьёзной. Как-то вечером, сидя в полюбившейся беседке за партией шахмат, Джон и Кикучи-сан вели философскую беседу. Джон спросил сенсея, не находит ли он, что вокруг воцарилось спокойствие, как-то стало легче и приятнее. — Джон-сан, мне также кажется… И как думаете, это с погодой связано? — Ну погода, наверное, не главное… Что-то другое… — Значит, мои ощущения верные… — Какие, Кикучи-сан? — Наши детки обрели гармонию. Части Инь и Янь сложились наконец в правильную пиктограмму… У Юзуру очень сильная энергетика! Он способен поднимать стадионы, если ты помнишь… Эту энергию нужно держать в узде, направлять, иначе она разрушит его… Аэлита оказалась способной дать ему одновременно и силу, и спокойствие. Так, что его энергия струится, не разрушая… А её — способна созидать… — Мне не понятно, сенсей… — Ох… Ну как же тебе объяснить… Вам — мат! Джон-сан! — Опять!.. — Джон схватился за голову, показывая, что раздосадован. Ему не хотелось выигрывать у Кикучи-сана. Очень по душе ему был этот улыбчивый доктор. — Я обещал Юзуру помочь организовать для них с Аэлитой маленький уединенный уикэнд… Как думаете, сенсей, не повредит? — Завтра тренеры приедут… Суета… Вот после будет в самый раз… Им много задач решить надо… И есть ещё самое главное… Какой же будет их выбор? — Вы о чем, сенсей? — Джон заметил, что доктор словно погрузился в свои мысли, будто произносил их вслух. — А?.. Это я о своём…- он улыбнулся, смутившись, и поклонился, — ещё партию, Джон-сан?.. — Расставляю, Кикучи-сан… Мысли доктора так и остались в тайне… *** В окрестностях коттеджного посёлка царило оживление. Аэлита бегала от одного дома к другому. Какое-то время Юзуру следовал за ней, но потом понял, что эта суета исходит только от неё самой, и он лишь способствует тому, что будоражит её «активность». Просто сегодня должны были прибыть на остров гости, которых Аэлита пригласила лично — тренерский штаб Юзуру во главе с Брайаном Орсером. Собственно, Аэлита и суетилась, чтобы было всё по высшему разряду. Джона и Наоки она переселила в их с Юзуру особняк, освободив два просторных коттеджа. В один она планировала поселить Трейси, а мужчин поселить в одном, более просторном. В десятый раз она обошла все приготовленные комнаты, проверила наличие всех необходимых вещей. И только убедившись в безупречной подготовке, упала в кресло на террасе. — Ну что, успокоилась?.. — Юзуру вышел к ней, держа в руках свой планшет. — Угу… — она подняла устало взгляд. — Тогда иди ко мне… отдохни… — он протянул руки, приглашая её сесть с ним на уютную оттоманку. — Да я не особо устала… просто нервничаю… — И ты посидеть со мной не хочешь? Она встала, приникла к нему, теплому, надёжному: «Хочу!..» Они сидели молча, просто слушали шелест листвы, пение птиц. Их отвлёк Нобель, который вскинулся при виде человека, приближающегося к дому. Это шёл Теренс с докладом, что готов к вылету на материк. Юзуру с Аэлитой поднялись и вышли навстречу и, дав необходимые указания, вернулись на террасу. Им оставалось лишь ждать звонка с диспетчерской, о том, что частный самолёт приближается к месту посадки. Магическим образом мандраж, которым терзалась Аэлита передался и Юзуру. — Боги… Аэлита… Что ж мы скажем?.. Брайан-то знает, что мы женаты, а остальные нет!.. Это же провал… — Ты стыдишься?.. — Чего?.. Я люблю тебя… Не говори ерунду! — Ох, милый… Если ты сейчас так нервничаешь, то что будет дальше… Не терзайся… Всё будет хорошо! И Трейси, и Бриан вполне адекватные люди… Их пригласила я, как спонсор ИСУ… Чего уж метаться… — Аэлита осеклась, понимая, что ещё немного и она ступит на зыбкую почву. — Я хочу просить у тебя прощения, Юзуру… — она потупилась. — Почему? — Ну это же моя инициатива… Я не должна была так… Не посоветовавшись… — Моя Аэлита… Ты забыла… Я тебя спровоцировал… — И всё же… Прости… Но в качестве моей реабилитации… Это поможет тебе выйти на основные тренировки… — Спасибо, родная моя! За всё!!! *** Гости были ошеломлены приёмом, начиная от входа на борт самолёта, заканчивая местом, куда они прибыли. — Друзья! Если я сплю, ущипните меня! — Бриан Гислен только разводил руками, когда Аэлита и Юзуру приехали на электрокаре за ними на взлётку. — Солнечная Аэлита! Ты просто божественно выглядишь! — Брайан обнял девушку, — боже, Юзуру! Ты так красив! Загорел! Выглядишь просто портясно! — Спасибо, Брайан! О, Трейси! Бриан! Добро пожаловать! Прошу! — Аэлита и Юзуру усадили всех в электрокар и поехали к дому, где с букетами авторской работы Наоки металась по гостиной. — Если ты так будешь быстро бегать, то вспотеешь как раз к их приезду! — Джон ёрничал, хихикая над Наоки. — Ах, Джон! Ты прав! А вот и они… — Наоки подхватила букеты. — Помогу? — Джон предложил свои услуги. — О! Спасибо! Я справлюсь! — А руку тренерам как пожмёшь?.. — Ох… — Наоки развела руками и уступила предложению Джона. Они вышли на площадку, куда вскоре подъехали гости. Покончив с приветствиями, обменами любезностями, знакомством, Юзуру проводил мужчин в их коттедж, а Аэлита занялась устройством Трейси. — Юзу! Я видимо совсем не в курсе! Аэлита… Это как?.. — Гислен пожал плечами. — Моя жена, Бриан. Тренер рухнул в первое попавшееся кресло, выражая крайнее изумление. — Но как?!.. — Просто! Мы не афишируем наш союз. Нам это не нужно сейчас… — А когда успели?!.. — Сразу после чемпионата мира… Гислен встал, протянул руку и крепко пожал руку Юзуру. — Что я поражён, это мало сказано! Но я от души рад за тебя! По крайней мере у тебя теперь есть семья, и ты не можешь так безрассудно жертвовать собой! — Ну четверной аксель не отменяется, Бриан! — Юзуру рассмеялся. — Вот дьявол! Юзу! А что Аэлита говорит? — Она ногу мою лечит. — Подобралась парочка… Кстати, как нога? Прости, я даже не поинтересовался… — Болит… Вернусь в Канаду, видно будет. В это время из свой комнаты вышел Орсер. Он присоединился к мужчинам. — Орсер! Ты в курсе, что Юзуру и Аэлита женаты? — Прости, Бриан… Я не мог сказать… Условия контракта. — И я прошу сохранять их. — Юзуру поклонился обоим тренерам. — Не волнуйся, Юзу! Мы оба понимаем всё и с нашей стороны не допустим оплошности. Можешь на нас положиться! — Орсер глянул на Гислена, ища поддержку. — Не сомневайся, Юзу… — Гислен похлопал его по плечу. — Спасибо… — Ну вот… Мы теперь в неловком положении… Не поздравили… Без подарка… — Гислен сокрушённо качал головой. — Наверно сегодня будет ужин по случаю приёма гостей… Вот и поздравите… Я очень рад всех видеть! И у меня есть что вам показать… Но чуть позже… Вы же устали… — Юзуру смущенно посмотрел на всех. — Летели долго, но место, куда мы попали, вызвало такую бурю впечатлений, что я напрочь забыл про усталость… А ты, Брайан? — Ты прав, дружище! Очень хочется всё поскорее посмотреть! Я в шоке… Представь, как там Трейси… — А мы сейчас узнаем! — Юзуру подошёл к тумбе, на которой стоял телефон внутренней связи и набрал номер коттеджа Трейси. Через несколько гудков в трубке донёсся голос Аэлиты. — О, Аэлита! Как вы там? Устроились? — Почти… Мы же девочки, нам чуточку больше нужно времени… Потерпи, пожалуйста! — Хорошо… — Юзуру улыбнулся счастливой улыбкой и передал дословно слова Аэлиты. — Предлагаю вам тоже основательно осмотреться. Я подожду тут, в гостиной. — Юзуру поклонился каждому, давая понять, что они спокойно могут заняться осмотром и распаковать багаж. В коттедже Трейси творилось примерно тоже самое, за исключением расспросов об отношениях между Аэлитой и Юзуру. Трейси женским чутьём чувствовала, что между этими молодыми людьми существует связь. И это не просто увлечение или флирт! Она физически ощущала мощный поток энергии, который транслировала эта пара. Опытным женским глазом увидела по их глазам, по выражению лиц, по едва заметным движениям тел, рук, по мимике, которая возникала, когда они смотрели друг на друга мельком, что между ними более глубокое чувство. Она прятала свои догадки из деликатности, решив, что всему своё время, допуская вероятность ошибки. И если её ученик решит, то расскажет сам или опровергнет. Аэлита же, следуя этике, не спешила рассказать без разрешения Юзуру. Оставив «за кадром» свою личную жизнь, Аэлита помогла Трейси осмотреть устройство коттеджа. В это время и зазвонил телефон. — О! Трейси, позвольте, пожалуйста… Я отвечу… — Да-да… — женщина кивнула в знак согласия. — Это Юзуру… Беспокоится, всё ли хорошо… — Всё прекрасно! — Трейси… Здесь в ящике лежит справочник телефонов внутренней связи. Вы можете в любое время связаться со мной или Юзуру, со своими коллегами. Разумеется, если абоненты дома… — Аэлита улыбнулась, — позже вам дадут рации, чтобы можно было быть на связи вне помещений… — А сотовой связи здесь нет? — Нет. Только спутниковая. Не переживайте, в любое время можете позвонить, кому нужно. — А мне могут? — Увы… Но электронная почта доступна. Это сделано специально, чтобы можно было просто отключиться от внешнего мира. Звонить сюда могут лишь те, у кого есть спутниковые телефоны и коды доступа. — Надо же… А я обещала позвонить… — В кабинете есть макбук. Воспользуйтесь. Сообщите, что позвоните сами. Я принесу Вам свой спутниковый телефон. — Спасибо… Следующие пару часов гости вместе с хозяевами осматривали окрестности вокруг коттеджного посёлка. Сходили на берег, в медчасть. Кикучи-сан был очень рад снова увидеться со всеми. А главного тренера волновало здоровье лучшего спортсмена Крикет Клуба. Они долго беседовали. Доктор показал свои «владения». — Это всё оборудовала Аэлита… А родители ей помогли! Я, когда увидел, пожалел, что в моей клинике много нет. Вернусь, займусь! — Это же целый курорт! — Орсер обошёл кабинеты. — Ну нет… Масштаб не тот! — Юзуру позволил себе внести поправку. В коридоре послышались голоса. Аэлита и Трейси присоединились ко всем. — Трейси! Что ты скажешь? Как твои впечатления? — Орсер улыбнулся и обратился к своей коллеге. — Брайан! Я долго буду ходить с открытым ртом от удивления! И скажу точно: здесь бы я осталась на всё лето! — Добро пожаловать! Сезон закончится, и мы будем вас всех ждать! — Аэлита абсолютно по-японски поклонилась, что не ускользнуло от внимания Трейси. — Пожалуй пора перейти к главному, господа! Юзуру, веди своих тренеров! Я распоряжусь насчет ужина, помогу Наоки. — Аэлита решила оставить Юзуру со своими тренерами и доктором. Юзуру многозначительно посмотрел на Аэлиту, но она лишь одобрительно кивнула головой и удалилась, оставив за ним право поведать обо всём, о чём сочтёт нужным. — К чему такому главному мы должны ещё перейти, Юзу? — Вы хотите пройтись пешком или прокатиться? — Я — пешком! — Трейси вызвалась идти первая. — Отлично! Идём и мы… — по очереди отозвались мужчины. — Юзу, а ты давно здесь? — Трейси решилась на вопрос, понимая, что интересующая её тема очень деликатная, и задавать личный вопрос Юзуру она всё-таки не решилась. — Уже третья неделя… — И судя по тому, как ты чудесно выглядишь, всё на пользу! — Спасибо, Трейси! На самом деле были трудные дни… Очень… — Но ведь позади?.. — Я уверен! Остальное можно преодолеть! — Молодец! Настрой замечательный! Всей компанией они подошли к особняку. Нобель встал на пути, пока Юзуру не сказал ему: «Нобель, это свои! Познакомься!!!» Пёс поискал глазами хозяйку, непререкаемый авторитет которой он осознавал всем своим собачьим умом. — Нобель! Не дури! — Юзуру сел на корточки перед ним и тут же был облизан. Но с дороги сторож не ушёл. Аэлита заметила через панорамное окно, что гости стоят на пороге, свистом отозвала собаку. Он услышал резкий звук, дрогнул и завилял хвостом. Девушка подошла к дверям. — Нобель! Ты не понял? Тебе же сказали «Свои»! Простите, Джон велел ему охранять, он не пускает без моей команды. Юзуру он слушается, но пока не всегда… Надо поработать с ним… Простите! Он обнюхает вас и отстанет! И правда, Нобель почти виновато «улыбнулся» и обошёл гостей. Ритуал был завершён. Мозг собаки запомнил запахи навсегда. — Иди, гуляй! Но недалеко! — Аэлита отослала собаку. — Славный какой! Умница! — Орсер проводил взглядом убегающего пса, а Трейси поставила в уме ещё одну галочку в плюс к своим догадкам. Юзуру немного волновался, ведь сейчас в их с Аэлитой доме такие важные гости, и ему предстояло проводить их тем самым переходом на каток. — Аэлита, ты пойдёшь с нами? — он заглянул на кухню. — Нет, Юзуру… Мне помочь нужно. Я уверена, ты справишься. Юзуру с нежностью посмотрел на свою жену. Ощущение неловкости, двусмысленности не покидало. Ведь ещё не известно, как аукнется этот визит в их приватное убежище? Не станет ли это достоянием общественности? Юзуру доверял тренерам, но кто может гарантировать, что где-нибудь не проскочит неловкое слово… Он вздохнул и вернулся к гостям. — Идёмте! — он открыл дверь и повёл всех по длинному светлому переходу не спеша, чтобы они могли полюбоваться на великолепные постеры. — Господи Иисусе! — бедняжка Трейси присела в изумлении, когда Юзуру включил все софиты, и ровный свет заполнил все уголки катка. Стылый воздух слегка парил над зеркалом льда, завиваясь в причудливые завитки. Контраст льда внутри и живой растительности снаружи, которую видно сквозь панорамную крышу и окно сбивал восприятие реальности. — Что всё это значит, Юзу? — Орсер едва справился с эмоциями. — Каток, Брайан. — Э-м-м… Это я понял… Чего я не понял, это что это за место? Это какой-то курорт? — Может и будет курорт… Как Аэлита решит… — Так!!! Всё!!! Я больше не могу!!! — Трейси подошла к Юзуру, — прости меня, если я вторгаюсь в твою личную жизнь, но мне будет легче, если я не буду сомневаться! Ты и Аэлита — пара? — Нет. Мы-семья… — Ох… — Трейси запрокинула голову, пытаясь быстро осознать услышанное… — Теперь все всё знают… Но я прошу сохранить это между вами. Надеюсь на понимание… А пока я покажу вам, как тут всё устроено. Юзуру повёл всех в подсобные помещения, по пути рассказывая, как он планирует вернуться к тренировкам. — Я обращаюсь к вам троим с просьбой помочь мне выиграть Олимпиаду… Вы знаете, что я не отступлю… — Мы сделаем всё, чтобы это воплотить… Только всё в твоих руках, то есть в твоей ноге… — весельчак Гислен шуткой дал понять, что не от них всё зависит. — Если боль не пройдёт, буду принимать обезболивающее. — Юзуру сказал, как отрезал. С тренерами нужно быть честным. — Когда планируешь вернуться в Торонто? — Гислен потёр руки, слегка озябшие от холода. — Аэлита настаивает встретить новый год здесь. Не хочу её огорчать отказом. — Тебе здесь не нравиться?! — Орсер изумлённо посмотрел на своего ученика. — Брайан! — Юзуру рассмеялся, посчитав это шуткой, — это идеальное место! — Да уж… И я бы остался тут надолго… — Это решаемо! Но для этого нужно уволиться из Крикет Клуба. И ваши ученики останутся без тренеров. А я бы не хотел их огорчать, ведь это мои друзья! — Хорошо! Давай серьёзно! Мы смогли на три дня приехать сюда, чтобы обсудить с тобой план подготовки. — Да. Я благодарю вас, что отозвались на просьбу. Я не мог этого предположить. Всё благодаря Аэлите. — Ты же понимаешь, что у нас есть некоторые обязательства перед другими. — Да. И прежде всего это Хавьер! Он также, как и я, готовится к Играм. — Рад, что понимаешь… — Орсер похлопал его по плечу. — Тогда я предлагаю сегодня насладиться отдыхом. Там Аэлита ужин готовит… А завтра я покажу, что могу… Прыгать мне нельзя пока… Совсем… — Юзуру вздохнул, и тень заволокла его взгляд. — Веди нас! Юзу! Покажи нам ещё чудеса! — Гислен потёр затылок, — не знаю, как теперь я буду жить после всего этого… — Да уж! И самое обидное — обсудить это мы можем только втроём… — Трейси рассмеялась своим словам. — Трейси! И думать забудь! — Орсер постарался призвать её к порядку, а Юзуру задорно смеялся. После знакомства с катком компания вернулась в особняк. По громкому разговору, смеху, доносившемуся из гостиной, Аэлита поняла, что всё прошло удачно. Она украдкой выглянула из-за двери в надежде перекинуться с Юзуру хотя бы парой слов. Наоки выкатила сервировочный столик и пошла на веранду накрывать стол. Юзуру заметил это. — Извините… Я на минуту отлучусь… Узнаю, как дела… — он поклонился тренерам и быстро вошёл в кухню. — Мой Юзуру… Как? — Аэлита вытирала руки салфеткой. — Прости… Я им сказал всё. Они в шоке. Я не мог иначе… Мне тяжело было с этим грузом… — Мой родной… — Аэлита обняла его за талию, прижалась к груди, — ты правильно сделал… Иначе этот груз не дал бы тебе подняться… Хороший мой… Будь спокоен! Они-порядочные люди. Рядом с тобой других быть не может! Юзуру посмотрел в её глаза, тёплые, прекрасные, волшебные и тихонько прошептал: «Спасибо…» — Иди, Юзуру мой… Я ещё немного помогу и будем все собираться… Хотя погоди… Пойдем вместе… Я предложу аперитив. Аэлита быстро поставила на изящный поднос бокалы и вышла вместе с Юзуру. Все сразу повернулись, словно почувствовали, что-то изменилось вокруг, хотя ни звука открывающейся двери или голосов они не слышали — Ах! Вот и Аэлита! — Трейси первая встала с кресла, — посмотрите на этих красавчиков! Это же как мы пропустили такое красивое событие?! Господи-боже, ребята! Вы вместе так чудесны!!! — Трейси прослезилась. — Трейси! Спасибо! Не печальтесь! Будет время и повод порадоваться! Я вам обещаю! — Аэлита поставила поднос с бокалами на столик и тепло приобняла её. Тут уже и остальные не удержались, кинулись поздравлять, обнимать! За этим действом их и застал Джон, который зашёл сообщить, что на веранде всё готово. — Что ж… Приглашаем всех на веранду… Поужинаем, поговорим. Кому нужно переодеться, мы подождём… Впрочем, мне бы не мешало тоже переодеться… — Аэлита смущённо пожала плечами. — Конечно! Мы все должны прихорошиться! Такой праздник! — Орсер поддержал юную хозяйку. Они договорились по времени и к назначенному сроку все собрались на уютной веранде, украшенной гирляндами цветов, фонариками. Джон опустил прозрачные рулонные жалюзи с наветренной стороны, а в остальных проёмах веранды задёрнул тюль из органзы. Ткань переливалась от света фонариков и светильников, создавая уют и атмосферу праздника. — Ну ущипните меня, Кикучи-сан! — Гислен обратился к сидевшему рядом доктору, — я словно в рай попал! — Это сейчас место стало немножко походить на рай, а поначалу тут такое творилось, Бриан-сан! Страшно вспомнить! — Почему? Что такое могло быть… — Да просто эти двое с ума сходили и сводили с ума всё вокруг! Пока не устроили такой шторм, что девочка наша едва не потерялась! Но хвала Ками! Юзуру её нашёл и нашёлся сам! — так образно Кикучи поведал о злоключениях. , — Да уж… Правда я мало чего понял, но, судя по всему, всё теперь хорошо! — Иначе и быть не могло! — Тогда я позволю себе сказать по этому поводу тост, когда дойдёт очередь. — Мы только порадуемся! А пока пусть скажут хозяева! *** Три дня с тренерами пролетели для Юзуру стремительнее кометы! Они наметили план, обсудили «тактику и стратегию боя». Юзуру настаивал на полном молчании. — Не о чем говорить, Брайан! Зачем давать повод для ненужных разговоров. Итак, достаточно тех слов, которые были сказаны, когда я снялся… Я выиграю! Вот тогда пусть поговорят! — Но Федерация замучила меня вопросами о том, приступил ли ты к тренировкам? Где в настоящий момент находишься?.. Ты ж им ничего не сказал… — Почему?! Я сказал, что буду восстанавливаться под присмотром врачей и тренеров. Врач мой со мной, тренеры тоже! Я никого не обманул! — Речь не об этом, как ты понимаешь! Им же место знать нужно! — Ну да! Конечно! Было сказано, что какое-то время проведу на разных источниках… И вообще у меня был гипс. Поэтому я всё это время мог быть дома. Мама им сказала, что пока гипс не снят, говорить не о чем, и что беспокоить меня не нужно. Наступит время, и я сам объявлю о начале тренировок. Разве я так не делал? — Всё так. Просто помни, что ты в поле зрения, что им надо знать всё! Даже о том, что в твоих карманах… — Брайан вздохнул и погрустнел. Он знал, что Юзуру всегда много отдает и городу, и префектуре, оставляя себе лишь часть средств от коммерческих контрактов. Но это была не его тема, и он деликатно умолк. — Брайан… Спасибо за поддержку… — О, Юзу! Ну о чем ты говоришь! Это моя святая обязанность! Долго ещё обсуждали разные тонкости подхода к тренировкам. Тренеры были изумлены от того, как рассудительно, как не по-юношески педантично Юзуру оценивал своё состояние, сопоставляя возможности связочного аппарата и связки шагов, заходы на прыжки. За время своего затворничества он досконально изучил анатомию своей многострадальной лодыжки и с точностью до миллиметра накладывал тейпы или подсказывал Кикучи-сану, где подтянуть, а где ослабить. Тот сокрушался: «Юзу, я всё сделал, как ты велел! Куда ещё двигать?» — Ещё вот сюда самую малость, миллиметр, не больше, пожалуйста! Врач послушно выполнял его просьбу, получая в награду благодарную улыбку. Когда Аэлита наблюдала из этим миллиметражом, всякий раз изумлялась, как они терпеливо общаются, и пеняла Юзуру, что он заколебал сенсея своими капризами. Юзуру удрученно вздыхал, но также терпеливо объяснял, что в этом вот месте у него венка проходит, и, если тейп будет давить, может возникнуть неприятные ощущения. Ей ничего не оставалось, как чмокнуть его в макушку и обнять Кикучи-сана, извиняясь за капризного пациента. — Девочка! Это не капризы! Он так настрадался, что вправе получить самый лучший уход! — сенсей защищал Юзуру. — Я всё понимаю, Кикучи-сан! Кроме Вас ему никто не нужен! Мы верим Вам! Я сама готова поменять ему его лодыжки на свои! Но они слабые… Даже на пуантах стоять трудно… — извинялась Аэлита. Юзуру слушал их разговор и чувствовал, как его обволакивает ощущение умиротворения и счастья. *** Проводы тренеров были очень эмоциональными. Трейси хлюпала носом, вытирая слезинки, Гислен держался, но потому, как «ходили скулы» было понятно, что он растроган не меньше, а Брайан всё суетился, будто что забыл. Самолёт поднял пыль и умчал ввысь, сделав круг над аэропортом. Юзуру и Аэлита видели, как пассажиры прильнули к иллюминаторам и махали им. Юзуру вздохнул. — Ну вот… Улетели… — Скоро и мы в Канаду полетим… — Аэлита прицепилась за рукав его футболки, — поехали, а то нам ещё Наоки с Джоном переселять… — Да… У меня с ним дело… — Какое? — Потом скажу… Вдруг не выйдет… — Ох, Юзуру… Когда ты так говоришь, это значит, что всё давно готово! Ты просто страхуешься! Чего задумали? Опять рыбалку? На это раз на кого? Надеюсь, не на китов? — Нет! Их нельзя трогать. Может русалку поймаем!.. — Ах вот оно что! На экзотику потянуло? — Я ж их не видел!.. Шуточная перепалка ещё долго длилась, пока наконец оба не залились смехом. Вернувшись в свой особнячок, они застали Джона и Наоки за сборами. — О! Не успел гостей след остыть, как они за чемоданы! — Аэлита всплеснула руками, — в коттеджах же уборку сделать надо! — Не волнуйся, Аэлита, девочки нам помогли. — Наоки улыбнулась, поднимая корзинку с банными принадлежностями, — Джон уже всё перенёс… — Да я поскорее хотел убраться из этого дома! Не! Я всё понимаю, но, когда у тебя над головой по утрам гири кидают, как-то не очень! Юзуру покраснел, потому что частенько утром разминался и подпрыгивал, стараясь скрутить прыжок. Иногда падала мебель… Аэлита-то знала об этой особенности ещё с тех первых дней, когда гостила у Юзуру, старалась вечером «расчистить» место для «взлёта», но не всегда угадывала, где будет стартовать. — Джо-о-н! — она зашипела на него, видя смущение любимого. — Да ну вас! От вас искрит! Того гляди, и я жениться надумаю! Оставайтесь! Наслаждайтесь! Наверно уже через две недели в Торонто? Может мне смотаться, глянуть, как там дом? Всё ли в порядке? — Думаю можно… — Нет, Джон! Погоди! Мы же с тобой важное дело запланировали! — Юзуру остановил Джона. — Я помню! Не сейчас же… Я дня за три до вашего отъезда… — Это хорошо! — Юзуру поклонился и перехватил корзинку у Наоки, галантно предложил ей опереться на его руку. — Ну опять двадцать пять! Я снова опоздал с ухаживанием! — Джон поздно спохватился. А Аэлита с гордостью смотрела вслед уходящему Юзуру, рядом с которым под руку гордо вышагивала преданная Наоки! Юзуру проводил женщину до её дома и бегом вернулся назад, пока Джон не ушёл, чтобы договориться обо всём. Аэлита поднялась в кабинет и углубилась в отчеты из Дубая. Когда Юзуру вернулся, Аэлиту в гостиной не застал. — Аэлита-сан! Ты где? — В кабинете… Я работаю, мой Юзуру! — Тогда и я поработаю… — Юзуру приволок большой футон и утроился на полу в одной из комнат на втором этаже около панорамного окна. Он обложился учебниками, включил ноут и погрузился в мир расчетов, формул и графиков. В сущности, они делали схожую работу. У Аэлиты тоже были формулы, расчеты и графики с диаграммами. Шёл уже третий час, как Аэлита занималась отчетностью. Она составила подробные таблицы, вывела данные на диаграммы и отправила отцу на утверждение. От напряженной работы затекла шея и двоилось в глазах. Поднялась из-за стола, сладко потянулась, размяла шею. — А что там мой Юзуру?.. Она выглянула на балкон и тихонько спустилась на второй этаж. Сквозь приоткрытую дверь увидела сидящего на футоне напротив окна Юзуру. Раскинутые почти в шпагат длинные ноги, прямая спина и лебединая, длинная шея… Юзуру тоже потянулся, как росток тянется к солнцу, подняв свои руки вверх над головой. Это простое движение вызвало такую бурю эмоций у Аэлиты, что ноги подкосились от желания коснуться губами этой шеи, пройтись по краю роста волос тёплыми касаниями, остановиться на седьмом позвонке, чтобы потереться о него щекой… Не смотреть! Нет!.. Чувствовать! Чувствовать ладонями рельеф плеч, скользнуть по лопаткам вверх и перекатиться по ключице к груди… Аэлита тихо шагнула к нему на цыпочках. Он в наушниках не слышал… Только стало так тепло и мурашки побежали… Он зажмурился… Аэлита… Тепло её губ на шее, её дыхание ворошит тонкие волоски на кромке роста, и так кружится голова… Наушники уже выпали, и слышно было лишь лёгкий шелест её дыхания и иногда слышался его вздох. Открывать глаза ему не хотелось… Хотелось чувствовать и слышать. Слышать, как сминается ткань под её ладонью, как едва шуршит нежная кожа её щеки, потираясь о его кожу… Боги!.. Это какой-то фантастический сон наяву! От тонкого аромата её духов наслаждение с вдохом несётся по лёгким до диафрагмы и наливается жаром по животу… Так хочется коснуться в ответ! Но руки отяжелели! Легли поникшие крылья, едва трепеща опереньем — кончиками пальцев. Аэлита вздохнула, стараясь быть в сознании… Она знала, одно движение — и она будет в его руках! Но так хотелось продлить очарование недосказанности… Простые прикосновения её ладони жгли раскалёнными углями, когда она скользнула внутрь просторных коротких рукавов футболки, чтобы ощутить, как горяча кожа у подмышек, ощутить форму мышц груди… Еще ниже, и горошинки сосков коснулись бы её пальцев, но коварная рука скользнула к горловине, туда, где шею опоясывали черные чокеры из акватитана… Юзуру шумно выдохнул от обмана его предвкушения, но не открывал глаз. На обратной стороне век яркими всполохами искрились не то знаки, не то иероглифы. Они рассыпались, сливались в одну яркую точку и расходились кругами, отдаваясь эхом в висках и ушах: «Аэлита!.. Аэлита!.. Аэлита!..» Одно малейшее движение, звук или прикосновение, и он взорвался бы фонтаном от избытка желания. Он слушал, как участилось её дыхание, как она замирала, стараясь совладать с искушением коснуться его живота, где жаром пульсировала жажда страсти. Нет! Она не пойдёт этим путём! Слишком просто! Слишком быстро! А жажду надо удовлетворять медленно, иначе можно обпиться, но не насытиться, не утолить жажду! Он позволил её рукам, её губам владеть им невинно! Это было так невыносимо эротично, что обоих начало трясти, как в лихорадке. Аэлита скользила ладонями по открытым рукам, позволяя себе на секунду коснуться горячей щекой его кожи. Юзуру вздрагивал, ощущая новое для себя прикосновение. Её упавшие волосы касанием вызвали бурю в нервных окончаниях. Отсутствие визуального образа сбивало привычные ощущения, и любое прикосновение казалось неожиданным, новым, свежим. Сантиметр за сантиметром Аэлита исследовала закрытыми глазами все открытые части рук, шеи, лица Юзуру, лишь изредка проскальзывала через рукав или кромку горловины, чтобы насладиться теплом. Голова кружилась и силы сдерживать себя покидали обоих. Кто же сдастся первый?.. Кто подаст знак, что иссякло терпение и нет больше сил сдерживать жажду, находясь у источника?! Аэлита приникла губами к шее и тихо простонала, настолько тихо, что можно было подумать выдохнула… Мгновение!.. Его губы жадно впились во влажные губки любимой! Как он изловчился, чтобы переместить её себе на колени, было непонятно! Да и не важно!.. Тепло! Так тепло и так уютно может быть только в его руках! Она нежилась на его открытой груди… Юзуру сам сбросил с себя футболку, без суеты снял легкую блузку и шорты с Аэлиты, наблюдая, какую реакцию вызовет это действие… Она ждала его… Звала глазами, губами, руками! И он пришёл! Пришёл, чтобы напиться самому из чистого источника и напоить её!.. Аэлита открыла глаза. Она лежала на его груди, обнажённая, но заботливо укрытая его футболкой и руками, теплыми и нежными. Юзуру знал, что после близости Аэлита зябнет и никогда не оставлял её, укрывал, грел. В этот раз это была просто его футболка. Аэлита поцеловала его, куда смогла дотянуться. — Любимый… Мы ж около окна… — она приподняла голову. — И на полу… — Какой ужас! — И не говори! Кошмар! — А если нас видно сейчас… — Нет… Не видно… Стёкла с напылением… а свет мы не зажигали… И тогда, но только при правильном освещении можно было бы увидеть только тени… — Весьма красноречивые… — О, да… — Юзуру перекатил её на руку, оказавшись сверху, — люблю тебя, моя Аэлита… Очень! Поцелуй был долгий, нежный… Вставать не хотелось, но и зябнуть на полу тоже. Он надел на неё свою футболку. — Идём! Умоемся… Ты согрелась? — Да, мой милый… С тобой мне тепло… Юзуру обнял её, помог подняться, собрал в охапку вещи в одну руку, другой обнял за талию свою жену и повёл её в их ванну. — Юзуру… Наоки придёт… А там футон… — А что с ним? — Ну как-то не очень… Юзуру засмеялся. — Мы его сейчас унесём в прачечную, и я скажу, что пролил сливки! Тут уже настала очередь Аэлиты разразиться заразительным смехом. — Сливки говоришь… — Аэлита аппетитно облизнула розовым язычком свои припухшие губки. Юзуру ахнул! — Всё! Тебе не спастись! Ты играешь с тайфуном! Аэлита только успела скрестить руки на груди в знак того, что очень боится. — Пощади! Юзуру точно знал, когда можно продолжать натиск, а когда не стоит. В этот раз тайфун прошёл тихим и тёплым дождём. Юзуру благодарил свою милую за подаренное наслаждение нежными объятьями и поцелуями. — Тайфун вернётся… — Да… И я буду готова встретить его… 180. Мелодия будильника лишь успела проиграть первые ноты, как Юзуру остановил сигнал. Затих, чтобы убедиться, что он не разбудил Аэлиту. С вечера он договорился с Джоном, что они поедут осмотреть место на берегу, про которое рассказал Панайотис. Это была небольшая бухта, скрытая с обеих сторон скалами. Особенности побережья позволили создать уникальную прибрежную линию. На берег морские волны выносили лёгкие частицы кораллового песка, а также песка, намытого в результате трения лёгких камней. В итоге на сухой части образовалась песчаная коса, а в воде, уже буквально в метре от берега, дно было усеяно мелкой круглой галькой. Волны у берега подхватывали её, но не высоко, и она опускалась вниз. Галька была ровненькая, величиной с крупную фасоль. Скальные породы, размытые морем, были разнородными, поэтому и галька была разноцветной. Образовалась длинная отмель, уходившая довольно далеко в море. Чистота воды позволяла хорошо рассмотреть разноцветное дно. В тихую погоду море было спокойным и прибоя не было совсем. Мелкие волны лениво лизали прибрежный песок. В эту пору, на закате, чайки любили прогуливаться по влажному песку, в надежде выудить вкусных рачков. — Главное — выбрать погожие деньки! — советовал Панайотис, — палатку или шатер можно поставить… Юзуру всё внимательно выслушал. Тщательно сверял несколько дней прогноз погоды. И когда убедился, что погода благоволит по всем параметрам, пошёл к Джону. Они сначала наметили, что можно было соорудить из имеющегося инвентаря. — Эх! Вот бы те палатки, что на перевал брали! Это же целая квартира! — Да, брат! По меркам Японии — дворец! Юзуру не обиделся, потому что это было правдой. — Надо к строителям съездить! У них наверняка есть что-нибудь! Ведь когда они сюда приехали, им же нужно было где-то ночевать. — Джон… А если это старая… Она же пахнуть будет… — Юзуру сморщил носик. — Тоже мне, сахарная барышня! Проветрим! Вычистим! Они поехали на другой конец острова к строителям. Бригадир уже ждал их. — Ну вот что имеется… — он выложил перед ними пять тюков с палатками. — А вот ещё… Мы её даже не собирали ни разу. Она какая-то заковыристая. — Юзуру! Ты — любитель заковыристых загадок? Берём? — Не знаю… Главное, чтобы все нужные детали были на месте. — Так давай проверим! Всё равно перетрясать! Заодно и осмотрим, вдруг мыши погрызли! Юзуру снова поморщил нос, но ловко стянул клипсу со шнурка, затягивающего мешок. — Та-а-к! Вот инструкция! А вот и детали… и верёвки… — он ловко всё разобрал по составляющим, сверил с описью в инструкции. — Надо попробовать установить… Хотя бы пробно… Втроем быстро справились с установкой. — А что мудрёного-то было? Бригадир пожал плечами: «Не знаю! Может просто была не нужна…» Через час палатка была установлена в нужном месте. Оказалась не хуже, чем альпийские палатки на перевале. Свод у этой был выше, и она была больше, так как рассчитана на восемь человек. Два часа Юзуру свозил в палатку ковры, матрацы, любимые кресла-мешки, гору подушек. Он приволок и маленький столик. Сам всё расставил, заправил постель. Он уговорил Наоки втайне от Аэлиты сделать несколько цветочных композиций. И сейчас они красовались по обеим сторонам импровизированной кровати. Осталось привезти чистую питьевую воду, газовую плиту, продукты и большую пластиковую бочку пресной воды, чтобы ополоснуться от морской соли. Юзуру сверил свой список вещей, которые планировал взять на берег. Джон глянул на список, составленный на японском. — Виски не забыл? — Что? — Виски, говорю! — Мы не пьём виски, Джон! — Ну а шампанское?.. — Думаешь, надо?.. — Это ты меня спросить решил?!.. — Ну да… Аэлита же иногда может выпить шампанское… — Кто-то на свадьбе тоже пил… — Джон закатил глаза к небу, вспомнив вояж на яхте из Италии в Ниццу. — Ну да… чуть-чуть… Для приличия… — Возьми! Лишним не будет! Юзуру кивнул головой и продолжил сверку. — Ты уже ей сказал? — Нет… Я хотел сюрприз… — Думаю, что сюрприз точно будет, когда она проснётся, а тебя рядом нет… Юзуру глянул на часы: «Должна встать…», но вызывать по рации не стал, решил спросить у Наоки. — Наоки-сан! Доброе утро! Аэлита уже проснулась? — Да, Юзуру-сан! Она выпила кофе и пошла к Кикучи-сану. — А про меня не спрашивала? — Нет… Видимо она решила, что Вы у него… — Наоки растерялась. — Хорошо! Значит увидимся… Юзуру отключил рацию и занялся обустройством их с Аэлитой гнёздышка. Всё, чего он хотел, это отблагодарить свою прекрасную жену за всё старание и любовь, за жертвенность и искренность. Юзуру волновался, угодит ли, порадует ли свою любимую… Это было так по-японски! Он не готовил никакого сценария, просто вспомнил их ночь звёздную на перевале, сказочную, до жути волшебную. Тогда он ждал от неё одного единственного ответа на просьбу стать его невестой. Сбылось! С надрывом, с горечью от страха возможной потери, с целым годом небытия, когда жизнь была не жизнь, а лишь тоскливой чередой событий, монотонностью ежедневных дел, и без неё… Этот год он ненавидел! И порой не верил тому, что она с ним, что она ответила ему взаимностью после всех терзаний, утраты веры. А чего же ждал в этот раз? Пока он не понимал, не мог себе ответить… Видимо просто в очередной раз порадоваться возможности свободно насладиться близостью со своей любимой, свободой от условностей общества, рамок, которые установила федерация. Ведь совсем скоро он нырнёт в пучину подготовки к Олимпиаде, и на карту будет поставлена вся его жизнь! И сейчас ему хочется надышаться, отдышаться, наслушаться и насмотреться впрок, про запас! Чтобы взять в свою решающую битву силу её воздуха, стойкость её камня! А ей отдать свою верность и любовь, заботу и защиту. И для этого не нужны свидетели! Никакие! Пусть даже самые близкие люди! Счастье любит тишину! *** Пробудившись, Аэлита не увидела рядом своего любимого. Не стала его разыскивать, мало ли какие дела или занятия! Пусть насладится свободой! Она выпила кофе на балконе. Заметила, что Кикучи-сан уже готовился на утренний променаж. — Доброе утро, Кикучи-сан! — Аэлита приветствовала сенсея с балкона. Пожилой мужчина поклонился, приветствуя молодую хозяйку. — Разрешите к Вам присоединиться? — Аэлита решила составить компанию доктору, если он не будет возражать. — Я подожду тебя… — снова поклонился сенсей. Аэлита быстро надела лёгкую спортивную форму, кроссовки и выскочила на улицу. Кикучи-сан ждал её. Уже два дня его не покидало ощущение грусти от неизбежного расставания. Им с женой нужно возвращаться в Японию, а Юзуру с Аэлитой улетят в Торонто. Встретятся они лишь перед Играми. Так было спланировано. Сенсей очень хотел пообщаться с Аэлитой, поговорить о предстоящих событиях. Было и кое-что ещё, что хотел обсудить с ней мудрый наставник. Эта прогулка могла бы сослужить хорошую службу. — А вот и я! Спасибо, что дождались меня, Кикучи-сан! — Аэлита с почтением поклонилась доктору. — Рад видеть тебя, Аэлита! Но ты вроде пробежаться решила? — Нет! Я просто с Вами хотела побыть… Каникулы наши заканчиваются… Юзуру уже был у Вас? — Пока не был… — Кикучи-сан сразу ответил на вопрос. — О! А куда делся? Может с Джоном где-то… Ладно. Попозже вызову его… Они вышли на тропинку, которая вела в глубь острова, за все постройки. Аэлита решилась продолжить беседу: — Кикучи-сан! Меня всё же здоровье Юзуру всерьёз беспокоит. Два месяца до Олимпиады, а к полноценным тренировкам он не приступил… Вижу, что мучается… Не то от боли, не то от сомнений! Сегодня вот куда-то умчался, даже меня не разбудил. Сенсей посмотрел на девушку. — Волнуешься… Понимаю. Только хочу тебя предостеречь… Не увлекайся вслед за Юзуру его стремлением! Держи его у сердца! Чтобы всегда он понимал, что кроме катания есть другая жизнь — интересная, трудная, разная. — Понимаю Вас… В браке не расслабишься! — Вот именно! На правах врача и старшего скажу такую вещь: мало быть мужем и женой, надо ещё стать друзьями и любовниками, чтобы потом не искать их на стороне… Аэлита раскрыла рот от удивления, услышав эти слова от пожилого мужчины. — Простите, Кикучи-сан… Но друзья… Как же без них, если будет всё так, как сказано? — Так речь о новых! А старый друг лучше новых двух! — Но ведь люди неизбежно встречаются с новыми людьми! Иногда завязываются и дружеские связи… — Услышь меня, девочка! Когда Юзуру будет тебе другом, ты пойдёшь искать нового? Когда твой муж будет лучшим любовником для тебя, ты пойдёшь искать другого? — Нет! — Так это же можно сказать и в отношении тебя! — Я стараюсь, Кикучи-сан! — Я вижу! И очень рад! — врач согнул руку в локте, предлагая Аэлите взять его под руку. Она откликнулась на предложение, и они продолжили прогулку. Утро было тихим, свежим. Легкая роса лежала на траве, сверкала искорками. — Я всё думаю, Кикучи-сан, а что будет после Игр?.. — Правильно думаешь! А с Юзуру не говорила? — Нет… Боюсь затрагивать тему… — Хм… Вот о чём я и говорил только что… Не ограждай Юзуру от сложных вопросов… Он не немощный какой-то! Он — мужчина! И спортсмен! — Просто я считаю, что сейчас для него самое важное — Игры… — И ты туда же! Для вас важное — вы! Ваша семья! Ваш дом! — Как сложно, Кикучи-сан… — А никто не обещал, что будет легко! Но я за вас рад! Хотя скоро потеряю последние волосы! — сенсей погладил свою седую голову, на которой уже прилично поредел волос. — Ничего не обещаю! — Аэлита рассмеялась, поняв шутку врача. — Дайте хоть до вашего первенца дожить! Пожалейте старого Кикучи! Аэлита смеялась, заливаясь румянцем от смущения. — Сенсей, а когда в Японии принято детей заводить? — Возраст согласия у нас низкий… И одновременно совершеннолетие в двадцать, и большая проблема со старением населения. Не спешат детей заводить… Да и вообще семьи создавать…работают… — Это меня настораживает, если честно… Сенсей умолк. Он не знал, как сказать Аэлите, что дети — это чудо и ответственность! Что ради амбиций отказываться — преступление… Счел эту тему слишком деликатной. — Приходи сегодня на массаж… Я камни согрею… — Приду! Спасибо! — Аэлита поняла, что дальше тему лучше не продолжать, и они шли дальше, беседуя на нейтральные темы. Когда их путь был уже близок к коттеджам, Кикучи-сан замедлил шаг, почти остановился: — Прости меня, девочка, если я вторгаюсь в приватную сферу… — О! Кикучи-сан! Вы вправе вторгаться! Вы спасли меня, спасли Юзуру! Мы с Юзуру искренне любим Вас! То, что Вы сделали для Юзуру, для меня не измерить никакими величинами! — она обняла доктора. — Спасибо, Аэлита-сан! Так странно слышать такие слова… — Знаю, сенсей! Поверьте, это искренне! — Мне Стокс-сан сообщение прислал… Ваши обследования… — О! А мне ничего не сказал… Хотя я не проверяла почту со вчерашнего обеда… Надо посмотреть… Сенсей что-то хотел ещё сказать, но лишь внимательно посмотрел на свою спутницу. Они долго бродили по окрестностям коттеджного посёлка и вернулись уже почти перед обедом. В обществе этого почтенного человека было удивительно спокойно, словно знаешь его с самого детства. А он знает о тебе всё, даже то, что ты сам о себе не знаешь. Его пронзительного взгляда в глаза было достаточно, чтобы улеглась тревога и паника, а прикосновение чутких рук унимало боль. Аэлита была счастлива знакомству с ним, счастлива, что рядом с Юзуру был такой прекрасный наставник и друг. И сейчас она чувствовала, что за грустью предстоящего расставания была некая недосказанность, слова, которые сенсей не посмел произнести, посчитав тему деликатной. С этой мыслью Аэлита вернулась в свой особняк. Пустая гостиная и тишина в доме указывали на отсутствие хозяина. Аэлита решилась вызвать его по рации. — Да, моя Аэлита! Потеряла меня? — Есть немного! Надеюсь, ты не решил бежать с острова? — Я подумываю об этом! — Юзуру рассмеялся. — Вот как? И сейчас ты готовишь план побега… Прячешь пирогу в зарослях на берегу? — Да! Всё так! Хитрая кицунэ! От тебя невозможно ничего скрывать! — Проститься не забудешь? — С кем? — Юзуру удивился. — Ну не со мной же! Потому что тебя я не отпущу одного! Я буду следовать за тобой, куда бы не отправился… — М-м-м… Это хорошо! Значит, когда я вернусь, мы соберём вещи и отправимся кое-куда… — Возвращайся поскорее! Целую тебя! — Я скоро! Целую! Аэлита поднялась в кабинет. Нужно было проверить почту, отчеты. Написать родителям и подумать над сценарием Рождества и новогодней ночи. Листая цепочку сообщений, она пометила те, которые можно прочитать позднее, а которые требуют внимания уже сейчас. Сообщение от доктора Стокса она открыла, но увидев большой вложенный файл, решила, что прочтёт позже и погрузилась в отчеты. За ними и застал её Юзуру, когда вернулся. — Сидишь, работаешь? — он поцеловал её в макушку. — Юзуру… От тебя пахнет морем…купался? — Скорее по́том… вспотел… Пойду ополоснусь… И сворачивай свои дела! У меня кое-что важное есть! — Ого! Боюсь не успею! — Тебе один час! — Юзуру снова чмокнул её и убежал в душ. Она посмотрела вслед, качая головой: «Непоседа!.. Что-то задумал!.. Так… надо ускориться! У меня час… Может удастся выторговать минут двадцать…» Аэлита улыбнулась и занялась делом. Первым делом извинилась перед Кикучи-саном за то, что не придёт. — Иди, девочка! Это важнее! А я помолюсь за вас… — Сенсей! Спасибо! Но меня настораживает Ваш настрой… — Ничего особенного… Просто молитва… Аэлита простилась с доктором, но её в самом деле настораживали и слова на прогулке и вот теперь… — Что такого он знает или чувствует?.. О! Подумаю об этом после… *** — А вы надолго, Юзуру-сан? — Наоки подала сумку-холодильник Юзуру, в которую упаковала разной снеди и напитки. — Нет, Наоки-сан! Пару дней! Если еда закончится, я Вам позвоню. Спасибо! — он вышел из дома и отнёс сумку в квадроцикл. — Ну что? Куда едем? — Аэлита вышла, одетая по-походному. — Увидишь! — Сплошные тайны! Она села на заднее сиденье, с удивлением взглянув на большую сумку-холодильник. — Я поняла! Мы едем на необитаемый остров! — Почти! — Юзуру прыгнул за руль и, газанув, покатил по направлению к берегу, на миг зажмурился от удовольствия, чувствуя, как Аэлита приникла к нему, обнимая его торс. Они катили вдоль кромки воды до места, где линия берега сужалась до полуметра. Машина цепляла одним боком воду, взрывая веер струй из-под колёс. — У-у-х! — Аэлита визжала от удовольствия, крепче прижимаясь к любимому. Юзуру улыбался, старался держать ровно норовистого четырёхколёсного друга. Они подъехали прямо к палатке. Юзуру спрыгнул и подал руку своей жене: «Прошу! Вот твой дом!» Аэлита изумлённо смотрела на Юзуру, на палатку, украшенную цветами снаружи и внутри. Восторг от места, от моря, от берега, от цветов! От Юзуру!!! Когда утихли первые эмоции, Аэлита осмотрелась внутри палатки. Всё было идеально! Аскетично, но так красиво! Так практично! Как могут украшать жилище только японцы. — Знаешь, Юзуру! Это так неожиданно! Чудесно! Сюрприз великолепен! А море какое!.. — Если тебе тут понравилось, предлагаю провести тут пару деньков! Чтобы никакая почта тебя не отвлекала! Только ты и я! И наш берег!.. — Как на перевале… — Да! — Я согласна! — она бросилась ему на шею, по-детски… — Тогда приглашаю тебя! Будь гостьей моей! Моей любимой… Нежный поцелуй был ответом. Юзуру от волнения забыл, что нужно достать сумки. Опомнился, когда Аэлита сказала: «Милый… Ты ж не обедал!» Он хлопнул себя по лбу и достал нужные вещи. Всё светлое время они наслаждались тёплым морем. Особое удовольствие было сидеть на дне в теплой воде на мелководье, перебирать мелкую цветную гальку, наблюдать, как в абсолютно прозрачной воде сновали мальки и мелкие рыбки. Они почти не говорили друг с другом, слова были не нужны. Юзуру смотрел на свою обворожительную жену, с дивного цвета глазами, в которых отражались блики воды. Она в ответ поглядывала на него, с удовольствием отмечая его интерес и внимание к ней. Тишина и покой! Тихое море, манящее, теплое. Незаметно наступил вечер и стало свежо. Юзуру натаскал кучу сухих веток, разыскал большие круглые камни, и, как в те памятные дни на перевале, сложил очаг для небольшого костра. Сиреневый вечер вскоре сменился тёмной ночью. Весело потрескивали сухие ветки в костре, выстреливая в звездное небо снопы искр, когда Юзуру толстой палкой переваливал прогоревшие ветки с места на место. Аэлита принесла термос с чаем и сладости. — Налить тебе? — она предложила Юзуру чашку. Он кивнул головой, не сводя глаз с огня. Было понятно, что его одолевают какие-то мысли. Аэлита налила неполную чашку травяного чая и подала. — Спасибо… — Юзуру кивнул головой и отпил ароматный напиток. Аэлита внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, что с ним происходит. Юзуру уловил её взгляд. — Садись… — он широко раскинул свои длинные ноги, бросил на песок подушечку, давая место сесть в середину. Аэлита устроилась, уютно прильнув головой к его груди. — Хорошо… Спасибо, что вывез меня сюда… Тут так тихо… Лишь листва шуршит и море шепчет… — Да… Скоро всё закончится… — Ты скучаешь по дому? По Японии… — Не особо… Хотелось бы так же спокойно жить там… Ходить по улицам, гулять в парках… и теплым вечером посидеть в кафе с мороженным… — Юзуру… Тебя что-то тревожит… Ты можешь поделиться со мной… — Ты будешь волноваться… Зачем… — Ну а так я волнуюсь ещё больше… Не зная причину… Юзуру погладил её по голове: «Не нужно …» Аэлита пожала плечами и поставила свою чашку в сторону. Она уже поняла особенность Юзуру, когда он не хотел отвечать на вопросы, заданные напрямую. Ей иногда удавалось узнать истину другим путём, главное было правильно составить диалог, тогда Юзуру не закрывался наглухо, как обычно закрывался в интервью. Одно дело — интервью, и совсем другое — беседа с любимым человеком — Скажи, как ты объявишь о начале тренировок? — Просто. Подам заявление в Федерацию. — Так же, как и в случае, когда снимаешься с соревнований? — Да… Я должен заявить о выходе на соревнования. — Ясно… Они, наверное, там всё вверх дном перевернули, пока тебя искали? — Да уж… После всех обвинений и интриг они остались без пищи для разговоров… — Обвинений? В чем? — Я -трус… Я снялся с соревнований, чтобы не тратить силы на национальные, а сберечь их для Олимпиады. — Ох… Прямо так? — Да… вот так. И вообще, я же ещё хожу на ногах, значит могу кататься… — Именно поэтому ты сам не свой? — Ну-у-у… — Юзуру поджал губы… — Юзуру, родной мой! Есть одна пословица: собаки лают, караван идёт! — А что это значит? — Это значит, что несмотря на все внешние раздражители и обстоятельства, путники доберутся к месту назначения… — А-а-а… Понял тебя… Это тебя твой араб научил? — Это известная пословица… И мой араб, как ты говоришь, совершенно не причем! — Ох… Прости меня… — Юзуру теснее прижал её к себе, — мне надо запомнить эту пословицу… — Я вот думаю, что они боятся, что твой выход на соревнования будет слишком триумфальным… — Почему? — Юзуру пожал плечами. — Ну смотри: ты уже месяц нигде не показывался, твоего врача нет в клинике. Дома тебя тоже нет… Тебя ищет не только Федерация, но и фанаты. И они ждут! А Федерация не может этого не признать! Надо отдать должное стойкости Юми-сан! Твои родные держат оборону! — Угу… Досталось видимо им… Звонил вчера… Говорят, всё спокойно… Может не хотят меня расстраивать?.. — Не будем додумывать того, чего не знаем… Тебе не хотелось перед Канадой дома побыть?.. — Я думал… Нет… Сразу в Торонто… — Хорошо… В Торонто значит в Торонто… — Ты подумай! У меня каждый день на счету… — Знаю, мой Юзуру… не волнуйся, всё будет хорошо! Я с тобой! — она потянулась. Тепло костра, тепло от Юзуру убаюкивали её. Но Юзуру глубоко вздохнул, и Аэлита спросила: — Что ж опять вздыхаешь?.. Вы с сенсеем сговорились? Что случилось, мой Юзуру? Ты что-то скрываешь от меня?.. — Нет. С чего вдруг? — Ну я уж и не знаю… Хотя постой! Он спрашивал, получила ли я сообщение от доктора Стокса… — А ты не смотрела? — Нет. Там файл большой… Если бы что-то серьёзное, то он бы позвонил. Поэтому я отложила на потом… — А… Ну я-то прочитал… — И?.. — Всё хорошо… Я даже удивился! — Слава Богу! Надо прочитать моё сообщение… — Конечно! — Мы потом вместе наши почитаем? — А ты бы хотела? — Юзуру! Ты чего? Я же вся твоя! У меня нет от тебя тайн… — Спасибо, моя Аэлита… — он снова вздохнул. Она подняла голову и посмотрела на него. Его лицо было освещено светом от костра, а прямо над головой раскинулся шатёр из звёзд. Его черный волос сливался цветом с черным небом, так что очертания головы были почти незаметны. — Ах, Юзуру! Видел бы ты, как сейчас невероятно красив! — она вздохнула и едва коснулась рукой его лица. — Ты рядом… и я счастлив… — он погладил её по голове, расправляя слипшиеся от морской соли тугие завитки локонов у висков. Аэлита потерлась о его руку щекой, как кошечка трётся о ласкающую руку. Это милое движение жаром отдалось в теле Юзуру. Всякий раз он удивлялся, как порой реагировал на простые, обыденные вещи: просто взгляд, просто касание или улыбка, просто поворот головы или смех. Только это было то, что делала Аэлита, его любимая! И ему непременно хотелось коснуться её, ощутить тепло кожи, почувствовать её запах… Вот и сейчас руки сами тянулись погладить её шею, коснуться уха. Там, за вырезом просторной рубашки скрывалась обольстительная ключица, нежная кожа, покрытая загаром, теплая и шелковистая. Его рука следовала его мыслям, а Аэлита улыбалась, выказывая удовольствие, потираясь головой о его грудь. Под рубашкой ничего не было, и нежная мягкая грудь была открыта для рук Юзуру. И вот теплая ладонь проскользила ниже, очерчивая контуры одной груди. Мурашки следовали по телу Аэлиты, следуя движениям его руки. Она глубоко вздохнула, посмотрела ему в глаза. Он улыбался. Это была улыбка кончиками губ, к которым хотелось в ответ прикоснуться губами. Но ей было жаль нарушать очарование неги, которая сейчас разливалась по телу от его прикосновений. Аэлита понимала, что если бы Юзуру захотел большего, то просто унёс бы её в палатку, но он не спешил. Он наслаждался. Наслаждался минутами тишины и нежности, радости от того, что доставляет любимой удовольствие. Это вселяло в него мужскую гордость за умение угодить любимой. Рука стала ещё теплее, и нежные пальцы коснулись набухшего от удовольствия сосочка. Аэлита ахнула, а трепетные пальцы нашли свою игрушку. Они чуть прихватывали нежную бусинку, мягко надавливали и отпускали, и снова касались. Горошинка каталась на подушечках пальцев, как нежная жемчужинка. Шумно дышала Аэлита, уже прикрыв глаза. Её тело заметно потяжелело, расслабляясь от наслаждения. Рубашка уже была расстёгнута, но не распахнута. Пальцы Юзуру вдоволь насладись игрой с бусинкой, сначала с одной, потом с другой. И теперь мягко гладили животик, который вздрагивал от касаний. И вот шнурок на поясе спортивных брюк ослаб, и тонкие пальцы скользнули за границу широкой эластичной резинки. Тихий стон сорвался с губ прекрасной Аэлиты. А сейчас она была нереально прекрасной! В слабом и неровном свете открытого огня, с прикрытыми глазами, губами, порывисто хватающими воздух, словно лепестки срывались ветром. И в его руках, в его власти! Она принадлежала ему! Это было изысканным удовольствием для Юзуру! Он что-то едва слышно шептал на японском, словно добрый колдун наговаривал заклятья, отгоняя прочь страхи и сомнения. Коснулся низа живота, горячего, мягкого. Аэлита едва овладела собой. «Милый…я…не смогу удержаться…» — Не надо…не держись…отпусти себя… — тихо, еле слышно пошептал ей и скользнул чуткими пальцами ниже. Тихо шептало море, принося на берег песчинки, унося их обратно в воду. Волна за волной, раз за разом. Аэлите казалось, что это она растворилась, превратилась в какую-то прозрачную медузу, её тело пульсировало всеми порами. Устоять от нежных ласк было невозможно! Она отдалась ласковым рукам и вскоре берег огласился громким стоном с придыханием, когда на выдохе она произнесла: «Ах, Юзуру…» Он нежно прижал её к себе, укрывая от свежести. Было тепло, но тело Аэлиты покрыла легкая испарина. От такого проявления нежности и в то же время откровенной чувственности у Аэлиты навернулись слёзы. Она уткнулась ему в грудь, вдыхая родной запах. Было очевидно, что Юзуру был возбуждён. Аэлита подняла на него влажное от лёгких слёз лицо. — Что, моя любимая? — Юзуру улыбнулся ей. — А как же ты?.. — Я счастлив! — Но… — Посиди со мной ещё… Мне так нравится… Это так невероятно!.. Когда я вижу, что тебе хорошо, меня будто поднимает какая-то невидимая сила! И я лечу! Ты даёшь моим крыльям силу, ты — воздух моих крыльев… Твоя сила окутывает, проникает в грудь… Я готов свернуть горы! А потом всё затихает… И тогда мне кажется, что я могу победить целую армию, лишь бы защитить тебя! Аэлита молча поднесла его руку к губам и поцеловала. Что могла она ответить ему на эти слова? Слова были бессмысленны…тусклы. Догорали поленья в костре, море сонно лизало прибрежный песок, баюкая на волнах песчинки и лёгкую гальку. — Ты ж уже почти засыпаешь… Давай-ка я камни отнесу… Или тебя? — Угу… неси камни… Я иду… Поможешь ополоснуться? — Да… Вода в бочке, наверное, остыла… Юзуру вытащил горячие валуны из костра, обернул их плотной тканью, которую припас для такого случая, и сунул под одеяло. Вода в большой пластиковой бочке была теплая. Нагрелась за день. Аэлита встала в глубокий тазик, а Юзуру поливал её из большого ковшика. Не бог весть какой душ, но смыть морскую соль, освежиться было приятно. Голову она мыть не стала, слишком густые были волосы. — Теперь ты… — она вышла на сухое полотенце, тут же её укутал Юзуру в большую махровую простыню. — Да. Надо! А то похоже у меня в трусах песок… — Юзуру рассмеялся. — Ох ты! Тогда снимай с себя всё скорее, бери мыло… Я полью… — Может ты ляжешь… А я сам… — Я помогу… И вместе ляжем… Закончив с походным туалетом, Аэлита скинула простынь и рухнула в постель. Юзуру подложил камни в ноги Аэлиты и присел на край рядом. — Ложись…- Аэлита едва пролепетала сонным голосом — Да…сейчас… Ему хотелось спать тоже, но больше этого ему хотелось посмотреть, как засыпает его любимая… Веки Аэлиты тяжелели, и Юзуру клевал носом, но дождался, когда она дернула ножкой и повернулась к середине кровати. Юзуру быстро сбросил полотенце и юркнул в тепло, под мягкое одеяло. И тут же Аэлита уткнулась лбом в его плечо и обняла. «Ждала…» — Юзуру улыбнулся и крепко уснул. *** Наступившее утро оповестили своим пением птицы. От их щебета Аэлита сначала пыталась укрыться в подушках, но безуспешно. Открыв глаза, увидела, что она одна. — Что-то новенькое! Второе утро подряд я просыпаюсь одна! И вчера меня не тронул… Ну в смысле тронул… — она натянула на плечи ту самую махровую простыню, скорее по привычке, потому что в этом уединенном месте это было необязательно. Она шагнула к выходу и, откинув полог, замерла на входе. Юзуру стоял в воде чуть ниже колен, закинув руки за голову. Он был полностью обнажён. Даже купальные плавки не надел. Лучи солнца огибали его стройное тело с одного бока, создавая иллюзию прозрачности, блики воды по телу усиливали этот эффект. Если бы не смоляной волос, то можно было подумать, будто это какое-то и правда нереальное божество. Идеальная спортивная фигура, без грубого нагромождения мышц, но с четкими контурами, когда любое движение обозначало их рельеф. Чистая кожа, которую позолотил загар, с крапинками родинок, словно это Вселенная оставила карту созвездий для любимой, изучать которую можно было бесконечно, находя каждый раз новый путь сквозь миры. Аэлита робко шагнула за пределы палатки, стараясь не спугнуть Юзуру, наслаждаясь его наготой под лучами восхода. «Дитя страны восходящего солнца» — этот эпитет пронёсся в мыслях, пока она сбрасывала ненужную мягкую простыню с плеч. Несколько метров до воды нужно было преодолеть тихонько, и Аэлита шла на цыпочках, стараясь чтобы песок под ногами не скрипел слишком громко. Она выверяла каждый шаг с накатывающей волной, чтобы её шорох заглушил её шаги. Она приблизилась настолько, что можно было уже коснуться. Юзуру аккуратно раскинул руки в стороны и, не оборачиваясь, проговорил: «Иди ко мне… Я ждал тебя…» — Но как?.. — Аэлита не выдержала и отозвалась. — Стало тепло… Я чувствую тебя всегда… Ей ничего не оставалось, как шагнуть и обнять Юзуру, прижимаясь со спины. — О! Моя красавица раздета! — У тебя глаза на затылке? — Нет… Я тебя чувствую… — Юзуру обернулся, ловко заключая её в свои объятья, — как тебе утро? Как водичка? Не холодно? — Утро прекрасное! Водичка — что надо! Не парное молоко, но и не холодно… — Аэлита смущалась наготы под открытым небом, но желание прижаться губами к его шее около уха, где была одна из тех самых родинок-звёздочек, пересилило смущение. Юзуру ловко приподнял её за талию и шагнул дальше в воду. По мере того, как они дальше отходили от берега, Аэлита в его руках становилась легче. На глубине по грудь Юзуру остановился, опустил её, чтобы она встала, ощутила под ногами дно и воду. — Не холодно? — Нет… — она смотрела в его глаза, пытаясь понять, угадать его мысли, но его чайные глаза сейчас золотились от света солнца и водяных бликов и не выдавали его тайн. Он рассматривал её, обнажённую, с точёной фигуркой. В воде растворялся цвет её загара, превращая кожу в зеркальную поверхность, которой отражались блики солнца. Они поднимались вверх к лицу, зажигали золотые всполохи в её глазах и таяли мягкими искрами в завитках волос. — Этого не может быть… Это мне снится… — Что, мой Юзуру? — Ты — реальна? — Я не знаю… А ты? — она наклонила голову, и лучик солнца коснулся её губ. Юзуру не мог больше просто смотреть, ему до дрожи под ложечкой захотелось поймать этот блик на губах своими губами, чтобы выпить хоть глоточек солнечного света с её чувственных губ. С глотком солнца по телу пробежал сильный жар. Это было странное ощущение жара внутри и приятной прохлады снаружи. Будто по сосудам текла раскалённая лава, а вода остужала её, не давая покинуть пределы тела. Юзуру простонал от вожделения. Ловко, одной рукой, он приподнял Аэлиту, другой помог её ногам обвить его тело. Она обняла его, закинув голову к небу, рассмеялась своим неповторимым грудным смехом, от которого у Юзуру поднимались волоски на всём теле. Он покрывал поцелуями её шею, лицо, приподнимал над водой, целовал её грудь и снова опускал чуть ниже в воду. В какой-то миг Аэлита почувствовала, что он готов овладеть ею. Она так ждала его, что со стоном приняла его, насаживаясь сама поглубже, давая понять, как он ей желанен сейчас. В воде Юзуру не чувствовал её веса, было легко и одновременно сложно. Несколько движений, и он понял, как удержать её, чтобы не отталкивать от себя. И был вознаграждён! Аэлита в его руках распалилась и отдавалась с наслаждением. Он не боролся в этот раз за право подарить ей наслаждение первой, чтобы вслед за ней насладиться самому. Он просто хотел её! Аэлита поняла, почувствовала, что Юзуру не будет её ждать! Это ощущение наполненности, нежности и напора срывало с якорей остатки воли, и оргазм накрыл её в паре секунд вслед за ним. Юзуру, чувствуя волны её наслаждения, с протяжным стоном прижал её к себе, отдаваясь ей без остатка. Их губы ещё слабо шептали имена друг друга, как шептались волны с берегом, рассказывая друг другу то, что увидели сейчас. Удастся ли морю увидеть ещё раз любовь двух этих прекрасных людей, о красоте которых узнало сейчас?.. Это оно обнимало их прекрасные тела сейчас, чувствовало биение их сердец, их стон, один на двоих, разносило по своей поверхности, позволяя небу услышать звуки любви… — Мой Юзуру… Ты — невероятный! Я так люблю тебя… — Аэлита уже опустила ножки на дно, а Юзуру поцеловал её глубоко в солоноватые от морской воды губы. — Ты — чудо! И без тебя я не живу…существую… Спасибо, что ты есть у меня, любимая моя девочка…моя прекрасная жена… моя Аэлита…моя… — он перемежал слова короткими поцелуями, — прости, что доставил тебе столько тревог… *** Они возвращались в мир людей, обновлённые, уставшие и одновременно отдохнувшие. Сенсей увидел их со своей террасы. От его глаз не ускользнуло, что между этими двумя людьми укрепилась связь. Это было видно по тому, как Юзуру подал руку своей жене, как она посмотрела в ответ и вложила в его руку свою ладонь. Обычные вещи, которые можно увидеть в обществе каждый день или даже несколько раз, но у этой пары это было слишком изящно, слишком чувственно, без нарочитой показной наигранности. Недаром многие замечали, находясь в их обществе, что их окутывает какая-то чувственная волна. Она не сбивала с ног, она обволакивала, оставляя на душе щемящее чувство. Хотелось быть рядом, наблюдать, рассматривать. — Инь и Янь… Гармония… Посмотрим, что принесут нам грядущие времена… Только бы им хватило мудрости… А ум и рассудительность у них с лихвой… — сенсей сделал глоток мятного чая, продолжая наблюдать, как Юзуру и Аэлита выгружали вещи. Им на помощь пришёл Джон и Наоки, и вскоре все укрылись в особняке, а сенсей взял со столика книгу, открыл страницу, закладкой для которой служило перо птицы, и погрузился в мир героев произведения.