Чëрный Выброс

Следующим утром Рэйден в школу не пошёл. С подлюсенькой такой трусливой радостью - соваться туда после вчерашнего было жутковато. Нет, конечно, всё равно придëтся, а ещё говорят, что любой ужасный конец лучше ужаса без конца и что перед смертью не надышишься. Но пусть всё-таки этот ужасный конец случится хоть капельку попозже. Ну, хотя бы не завтра, а послезавтра. Новорождëнная, но уже такая ощутимая осень плакала маленьким дождëм. Небо было серое-серое. Настроение, честно говоря, тоже. Правда, под серой тоской, как хранящие огонь угли под пеплом пряталась тëплая радость от встречи с Сэнедом. Но сегодня она была уже не празднично-пронзительной, ярко-солнечной, а тихой и даже какой-то робкой. Потому что Чернобыльников! И Бельская. И всё остальное. Но в первую очередь Чернобыльников. Разумеется, это была далеко не первая ссора. Цапались они постоянно, начиная со дня знакомства, ну, вот такие уж были у них характеры - буйные, взрывчатые. Коса постоянно находила на камень, летели искры, раздавался скрежет и звон, на шум сбегались случайные и не очень свидетели. Но все эти прежние поругачки были наполовину шуткой, игрой. А иногда и не наполовину, а вовсе целиком и полностью - они могли часами темпераментно выяснять, чья радиация радиоактивнее. Вдохновенно изобретали витиеватые проклятия и угрозы и буйно веселились, когда кто-нибудь принимал их за чистую монету. Аккуратный Дайичи одно время даже самые удачные цитаты записывал. А ещё они портфелями дрались, карикатуры друг на друга рисовали и постоянно соперничали в чём только можно. Доходило до того, что однажды Рэй застрял на два часа в лифте, так Тошенька Чернобыльников потом целую неделю по всем подъездам города мотался, надеясь, что удастся ещё круче застрять. А Рэй как-то слопал два кило ненавистных помидоров только потому, что Тоха сказал, будто ему, якобы, слабо одолеть даже три штуки. Всерьëз они иногда тоже ссорились, но совсем ненадолго. И никогда не заморачивались с какими-то там кретинскими извинениями. Просто давали себе время остыть, а потом разговаривали, как ни в чём не бывало. Ну, или их мирил Дайичи. Не забыв беззлобно обозвать orokamono, то-есть придурками. А вот чтобы вот так, чтобы поссориться из-за кого-то третьего, и чтобы поддержать одного значило - предать и бросить другого? И в любом случае, кого бы не выбрал, неизбежно предать себя? Да ещё вчера утром Рэйден такого представить бы себе не смог! А если бы ему кто-то другой сказал, что так будет, немедленно полез бы бить морду. Однако вот, случилось. И совсем непонятно, что с этим делать. Как чинить теперь внезапно рухнувший мир, какими Меридианами сшивать? Утро сочилось в окна, бледное, гаденькое и жалкое. В соседней комнате бормотал забытый отцом телевизор. Сэнед ещё спал на освобождëнном вчера для него диване, по-детски подложив руку под щëку. Чëрная блямбочка ретранслятора посверкивала на шее. В изголовье у него пристроился вероломный рыжий Семëн Семëныч. С Рэем коварный котяра почему-то никогда не спал. - Кс-кс-кс! - тихонечко позвал Рэйден, впрочем, без особой надежды, что рыжий нахал изволит хоть как-то отреагировать. Кот остался неподвижен и равнодушен. Зато Сэнед открыл один глаз. - Привет! - сказал Рэйден, - Ну, ты здоров спать, оказывается. - У тебя тут уютно, - мурлыкнул инопланетный активити, переворачиваясь и приподнимаясь на локтях. Потревоженный Семëн Семëныч тоже благоволил встать, потянулся, выгнувшись дугой, стëк с дивана и убрëл на кухню, всем видом выражая презрение к бытию. - Да уж, уютно, скажешь тоже, - Рэй слегка смутился, - Бардак тут космических масштабов! Бардак, и верно, здесь царил выдающийся. Стеллажи, забитые до отказа книгами, бумагами и контейнерами для образцов, угрожали обрушить на пол своё пëстрое содержимое при первом неосторожном прикосновении. На полу возле них грудами высилось то, что в стеллажи уже не влезало. Вместо занавески на окне висел здоровенный флаг с гербом города Селени, который Рэй нашëл однажды в аномалии Длинный Дом. Платяной шкаф не закрывался, и из него наполовину вываливались какие-то старые вещи, детали снаряжения и ватманские рулоны. Тетради и прочая школьная мелочëвка сиротливо кучковались на подоконнике, а весь письменный стол гордо занимал недостроенный пыльный макет Игналинской АЭС. А с одного из рожков люстры свешивалась сетка-авоська с целым десятком мутновато-белых шаров, размером с теннисный мяч - поглощающие радиацию вельгенские артефакты "Ликвидатор". На единственном свободном от стеллажей участке стены висело большое цветное фото. Рэйден и четверо довольно странного вида вооружëнных мужчин улыбались на фоне каких-то развалин, буйно заросших кустами с тëмно-красными листьями. Все были одеты в одинаковые пятнисто-серые комбинезоны, поверх которых наброшены чëрные с красным отблеском мантии, у всех длинные распущенные волосы и целые гроздья каких-то амулетов на поясах. Самый старший держал в руках чëрную от времени плоскую чашу. - Кто это? - почему-то почти шëпотом спросил Сэнед, - Ну, на стене? - Это я и мастера Храма Трëх Взрывов с АЭС Риенка. Тот, кто с чашей - это И-Саатхар, Плутониум. Он потом со мной сюда в Светлояр переехал. - Каких таких взрывов? - Сэнед напрягся. - Первый Взрыв - катастрофа на энергоблоке много лет назад. Второй - пришествие в этот мир Меридиана. А Третий Взрыв ещё только будет. Однажды, когда-нибудь в далëком будущем. Это будет незримый, чисто духовный взрыв. Тогда все люди и вообще разумные существа узрят свет Истины, и не станет ни войн, ни насилия, ни зла. Так они верят. То-есть мы верим. Сэнед вскочил в постели, глазищи на пол-лица от удивления. - Ты сказал "мы верим"? Так ты с этой... С Риенки? - Да нет же, я с нашей Светлоярской АЭС! А про мои дела с Храмом я тебе лучше постепенно рассказывать буду. Чтобы не запутаться. Там такая история была - отвал турбин просто! Я бы хотел, чтобы кино такое сняли, только Храмовники, наверно, не разрешат. - Это хорошо, - Сэнед поправил кристаллик на шее и достал из-под подушки основную часть прибора, - В смысле, что взрыв только духовный хорошо. Я сейчас... Совсем не люблю про взрывы. Последняя фраза прозвучала жалобнее, чем быстронейтронничку явно того хотелось. - Пошли умываться и завтракать! - скомандовал Рейден, - Дел сегодня с вероятностью куча! - Каких дел? - Ну, например, деньги взять и нормальную, в смысле - местную одежду тебе купить. Город тебе показывать начать. С Дайичи связаться. И с эпицентровцами. И... - "И с Чернобыльниковым!" - едва не ляпнул он, но в последний момент поймал себя за язык. То, что произошло вчера между ими всеми и Тошкой - не Сэнедова проблема! - И с Антоном, да? - с безжалостной наивностью (Или наивной безжалостностью?) спросил бэ-энчик. И посмотрел Рэю прямо в душу. У него это как-то до пугающего хорошо получалось - прямо в душу смотреть. Без всяких попыток телепатии. Тепло и пронзительно печально. Рэй это ещё вчера заметил, только не подумал об этом именно такими словами. - По крайней мере, выяснить, что у него там происходит надо! - решительно кивнул светлоярец, - Ладно, пошли, я тебе покажу, как всем в ванной пользоваться! У вас же там наверняка они какие-то другие. В ванной они проторчали целый час. Десять минут из него ушло на то, чтобы Сэнед разобрался с сантехникой. (В республике Хайкан, оказывается, вместо кранов были фонтанчики, бившие со дна раковины снизу вверх, а температура воды регулировалась рычажком). А всё остальное время они увлечëнно дискутировали о прямоточном и непрямоточном охлаждении. На завтрак Рейден сотворил самую простецкую яичницу (Представления об этом предмете у землян и урмильцев полностью совпадали) и открыл банку вишнëвого компота (Вот именно компота с плавающими в нём ягодами сэнедова родная цивилизация почему-то не знала, зато земная не додумалась до множества вкуснейших горячих и холодных напитков из молока с соком и пряными травами). Потом перекапывали квартиру в поисках более-менее подходящей для Сэнеда одежды, ну, не историческим же персонажем ему на улицу выходить! Тратить время на ожидание пока Рейден позвонит отцу, возьмëт из его письменного стола деньги и сбегает в универмаг "Рассвет", урмильцу не хотелось. Он обмирал от нетерпения поскорее познакомиться с городом. Квартира у Головановых была четырëхкомнатная и с целыми двумя балконами. И Сэнед успел уже раз по десять выскочить на каждый из них, дождь там или не дождь. Райден, внутренне обмирая от нежности, на него за это рявкал. Наконец, все рутинные утренние дела были сделаны. Даже одëжка для урмильца кое-какая отыскалась на антресолях. Серые, камуфляжные штаны, футболка с "Напалмом и фосфором", пушистый голубой свитер. Старые рэевские кроссовки, правда, были безнадëжно Сэнеду велики, так что пришлось ему надевать их на два носка. Тяжëлая подъездная дверь гулко захлопнулась за их спинами. Становилась реальностью ещё одна часть рэевской мечты о младшем друге или даже названном братишка - про "показывать места". Есть на свете множество городов намного красивее Светлояра. Более старинных и богатых достопримечательностями. Более славных - с музеями на каждом углу и конными статуями полководцев. Может быть, даже города волшебнее Светлояра в мире найдутся, упоительно пахнущие морем, увитые диким виноградом и розами, кажущиеся на глазах оживающей картинкой из сборника добрых сказок. А вот городов, задушевнее и уютнее Светлояра не существует и существовать не может, по крайней мере, Рэйден был в этом на сто процентов уверен. Город был совсем юн - его начали строить для будущих работников станции одновременно с ней самой в не таком уж и далёком тысяча девятьсот семидесятом году. Так что душа у него была мальчишечья, жаждущая приключений и тайн, весëлая, смелая и самую капелюшечку хулиганских. И это ощущалось во всём, в каждой, даже самой крохотной его, города, чëрточке. Здесь были просторные, заросшие клëнами и черëмухой дворы, манящие пропасть в них пропадом на целый день до вечера, хочешь - на футбольном поле, хочешь - просто исследуя причудливые извивы тропинок, протоптанных в высоченной траве. Здесь в любом закоулке и за каждым углом таилось по маленькому секрету, или хотя бы по обещанию секрета. Здесь было полным-полно каких-то маленьких лестничек, внезапно выныривающих из земли толстых петлястых труб, забытых строителями грудок бетонных плит, которые время и ведесущие семена мокрицы, иван-чая и одуванчиков успели уже превратить в миниатюрные подобия горных террас, длинных гаражных рядов, по чьим крышам так здорово бегать и всяческих прочих не менее интересных штук. Рэй знал все или почти все маленькие тайны своего города. Помнил, в каком дворе есть трансформаторная будка, разрисованная улыбающимися рожицами, а в каком всегда открыт и доступен для залезания зловещий на вид подвал. Где растëт удивительная сосна с целыми тремя стволами. Где можно найти привязанные к двум тополям хлипкие качели над овражным обрывом, которые взлетают так высоко, что замирает сердце от весëлого не настоящего ужаса. Где прячется в буйной полыни невесть как туда угодивший старинный железнодорожный вагон. Где есть две девятиэтажки, соединяющиеся галереей, и как на эту галерею можно залезть. Через какую дыру в ограде попасть на хлебозавод и в автобусный парк. На каком пустыре можно найти ржавый остов настоящей театральной рампы. А ещё в Светлояра были аномалии, много аномалий. И их Рэйден тоже знал прекрасно. Среди аномалий были у него свои любимицы. Например, окно на третьем этаже некоего подъезда на улице Физкультурной, которое вместо двора показывало каждый раз разные пейзажи неизвестных планет. Или нарисованный мелками на кирпичной стенке рыжий кот, который ехидно улыбался и менял позы. Или крошечная, меньше ста метров полосочка земли вдоль ограждения завода "Альтаир", где в любое время года курчавилась новорождëнная апрельская травка. Окно на Физкультурной быстронейтронничка очаровало больше всего. Сначала он просто восторженно застыл перед зрелищем острых чëрных скал, вырастающих из неестественно гладкого розового океана. И промолчал не меньше пяти минут, что, как успел понять Рэйден, было ему совершенно несвойственно. Потом натура исследователя в нём взяла верх. - Рэйден! А ты пробовал с ней резонировать? - Как резонировать? Что ты имеешь в виду? - несразу понял Рэй. Ему было скучно созерцать глупые однообразные скалы, и он копался в, коммуникаторе. - Ну, телепатически резонировать! Может, конкретно этой аномалией удастся управлять. Как-то влиять на то, что именно она показывает. Рэй мысленно обозвал себя кретином. Потому что такой простой эксперимент ему почему-то до сих пор в голову не приходило. - Давай попробуем! Интуиция подсказывает, что она не обидится. Повлиять, говоришь? - Ну, да. Попробовать сменить пейзаж, например. Рэй засунул в сумку коммуникатор, прикрыл глаза, сконцентрировался. Попытался представить себе, как розовое море поглощает искристая темнота, из которой начинает проступать что-то другое. Окно послушалось. Исчезли скалы и не естественная блестящая гладь. Теперь перед их глазами был высокий песчаный берег быстрой реки. Над рекой шёл поезд, сигарообразный, без видимых сочленений, алый с широкой серебряной полосой. У Рэя в мозгу вспыхнуло его название: экспресс "Молния Юга". - Не очень-то молниеносна эта "Молния", - усмехнулся Сэнед, - Ползëт, как черепаха! - Сейчас попробую что-нибудь знакомое вызвать, - Рэйден снова сосредоточился. Немолниеносный поезд растаял в темноте, а когда она рассеялась в окне был город, террасами сбегающий к сапфирово-синему морю. Остроконечные башенки, купы сероватые деревьев, лодки с разноцветными парусами. Серебристые ленточки монорельса над черепичными крышами. - Получилось! - Рэй продемонстрировал бэ-энчику большой палец, - У меня получилось! Это Селени, как я и хотел. Сэнед одарил старшего товарища искренне восхищëнным взглядом. - А давай Сиарнар посмотрим! - Давай! Но тогда в контакт должен войти ты, я же в Сиарнаре никогда не был. - Хорошо. Только ты меня на всякий случай поддерживай, ладно? Ты всё-таки псионик, гораздо более опытный. Телесное соприкосновение надо? - Сэнед протянул ладошку. - Лучше надо. Так легче с тобой синхронизироваться. Рука у быстронейтронничка была крепкая, сухая и горячая. А личная ноосфера, Рэйден не смог бы подобрать для неё другого слова - пушистая. Будто идëшь тëплым летним утром через высокое пышное разнотравье, и зелëные метëлочки щекочутся ласково. А Сиарнар... Сэнед его, конечно, почти не помнит. Точнее, помнит, но намелко раскромсанными фрагментами. Но Рэй ведь может тоже увидеть эти картинки, цветные обрывки. И может быть, в его разуме они с ложатся во что-то, хоть немного более цельное. Ещё и окно поможет... Ровно через один вдох и выдох ему стало не до окна и не до Сиарнара. Хлëсткой крапивной жгучестью окатила тревога, ударило по нервам предчувствие неизбежной опасности, приближения чего-то холодного, жуткого. Что-то тянулось издалека, слепо шарило незримыми пальцами. Искало это тëплое, травно-пушистое, , чтобы схватить, изломать, уничтожить. Рэй отшатнулся, разрывая контакт. - Сэнед! Тебя ищут. За тобой следит кто-то чужой и страшный! Бэ-энчик даже не взрогнул. Только напрягся, подобрался, будто кошка перед прыжком. Зло прищурил глаза. - Это, наверно, с Иссы. Они не могли меня не хватиться. Но я не полагал, что они с сориентируются так быстро. Рэйден подумал, что Тошка Чернобыльников относительно этого инопланетного чуда в чём-то немного прав. Касательно его кхм... достойной похвал предусмотрительности, по крайней мере. Мысль была трусливая, мерзкая и недостойная Воина Храма, и светлоярский активити постарался удавить её в зародыше. - Об этом надо рассказать Арсению Никитичу, - жëстко сказал он, - Поехали! Точнее, потелепортировались! "Потелепортироваться" прямо с лестничной площадки, на которой живëт аномалия, Рэй не рискнул. Это считалось опасным безрассудством, на всех инструктажах учили, что последствия могут быть самыми непредсказуемыми, так что, если вам и так не грозит смертельная опасность, делать это ни в коем случае не стоит. Вот со двора - совсем другое дело. Ссыпавшись с лестницы, активити увидели, что простенький дворовый пейзаж успел кое в чëм измениться. Прямо у подъезда, перекрывая выход стояла старенькая бежевая "Волга" с заляпанными грязью номерами. И ехидно подмигивала левой фарой. - Ну, разве это не свинство - так глупо парковаться? - осуждающе нахмурился бэ-энчик, - Как теперь этого чудака обходить- то будем? - Никак не будем! - Рэй двинулся прямо к "Волге", - Я отлично знаю эту машину! Он действительно знал эту машину. Неказистую внешне и, наверно, самую редкую и дорогую в городе. С двигателем от спортивного "Порше", встроенными генераторами силового поля, системой экранирования " Морок-2" и прочая, прочая, прочая. Ездил на чудо-автомобиле никто иной, как Михаил Константинович Костров собственной персоной. И не всегда, а только по самым важным делам. Скромный преподаватель структурологии и ноосфероведения в светлоярской школе номер три на самом деле был личностью не менее легендарной, чем директор "Эпи-Центра". Тоже родом из Ленинграда двадцать третьего века, майор КГБ (Об этом, разумеется, знали немногие), один из лучших "эфирщиков" не только Светлоярской, но и родной своей Ленинградской зоны, участник не одной сотни научных экспедиций и спасательных операций - в общем, тот самый человен, который позарез нужен, когда случается что-нибудь плохое. И личный "Иван Иванович" отдельной научной группы, состоящей из пятерых активити. - Залезайте! - скомандовал он, опустив в передней дворце стекло, - Сейчас ругаться буду! - На что ругаться-то? - Рэй радостно плюхнулся на переднее сиденье рядом с майором. Сэнед, чуть замешкавшись, разместился сзади. - А сам не догадываешься за что? Почему о событии общеинститутского масштаба я узнаю случайно, не сразу и лично от самой Зоны? А не от некоего мыслящего реактора, в чьи обязанности, вообще-то, входит мне обо всём важном докладывать? У Михаила Константиновича было худое, резко очерченное лицо с густыми бровями, едва заметной горбинкой на носу и слегка выступающими скулами. Идеально подходящее для того, чтобы изображать на нём всевозможные суровые и грозные выражения. Вот только в глазах смешинки плясали. Почти всегда. И тон голоса был чуть ироничным. Тоже почти всегда. Рассерженным искренне и по-настоящему Рэй видел майора всего пару раз в жизни, и оба раза это было реально жутко. И без всяких там словесных кудрей! А вот Сэнед, похоже, с непривычки принял костровскую деланную строгость и ворчание за чистую монету и что-то жалобно пискнул на родном языке. - Отставить бояться за дальнейший срок его эксплуатации! - сказал ему майор уже откровеннейше улыбаясь, - Когда мне понадобится его расстрелять, я так прямо и скажу! - А вы можете его расстрелять? - глаза у бедного бэ-энчика стали чуть ли не больше лица. - Я кого хотите могу расстрелять. Кроме, разумеется, существ, изначально бестелесных. - Ну, Михаил Константинович! - возмущëнно фыркнул Рэйден, - Он же новенький у нас! Он не привык ещё. - Ладно-ладно, не буду, - майор посерьëзнел, - Извини, Сэнед, манера держаться у меня действительно несколько специфическая. И хотя бы теперь, ребята, давайте рассказывайте мне всё! - Считывайте! - Рэйден прикрыл глаза и расслабления откинулся на сиденье, - Словами долго и муторно. Михаил Константинович кивнул. - Вот, значит, оно как, - пробормотал он минуты через три сосредоточенного молчания. - Больше ничего пока, - Рэй помогал головой, будто это могло помочь прогнать оттуда всякие неприятные мысли. - Уточняем, верно ли я, всё понял, - майор энергично развернулся в кресле боком, оказавшись лицом к Рэю и вполоборота к Сэнеду, - Есть некая блуждающая АЭС Исса, на которой ведутся какие-то зловещие исследования. В рамках этих исследований было решено искусственно устроить аварию на АЭС Майтирэн в стране Хайкан, которая является родной для одного из проживающих на Иссе активити. Этот активити, желая предотвратить гибель родной станции, начинает готовить побег с Иссы, что, насколько я понимаю, очень сложно сделать. Время не на его стороне, у Сэнеда есть только четыре месяца по внутреннему времени Иссы. И, опять же, насколько я понимаю, ровно ноль опыта агентурной работы и выживания в экстремальных условиях. Всё верно? - Ага, - смущëнно кивнул Сэнед, верят в пальцах плоскую коробочку ретранслятора. - Дальше. Сэнед организовывает похищения случайных людей, чтобы, рассматривая их личную ноосферу, определить, можно ли найти союзников у цивилизации, к которой они принадлежали. А кстати, что с ними было дальше? - Они оставались на Иссе, - тихо и виновато сказал Сэнед, - Мне же некуда было их потом девать. Но с ними вряд ли может произойти что-то по-настоящему плохое, всё ведь было согласовано с руководством. - Прости, но я бы на твоём месте не был таким безработных, - отрубил майор, - Ладно! Сделанного назад не воротишь. Так сколько ты человек хм... позаимствовал? - Немного. Четверых или пять. Я, правда, могу не помнить точно. Я правда, не подумал, что им может грозить опасность! Я... Только станцию... - Ясен цезий, что только станцию, - досадливо скривился майор, - Пока что оставим это! Тем более, что прямо сейчас последствия этой твоей, выразимся нейтрально - инициативы мы всё равно разгрести не можем. Сводим концы с концами дальше! Сэнед сидел, понуро опустив плечи и глядя в пол. Этот едва знакомый строгий офицер прав: он поступил, как скотина! Думал только о Майтирэне, впадал в отчаянье, толком не знал, что ему делать и поэтому делал глупости. Преступные глупости! Не зря этот свирепый парень, как его... Антон,так на него накинулся. Он преступник, самый настоящий преступник! И наверно, его теперь расстреляют. И тогда спасти Майтирэн окажется некому? Или в этом мире тоже, как на Урале, свято чтят последнюю волю умирающего? И он сможет попросить всё-таки предотвратить катастрофу? Когда стреляют - это очень больно, наверное. И очень страшно! Впрочем, ему уже сейчас страшно. Так страшно, что внизу живота потяжелело и дыхание перехватывает. Хорошо, что он сейчас в машине сидит, если придëтся встать, его ноги, наверное, не удержат, они от ужаса совсем ватные... По щеке проползло что-то горячее, противное и мокрое. Маленький быстронейтронник изо всех сил закусил губу. - Никто тебя не расстреляет! - твëрдо сказал Михаил Константинович, - Конечно, похищение людей - это преступление. Но ты же на него от полной безысходности решился. Подвергать тебя уголовному преследованию по законам Советского Союза за правонарушения в другом мире, к счастью для тебя, невозможно даже чисто юридически. Прецедентов таких не было. И лично я не собираюсь их создавать. Так что, возьми себя в руки, быстронейтронничек! Тебе ещё родную станцию из зад... из затруднительно года положения доставать надо! Сэнед поднял голову и попытался улыбнуться. Получилось плохо. Рэй дотянулся до его разума, без слов, просто стараясь передать как можно больше тепла. Он совершенно не считал Сэнеда преступником. Какой ещё преступник? Да если бы его родной Светлоярской АЭС грозило что-нибудь подобное, Рэйден на всё, что угодно бы согласился! Похищать, убивать, сжигать заводы и корабли! Он, наверно, только на живодëрство бы не пошёл и на предательство Родины. Хотя и на счëт последнего как-то не уверен. Так что Сэнеда он не осудит и не бросит, наоборот, сделает всё, чтобы ему в хорошем деле помочь! - Разбираемся дальше! - продолжил Михаил Константинович, переждав их маленькую телепатическую бурю, - Следующим кхм... адресатом оказывается ВИУР Назаров из Светлояра. А в Светлояре проживает некто Фукусима Дайичи. Этот Дайичи - милостью Зоны абсолютный телепортироваться. Может переместить что угодно, откуда угодно, куда угодно, какие бы там защиты и барьеры не стояли. Индивидуальная паранормальная способность. Расчёту не поддаëтся, в схемы не включается. Как бы тщательно не была Исса заизолирована и заэкранирована, против Дайичи все эти системы оказались бессильны. Фукусима-сан отправляет инженера Назарова обратно домой. Но после его вмешательства остался след от портала. И Сэнед, понимая, что этот след быстро растает, решается бежать прямо сейчас в эту минуту, в эту секунду. Так, Сэнед? - Да, - едва слышно выдохнул бэ-энчик, - Тем более, что как именно буду бежать, я ещё не придумал, не успел. А тут такой шанс... - Насколько я могу судить, это был твой единственный шанс, - хмуро сказал Михаил Константинович, - Извини за пинок по самолюбию, но профессиональных безопасников Иссы ты бы не переиграл. - Кстати о безопасниках Иссы! - Рэй потянул майора за рукав, - Это я, вам тоже показывал. - И я увидел, - чекист помрачнел ещё больше, - И, как ты понимаешь, не удивился. Они не могли на пропажу активисты не среагировать. - И реагируют они быстро, - вздохнул Рэйден, - Действительно профессионалы. - Мы тоже не цветочки тут собираем! - криво усмехнулся майор, - В общем, пока что я вам всем, Рэйден, выдам по некой хитрой машинке и ещё более хитрой снизочке артефактов. Они обеспечивают дополнительное экранирование, затрудняют взятие ноосферического следа и делают невозможной телепортацию. На первое время этого должно хватить. Дальше! Рэюшка, ты советуешься со своими радиоактивными тамплиерами. Пусть организуют дополнительную скрытую охрану всем вам шестерым. Будь постоянно на связи, постоянно, понимаешь! Из города, разумеется, без моего личного разрешения ни на шаг! Ни на шаг, понимаешь? Все шестеро. Даже, если появится Длинный Дом или что-нибудь ещё такое. Обо всём, хоть сколько-нибудь необычном немедленно докладывать лично мне! - Есть! - коротко кивнул Рэй. - Сейчас поехали в отдел, всё необходимое оборудование примешь. За Сэнеда отвечаешь головой! Общая задача прежняя - узнать как можно больше об этой Иссе. В идеале - восстановить все сэнедовы воспоминания. - Степень секретности? - А сам как думаешь? В принципе при железной необходимости можешь рассказать самым близким в самых общих чертах. Но панику не сеять! Поехали! - Михаил Константинович! - Сэнед очень старательно выговорил трудное земное имя-отчество собственным голосом, а не через кристалл ретранслятора, - Ты сказал: ни на шаг из города не уходить. А как же... Как же Чер-нобильников? Он вчера убыл в какой-то Припять... - Если я считывать не разучился, то всё тот же Дайичи отправился, чтобы его вернуть. И вернул. К тому же, пока что они пытаются отслеживать только тебя одного, а вовсе не Чернобыльникова. Чтобы установить, с кем ты связан, времени нужно побольше. И слово "Припять", кстати, женского рода, Припять не "какой-то", а "какая-то". - Я уже тут думал и почти придумал, как ретранслятор пере настроить, - Сэнед наконец, смог улыбнуться по-настоящему, - Буду учиться говорить по-русски. - У Дайичи хорошо получилось, и у тебя получится! - приободрил бэ-энчика майор и тронул машину с места, - А Тошка наш, кстати, дома уже. Так что на обратном пути к нему заедем. Рэюшка, остальных троих тоже там собери! - Угу, - кивнул Рэй и принялся терзать коммуникатор. "Волга", мягко заурчав, тронулась с места, замелькали за стеклом аккуратные многоэтажки и лохматый, местами чуть-чуть желтеющие уже кусты. Рэй отправил по одинаковому сообщеньицу Лине и Дайичи и выключил коммуникатор. Писать Эрику Сосновскому не было никакого смысла, сегодня он дежурил на станции. А писать Тохе... Проклятье, проклятье, проклятье! Ещё позавчера была у них единая система их пяти элементов. Может быть, не совсем идеально отлаженная, но всё-таки! Да, не всегда понимали друг друга с полуслова, да, поругивались иногда. Но всё-таки были одним целым, этаким драконом о пяти головах. Про дракона, кстати, как-то пошутил Михаил Константинович. И добавил, что если уж даже раздвоение личности опасным сумасшествием считается, то диагноз этого змея уж точно любого психиатра до обморока перепугает. А теперь у дракона выросла шестая голова. И вроде бы по всей логике он должен стать сильнее, но вместо этого наоборот - сделался уязвимее. Теперь к родному Чернобыльникову просто так не подойдëшь. Да и к другим тоже, наверное. Теперь придëтся, наверно, выбирать слова, следить за ноосферой, придëтся - бояться. Осторожничать, опасаясь больно удариться о ещё что-нибудь острые углы. Обходить деликатненько в разговорах трудные места и острые вопросы. Дипломатничать, подбирать слова, внутри себя корчась от отвращения и жгучего чувства вины невесть за что. Расставаться каждый день с облегчением, а не с сожалением. Что же ты наделал, Антон-нехорошее-слово-в-рифму, ты же, получается, всё сломал! И главное - совсем непонятно из-за чего. То, что он там вслух выкрикивал, явно не при чëм. Тошка слишком добрый, чтобы всерьëз взъесться на человека, то-есть на активити только потому что его, а не тошкину неприятность первой обсуждать начали. А уж обвинения в шпионаже вообще за уши притянуты. Да и вообще не похоже это на нормального Чернобыльникова. Уж кто-то, а Тоха никогда раньше манией преследования не страдал. Ну так почему тогда? - А я тебе объясню, - зажглась у него в мозгу мысль Михаила Константиновича, - Это, как раз, достаточно просто. - Объясните! - Иногда так бывает - мы чувствуем к кому-то неприязнь, потому что этот кто-то нам напоминает о чём-то болезненном, стыдном, страшном. Слишком невыносимом для нас, короче. Только из-за этой самой невыносимости мы настоящую причину и осознать-то не можем, во всяком случае сразу. И тогда мозг начинает судорожно подыскивать какие-то более простые объяснения для этого чувства. Ну, нос там у товарища больно противный, или на руках бородавки. Или он, с этакой-то мерзкой рожей, наверняка только притворяется хорошим человеком, а на самом деле уголовник и подлец. - Или шпион! - мрачно протелепатировал Рэйдэн. - Или шпион. А на самом деле загвоздка тут в том, что у Тошки же тоже была авария. И это до сих пор его изнутри жрëт. Или он просто так, по-твоему, всю квартиру ликвидаторами обклеил? - Не просто. Но Сэнед-то тут причём? Не он же чернобыльскую "четвëрку" наизнанку вывернул! - Вывернул не он. Но его катастрофу есть возможность предотвратить. Он, умничка такой, стырил газету, развëл бурную деятельность, свалился нам на голову милостью Меридиана. А в тошкин мир Меридиан пришёл уже после аварии. И сам Тошка родился после аварии. Он ничего не может сделать для своей ЧАЭС. Ничего, понимаешь? - Но ведь у Дайичи тоже была авария! - нерешительно возразил Рэй, - А Лину, ну, то-есть не её саму, конечно, а Игналинскую АЭС фактически на металлолом продали. А они к Сэнеду нормально отнеслись. - Наш Фукусима-сан действительно по духу самурай. Он же тебе много рассказывал о том, как японцы относятся к судьбе и смерти. А суровую гражданку Ангелину Литвенюк не язвит неопознанный стыд и такая же неопознанная зависть. Фею Озера, если когда-нибудь и понесëт по почкам, то явно от другой ситуации. - Интересно даже, от какой? - Рэй попытался представить себе Лину, которую "несëт по кочкам", и у него ничего не получилось. - Ну, не знаю даже. Допустим, где-то происходит революция, народ свергает правительство, посмевшее вот таки вот подло распорядиться лучшим энергетическим объектом страны. Людям удаëтся отстоять станцию с оружием в руках, что-то в этом духе. Рэй кивнул. Фее Озера, пожалуй, действительно лучше ничего подобного не видеть. А то, не привели Зона, придëтся поругаться ещё и с ней, и он этого точно не переживëт. - В том и самая пакость, - продолжал майор, - Из вас шестерых только двое счастливчики, у которых с родными станциями всё в порядке. И мне такая статистика очень-очень не нравится. А мы приехали! - Можно подумать, она вообще хоть кому-то может понравиться! - пробурчал Рэй вслух, вылезая из машины. Решение сделать всё возможное, чтобы спасти Майтирэн, после этого короткого разговора окрепло в нём ещё больше. Теперь ясно, что это надо сделать не только ради симпатичного бэ-энчика и его человеческих соотечественников. Есть ещё один уровень у этой задачи, ещё один - более глубокий и всеобъемлющий смысл. Он, Рэйден, не Фукусима-сан, с философским отношением к судьбе и смерти. Он с ними будет бороться и бодаться. И заставит несправедливое соотношение стать хотя бы равным - три на три. А потом... Потом он, может быть, найдëт и спасëт ещё какую-нибудь обречëнную станцию. Да хоть ту же Иссу! Да! Это, наверно, самая красивая и почëтная жизненная дорога, которую он, Рэйден, может для себя избрать! Бродить по Меридиану и спасать обречëнные станции. У него даже голова закружилась от великолепия этой мысли. И штукатурно-серые тучи над этой самой головой чуть-чуть разошлись, и в разрывах заблестело белое солнце. Мокрый мир взорвался великолепием красок - каждая дождевая капля засверкала, как бесценный алмаз. Рэйден решил считать это хорошим знаком. Верным свидетельством того, что сам Меридиан слышит его, согласен с ним и обещает ему помогать в благородном деле. А раз так, значит, вообще всё сделается хорошо! Тошка со всеми помирится и полюбит трогательного инопланетного бэ-энчика. Они все вместе отстоят Майтирэн и Иссу, отыщут множество других гибнущих станций и способ помочь и им тоже. С каждой новой операцией будут становиться сильнее. А потом, через много лет, наука же не стоит на месте, изобретут же когда-нибудь и способ путешествовать во времени! И тогда держись, авария на ЧАЭС, у тебя не будет ни шанса! Дракон с шестью умными и бесстрашными головами тебя вообще на всех параллельно Земли из реальности сотрëт! Рэй гордо выпрямился, поднял лицо к светлеющему небу. На душе было хорошо и легко. - Рэюшка, давай двигай! - прервал его сладостные мечты голос майора Кострова, - Мы сюда всё-таки по делу пришли. - Да я двигаю, - он не без сожаления перевëл взгляд с разбегающихся туч на вход в приземистое двухэтажное здание "конторы". Хотелось петь, хотелось любить весь мир, а больше всего хотелось немедленно бежать куда-то на правый и праведный бой с тëмными силами. Но прежде всего надо было получить под расписку обещанные Костровым наборы защитных устройств. Так что Рэй согнал с лица улыбку и пошагал к знакомой слегка облезлой двери. Майор и Сэнед шли чуть сзади, и жизнь казалась ослепительно прекрасной. Когда с занудными делами (Ух, как Рэйден ненавидел всяческие бланки-штампы и расписки-подписки!) было, хвала небесному МАГАТЭ, покончено, Михаил Константинович, извинившись, убежал на какое-то "внезапно свалившееся на голову" срочное совещание. Сэнед растерянно заозирался вокруг. - Пойдет на стоянку, - предложил Рэй, - Может, там кто-то из знакомых обнаружится. Подбросит нас. Две здоровенные сумки с приборами, артефактами и проводами немилосердно оттягивали ему руки. Быстронейтронничек потянулся взять одну, но светлоярец прожëг его уничтожающим взглядом и прошипел что-то нечленораздельное. Снаружи их ожидал сюрприз. На низеньком прямоугольном крылечке, опираясь на бетонную вазу с чахлыми настурциями, маялся Антон Чернобыльников. - Я это... Считал, короче, что вы тут, - слегка хрипло сказал он, теребя низ растянутого чëрного с широкой красной полосой на груди свитера. Этот свитер Тошка считал счастливым и надевал "в разных стрëмных ситуëвинах" - для привлечения удачи. Ух, как ярко брызнуло с небес уже полностью успевшие освободиться от туч вечернее солнце! И даже чëртовы сумки махом стали легче. Безо всяких считок ежу понятно: Тоха мириться с ними пришёл! В своей обычной манере - просто делая вид, что ничего не случилось. По-другому он не умел, был из тех, кому легче десять раз подряд умереть, чем сказать одно "извините". Но какая в сущности, разница? Рэй бросил быстрый обеспокоенный взгляд на Сэнеда - не испортит ли всё слишком аристократичный бэ-энчик, вдруг ему, как раз, извинения принципиальны? Но урмильский активити глубоко задумался о чём-то своём по обыкновению верят в руках ретранслятор. - Тут это, - сказал Чернобыльников уже без малейшей взволнованной хрипотцы, - Рэй, дело такое есть. Ты мне завтра позарез нужен! Ну, конечно! Это тоже знакомо, Тоха почти всегда так делает. Безумно любопытно даже, что он придумал на этот раз! Правда, завтра нужно быть на станции, ну да ничего, он отпросится! Иначе Чернобыльников, чего доброго, подумает, что Рэй хочет этим сказать "да пошёл ты в безъядерное будущее!". И всё опять станет плохо, очень плохо. - Рэище, в общем, Оксана меня позвала на день рождения. А я там, кроме неё никого не знаю. Составишь компанию? - Не вопрос! - не потрудившись выдержать для приличия даже секунды паузы, отрезал Рэйден, - А какая такая Оксана? - Росшанская. Мы с ней в паре иногда выступаем на полëтах. Понимаешь, предполагалось ещё пара-тройка человек из команды, но они обломались внезапно все. Кто уехал, кто приболел. Так что все, кроме меня будут из класса, из двора там. Чëрт-те кто, в общем. - Я уже сказал, выручка, не вопрос! - Рэй поставил одну из сумок, чтобы хлопнуть однотипника по плечу, - Только её предупреди! - Предупрежу. Ой, кстати, а что это у тебя за хабар? - Это хитромудрые штуки всякие для защиты от псионики и ноосферного преследования, - объяснил Рэйден, - На нас всех. Михаил Константинович выдал. Помоги тащить, кстати! - Я бы того, кто снабдил их таким весом, самого ноосферно преследовал, - беззлобно проворчал Чернобыльников, навьючивая на себя одну из сумок, - Всю его оставшуюся жалкую жизнь. Ну, пошли, что ли, Бурлаки без "Волги"!