План 1 или У Шэнь Юаня новый план

* Хань У-ди, император *

      Стража обезвредила ещё одного убийцу, в этот раз представители соседнего царства Иидни ухитрились подкупить наложницу, и та впустила наёмника.       Императорский дворец и так напоминал вложенные домики или матрёшку — множество зданий, каждое из которых имело высокие стены и стражу. В самом центре находился его личный дворец, он считался личными покоями императора, и сюда не было доступа посторонним, но и такой защиты не хватало. Поэтому император имел целых девять спален, и никто не знал, в которой он будет спать — это его и спасло, среди ночи, движимый странным чувством, он встал и поменял спальню, убийца же наносил удары по одеялам и подушкам в прежней, когда стража смогла поймать и обезвредить его.       Теперь наёмника ждали пытки, но он расскажет, кто конкретно его послал.       Хань У-ди был третьим представителем династии Хань, он был высок, всё ещё красив и мог называть себя молодым человеком, хотя ему уже было почти тридцать лет. Он считал себя неудачливым императором, ведь все громкие достижения произошли во времена его отца, а все неприятности дождались его: войны, голод, распространение демонической ци, а теперь ещё и война с бессмертными заклинателями.       Хотя советники хором кричали, что всё очевидно, Цанцюн решил захватить власть в мире смертных, он всё ещё сомневался и был искренне рад, что мать решилась на свой вояж. Старуха была умна и хитра, как демоны-лисы, но пока её доклады не радовали.       Хань У-ди вышел в сад, последнее время он предпочитал гулять здесь — в мельтешении листьев и ветвей лучнику будет сложно прицелиться, ветер же собьёт точность у более лёгких снарядов вроде отравленных игл и сюрикенов. Да, последние дни были наполнены попытками убить его самым разнообразным образом. Он всё ещё держался только потому, что это явно были не бессмертные, ну зачем совершенствующимся Цанцюн подсыпать ядовитый порошок в его постель?       Но выкинуть заклинателей из головы не мог.       Всё началось достаточно давно, лет десять назад, и вполне невинно — демоны приграничья стали лучше вооружены, организованы и нападали группами, захваченные дома они стали вычищать дочиста. Раньше демонов не интересовала утварь или скотина, им нравились дорогие украшения, ткани и оружие. Остальное им было не нужно. Они могли украсть красивую сбрую для лошади, но не тронуть денег, еда их тоже не интересовала, хлеб, каши, овощи они не любили, им подавай мясо во всех видах, сладости и байцзю. Всё остальное они даже не трогали. Конечно, находились те, кому нравилось громить ради разрушения или жечь дом целиком, но это было редкостью. Теперь же демоны крали всё, что не приколочено, а то, что приколочено, отрывали и тоже увозили с собой. После таких набегов люди буквально оставались голыми.       Следом — слухи, что демоны объединяются и у них появился молодой, сильный лидер, которому и нужна эта утварь.       Дальше — больше.       Потом зазвучало, что это Цанцюн организовывает демонические набеги, а потом и продаёт награбленное. Сначала никто в такое не поверил, но находились свидетели, затем разом все замолкли, тех, кто жаловались, нашли убитыми — на караван напали и всё выглядело случайностью, но люди затихли и говорили уже шёпотом только между собой.       Тут Шэнь Цинцю провёл несколько показательных спаррингов, раскатав и унизив высокопоставленных дворян, император тогда чётко понял — это намёк лично ему.       Набеги демонов продолжались, теперь они не просто грабили, они отравляли территории демонической ци. Заклинатели делали вид, что их это не касается, они по-прежнему сражались с демонами только за деньги. Император скрипел зубами, но платил. Проблема усугублялась — земли, захваченные демонической ци, росли.       Дворец Хуаньхуа открыто поддерживал императорскую семью — и Шэнь Цинцю открыто нападает на дворец, провоцируя его на войну. А ведь в то время там находится представитель императорской семьи, но глава Цинцзин плюёт на все сложные схемы безопасности, пробирается в самое сердце дворца Хуаньхуа, всячески демонстрируя собравшимся, что орден Цанцюн намного сильнее их и знает обо всех планах. И уничтожает Водную тюрьму, место, куда запирали самых сильных совершенствующихся, тем самым подчёркивая свою неподсудность.       Действует нагло, открыто, напоказ, так что скулы сводит.       Тут даже самые сдержанные советники завыли. Ведь Цанцюн — сильнейший орден в мире, если Хуаньхуа не подчинится, в войне дворец обязательно проиграет, а значит, в любом случае перейдёт под управление Цанцюн, а императорская семья окончательно потеряет влияние среди заклинателей.       Нападение и победу над Лю Цингэ император счёл финальным аккордом, всем было известно о важной роли семьи Лю, и Шэнь Цинцю, правая рука главы Цанцюн, буквально за один бой заставляет Лю Цингэ выбрать сторону. И тот выбрал, Хань У-ди не мог его осуждать, но ему ничего не оставалось, кроме как объявить недоверие семье Лю и отстранить преданнейшего генерала. Но риск был слишком велик.       Орден Цанцюн явно переходит в финальную фазу захвата власти в смертном мире.       И как вишенка на тортике — глава Цинцзин разрабатывает лекарство от демонической ци. Хань У-ди хотелось рвать и метать — сами заразили земли, сами укрепили демоническую армию, а теперь за лечение будут требовать денег и власти. А там воспользуются ситуацией и объявят о слабости императорской династии Хань и захватят управление полностью.       Мужчина продолжал сохранять внешнее спокойствие, медленно прогуливаясь по саду. Предложение матери навестить Цанцюн он воспринял как знак богов. Что может быть невиннее, вдовствующая императрица инкогнито навещает орден, в котором есть уникальное лечение. Старушку можно понять. Но Цанцюн продолжал демонстрировать неуважение и открытое неподчинение императорской семье. Это было чудовищным нарушением всех писаных и неписаных правил, завещанных древними. Миром смертных управляла императорская семья, и заклинатели не смели лезть в дела обычных людей, за нарушение, как гласили старинные легенды, виновников ждала небесная кара. Да и времени обычно у бессмертных не было — их интересовало вознесение и ничего кроме.       «Что же изменилось?» — Мучил себя мыслями император.       Матери он ничего не сказал и о своих сомнениях не поведал, ему нужен был беспристрастный взгляд. Лекарь, имеющий личные контакты на Цанцюн, тоже вовремя появился. Хань У-ди не стал ему давать поручения — Хуа То был искренне предан императорской семье, имел безукоризненную репутацию, если он что-то неподобающее заметит, он сам доложит, а вот его слугу подкупили и читали подробные отчёты о событиях в дороге. Парень был наблюдателен, имел цепкий ум, его сообщения были зачастую полезнее, чем письма императрицы. Именно они позволяли Хань У-ди не совершать резких движений и выжидать, не обращая внимания на убийц, требования старейшин и некоторых высокопоставленных дворян. С соседними странами он справится, самое главное, чтобы ему не нанесли удар в спину.       Пока же новости были хорошие: лекаря впустили на Цанцюн, а императрицу тепло и со всеми почестями приняли в Хуаньхуа. Хоть один орден всё ещё был на их стороне и даже в такое неспокойное время не побоялся продемонстрировать это открыто.

* Вдовствующая императрица *

      Старый друг есть старый друг. Она познакомилась с хозяином дворца в молодые годы, а теперь она уже старуха, а он ни капельки не изменился. Всё так же величественно себя держит, лишь изредка улыбается в бороду.       Как давние друзья они трапезничали не в парадной столовой, а в личной на этаже Лао Гунчжу. Дворец Хуаньхуа не скупился, только здесь можно попробовать по-настоящему редкие лакомства, некоторые были привезены даже из-за демонических земель. Слуг глава ордена давно отослал, он сам подливал вино и передавал угощения, только в стороне играл приятную мелодию симпатичный молодой человек с ямочкой на щеке — глава дворца обращал внимание даже на такие мелочи и тем окончательно успокоил раздражённую неприятным путешествием женщину.       Слегка выпив, императрица не выдержала и поведала эту неприятную историю с посещением Цинцзин, конечно, в урезанном виде, и с ужасом услышала, что дворец Хуаньхуа объявил войну Цанцюн.       — Ваше величество, Вам не стоит беспокоиться, войны не будет. — Глав ордена доверительно наклонился вперёд, — ну зачем Цанцюн воевать? Тем более, они совсем не ценят Шэнь Цинцю, Вы не поверите, но истинного художника они заставляют участвовать в спаррингах. Они сейчас всё обдумают и выдадут его. Но скорее не сами, Вы же понимаете, в таком деле главное сохранить лицо.       Лао Гунчжу поднял чашу с мицзю и залпом выпил.       — Выждут подходящего момента, чтобы обвинения звучали весомее, я им даже помогу с этим, есть у меня пара мыслишек насчёт демонов. Всё же Цанцюн уже обвиняли в торговле с демонами, стоит поднять старые сплетни.       Старый глава дворца коснулся мочки уха.       Потрясённая императрица пыталась быстро продумать ситуацию: может, ворота были закрыты, чтобы не допустить проникновения воинов Хуаньхуа под видом болящих? Тогда отказ впускать представителей императорской семьи — это сложный военный трюк, всем было известно о близких связях дворца Хуаньхуа с семьёй правителя.       А слегка опьяневший глава дворца красноречиво рассуждал о том, как заставит Шэнь Цинцю провести пару дней в тюрьме, в настоящих застенках, или даже неделю, чтобы был сговорчивее.       — Жаль, Водная тюрьма разрушена, там эффект был бы быстрее.       Императрица совершенно не понимала мужчин, даже умнейшие из них творили глупые вещи. Шэнь Цинцю уже разрушил Водную тюрьму, о чём теперь говорить.       — Ваше величество, самый проверенный способ — кнут и пряник. Для Шэнь Цинцю мне ничего не жалко, но люди без кнута плохо работают, — цинично пожал плечами многомудрый глава Хуаньхуа, — так что кнут всегда должен быть. Всегда!       Он многозначительно поднял вверх палец.       — Всё, что он захочет, всё ему дам: любые гуцини, краски, кисти, даже бордель построю.       Императрица возмущённо вскинулась. Лао Гунчжу пьяно захихикал:       — А Вы не знали? Наш гений рисования любит бордельных дев. Но кнут должен быть! Тюрьма — отличный вариант, или можно всё вместе: угроза тюрьмы и позора суда. Так что будет рисовать как миленький.       На этом императрица не выдержала, она достала из-за пояса веер и от души шлёпнула им по бестолковому лбу:       — Протри глаза, глупец, Цанцюн осаждают толпы страждущих. Всем нужно лечение от демонической ци. Которое придумал Шэнь Цинцю. Схвати его — и даже смертные возьмутся за вилы, твой дворец по камешку раскатают голыми руками и без всякой ци.