Чëрный Выброс

- Совершенно верно, - донëсся из куба чужой голос. Зловеще красивый - низкий, бархатный, чуть вибрирующий. Многократно усиленный электроникой, он, казалось, заполнил собой весь объëм пространства конференц-зала, - Мне нужно поговорить кое-о-чëм с этими забавными поклонниками радиации. Голос грубо выдернул Рэя из внезапно свалившегося на голову провидческого транса (Непроизвольного глубинного резонанса, как предпочитали говорить "Эпи-Центровцы"). От неожиданности активити пошатнулся, потерял равновесие и наверняка нелепо грохнулся бы на пол, не подхвати его мастер Плутониум.       Все, поражëнно застыв, уставились на куб. Тот на глазах наливался клубящейся фиолетовой мглой, пронизанной маленькими багровыми молниями. Из клочьев мрака выступило лицо - фарфорово-бледное, с аристократически-тонкими чертами. Оно могло бы показаться красивым, если бы всё в нём не было как-то до неестественности совершенно. Слишком прямой нос, слишком мужественный подбородок, слишком белая, чуть ли не светящаяся кожа, слишком блестящие чëрные волосы над слишком высоким лбом. Такая болезненная безупречность не привлекала - отталкивала. И лëгкая улыбка, в которой кривились капризные губы, больше смахивает на оскал. - Ух ты, вампир киношный! - воскликнул Эрик Сосновский, скорее с восхищением, чем с ужасом, - А я думал, таких не бывает. - И кровь не пью, и в фильмах сниматься не доводилось, - насмешливо заверил чужак в кубе, - Так что вы ошибаетесь. Меня зовут Айнмо Корин-ни. Рэй обвëл всех взглядом. Лина стояла, сложив руки на груди и смотрела на гнилого красавчика со всем скепсисом, на который способна. На мордахе Сэнеда стыл ледяной ужас. Гивэн сжал кулаки. Михаил Константинович положил руку на кобуру, но остался неподвижным и внешне невозмутимым. Растерянный Кайниль, одной Зоне ведомо зачем, поймал доставочный шар и держал его так, будто это была бомба, которую он метнëт в противника, если тому вздумается выйти из куба. Плутониума активити видеть не мог, тот стоял сзади, почти больно сжав ладонями рэевы плечи. Где-то с жалобным звоном лопнуло и разлетелось на осколки какое-то устройство, может быть, другой доставочный шар. Ринэт Асмо-Гинъяр сделал шаг к кубу. Если пришелец смахивал на киношного вампира, то главный инженер сейчас походил не меньше, чем на языческого бога. Или какого-нибудь верховного светлого мага из японских рисованных сериалов, которые так нравились ВВЭР, и которые он натаскивал с помощью мнемокодера с других параллелей Земли. Старец, и так-то высокий и статный, сделался будто бы ещё выше ростом. Серебряные глаза разгорелись нестерпимым светом, сиянием облеклась и вся его фигура, но мягким, почти прозрачным с радужными отблесками. - Как ты посмел сюда ещё раз забраться, сумасшедший?- грозно спросил старик, - Прошлая наша встреча, получается, мало чему тебя научила? - У них был псионический поединок, - понял и протелепатировал Лине Рэй, - И возможно, даже не один. - Ага! - хмыкнула ИАЭС, - И похоже, чучело в кубике их все до одного продуло. - Я вышел на связь не для того, чтобы пресекаться с престарелым ГИСом, - презрительно усмехнулся Предатель, - Мне действительно нужно поговорить с кем-либо из Храмовников. Есть выгодное предложение. - А у меня для тебя есть предложение сразу проваливать, - невозмутимо отозвался Ринэт, - А то, знаешь ли, я уже ищу тебя в ноосфере. Настоящего тебя, твой разум, а не проекцию в кубе. - Если Сияющий Благословенный согласен, - привычный рэевский почëтный титул Кукловод произнëс с подчëркнутой иронией, - То он пришлëт своего эмиссара на координаты АЭС Кадилен, она есть в базах данных Олмерт. А я считаю и пришлю своего. До связи, Рэйдэн Светлояр-ни! Куб мгновенно выключился, став непроницаемо чëрным. - Сломал, - выпустив шар, огорчëнно сказал Кайниль, - Безнадëжно пережëг к демоновой матери. Уже четвëртый. - Какого чëрта это сейчас было? - зарычал майор Костров, снова превращаясь из каменной статуи в живого человека, - Что это за демонстрация, блин... инфернальных мод?.. - Если бы нас не прервали кхм... стремительные события, мы успели бы рассказать, что мы, насколько это возможно, следим за Предателем, а он, соответственно, за нами. Хотя обе стороны добились в этом весьма скромных успехов, - главный инженер был само спокойствие, великолепное сияние без следа погасло. Он сел в кресло, взял бокал с каким-то золотистым напитком и продолжил: - Увы, иногда ему удаëтся взять под контроль что-нибудь из нашей электроники, конечно, не из числа той, что отвечает за безопасность станции или хранит данные, собранные Меллеорой. Такие защиты ему всё-таки не по зубам. А я, директор или кто-нибудь ещё подходящий, если успеваем, даëм ему некоторого щелчку по носу за хулиганство. К сожалению, в этот раз я не успел, извините! - Но ведь это же глупо! - возмущëнно воскликнул Рэй, - Носит позывной Кукловод, значит, в провокациях явно получше меня понимает! И вдруг вот так прямо в лоб... - Разумеется, понимает. И ни единого мгновения не рассчитывал, что хоть кто-то из Воителей Храма пройдет на Кадилен. - А на что же рассчитывал тогда? - Рассчитывать тут можно на многое сразу. Во-первых, он явно хотел лично посмотреть, пусть и через посредническое устройство, что вы есть такое. И, увы, наверняка успел что-то считать, ну или как минимум соорудить себе зацепку для будущих считок. Чëткий образ, от которого потом будет отталкиваться. Во-вторых... - Во-вторых, - перебил его Костров, - Столь эффектное появление, по его мнению, может оттолкнуть светлоярцев от сотрудничества, которое вы явно хотели предложить. Хорошенькие союзники из тех, к кому страшный Великий Предатель как к себе домой ходит! Да и вообще навести нас, жителей юной Зоны на мысль, что не стоит лезть, очередь голову, в дальние дали Меридиана, где этакие вот акулы плавают. От которых аж целая Олмерт толком защититься не может. Не пытаться трогать Иссу, не пытаться трогать вообще никого, нарастить все, какие только можно, защиты, самим не контактировать и все три непосредственно сопряжëнные координаты о том же предупредить. Чтоб ни-ни! А Храмовников погнать из города куда подальше. Конечно же, во имя безопасности на них же Предатель охотится! А если они, глубоко оскорблëнные, начнут после этого с нами войну - тем лучше! Мы увязнем в ней по уши, обессилеем и можно брать нас тëпленькими. - Я как раз собирался сказать то же самое, - Ринэт Асмо-Гинъяр с уважением поглядел на майора, - Его потому и зовут Кукловодом, что своих целей он предпочитает добиваться чужими руками. А вот наконец и глава Меллеоры! Он энергично встал и подошëл к погасшему кубу, где начал открываться традиционный олметский телепорт, совмещающий точки входа и выхода. Одна из сторон куба как бы исчезла, показав фрагмент заваленной приборами, неожиданно для АЭС Лунный Свет затемнëнной комнаты. И оттуда, раздвинув пространство вышел очень высокий дайеро с серебристыми волосами, безупречной выправкой и суровым лицом. Они со старцем обнялись, как лучшие друзья. - Йассмирэн Вимэйра, - представился вошедший, выпустив главного инженера, - Честь имею! Гивэн подтянулся и сделал правой рукой резкое движение перед лицом снизу вверх, будто поднимая невидимое забрало. Рэйден догадался, что дайар так отдают салют. Остальные просто поздоровались, кто голосом, кто кивком. Дайичи, разумеется, поклонился. - Я наблюдал за всем, что тут происходит, - чуть улыбнулся Йассмирэн, - Так что не нужно тратить времени на доклады. Доктор Кайниль, пожалуйста, спишите куб и распорядитесь, чтобы его заменили, как можно быстрее. Он нам может очень скоро понадобиться. Кайниль кивнул и вышел. - Что вы думаете о сказанном только что уважаемым главным инженером? - спросил шеф Меллеоры, внимательно глядя на Михаила Константиновича. - Я думаю, - выдержав секунду паузы, ответил Михаил Константинович, - Что всегда, когда есть возможность, следует делать прямо противоположное тому, чего от нас хочет враг. Не буду лицемерить и говорить, что всецело доверяю вам, дайар. Но этот ваш Предатель нравится мне ещё меньше. - У нас с вами нет ни малейшего смысла увлекаться дипломатией и что-то друг от друга скрывать, - в глазах меллеорца зажглись искорки иронии, такие знакомые светлоярским активити по взгляду самого Кострова, - Во всём, что касается работы с ноосферой, мы на одном уровне. - Ничего себе! - изумлëнно протелепатировал Рэю ВВЭР, - Это при том, что нашему Иван Иванычу сорок лет, а этому блондинистому, наверно, вообще тыща! - Так Михаил Константинович - гений! - гордо ответил Рэй, - это и единоверцы мои признают. - Предатель не наш, и более того, он тут вообще никому не нравится, - усмехнулся Йассерин Вимэйра, - Но я очень рад, что вы именно так думаете. Что ж, нам с вами тогда следует начать обсуждать конкретные темы и практические вопросы грядущего сотрудничества. И окончательно обнажить груди... Простите, ретранслятор сбойнул! Открыть карты. Но чуть позже, сейчас мне хотелось бы поговорить с глазу на глаз с товарищем Рэйденом. - Со мной? - вырвалось у Рэя, и он тут же испугался, что прозвучало это совсем по-детски или даже мультяшно. - Да, Дитя Истока. Прости, но за тобой я тоже наблюдал, Рэйдэн-анэ-ханатта. "Анэ-ханатта" - очень редкое обращение. И многогранное очень. Это и кто-то очень талантливый, и необычный, и подающий всяческие надежды и тот, кто кажется загадкой, которую хочется разгадать. Всё это сразу. Рэй это мгновенно с ноосферы считал и немало поразился. С чего это вдруг он главе олмертовской службы безопасности "анэ-ханатта"? - Остальными гостями с вашего позволения, продолжат заниматься Гивэн Итэйра и многоуважаемый главный инженер. У них это весьма хорошо получается. Рэйден, выйдем на крышу? Активити кивнул. Заодно отметив для себя, что сейчас впервые, наконец-то попробует дайарскую телепортацию. Интересно, она по ощущениям отличается от привычной? Ленинградская вот отличается, когда шагаешь в эту их тëмную воронку, несколько секунд кажется, что тебя как бы растянули в пространстве от точки входа до точки выхода. А потом ты - р-раз и снова сжался. Будто не разумное существо, а резинка какая-то. Совсем не больно, но неприятно. Родной светлоярский телепорт такого не делает, просто немножечко голова кружится и почему-то становится щекотно и жарко. И первый вдох на точке выхода пахнет электричеством. Телепортация жителей Олмерт не ощущалась практически никак. Просто на миг сгустился вокруг воздух. Йассмирэн Вимэйра взял Рэя за руку, они сделали шаг - и завершили движение уже на крыше первого блока, вот и всё. Даже немножечко скучновато как-то. Слишком обыкновенно. Они оказались на лëгкой изящной галерее, окружающей идеально полукруглый купол. Отсюда открывался чудесный вид на берег на часть станционный территории и светлую ленту реки, на берегу которой АЭС Лунный Свет некоторое время назад устроилась. Зрелище было не только красивое, но и довольно забавное. Потому что растительность на территории Олмерт цвет имела в основном яркий светло-зелёный, как земная весной, а вот деревья и травы Урмилы красовались всеми оттенками бурого, красноватого и даже фиолетового. И между ними имелась чëткая, геометрически правильная граница - периметр станции. Будто весëлый май арендовал немного земли у октября. Рэй вспомнил, что в Светлояре сейчас мерзкая мозглая осень и погрустнел. - Ты, наверно, будешь удивляться нашему уединëнному разговору, Рэйден-анэ-ханатта, - осторожно сказал глава Меллеоры, - Или даже опасаться всерьёз испортить что-либо для своей команды. Инопланетный особист с опытом в пару тысячелетий, да тут же вмиг Родину продашь и сам не заметишь как, ведь, вроде бы, о рыбалке беседовали. Он незло усмехался, не губами, а как-то иначе. Искорками в глубине глаз, чем-то неуловимым в голосе и жестах. И усмешка эта казалась грустной. Впрочем, на АЭС Лунный Свет вообще всё было таким - с грустинкой. Теперь, после совещания, Рэй отлично знал, почему. - Вы правы, Йассмирэн... ммм... хона-иртэ, - вежливо врать, что это совсем не так было и противно и бессмысленно, - Но вы же не о моих ощущениях, наверно, хотели поговорить. Хона-иртэ - именно такую приставку к имени безопасника подсказал ретранслятор. Рэй не совсем ещё разобрался (А честнее сказать - совсем не разобрался) в этой сложной системе, по сравнению с которой японская со всеми её "санами", "кунами" и "сенсеями", казалась забавой для ясельников. И поэтому всецело доверял машине. Хорошо ещё, что всеми этими пышными хвостами к именам олмертовцы пользовались только для личных разговоров и только при непосредственном обращении, а то вообще хоть вешайся! "Гивэн-кайе-мэи, передай Лине-сэани привет от Михаила-эндо-айторэ Константиновича"... - Нет, Рэйден-анэ-ханатта, именно о твоих ощущениях прежде всего я побеседовать и хотел, - дайарский особист поиграл тяжёлым золотистым медальоном, висящий на груди, - Вот только не знаю, как правильнее к ним подступиться. Вон там, на другом берегу - Майтирэн. - Ну, Майтирэн, - растерянно пожал плечами Рэйден, - И чего? Взгляд инопланетного кэгэбэшника стал пронзительный, испытующим. - И того, что Дитя Истока может менять... Нет, наверно следует начать, чуть более издалека. Знаешь, на чëм держится, пожалуйста, всё во Вселенной? В Рэйевой голове промелькнуло забавное воспоминание. Однажды они с Эриком забрались на другую параллель Земли, ВВЭР непременно хотел попасть там на какой-то концерт. А перед концертом они немножечко гуляли по Невскому (Рэю не понравилось - слишком людно и шумно). И с ними там пытались познакомиться какие-то до тошноты чистенькие и улыбчивые парни с книжками под мышками. Они задавали похожие вопросы: знаете ли вы, в чём состоит путь к спасению, или что-то в этом роде. Рэй хотел было серьëзно и вежливо им ответить, что путь к спасению прежде всего зависит от характера опасности, от которой предстоит спасаться. Но Эрик шепнул телепатически, что с такими типами лучше вообще не связываться, и надо просто удрать. - Ну так вот, - ни по лицу, ни по голосу господина Вимэйра не было понятно, считал ли он про спасателей на Невском, - Если говорить совсем грубо и общо, всё во Вселенной зависит от параметров, их подбора и их совпадений. Тебе приходилось участвовать в исследованиях, Рэйден-анэ-ханатта, ты отлично это понимаешь. Рэй кивнул, хотя и не очень-то пока понимал. - Параметров у любого предмета может быть великое множество. Чем сложнее предмет, тем более оно велико. У атомной станции это например мощность электрическая и тепловая, тип реакторов, тип охлаждения и ещё сотни тысяч, если кому-нибудь придёт в голову перечислять все. А у пирога, допустим, это будет масса, размер, свежесть или не свежесть, в общем, чемпион Галактики по занудству может набрать пару сотен, так. - Так, - Рэй растерялся окончательно, - Параметры, признаки, характеристики. У станции одни, у пирога другие, и вы, правы, ой, то-есть ты прав, пожалуй, что именно на них держится всё во Вселенной. На свойствах предметов и взаимодействии этих свойств. Только у меня сейчас, кажется, есть параметр "тупость". И я никак не улавливаю, к чему сейчас ведь эта мысль. - К тому главному, что отличает Зону, и каждую конкретную в таком-то и сяком-то мире, и всю совокупность аномальных территорий близ Меридиана от любой обычной местности. Зона способна непредсказуемо и почти неограниченно менять параметры себя самой и всего, что в ней находится, реагируя на те или иные сильные возмущения в ноосфере - информационном пространстве. - Так это же общеизвестно, Йассмирэн-хона-иртэ! - Рэй недоумевал всё больше и больше, - Хотя у нас в Светлояре это чуть по-иному формулируют.       Взгляд директора Меллеоры стал победным и совершенно мальчишеским, чуть ли не хулиганским. "Ах так!" - ясно говорил этот взгляд, - "А вот на это ты, дорогуша, что скажешь? Сейчас я тебя ой, как уделаю, челюсть отвалится!". - Тогда я думаю, тебя, Рэйдэн-анэ-ханатта, будет очень интересно узнать, что постоянным источником одного такого очень интересного возмущения являешься ты сам.       Рэй похлопал глазами. Всем видом демонстрируя этакую ироническую послушность - "ну, если вы так думаете, это ваше святое право, я даже аргументы ваши выслушаю, но, если что, я с вами всё равно не согласен, так что с меня взятки гладки". Глава Меллеоры, конечно, не заслуживал придурковатости, с которой светлоярские старшеклассники слушали то, что заранее считали чепухой, но привычка всё-таки - вторая натура. Иногда не вовремя с треском вышибающая первую.       Любые разговоры о чьей-нибудь там избранности и исключительности активити СвАЭС ненавидел всей мощью активной зоны, а она у РБМК, как известно, большая, горячая и плохо контролируемая. Даже в книгах и фильмах Рэя бесили герои, чьи замечательные качества и необычные способности в итоге объяснялись особым происхождением или чем-нибудь ещё в таком духе. Нет, он не был занудой и мизантропом, от собственной популярности не бегал и ложной скромностью не страдал. И тупицей, отмахивающимся от очевидного, тем более не был, так что свою необычность и чужой повышенный интерес к ней воспринимал совершенно спокойно. В конце концов, активити, которые заодно ещё и приëмные дети председателя Горисполкома действительно не на каждом шагу встречаются. А он до кучи ещё и Сияющий Благословенный. Но всё это - просто сложившиеся обстоятельства. Которые вполне могли бы сложиться и как-нибудь иначе, и тогда всë было бы по-другому, глупо же этого не понимать! Тем не менее, многие не понимали, и словопрений на тему рэевского врождëнного величия и всяческих надежд, которые он непременно должен подавать, было в его маленькой жизни слишком много. Неужели даже Йассмирэн Вимэйра сейчас ту же шарманку заведëт? Не завëл, хвала Зоне, хоть объединëнной, хоть любой конкретной на выбор! И Рэев тоскливо скепсис, кажется, отлично понял или считал. - Я повторяю, Рэйден-анэ-ханатта, я наблюдал в том числе и за тобой, - голос олмертианского особиста звучал спокойно и бесстрастно, - Анализируя результаты этих наблюдений, что естественно. И у меня есть относительно тебя предположение, которое хочется уточнить. - Какое предположение? - спросил Рэй уже с искренним интересом. Деловой тон меллеорца ему понравился. И благоглупости о врожденное величии таким не несут. - Ммм... Я не зря начал говорить о параметрах, которые Зона умеет неограниченно менять, реагируя на что-либо в ноосфере. Похоже, именно это она делает именно с тобой. - У нас говорят: Зона меняет всех, - Рэй мечтательно улыбнулся. Это была одна из любимейших фразочек "Эпи-Центра". - Разумеется. Но не всех - настолько кардинально. Активити задумался, всмотрелся в себя. Вроде, ни во что такое исключительное он не мутирует. И вообще, не очень-то изменился. Рэй как Рэй, такой, как всегда был. Разве что поселилась внутри противная Зона Отчуждения, да гибель Юрия Петровича чëрным пятном на совести всё-таки лежит. Но причём здесь ноосфера? - Скажи, пожалуйста, что ты думаешь о своём контакте с Майтирэном? Противным зверьком зацарапался внутри стыд. Рэй вспомнил, что об этом же самом его просил внимательно подумать и Михаил Константинович. Ещё в первый день после освобождения станции. А он, Рэй - до сих пор ни сном ни духом, не до того же было. Какие, в ХОЯТ, занудные самонаблюдения, если станция Лунный Свет... - Ничего не думаю, - пробормотал он едва слышно, зато честно - Не успел надумать. - А я подумал. Точнее, я сопоставил это с тем, что и наша бесценная Олмерт явно выделяет тебя из всех. Это стало ясно из наблюдений, из анализа ноосферических следов твоего лазанья по ней. Она... - Та дверь! - глаза светлоярского активити азартно заблестели, - Так это она сама меня к Аэйке привела, да? - Фактически да, - меллеорец кивнул, - Конечно, данных для полноценного вывода ещё мало, но наши здешние, как это называют у вас "эфирщики" предполагают, что ты, как бы это сказать... Ты, с вероятностью, абсолютно резонансен не только со своей родной станцией, как все Дети Истоков. А вообще с любой. Наша - не исключение. Она воспринимает тебя как своего, наравне с Аэйкой. Хотел бы я понять, почему...       Рэй опустил голову. Хотел бы он сам понять, почему? Чем он заслужил это ослепительное невероятное, невозможное счастье? И разве это вообще реально - принадлежать каждой станции во вселенной? Вмещать их силу, ощущать себя их неотъемлемой частью, чувствовать их, как себя самого? Нет, увы, наверняка эти "эфирщики" ошибаются, и так не бывает. Это слишком прекрасно, чтобы существовать не в сказках, а на самом деле. Разум отказывался это принимать. Но память чувств упрямо спорила с разумом. Разве не был он одним целым с АЭС Майтирэн? И разве здесь, на Олмерт, не чувствует себя совсем родным, совершенно своим, не ощущает в каждом вдохе, в каждой секунде её светлую печальную ласковость? Достигать полного слияния, быть сосудом для её мощи, Рэй, конечно, не пробовал, в голову не приходило, для тихого благодарного восторга и щемящей нежности достаточно ведь и того, что есть. Хотя... Хотя, наверно, всё же попробовать надо, пусть она сама даст понять, что он, Рэйден, может сделать для неё. Олмерт... Аэйка, помнится, если он правильно помнит показанное кубом в конференц-зале, однажды махом изменила её свойства, и этим спасла от наползающей катастрофы. Он не Аэйка, да и спасать АЭС Лунный Свет сейчас, хвала Меридиану, ни от чего не надо, но всё-таки... Если любишь - так хочется что-то бесценное подарить! - Похоже, ты что-то сдвинул в ноосфере, Рэйден-анэ-ханатта. Так что Меридиан отозвался на это скачкообразным изменением твоих собственных свойств - голос Йассмирэна Вимэйра выдернуть Рэя из лихорадочной скачки мыслей, - И было бы весьма хорошо, если бы мы смогли понять: как именно. Многое дальнейшее может зависеть от правильности этого понимания. Рэй вздохнул, было бы оно ещё, понимание это! Дурак он набитый, ТЭЦ мазутная и топка паровозья. Разместился о драгоценных дарах для АЭС Олмерт, а сам даже такой вот ерунды для хорошего человека, то-есть дайеро, сообразить не может! Позорище облезлое! - А как оно вообще происходит? Ну, этот самый сдвиг? - спросил он, отчаянно надеясь, что ответ наведëт хоть на какую-то полезную мысль. - У нас говорят: Тайэре эйниссен - Зона услышала, - меллеорец снова играл медальоном, - Конечно же, ноосфера фиксирует любые, даже самые ничтожные мысли, подвижки, события. Но их энергия слишком мала, чтобы одним махом радикально изменить что-то в материальном мире. Но если человек, дайеро, Дитя Истока, любое разумное существо, в общем, переживает какие-то особенно пронзительные минуты, находится в некоем особом состоянии сознания, это может произойти. Потому что энергия вырабатывается громадная. Так, собственно, и Даэнмор зажигали Меридианы. Истекая сиянием, безмолвно крича в ноосферу всем существом своим. Из великой любви и безмерного восхищения красотой планет рождались Меридианы... - Из великой любви, - эхом завороженно повторил Рэйден. И вдруг - понял. Точнее, вспомнил.       Хмурый осенний день, один из первых дней их дружбы с Сэнедом. Тяжëлые сумки со всякими кэгэбешными штуками оттягивающие руки. И он, Рэйден, раздумывает о том, что это было бы лучшим в мире предназначением и неиссякающим счастьем - бродить по Вселенной и спасать атомные станции. А потом вдруг с небес неожиданно брызжет солнце, осыпал мир сверкающими алмазными каплями и через стоянку идëт Тошка в "счастливом" красно-чëрном свитере. Ещё готовый помириться, ещё не совсем чужой Тошка. Тайерэ эйниссен... А ведь он же тогда ровно так и подумал! Что будет считать это хорошим знаком, и что, наверно, Меридиан, его слышит. Неужели, правда? Неужели, действительно судьба, предназначение? Самая лучшая, самая прекрасная судьба на свете? Вот так просто? Нет, конечно, Майтирэн бы и без Рэевского слияния всё равно бы освободили, хотя, конечно, это было бы немного труднее, но... но... - Кажется, я понял, Йассмирэн-хона-иртэ! Считайте! Хона-иртэ - тоже очень редкое и многозначное добавление к имени. Хранитель мастерства и секретов, тот, кого безмерно уважают, надеясь, что он поможет понять нечто главное. Йассмирэн-хона-иртэ, спасибо! Но как же хрупка, получается таинственная всемогущая Зона! Как просто причинить ей боль, что-то живое и нужное в ней сломать. Ведь не только прекрасные мечты о подвигах и открытиях ей приходится слышать. Есть в ней всякие вонючие ордена-без-имени, и холодные серые твари, отнимающие волю, и всякие там кукловоды-предатели, которым вообще непонятно, что и надо, пинка, наверно, хорошего! И злосчастный активити Иссы, пытавшийся совершить то, о чём любому нормальному и помыслить-то страшно, и... Или на самом деле всё не так зловеще, и любовь сильнее ненависти и разрушения, Зона её лучше слышит? Ведь удалось же всё-таки спасти Майтирэн, и прикончить Серую Розу, да и у Предателя не вышло до конца уничтожить Корин, а у его придурочного последователя - Иссу? Рука директора Меллеоры легла ему на плечо. По-дайарски тонкая, но такая сильная и надëжная. - Любовь сильнее, Дитя Истока, - тихо, проникновенно сказал он, - Любовь сильнее, пока мы по-настоящему верим в это. - Это звучит как-то слишком просто, - опустил голову Рэйдэн. И в очередной проклятый раз вспомнил мëртвые руки инженера Росшанского на пульте. Почему Зона не услышала - его? Вот уж Юрий Петрович как никто другой был этого достоин! Почему же она не вмешалась? Не спасла и не сохранила? - А в жизни вообще всё просто, вздохнул глава Меллеоры, - Только в этой простоте невыразимая сложность. Но если продраться через все кружева слов и обстоятельств к обнажëнной формуле, окажется, что она проста, и впервые мы узнали о ней из первой прочитанной нам вслух детской сказки. Есть добро и зло, и они борются. Вот и всё.       Рэй дëрнулся. Его всю жизнь учили другому. Что жизнь многомерна, многогранна, и в ней нет ничего однозначного. Что нет и не может быть ни совершенного добра, ни абсолютного беспримесного зла, мир ни в коем случае не чëрно-бел, и у каждого в нём - своя собственная правота и правда. Он начал было подбирать слова для уточнений и возражений, но мысли разбежались как тараканы. Блин с трансуранидами! Это же сущая каторга - кому-то объяснять самоочевидные для тебя вещи! К счастью, мучиться с непокорных словами и не пришлось. Йассмирэн Вимэйра грустно улыбнулся и продолжил. - К этой мысли действительно сложно привыкнуть. Особенно, если ты умный, начитанный, не склонен рубить с плеча и считаешь своим долгом учиться понимать других, даже совсем на тебя не похожих. Да, когда мы говорим о каких-либо человеческих решениях и поступках, невозможно рассудить однозначно. Иногда жестокое убийство может обернуться благом, а спасение бездомного котёнка стать началом пути к гибели. Хотя это, конечно, случаи крайние, и они скорее исключение, чем правило. Но если рассматривать не частности, а общее целое, всё вполне укладывается в понятие борьбы добра и зла. - И что же тогда такое это добро и зло? Меллеорец взглянул с хитринкой. И как-то сразу сделался совсем другим - тëплым и домашним каким-то. - Природа - в самом широком смысле слова стремится созидать и сохранять многообразие форм, заставляя их восходить от простого к сложному, эволюционировать. Всё, что так или иначе способствует этому, помогает природе в её великой работе - и есть добро, благо. Что угодно, если можно так выразиться, с противоположным вектором - зло. Вот возьмëм твоего конструктора, извини, я считал сейчас боль в твоей памяти. И то, что ты интуитивно определяешь его гибель именно как победу зла. Ты не ошибаешься, это она и есть, ведь мир значительно обеднел без его могучего ума и светлой души. Можно рассуждать с точки зрения холодного разума - и жалеть о трудах и изобретениях, которые он мог бы подарить будущему. Но это разум, а сердце просто знает, как стало пусто и холодно без него. - На самом деле я подумал, что это ужасно несправедливо - что Зона его не услышала. Допустила это! Он ведь даже военным никаким не был... - Военным не был, а вот воином по духу - был. И да - это несправедливо. А всякая несправедливость - это и есть победа зла. Ладно, - оборвал он себя, - Мы тут совсем зафилософствовались и нас потеряли. Пойдëм? Рэй кивнул. - Мы ещё о многом успеем поговорить, Рэйден-анэ-ханатта. Только надо позаботиться, чтобы зло не победило ещё раз, - меллеорец взял Рэя за руку, раздвинул пространство и они шагнули обратно в конференц-зал.       Там говорили все сразу и обо всём сразу. За столом никто не сидел, если не считать Эрика, сидевшего на столе и увлечëнно рассказывающего двум каким-то дайар о самых часто встречающихся аномалиях Светлоярской Зоны. Лина о чём-то шепталась с Гивэном возле куба. Кайниль куда-то подевался, зато появилась очень красивая коротко стриженная женщина в длинном красном платье. Вокруг неё стойкой носились доставочные шары, таская какие-то машинки, которые она передавала Кострову. Всевозможные приборчики уже едва помещались у майора в руках, и он напоминал сейчас Деда Мороза с кучей подарков. Майтирэнская дама-радиолог тихонечко, но азартно спорила с мастером Плутониумом. Сэнед бросился Рэю навстречу, едва не свернув по дороге какое-то лохматое растение в синей кадке. - Рэйден, я уже совсем при порядке! Я так по тебе скучался, я едва усиживал на эту собранию! Ты мне покажешь весь станций, это уже разрешировано главным инженером! Покажешь, да? - Покажу! - Рэй сказал бэ-энчика, поднял и немножечко покрутил. Урмильский активити был совсем не тяжёлый. - Рэйден, можно тебя на пару минут? - Дайичи подошли откуда-то сзади, не слышно, как кошка. - Ага! - Рэй отпустил быстронейтрëныша, - Слушаю и повинуюсь! - Извини, тебе сейчас станет не до шуток! Знаешь, кто приехал? - А кто приехал? - честно говоря, он не особо хотел ещё с кем-нибудь долго и серьëзно беседовать. Голова и так пухла от обрушенной на неё сегодня информации. - Тамара Алексеевна, вот кто! - активити Фукусимы выглядел жутко смущëнным, - она поговорить с тобой хочет. - Что-то совсем плохое случилось? - страх окатил Рэя ледяной волной, - Александра Николаевича опять похитили? - Судя по спокойствию Михаила Константиновича, ничего такого. Но... В общем, я догадываюсь, о чём разговор пойдëт. Точнее, о ком. - Я тоже, - мрачно буркнул Рэй, - Ну и где её разместили. - Я знаю где, идём провожу. И... держись там! - Дайичи осторожно коснулся Рэевского плеча. Для него, так и не сумевшего отвыкнуть от японской скупости и сдержанности жестов, это была просто запредельная нежность. Светлоярец соорудил на лице самую ободряющую улыбку, на которую был способен. Вышла она всё-таки немного кривоватой, но это от усталости. - Пошли! И они пошли.       Тамаре Алексеевне выделили крошечную комнатку на территории здешнего медпункта. В светлоярской квартире Назаровых лоджия была больше, не говоря уже про кухню. Помещалась в ней только кровать, тумбочка и полки на стенах, но даже здесь были растения. Резковато, но очень приятно пахнущие, вьющиеся по потолку. Приëмная мама Чернобыльникова встала Рэю навстречу. Дайичи деликатно остался за белой дверью. - Здравствуй, Славик... Рэйден! Она всегда вот так себя поправлять и получалось двойное имя. Славик-Рэйден, как у викинга какого-нибудь. Олав-Ворон, Харальд-Копьеносец. - Здрасьте! - Рэй не знал, куда девать глаза и руки, - Как вы сюда добрались? - Добыла у мужа личный номер майора. А дальше Михаил Константинович всё сделал. Координата-то известна, переместили меня. Тут встретил милиционер ленинградский. Вид у неё был кромешно усталый. И глаза большие, тëплые и грустные. Под ними залегли тени. - Тамара Алексеевна, вы в порядке? Маму Чернобыльникова, маленькую, гостеприимный, неунывающе-энергичную, обожала вся компания. Видеть её такой, как сейчас, было невыносимо. - Я-то в порядке, - женщина вздохнула, села обратно, сцепила руки в замок на коленях, - И муж, слава богу, в порядке, и Клондайк. Славик-Рэйден, скажи... Вы... совсем поссорились? Хлëсткие, страшные слова, в клочья рвущие всё хорошее, что у них двоих было. Длинная считка про разговор в горьких травах Припяти. Зона Отчуждения... - Тамара Алексеевна, я... не знаю. Она шумно сглотнула, подняла руку к горлу, потеребила узел лёгкого голубого шарфика. - Понимаешь, он... Тоша в смысле... Ему совсем плохо без вас! Школу забросил почти. В Ленинград не хочет. Валяется на диване целыми днями, или сидит, обняв собаку. На тренировки ходит, но говорят, скатился... Тамара Алексеевна развязала таки шарф и сейчас мяла и теребила сразу оба его конца. По мягкой щеке проползла большая тяжëлая издевательски блестящая капля. - Славик... Рэюшка... Ты бы поговорил со своими! Я понимаю, что Тошик очень неправ. Мы сами в шоке были. Но всё-таки... Может, ему сюда можно?       Зол Рэй был на "Тошика" до сих пор, как сто радиоактивных чертей. Не смотря на тоску по старым-добрым временам и болючую Зону Отчуждения. "А ему самому сюда нужно?" - вертелось на языке. И это ещё самое мягкое! После всего, что было, после того, как крысился на Сэнеда, говорил гадости, отказался от операции, Тоха Чернобыльников, друг, однотипник, почти брат, превратился в мерзкую Черноблю. А Черноблю - не жалко, вот ни капельки! Тошку жалко, а Черноблю - совсем нет! И подпускать его к себе не хочется. И волшебную АЭС Лунный Свет он недостоин видеть. Но... Но милейшая Тамара Алексеевна рвалась сюда через толщи измерений и пространств. Уговаривала чекистов, плакала по телефону, наверное. Жутко боялась, скорее всего, и давила в себе этот страх. А он, Рэй что - сейчас возьмёт и отметелит её злыми словами? Заставит плакать снова, сжиматься в беззащитный комок, лепетать какие-то извинения? - Ладно, - пряча жгучую жалость за фальшивой небрежностью тона, бросил он, - Я поговорю с Михаилом Константиновичем. Может, его сюда и пустят. Почему он никогда раньше не замечал, какими без донными и пронзительными могут быть у Тамары Алексеевны глаза? Под этим взглядом по швам трещат хвалëные защиты Храма. - Только мне лично с ним особо некогда, - добавил он, мысленно желая Чернобыльникову взорваться ещё раз, но теперь уже навсегда, - Так что - как само пойдëт, вы уж извините! - Спасибо, Славик... Рэйден! - А вы сами-то как? Останетесь хоть ненадолго? Другой мир посмотрите, вы же, вроде, Светлояр раньше вообще не покидали... Тамара Алексеевна просветлела лицом, распрямилась, улыбнулась. - Покидала, только недалеко и нечасто. В Аришму, например, ездила на конференцию одну. Но в такую даль не забиралась, конечно. Я неделю за свой счëт на всякий случай взяла. - Тут красиво! - Рэй наконец сообразил сесть на кровать рядом с мамой Чернобыльникова, а не торчать у дверей, как вышка ЛЭП в поле, - Мне лично правда ужас как некогда. Но у меня тут друг хороший есть, попрошу его вам экскурсию организовать. Ретранслятор-то вам выдали? - Да, разумеется! - она махнула рукой в сторону тумбочки, на которой лежал плоский приборчик, - Не пропаду уж. Вот теперь Тамара Алексеевна стала совсем похожа на прежнюю себя. Рэй вздохнул с облегчением и предложил вместе пойти обедать.       Про "некогда" он не лгал ни на один атом. Ему действительно надо было сделать кучу дел, а для этого обдумать кучу вещей. Поэтому после обеда Рэй извинился перед Тамарой Алексеевной, не без труда и внутренней борьбы отлепил от себя Сэнеда (Бэ-энчика моментально подхватила Лина) и заперся у себя в комнате. Итак, как говорил иногда Михаил Константинович, что мы имеем с гуся? Рэй покопался в рюкзаке, выудил толстый блокнот и начал задумчиво рисовать в нём энергоблоки с тройными трубами. (Увы, они, как всегда, получались удручающе разными по толщине). Что мы имеем с гуся? Гусь тоже задумчиво возник на рисунке, он стоял на бережочке и любовался ИАЭС.       Итак, есть некто Великий Предатель, он же Кукловод. Он пытался уничтожить свою станцию, но, похоже, получил от неё увесистого пинка, а после этого невесть зачем заставил делать тоже самое активити Иссы. Который тоже получил пинка, причём, с летальным исходом. После чего на Иссе поселился мерзкий орден-без-имени. Эти уроды хотели взорвать Майтирэн, с которого перед этим украли бэ-энчика, бэ-энчик удрал и поставил на уши силовиков города Светлояра. И что прикажете со всем этим делать дальше? Рисунок обратился деталями. У берега вырасти сосны, над Игналинской станцией повисла тоненькая луна. Дальше. Светлоярцы и дайар вчерне договорились о сотрудничестве, причём этому невольно поспособствовал сам Предатель. Впрочем, невольно ли? Или наоборот - твëрдо рассчитывал именно на то, что умные люди, когда речь идëт о врагах, поступают ровно вопреки выводу, к которому враг старался их подтолкнуть? Но зачем ему связывать Светлояр и Олмерт? Или ни Светлояр, ни Олмерт его сейчас не волнуют, он добивается чего-то совсем другого? Беда с этими Кукловодами, поди пойми, чего они на самом деле хотят? Может, всё-таки не идти после школы в органы, свихнуться же от всех этих умственных игр можно! Чего хочет и чем руководствуется Михаил Константинович, тоже непонятно. Возможно, что и вовсе не тем, что он возле куба вслух сказал. Лучший в мире преподаватель структурологии сам тот ещё Кукловод, но зато совсем-совсем не предатель. И с ним, конечно же, надо поговорить наедине и откровенно. Наверняка будет ещё одна версия! И с Плутониумом надо поговорить. Предатель ищет Храм, это сказала чëтко устами самого же Рэя сама Зона. Надо будет посидеть "попровидеть" вместе, может, удастся, что-то нарыть? Корин, Исса и Риенка чем-то объединены, но чем? Среди сосен появилась осина с болтающимся на ней висельником. Спасибо тебе, дорогой, как тебя там? Айнмо Корин-ни? Без тебя, можно подумать загадок мало было! Горьких, несправедливых и смертельно опасных загадок. Сиди теперь, плавь мозги вместо того, чтобы по АЭС Олмерт лазать или сиарнарские улочки исследовать! Ууу, чтоб у тебя, гада все турбогенераторы разом поотваливались! Чтоб тебе наизнанку вывернуться, урод! На самом деле, конечно, Рэйден мог бы и не сидеть тут, рисуя игналинских висельников и не кончить из себя размышляющего Штирлица. Заняться вместо этого ровно тем, о чём его просили - описанием своего резонанса с АЭС Майтирэн, например. А тайнами общей безопасности пусть безопасники и занимаются! КГБ, милиция и Меллеора. Вот только однажды (Совсем недавно, а кажется, что целая вечность прошла) он уже положился на профессионала. И это стоило жизни Росшанского. Нет уж, теперь он, Рэйден наизнанку вывернется и на куски разорвëтся, но выстроит у себя в голове полную картину событий. И действовать будет сам, и решать сам! А то ведь, нет, об этом даже подумать слишком страшно, можно лишиться и самого Михаила Константиновича! На рисунке появилась машина. Кривая-косая, но узнаваемо милицейская, с мигалками.       Итак, с чего же начать, точнее, с кого? С Плутониума или с Кострова? А может быть, вообще с главного инженера, Ринэт Асмо-Гинъар может многое рассказать и о Меридианах и о Предателе. И об этих генераторах своих чëртовых, чтоб им пропасть! Вот только как добиться, чтобы Асмо-Гинъар захотел Рэю всё это рассказывать? А ещё надо всё таки проверить свои новые способности. Если они, конечно, действительно есть, если господин Вимэйра не ошибся. И если они есть, надо как можно скорее научиться ими управлять. Может, тогда он, Рэйден и Иссу поймает, что-то ему не кажется, что одна из первых АЭС Меридиана по доброй воле вонючий орден этот на себе терпит. Наоборот - скорее всего мечтает избавиться при первом удобном случае. Вот он, Рэйден и изобретëт для неё удобный случай. На конференции сказали (И мнемозаписью проиллюстрировали), что Аэйка тирэ Олмертран слилась со станцией и махом изменила её параметры. Вот бы разобраться, как именно она это сделала! И попробовать повторить для Иссы! Когда он был Майтирэном, он отчаянно дрался за свою свободу. Если удастся стать Иссой... Блин с калифорнием, нептунием и америцием, а сюда ведь скоро Чернобыльников заявится! Он сам вот только что совсем недавно обещал Тамаре Алексеевне попросить об этом Кострова. Кстати, почему она непосредственно его самого-самого не попросила? Или попросила, но он пока что отказал? Сказал, что ему важно мнение Рэя на эту тему? Нет, первым надо всё-таки искать чекиста! Рэйден с шумом захлопнул блокнот.       Искать чекиста. Но Михаил Константинович, скорее всего, по уши и выше сейчас занят, завален разговорами и делами. У него там ещё эта женщина в красном, заваливающая его машинами. А приëм оборудования - дело всегда долгое и сложное. А Рэй вспомнил про Аэйку, и вдруг так остро, почти до физической боли захотелось её ещё раз увидеть! Красивое бледное лицо, нет, не лицо - лик на ложе из цветов. Тихая печальная музыка. Огненные волосы, в которых запутались лепестки и стебли. Заодно там же можно и способности проверить, у саркофага хорошо думается. Только бы там сейчас никого не было! Впрочем, даже если есть, ну и что? Не прогонят же! Рэй открыл телепорт, привычный светлоярский, и прохладная грустная полутора скорбного зала обняла его, мягко отгородив от внешнего мира со всеми его играми и секретами.       Здесь никого не было. Кроме самой Аэйки, конечно. Почему-то всякий раз, когда Рэйден приходил сюда, здесь никого не было. Может быть, об этом заботилась АЭС Олмерт, и может быть, даже не только для него одного? Он не успел пока что спросить. Активити подошëл к саркофагу, уселся прямо на плиту. Прозрачный пластик был прочный, а Аэйка (Рэй откуда-то это твëрдо знал) не обижалась. Погладил пальцами благодарственную табличку. - Привет! - тихо и ласково сказал он, - Извини, я сегодня без цветов, ничего? Впрочем, у тебя их, как всегда, море. Музыка не запиналась больше, как тогда, в самый первый раз, но Рэю казалось, что олмертская активити его слышит. Или ему просто нравилось так думать. Здесь он чувствовал себя героем сказки, непонятно даже какой именно. Дайарской народной, наверное, красивой и грустной. В волшебном саду жила-была прекрасная царевна. Злые волшебники пошли войною на этот сад, и царевна отдала всю свою силу, чтобы сад смог обрести крылья и спасся. И с тех пор она спит вечным сном в чëрно-серебряном зале. А воин-жрец из чужого далëкого мира не знает, как её разбудить... - Я теперь всё знаю, - повинуясь печальному очарованию, рассказывал Рэйден, - И про катастрофу, и про то, что ты сделала. А ещё мне тут директор вашей Меллеоры сказал, что я, возможно, не только своей родной, я всем станциям активити. И Михаил Константинович, ну, наставник мой, сиэрто по-вашему, что-то похожее предполагал. Только я не знаю, как это проверить. Присмотревшись, как следует, можно было понять, что в саркофаг поступал воздух. Едва заметно взрагивали белоснежные трепетные лепестки. Раньше Рэй не обращал на эту крошечную деталь внимания. - Твари, которые погубили За'антэ, похожи на мерзость, которую в прошлом году убил я. Её называли Серой Розой. На самом деле, я до сих пор сам до конца не понял, как у меня это получилось. Я, честно говоря, тогда так перепугался, что думать толком не мог. Но ведь это всё можно изучить. Записать память события, перебрать по крупные и понять. Вычислить, от чего именно она сдохла. А на этой основе оружие против них создать можно. И твой город тоже расшевелить... Блин, Аэйка! Я же вот только что сейчас сообразил, идиотина! Предатель ищет Храм, потому что тоже хочет знать, как убивать тварей. Для этого он моего быстронейтрëныша едва не прикончил. Нет, скорее всего, сначала он лез к Сэнеду через сны, скорее всего, чтобы убедиться в том, что мы ни черта не знаем об Иссе. Читал его память, собака фашистская, и вычитал заодно про Розу. Аэйка, точно же, всё сходится! Корин-Исса-Риенка. Предатель пришёл с Корин, точнее, она его выгнала, использует Иссу, ищет секреты Риенки! Они для него, получается, опасные. Аэйка, извини, я пойду, я должен срочно рассказать Плутониуму и дай... Аааа, какого дьявола, блин!??       Внезапно у него потемнело в глазах, пол зала ходуном заходил под ногами. Чтобы не упасть, пришлось броситься грудью на саркофажную плиту. Страшно не было. Рэя и раньше посещали иногда всяческие "непроизвольные импульсные подключения к ноосферическим волнам", и каждый раз это было довольно болезненно. Он привык. И самой острой эмоций была у него сейчас досада, что не догадался прихватить мнемокодер, ну, хотя бы, чтобы мысли свои и пресловутые чëртовы самонаблюдения записать! Не на пляж же, дебил, собрался, хотел новые возможности свои проверять. А тут явно что-то необычное, это же не ноосферическая волна, это ноосферическое цунами какое-то. Не слабее того, что погубило однажды в параллельном мире японскую АЭС Фукусима. Значит, это что-то важное, исключительно важное, а он, кретинюга, конечно же, ни хвоста уранового не запомнит... Это была последняя более-менее сознательная мысль прежде, чем его захлестнуло бешеным водоворотом видений. Отчаянно паскудных видений, надо сказать. Он летел, а точнее, падал куда-то в раскалëнную, воющую от ужаса бесконечность, а вокруг него взрывались энергоблоки и пылали в ядерном огне неведомые города. В тëмных небесах бились в агонии Даэнмор, превращаясь в крылатые ракеты. Чëрные птицы с окровавленными железными клювами собирались в огромную стаю в виде спирали, и спираль эта, словно чудовищное торнадо, кружилась над опустевшим, разрушенным Светлояром. Уродливый волосатый великан плясал на центральной площади Припяти, размахивая, как плюшевой игрушкой, мëртвым телом майора Кострова. Толпы каких-то оборванных, грязных, измождëнных беженцев бились головами о стены узких улиц, задыхаясь и давят друг дружку. А Рэй летел-падал через все эти кошмары, рот в бессмысленности крике ужаса, и сам превращался не то в мëртвого сородича Даэнмор, не то в огненный след гибнущего самолёта и таял, таял, истекая клочьями пламени... - Это не включение никакое! - пленной птицей заметалось в нём страшное осознание, - Это атака! Меня сейчас убьют! На храмовых тренировках учили и наносить подобные удары и обороняться от них. Метать в противника предельно сосредоточенную ненавидящую волю, заставляя его рассудок буквально взрываться и рассеивать встречные атаки щитами ясного холодного разума. Конечно, на тренировках, атаки были заведомо слабее, осторожнее, братья старались освоить техники, а изувечить друг друга. Но принцип всегда один и тот же - раздавить противника своей психоэнергетической мощью и не оказаться раздавленным самому. Сейчас Рэя не тренировали. Его убивали. Хладнокровно и рассчëтливо. Как-то пробившись через щиты Олмерт. И у него не было шансов, не было ни одного. Слишком огромно. Слишком мощно. Слишком безжалостно. Кто-то придëт к саркофагу и найден труп или слюнявого, воющего сумасшедшего. - Нееееет! - Рэй кричал всем своим существом, опалëнным, корчащимся, гибнущим. Кричал и падал навстречу пытающейся бездне. - Ненееееееееееет!!! Не хочу умирать! Не хочу!! Помоги мне... Помоги мне, Олмерт!!! Падение замедлилось. - Олмерт! Риенка! Майтирэн! - Рэй выкрикивал имена знакомых станций, словно заклятья спасения. Словно молитвы. И они действовали, эти заклятья. Каждое имя становилось щитом. Доброй рукой, тянущейся сквозь измерения. Падение замедлилось. Падение прекратилось. Рэйден был жив, осознавал своё тело и адски хотел пить. Его разум остался при нём. И чувствовал ласковое бережное прикосновение трёх станций. Почему он не позвал родную Светлоярскую, он сам не знал. Наверно, до последнего не хотел втягивать её в это. Она не обижалась.       Пламенеющие кошмары погасли. Можно было попытаться открыть глаза. Позвать кого-то на помощь. Сам он вряд ли сейчас встанет. Впрочем, можно и не звать. Наверняка сами уже летят наперегонки по коридорам, какая-нибудь сигнализация сработала. - Спасибо, Олмерт! - Рэй попытался улыбнуться, но губы не слушалось и дрожали, - Спасибо, Майтирэн, Риенка! Тëплая сила трëх станций отступала, откатывалась, как волна прибоя. Оставляла его наедине с собой. Самого по себе. Он осознал, что глупо валяется на полу. Сел, повозившись, даже эта ерунда сейчас получилась не сразу. Открыл, наконец, глаза. Посмотрел на саркофаг и оторопел. Хрустально-прозрачная крышка была разбита. Её куски валялись по полу, блестя неровными гранями вперемежку с ошмëтками цветов. А обитательница саркофага полусидела, опершись на локоть. И смотрела на Рэя совершенно ошарашенными янтарными глазами. Он попытался встать и сделать шаг. Она - одновременно с ним - хотя бы полностью сесть. У обоих это получилось, хотя тоже с трудом и не сразу. Рэй доковылял до ложа Аэйки и рухнул на него рядом с ней. И она снова посмотрела на него. Невероятными своими медово-золотыми, словно у кошки глазами. И хотя это была вовсе не ИАЭС, у Рэя куда-то - ух! - сладко рухнуло сердце.