Пути общения

Шизуне закричала. Никто из нас раньше не слышал такого звука. Мы онемели и оцепенели от него даже больше, чем от того, что она пролетела вниз половину пролёта по лестнице и упала на пол. Спустя мгновение немая сцена пришла в движение. Миша сбежала вниз по лестнице и, как подкошенная, упала рядом с Шизуне. Она положила голову Шизуне к себе на колени и залепетала, поглощённая ужасом. «Шиччан, прости меня, прости меня пожалуйста, пожалуйста, пусть с тобой всё будет хорошо, Господи, лишь бы с тобой всё было хорошо…» Шизуне свернулась калачиком сбоку от Миши, крепко держа свою правую руку в левой. Я сбежал по лестнице вниз, но, пройдя мимо Шизуне и Миши, подошёл к ближайшей кнопке вызова медицинской помощи, находившейся в коридоре, и нажал её. Кажется, все, кто наблюдал произошедшее, были в таком шоке, что не могли произвести даже такое простое и очевидное действие. После этого я прислонился к стене и сжал руку у себя на груди. Спринт по лестнице и ужас от происходящего ускорили мой сердечный ритм до опасного предела. После нескольких тяжёлых вдохов я понял, что до сердечного приступа меня всё-таки ситуация не довела. Я нерешительно поднялся, и, порадовавшись, что сознание меня не покинуло, я медленно направился к Шизуне и Мише. Я опустился на колени позади них, и попытался оценить состояние Шизуне. Рука, которую Шизуне прижала к себе, выглядела так, как будто у неё… два локтя. Кровь капала из того места, где находился второй «локоть», посреди её предплечья. Шизуне больше не кричала от боли, но продолжала издавать высокие, тонкие всхлипы, вызывающие жалость. Вероятно, ей бы не понравилось, что она так звучит, знай она об этом. «Миша? Миша!» Я попытался обратить внимание Миши на себя, но она была целиком и полностью сфокусирована на Шизуне. Поняв, что её позиция, в которой она держит голову Шизуне, не влияет негативно на её сломанную руку, я отстал от неё. Я попытался приободрить Шизуне улыбкой, но вместо этого у меня вышла гримаса. Я даже не уверен, видит ли она меня. Я попытался аккуратно убрать её ладонь от сломанной руки, но она лишь сильнее сжала её. Кровь стекала вниз по руке Шизуне, формируя лужицу на полу. Рукав её блузки был пропитан этим потоком, и прилип к коже. Я стиснул зубы и форсированно сглотнул, подавляя тошноту, когда я увидел красно-синий кусок кости, торчавший сквозь её кожу и рукав. Может быть, жгут сверху руки помог бы остановить кровь? Чёрт, хотел бы я знать больше о том, как оказывать людям первую помощь. Я скорчил недовольную мину, наблюдая толпу шокированных учеников, которая стягивалась вокруг нас. «Где, чёрт побери, медики?!» — прорычал я. В чём смысл развешанных везде кнопок вызова медицинского персонала, если никто не приходит на этот чёртов вызов? Как будто отвечая на мой вопрос, толпа зевак расступилась, давая возможность пройти двум медикам, которых вёл за собой бегущий по коридору Фельдшер. У него в руках была аптечка, а мужчина и женщина, следовавшие за ним, катили носилки. «Накай! Что случилось?» — выпалил Фельдшер. Это явно не тот Фельдшер, уютный и добрый, который мог себе позволить несколько неприличные шутки в мой адрес, когда проверял моё артериальное давление и состояние сердца. Он сфокусировался на Шизуне так, как будто его внимание превратилось в сверхточный лазер. Я ощутил силу этого внимания на себе, и отодвинулся от Шизуне, чтобы дать возможность медицинским работникам подойти к ней. «Шизуне упала с лестницы и сломала ногу» — сказал я. — Микадо? — С ней всё в порядке, она просто в шоке. — Хорошо. Ты? Я не сразу сообразил, о чём речь. «Со мной всё нормально» — ответил я. Моё дыхание сбилось и сердце билось как сумасшедшее, но это не ощущалось, как что-то опасное. — Хорошо. Тогда ты разберись с Микадо. Допустим. Я встал и обошёл Фельдшера и Шизуне, чтобы подойти вплотную к Мише и разъединить её и Шизуне. Фельдшер достал из аптечки бинты и шину, а два других медика разогнали учеников-зевак, столпившихся ранее вокруг нас, и сняли носилки с каркаса. Очевидно, что падение, переломившее ей руку, могло повредить и её спину. Нельзя стать медиком в Ямаку, если ты относишься к таким ситуациям недостаточно серьёзно. — Дерьмо. Накай, план меняется. — Фельдшер обратился ко мне — Мне нужен перевод на язык жестов. Я не могу говорить на языке жестов и перевязывать ей руку одновременно. Я переполз за Фельдшера, так, чтобы Шизуне могла меня видеть. В её глазах отражалась боль, но она уже почти не плакала. Я понял, что с неё слетели очки в процессе падения, и повернулся, чтобы их найти. Именно в этот момент я услышал хруст ломающегося пластика под ногой медика-мужчины, который направлялся к ногам Шизуне, держа в руках один из концов носилок. Ладно, мне придётся говорить более широкими и большими жестами. Я спросил Фельдшера: «Что спросить у неё?» — Спроси её, есть ли у неё какие-либо ещё травмы, которые она чувствует. Я передал: [Болит что ещё?]. Стрессовая ситуация негативно сказалась на моём знании языка жестов. Я не был уверен, что она увидела мои жесты, но через мгновение она едва кивнула. [Да.] — Да — повторил я, так как не был уверен, что Фельдшер мог заметить этот кивок, будучи занят перевязкой руки. — Херово. Я понимал его фрустрацию. Сломанная рука делала Шизуне, по сути, немой — спрашивать, где она ещё испытывает боль, было абсолютно бессмысленно. — Перечисли ей список. Спина, голова, другая рука, ноги, колени, таз, зубы, и так далее. Я не знал, как передать половину этих слов на языке жестов, и поэтому мне придётся показывать их по слогам с помощью пальцев. Взгляд Шизуне был затуманен. [Спина болит?] — [Нет.] — [Голова болит?] — [Да.] — Она говорит, что у неё болит голова. — Неудивительно, после такого падения возможно сотрясение — мрачно сказал себе под нос Фельдшер. — У неё зрачки разного размера — с тревогой сообщил я. Я насмотрелся достаточно медицинских драм, чтобы знать, что это не лучший симптом. Фельдшер продолжил бурчать: — Марада, скорая помощь уже приехала? Мужчина-медик посмотрел в сторону входа в здание. Я бросил свой взгляд вслед за ним и увидел огни мигалки, отражавшиеся от дверей. Звук сирены скорой помощи становился всё громче. «Почти приехали», сказал Марада. — Отлично. Я зафиксировал её руку, давай загружать её на носилки, чтобы мы могли вывезти её на скорой как можно скорее. Каким-то образом женщина-медик смогла сделать так, чтобы Миша отпустила Шизуне, и три медика аккуратно и быстро положили Шизуне на носилки, после чего подняли их и поставили на каркас с колёсиками. После того, как они закрепили её на носилках, Марада и Фельдшер быстро повезли носилки ко входной двери. Я смотрел на них, оцепенев от вихря произошедших событий настолько, что не мог пойти за ними. Я испугался, поняв, что задыхаюсь, как будто только что пробежал забег вместе с Эми. Влияние событий и адреналина, видимо. Как только носилки скрылись за закрывающимися дверями, я повернулся к Мише. Она свернулась рядом с последней ступенькой лестницы, и тихо плакала. Я не знал, что Миша может делать хоть что-то тихо. Женщина-медик сидела рядом с ней, положив руку на её плечо. — Тихо, тихо, с ней всё будет хорошо, это всего лишь сломанная рука, и они быстро доставят её в госпиталь — прошептала женщина, пытаясь успокоить Мишу. «Это не всего лишь сломанная рука», подумал я, но говорить об этом Мише на данном этапе бессмысленно, так что я решил промолчать. Помимо сотрясения мозга, такое тяжелое падение может потребовать операции, и никто не знает, какие ещё травмы она получила. Её ждут как минимум тонны синяков. А ещё ей предстоит ходить в гипсе несколько месяцев, что серьёзно ограничит её способность общаться. Очень мало слов на языке жестов передаются с помощью одной руки, так что она будет вынуждена передавать слова по слогам пальцами неизвестное количество времени. Я проскакал через коридор, чтобы подойти к Мише, и скукожился, осознав, что я только что прошёлся по луже крови Шизуне. Я взглянул на свои руки и попробовал стереть кровь с моей левой руки, потерев её о штаны, прежде чем поместил свои руки на плечи Миши. — Миша? Миша! — я попытался нежно встряхнуть её. Она не ответила, продолжив смотреть на лестницу пустыми глазами. — Дай ей время — сказала женщина-медик, положив свою ладонь мне на руку и тем самым ограничив мои движения. Я взглянул на неё, и заметил бейджик, на котором было написано «Медсестра Ота», после чего я кивнул. Я немного пригнулся, так, чтобы мои глаза были на уровне пустого взгляда Миши, чтобы она в них посмотрела. — Всё будет хорошо. Миша, с ней всё будет хорошо. Её везут в госпиталь. Они вылечат её руку, всё будет хорошо… Я продолжил повторять эту фразу на все лады где-то минуту, прежде чем Миша сфокусировалась на мне. — Х-хиччан? — проныла Миша. — Да? — Я во всём в-виновата, Хиччан. — Это не так, Миша. Я всё видел. Она просто оступилась. — Нет, она не просто оступилась. Я столкнулась с ней. Я… я… у меня голова закружилась, и я столкнулась с ней, качнувшись. Она смотрела на меня, жестикулируя мне, и не видела, куда она идёт, и когда я столкнулась с ней… Слёзы покатились по её щёкам. «Если бы мы не спорили…» — Если бы вы не спорили, это была бы не Шизуне. Ты знаешь, она любит хорошо поспорить. — сказал я, пытаясь приободрить Мишу улыбкой. — Но не со мной… Я не замечал, что у Миши были накрашены глаза, пока не увидел тёмные полосы, появившиеся у неё на лице. Я попытался вытереть ей слёзы, но отдёрнул руку, увидев, что я не вытер всю кровь Шизуне с неё. Я вздрогнул. Вот уж последнее, что нужно Мише, так это следы крови Шизуне на лице. Я скорчил рожу, увидев, что ранее я оставил полузаметные следы крови Шизуне на плече Миши. Надеюсь, кто-нибудь заставит её переодеться до того, как она заметит их. Медсестра Ота поняла, что меня смущает, и дала мне влажную салфетку, чтобы я протёр свои руки. Я поблагодарил её. К сожалению, именно в этот момент сознание Миши вернулось к ней настолько, что она заметила, что я делаю. Она остановила свой взгляд на красной от крови салфетке в моих руках, а затем закрыла глаза и начала плакать снова. — Ох, Шиччан~… — она наклонилась вперёд, будто собираясь упасть. Я поймал её и заключил в объятья. — Всё хорошо, с ней всё будет хорошо — пробормотал я. Она кивнула, прижавшись к моей груди, и крепко обняла меня в ответ. Медсестра Ота убедила нас в необходимости вернуться в наши комнаты, чтобы мы могли привести себя в порядок. Она сказала, что Шизуне, вероятно, будут оперировать в течение нескольких часов, так что смысла ехать в госпиталь немедленно нет. После того, как Ота привела в порядок место падения, она взяла Мишу под руки и повела за собой в женское общежитие. Мне осталось же тащить себя в мужское общежитие самостоятельно. Придя в свою комнату, я попытался успокоить себя так же, как успокаивал до этого Мишу. С Шизуне всё будет хорошо.