Шанс всё изменить

Чтобы не искушать себя, Дина отошла от витрины с моделями туфель из последней коллекции и поискала глазами друга. Тот торопливо шел, практически бежал вниз по улице. Ничего не понимая, девушка поспешила следом, сворачивая в узкий темный переулок. — Менахем, — позвала она, осветив пространство при помощи Люмоса. Мужчина стоял посреди улицы и растерянно смотрел на грязную стену. Дина взяла его за руку, поражаясь, насколько та была ледяной. — Что-то случилось? — Я видел ее… — Менахем посмотрел на нее безумными глазами и схватил за плечи. — Я видел Дору, мою Дору… — Но… — девушка оглянулась, мгновенно оценив ситуацию. — Пойдем, пожалуйста. Поддерживая друга под руку, она завела его в небольшой, но уютный паб. — Успокойся, — видя, что мужчину трясет, Дина заказала два бокала глинтвейна и незаметно капнула в один из них успокаивающий экстракт. — Я схожу с ума… — Менахем чуть отошел от случившегося, хотя был все еще очень бледным. — Я знаю, что Дора погибла. Но там была девушка в похожем платье синего цвета, с такими же темными волосами. И я слышал ее смех. Может, ей удалось выжить тогда… Дина не знала, что сказать. Менахем, как она успела понять, очень сильно любил свою погибшую жену. И, возможно, считал себя косвенно виновным в ее гибели. Из-за этого его мучили кошмары. Вот и сейчас это потрясение… — Знаешь, а давай ты напишешь ей письмо, когда мы вернемся в Шармбатон. — Она накрыла ладонь мужчины своей и смотрела в его глаза. — Просто напишешь все, что хотел сказать или попросишь прощения. А потом мы сожжем письмо, как будто отправим ей. Может от этого тебе станет легче… Менахем растерянно кивнул. Ему до сих пор слышался смех Доры. Дина, видя его состояние, решила, как можно скорее вернуться в школу. Хорошо, что бабушка прислала ей немного летучего пороха. Забрав в гостинице покупки, она пропустила в камин Менахема, а потом шагнула сама. Оказавшись на территории школы, Менахем сразу пошел в свою хижину писать письмо. Всю ночь мужчина пытался подобрать слова, которые хотел и мог бы сказать Доре. Много раз он сминал наполовину исписанный лист и выбрасывал; но наконец написал то, что, по его мнению, было подходящим. «Здравствуй, Дора. Так странно писать то, что ты никогда не сможешь прочесть… Но, может, Дина права и после письма мне действительно станет легче. Я виноват перед тобой и нашим малышом. Если бы не моя трусость, вы были бы счастливы. Я прошу у тебя прощения. Ты простила бы — это я тоже знаю. Сейчас, когда тебя нет, я понял, как люблю тебя. Увы — чересчур поздно. Знаешь, я ведь поклялся убить этих гадов, которые так обошлись с тобой, нашим малышом и всеми нашими родными и друзьями. Но казнить я смог только Рысека. Надеюсь, он мучился перед смертью. Будь прокляты остальные. Достать их я уже не смогу — но мое проклятье и моя ненависть к ним сжигали меня. Знаешь, а вы снитесь мне каждую ночь. Там где вы теперь, хорошо — я уверен. А недавно мне показалось, что я слышал твой голос на улице и видел твое платье. Наверное — я схожу с ума. Сейчас я живу в другой стране, работаю при школе-пансионе. Дина и ее подруги заставили меня снова жить. И я обещаю — что буду жить ради тебя и нашего малыша. Так будет правильнее, нежели наложить на себя руки. Прости. Я люблю тебя… Менахем» После этого он взял письмо и решил показать Дине то, что он написал. Девушка прочла и сказала: — Ну, вот. На закате мы его можем сжечь. Как будто ты отправил его Доре. А сейчас тебе лучше поспать… — Может, она, где-то там наблюдает за нами и знает, что я написал… Дина грустно улыбнулась в ответ на его слова. — Знаешь, я почему-то уверена, что так оно и есть. Она осторожно сложила листок вчетверо. — Я давно читала об обряде, который можно провести над письмом, адресованным погибшему. Он не сложный. Если ты не против, то я могу провести его перед сожжением. Менахем кивнул, и Дина ушла, забрав письмо. Она действительно хотела провести что-то вроде окуривания: подержать бумагу над тлеющими травами. Но не успела даже разжечь жаровню, как ее срочно вызвали к мадам Максим. Дина торопливо переодевалась в форменное платье, когда в комнату вбежала Жюльетт. — Дина, я в совятник. Тебе нужно что-нибудь отправить? — Да, — Дина высунулась из-за ширмы. — Там на столе письмо родителям, возьми, пожалуйста. И спасибо тебе! Девушка схватила со стола письмо Дины и лежащую рядом сложенную бумажку, приняв ее за письмо, о котором говорила Адель. Дина же поспешила к директору, даже не заметив, что письмо, предназначенное Доре, исчезло со стола. Мадам Максим вызвала девушку, чтобы поговорить с ней о плане занятий в будущем году. Разговор затянулся на несколько часов. В комнату Дина вернулась уже незадолго до заката и лишь тогда заметила пропажу. Выяснить, куда делось письмо, удалось очень быстро. Жюльетт честно призналась, что отправила его со сплюшкой. — Ну и что я теперь скажу Менахему? — Дина растерялась, не зная как поступить. Но лгать лучшему другу она не стала и рассказала все как есть. — Это моя вина, я понимаю… Так что придется подождать, когда сова вернется с недоставленным письмом или написать еще одно… *** Очередной конверт из Министерства пришел неожиданно. «Госпоже Доре Розенштейн. Ваше прошение о сдаче экзаменов на уровень СОВ рассмотрено. Принимая во внимание крайнюю необычность вашей ситуации, вам разрешено сдать обязательные экзамены в два этапа. 27 июля вам надлежит прибыть в Министерство Магии для сдачи экзамена по магловедению. Гризельда Марчбэнкс, глава Волшебной экзаменационной комиссии» К письму прилагалось расписание экзаменов. В срок с 27 июля по 10 августа Доре предстояло сдать, помимо Маггловедения, экзамены по Заклинаниям, Трансфигурации, Травологии, Зельеварению, Защите от Темных искусств и Истории магии. — Уже послезавтра… — Дора теребила в руках конверт, испуганно смотря на своих друзей. — Я так волнуюсь… — Не стоит, детка, — Августа по-матерински улыбнулась девушке. — Если хочешь, я напишу Гризельде, чтобы не давила на тебя. Мы с ней старые подруги. Но Аластора разозлило подобное предложение. Он резко сказал, что Дора должна добиться всего сама, без чьего либо посредничества. Лили сумела «погасить» возможную ссору, пригласив всех к ужину. Из-за приближающихся родов она стала проводить с друзьями все меньше времени. К счастью, вовремя появившаяся Зоська взяла на себя большую часть хозяйственных дел. Удивительно, но маггловка легко прижилась в волшебном мире, сумев завоевать уважение и симпатию волшебников. Даже очень привередливый к еде Сириус сумел оценить флячки, бигос и журек; последний девушка готовила просто изумительно. Сириус даже нашел время и провел ей небольшую экскурсию по Хогсмиду. Также Зоська облегчила жизнь и своей однокласснице. Женщина вызвалась гулять с Игорьком, так что у Доры появилось больше времени для занятий. Жизнь в волшебном мире определенно нравилась Зоське. А еще ей на удивление быстро удалось найти подход к домовикам. В небольшой гостиной остались только Лили и Дора. — У тебя все получится, — улыбнулась она и, не имея возможности обнять подругу, положила ей руки на плечи. — Я постараюсь… — Дора правда очень волновалась и не только из-за экзаменов. Ей предстояло две недели прожить в Лондоне. Так было решено на «семейном» совете. Но она первый раз на такой долгий срок расставалась с Игорьком. И хотя Зоська и Августа обещали, что будут заботиться о нем и каждый день писать ей подробные письма, женщине было неспокойно. Обнявшись с друзьями и зацеловав Игорька, вечером следующего дня Дора шагнула в камин с летучим порохом. В Лондон ее сопровождал Ремус Люпин. Вдвоем они поселились в штаб-квартире аврората. А уже следующим утром отправились к Министерству магии. Ремус проводил ее к старой телефонной будке и, еще раз объяснив, как войти, пожелал удачи. Дальше Доре предстояло идти одной. Дора никогда не пользовалась лифтами, хотя и слышала о подобном устройстве. Поэтому, когда пол поехал вниз, она зажмурилась и открыла глаза лишь после остановки. Перед ней простирался огромный зал с гладко отполированным полом из тёмного дерева — как ей говорили — «Атриум». Зал действительно был роскошным. Потолок черного цвета был украшен золотыми символами, которые постоянно двигались и менялись. Дора остановилась и подняла глаза, чтобы рассмотреть его получше, и на нее тут же натолкнулся волшебник, несший клетку, накрытую черной тканью. — Простите, мистер Диггори, — Дора узнала имя из нашивки на рабочей мантии. — Будьте внимательнее, мисс, — строго сказал волшебник. — Ваше счастье, что я не выронил клетку, а то быть бы вам покусанной растопырником. Дора еще раз извинилась и, помня наставления Грюма, пошла в сторону каминов, расположенных в стенах. Появлявшиеся из них волшебники подходили к столу у крайнего из них. То же предстояло сделать и Доре. Но она не могла не полюбоваться фонтаном в центре зала. В центре мраморного бассейна находились несколько золотых статуй. Вспомнив уроки Ремуса, Дора определила кентавра, гоблина и домового эльфа; женская фигура, вероятно, символизировала вейлу в спокойном состоянии. «Надо будет спросить у Грюма». Небольшая зеленоватая табличка гласила «ВСЕ ПОЖЕРТВОВАНИЯ ИЗ ФОНТАНА ПЕРЕДАЮТСЯ БОЛЬНИЦЕ СВЯТОГО МУНГО». О больнице Дора была наслышана. Лили даже показала ей это здание во время их прогулки. Перед тем, как идти в Министерство, они с Ремусом посетили Гринготс, сняв деньги на мелкие расходы. Дора вытащила из сумочки несколько кнатов и бросила их в фонтан, загадав успешно сдать экзамен. Затем заторопилась в конец зала, к золотым воротам. — Вашу палочку и значок, — колдун-охранник протянул руку. Дора достала палочку. Охранник положил её на медное приспособление, похожее на старые весы, но с одной чашей. Прибор завибрировал, из щели в основании выползла узкая полоска пергамента. Волшебник оторвал её и зачитал вслух: — Десять дюймов, рябина, пружинистая, сердечная жила дракона. Используется всего неделю, так? — Так, — Дора улыбнулась. — Это останется здесь, — он наколол кусок пергамента на медный штифт. — А это Вам, — и он протянул Доре забранные вещи. — В лифте на пятый уровень. Потом направо по коридору, табличка «Зал заседаний». — Спасибо. *** Первый экзамен прошел легко. Все-таки Дора провела среди магглов всю жизнь, да и Лили весьма подробно рассказала ей о технических изобретениях 1950-х — 1970-х годов. С Заклинаниями и Трансфигурацией она также справилась весьма прилично. А вот с остальными было хуже. На Травологии она запуталась при определении названий засушенных цветов и соответственно перепутала их свойства. Но самое ужасное было на Зельеварении. Дора должна была сварить три разных зелья. Комиссия остановила свой выбор на Крововосполняющем, Дыбоволосном и Тонизирующем глотке мандрагоры. Дора решила начать с Дыбоволосного, которое казалось ей легче других. Один из волшебников сопроводил ее в комнату, где девушка самостоятельно выбрала инвентарь и нужные ингредиенты. Она точно помнила, что через 15 помешиваний зелье должно стать светло-оранжевым, и можно будет снять его с огня и добавить последний ингредиент, после чего оно должно было приобрести характерный для него зелёный цвет. — Двенадцать, тринадцать… «Оно же не должно пениться…» Наблюдавший за процессом волшебник успел повалить девушку на пол, поэтому металлическими осколками от разлетевшегося котла ту не зацепило. Определенное волнение вызывала и Защита от Темных искусств. Но, увидев в зале Аластора Грюма, Дора сразу почувствовала себя увереннее. Аластор же сам вызвался стать соперником в дуэли для своей ученицы. И хотя Дора знала, чего ожидать, пару заклинаний она все-таки пропустила. Последним экзаменом была история магии. Дора больше всего опасалась за ее результат и готовилась особенно тщательно. Но на удивление тест оказался совсем не сложным, а эссе на тему «Основание и начальная история школы чародейства и волшебства Хогвартс» она написала буквально за полчаса. Благо накануне она перечитывала именно этот материал. Сдав бланки строгой волшебнице в лиловой мантии, она вышла из Министерства, подставив лицо лучам яркого солнца. Теперь осталось дождаться результатов экзаменов, которые должны были прислать в начале сентября. До встречи с Ремусом, который должен был сопровождать ее в Хогсмид, было еще достаточно времени, и молодая женщина решила немного прогуляться. Совсем рядом раздался щелчок. Дора успела заметить фотовспышку. — Отличный кадр! — несколькими ступеньками ниже стояла женщина средних лет с кудрявыми светлыми волосами и в ярко-зеленой мантии. На шее у нее болтался фотоаппарат. — Здравствуйте, Доротея, — она протянула руку с ярко-красными ногтями. — Как насчет небольшого интервью для «Ежедневного Пророка»? Дора не успела ответить на пожатие, как женщина раскрыла сумочку и вытащила оттуда блокнот, тотчас повисший в воздухе, и ручку, которая сразу же начала писать. *** Сова, принесшая письмо для Доры, пока та сдавала экзамены, была незнакомой. Поскольку женщина находилась в Лондоне, Джеймс посадил птицу в клетку, а письмо убрал в письменный стол. Когда Дора вернулась домой, Лили настояла еще на одном торжественном ужине. Тем более за время её отсутствия Алиса и Лили стали мамами. В конце июля с разницей в один день на свет появились двое прекрасных мальчишек. Сына Долгопупсов назвали Невиллом, сына Поттеров — Гарри. Вернувшаяся Дора стала помогать подругам советами и делами. Джеймс в момент возвращения Доры сопровождал Дамблдора в поездке на север Англии, где у директора Хогвартса было какое-то важное дело. Вернувшись, он сразу отдал Доре полученное письмо. Увидев конверт, Дора была удивлена. Она была уверена, что писать ей некому. «А что если письмо — ловушка?» — она напряженно смотрела на лежащий на столе листок. «Вдруг оно проклято или отравлено». Вместо того, чтобы вскрыть печать, Дора решила сперва проверить бумагу. Но известные ей заклинания ничего не показали. Тогда женщина решила посоветоваться с другими, более опытными, членами ордена. Но ни Сириус, ни Ремус ничего не обнаружили. В присутствии Грюма Дора сломала печать. Письмо действительно оказалось совсем обычным, написанным обычными чернилами, без каких-либо скрытых текстов. Прочтя первые строки, написанные на польском, Дора довольно сильно испугалась.. — Кто-то пишет мне, обращаясь как к умершей, — она взволнованно смотрела на Аластора. — Это точно не опасно? Вдруг это сторонники Воллельдермрорта… Письмо женщина читала вслух. Хоть то и оказалось очень личным, но она опасалась какого-то подвоха. Также Дору поразило то, от кого, было письмо. Ведь она была уверена, что Менахем погиб. По крайней мере, по словам Зоськи, выходило так. Дора на всякий случай еще раз расспросила подругу об обстоятельствах исчезновения своего мужа. Теперь она сомневалась в своем первоначальном выводе. Но даже если он выжил, то содержание письма было слишком нетипично для Менахема. Дора не думала, что он может написать такое. Она почти не слышала от мужа каких-то ласковых слов. Тот всегда был чем-то недоволен — невкусным ужином, плачущим ребенком, вечно уставшей женой… И что ей было делать? Немного подумав (и посоветовавшись с Зоськой), наученная горьким опытом Дора решила, даже если Менахем и жив, то не стоит бросаться к нему в объятия. Тем более, судя по письму, у него все же есть другая. Однако ответ все-таки написала, чисто из вежливости. *** Отсутствие совы в течение почти трех недель вызвало беспокойство у Дины. Хоть Менахем и написал второе письмо, которое и было сожжено, но девушка переживала за судьбу первого. Письмо адресовали несуществующему человеку, к тому же оно было без адреса. По существующим правилам такие письма возвращали отправителю. Но прошло слишком много времени. Хотя сова попросту могла заблудиться. Дина сумела успокоить Менахема такими объяснениями. Но сама не находила себе места. Жизнь в Шармбатоне текла своим чередом. Оставшиеся студенты много времени проводили, гуляя в парке и окружающем школу лесу. По вечерам они сидели на западном склоне холма, любуясь закатом и разговаривая о надвигающемся учебном годе. Именно здесь их нашли m-lle Катрин и m-lle Анастасья, с известием о прибывшей почте. Студенты окружили преподавательниц, которые стали раздавать конверты, называя имена тех, кому они предназначены. — Натали! Аннабель! Грегор! Жюльетт! Адель! Марго! Зени! Дина, для тебя ничего нет! — Так, это мое! — Анастасья сунула конверт с фирменным логотипом «Хроники Прорицателя» под мышку. — Эстебан! Эстебан, возьми же! — А кто такой «Розенштейн»? — Катрин нахмурилась, она не помнила такой фамилии. — Он с какого курса? — Так это же наш Менахем! — подсказала ей Адель. — Давайте я отдам! Вечерний воздух наполнился девичьими голосами. Они читали письма из домов и делились новостями. — Родители хотят провести новый год в Шотландии. — У нас дома родился жеребенок. — Мне прислали новый журнал по рунологии. — Дядя пишет, что будет выступать на конференции в Риме. Я так давно его не видела. — Выход «Толкователя снов» задерживается. Лишь два человека молчали. Эстебан мрачно смотрел на печать своего отца. Взламывать ее он не торопился, прекрасно зная, что он увидит внутри. За прошедшие две недели юноша понял, что вариантов нет. Валяться в ногах у отца или Эдварда было бесполезно. Вскрыть вены — значило выставить себя трусом. Друзей, с которым можно было поделиться, у него не было, да и посвящать кого-то в случившееся он бы не стал. После их разговора юноша ощущал себя связанным по рукам и ногам, а, получив письмо, почувствовал, как веревка затягивается еще и на шее. Шикнув на птицу, которой с удовольствием свернул бы голову, он с мрачным видом направился в замок. Менахем же стоял, держа в дрожащих руках, аккуратно сложенный пергамент, перевязанный лентой. Он не верил в реальность происходящего. Его кто-то решил разыграть? Он поднял голову, смотря на подруг. Дина заметила его состояние и отвела в сторону. — Что-то неприятное? — Мне написала… Дора… Точнее, на конверте написано ее имя… Наверно, кто-то меня разыгрывает. — А давай все же прочитаем? Выясним, кто это? — А вдруг… вдруг это правда она? Вдруг она выжила? Конечно, ей уже должно быть шестьдесят лет. Наверняка, она вышла замуж за другого. Может, у нас уже и внуки есть. Но я все же хочу убедиться, что у нее все хорошо. — Да, конечно. Менахем уже успел вскрыть конверт и выглядел еще более взволнованным. — Это ее почерк… Значит, она жива… Господи, она пишет, что счастлива… — Она в Польше? — Нет. Но это и не важно. Главное, что они живы. Дора и наш сын. Дина удержала руку друга, который уже хотел расцеловать бумагу и изящный почерк на ней. — Ты позволишь посмотреть? — Да, конечно, — он протянул ей письмо, пребывая вне себя от счастья. Дина увидела несколько строчек на польском, написанные аккуратным мелким почерком. «Менахем, Признаться, я была удивлена таким письмом. Откуда тебе стало известно о том, где мы с сыном, я не хочу знать. Шансы встретиться, даже случайно, у нас невелики: мир большой. Если ты все-таки решишь приехать, то я сменю адрес. Лишь сейчас я чувствую себя счастливой. Вдали от Польши мы с Игорьком в безопасности. Жаль, что я не бросила тебя раньше. Однако — лучше поздно, чем никогда. Прошу, не надо писать мне больше. У каждого из нас своя жизнь. Дора. P. S. Желаю тебе счастья с твоей Диной.» — А?.. — но Менахема воодушевил сам факт письма, а не его содержание, которое он, похоже, и не понял до конца. Девушка решила не нарушать состояние эйфории. — Я так рада за тебя. — Я… — он порывисто обнял девушку, забыв, что рядом находятся другие студенты. — Ты не представляешь, какой камень с души. Они живы и счастливы. Это главное. Теперь я сделаю все, чтобы увидеть их и вымолить прощение. Девушка подняла глаза от пергамента на мужчину, который улыбнулся первый раз за все это время. В отличие от своего друга, девушка была более внимательной и обратила внимание на очень странный текст. Но возвращать его в реальность из мира фантазий она не стала. *** К середине августа подруги Дины покинули школу, чтобы увидеться с родными перед новым учебным годом. Да и сама девушка с радостью бы съездила домой, но ее родители по работе уехали в Болгарию. Бабушке она написала письмо. Из учеников в школе она осталась практически одна. Менахем стал больше времени проводить в школьном огороде, собирая ранние сорта овощей и ягод. Дина охотно помогала ему, чтобы хоть как-то отвлечься. Но даже в такие минуты они разговаривали о лечебных травах и побочных эффектах их применения. Каждое утро и каждый вечер Дина наведывалась в совятник. С момента отправки письма домой прошло уже пять дней, а ответа все не было. Она надеялась, что с бабушкой ничего не случилось. Та просто не успевает ответить из-за занятости, или, в крайнем случае обиделась, что Дина не приехала помочь ей в аптеке. Она снова открыла тяжелую дверь. Изнутри пахнуло птичьим пометом. — Здравствуйте, m-lle Катрин, — поприветствовала она преподавательницу, очевидно решившую покормить сов. Та вздрогнула и незаметно убрала в сумку плотный конверт. — Дина? Ждешь писем? — Да. Бабушка до сих пор не ответила. Да и журнал должен со дня на день выйти. Дина подошла к насесту, заметив на нем знакомую белую сову с пестрым хвостом. На шее у нее был мешочек с «Месячной хроникой», которую девушка выписывала ради рубрики «Советы травника». Больше никаких сов не было. Девушка разочарованно вздохнула, опустив в мешочек на лапке животного монету. Вернувшись в комнату, Дина просмотрела газету, пропустив передовицу, посвященную ведьме из Великобритании, сдавшей экзамены в Министерстве магии, и светскую хронику. Но в ее любимой рубрике не оказалось ничего существенного. Менахем до пяти часов был занят в саду. Дина думала было пойти помочь ему собирать ранние сорта сливы. Но вместо этого поднялась на свою любимую башню и, сев на парапет, стала смотреть вниз. На горизонте над озером показалась черная точка. И через часа совка с привязанным свитком слетела девушке на плечо. Дав той поклевать сухарик, Дина решительно сняла послание. На свитке, перевязанным черной шелковой лентой, витиеватым незнакомым почерком было выведено «M-lle Fontaine». Дина удивилась, не понимая, кто мог назвать ее таким образом. Чувствуя непонятное волнение, Дина сняла ленту и, прочтя полученное послание, несколько минут молча смотрела на текст. Мало того, что отправитель оказался очень неожиданным, так еще и сверх наглым. Она несколько раз перечитала острые ровные, почти каллиграфические, буквы, чтобы убедиться в смысле написанного. «Здравствуй, Дина. Так странно писать тебе сейчас. Но так вышло, что ты единственный родной мне человек. Поэтому, надеюсь, ты не обидишься, что я на «ты». Пусть твой отец порвал отношения с нашей семьей, но мне очень хочется увидеть и обнять тебя. Тем более, что родители всегда говорили о тебе с уважением и даже ставили в пример. Твоя семья вряд ли упоминала обо мне и моих родителях. Но я уверен, что твои знакомые по Шармбатону рассказали о том, как меня унизили перед всеми, выставив ничтожеством на июльском заседании комиссии. Что ж — злорадство присуще очень многим. Но я больше не злюсь и не обижаюсь из-за случившегося. Игорь Каркаров, мой наставник, объяснил мне, что, несмотря на свой авторитет, многие маги придерживаются весьма консервативных взглядов, и в штыки воспринимают новые веяния. Но есть группа молодых и прогрессивных волшебников. Для них не важны авторитеты и многолетние заслуги, которые ничем не подтверждаются. Каркаров познакомил меня с некоторыми из них. Они оценили мой талант, познания и стремление совершенствоваться. Двоих из них — Антонина и Беллатрису, заинтересовали мои способности толковать руны и распознавать проклятия. Мы провели довольно много времени, говоря о моих талантах. А в один из вечеров, я рассказал им о тебе. И показал газетные статьи, в которых говорится о некоторых твоих экспериментах по усовершенствованию зелий. Беллатриса пришла в восторг и очень хочет познакомиться с тобой лично. Я буду счастлив, если ты сможешь приехать и побывать на одном из наших собраний. Уверен, что остальные мои друзья также оценят твой талант. Если же у тебя не будет времени на дальнее путешествие, то мы можем увидеться в Риме. В ноябре там пройдет конференция. Ты же примешь в ней участие, рассказывая о своих разработках? Я очень на это надеюсь. С глубочайшим почтением, твой родственник Люциус Фердинанд.» Обычно спокойная и уравновешенная Дина пришла в ярость, поняв, с кем именно связался ее родственник. Девушка много слышала о Пожирателях смерти и их лидере. И слухи эти были не самыми приятными. Первым желанием было немедленно написать Люциусу Фердинанду и высказать все, что она думает о нем и его «друзьях». Она даже достала пергамент и торопливо написала несколько строк. Выплеснув таким образом негатив, Дина яростно скомкала листок. Нужно было успокоиться, и только потом что-то предпринимать. Девушке нужно было поделиться с кем-то, может получить какой-то совет, да просто поговорить. Прихватив с собой газету, из которой можно было сделать кулечки для семян чистотела и вереска, она почти бегом направилась к Менахему. Тот понял бы ее лучше многих. Менахем отчего-то задерживался, и Дина, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, занялась приготовлением отвара против крапивницы. Она разожгла огонь в камине и подвесила на крюк котел с водой. Вода в медном котле закипела и можно было бросать в нее мелко изрубленные стебли душицы. Но работа не могла полностью отвлечь девушку. Мысли все время возвращались к этому письму. Дине стало не по себе при промелькнувшей мысли, что Пожиратели Смерти могут добраться до кого-то из ее родных или друзей… — Дина… — вошедший в домик Менахем поставил на пол корзину с цветной капустой и стал разминать плечо. — Что-то случилось? Он никогда не донимал девушку вопросами, зная, что при желании та расскажет сама. Но сейчас на ней буквально лица не было. — Я тут без тебя решила сварить зелье от крапивницы. А то запас кончился… Сейчас высыплю стебли и пока они кипят, можно рассортировать травы, которые вчера собрали. Я там газету принесла — сделаешь кулечки? Дине нужно было немного собраться, чтобы все рассказать. Менахем понимал это и не торопил. Он отошел к столу, беря в руки брошенную газету. — Представляешь, все еще обсуждают эту англичанку, — Дина старалась изображать спокойствие, говоря на отвлеченные темы. Может и правда, она слишком себя накрутила. Взяв газету, Менахем вгляделся в фотографию на передовице и сразу же забыл обо всем… С этой колдографии на него смотрело очень знакомое лицо. Он подошел к окну, чтобы рассмотреть изображение при свете. Сомнений не было — это была Дора. Она выглядела, как та школьница, которую он когда-то полюбил. Молодая, счастливо улыбающаяся… Он пробежал глазами по тексту, выхватывая отдельные слова, прежде всего имена и названия. «Dorothea… Pologne… Dourmstrang… Что за чертовщина?» — Дина, — тихо позвал он. — Скажи, о чем эта статья? Я половину слов не понимаю… — Я же говорю. Все будто помешались на этой англичанке. В общем, объявилась вдруг у них одна особа непонятно откуда, — девушка смахнула в котел мелко нарезанные стебли и, подойдя к Менахему, заглянула в газету. — Будучи уже взрослой, сдала экстерном экзамены в их Министерстве, и кстати, не слишком успешно. А мусолят это которую неделю. Все газеты только о ней и пишут. Забыли даже про квиддич. «Уникальный случай», видите ли! Взорвать котел при приготовлении простейшего зелья — действительно редкий талант! — Дина… Это невероятно… Но это Дора… Это ее фотография…