любовь и прочие прелести

      — Выглядишь ужасно.       — Это утренний антикомплимент?       — Антикомплимент — слово дня?       Эдди усмехается, когда ты нажимаешь на кнопку в лифте и вы поднимаетесь в офис. Ты немного нервно поправляешь свои волосы, когда стоишь рядом с ним. Тебе всё ещё было непривычно, что он работал рядом. Он был в соседнем кабинете, Эдди всегда был на расстоянии вытянутой руки, чего раньше никогда не было. Раньше он работал дальше, постоянно рисковал, но тогда он хотя бы выглядел счастливым, сейчас он выглядел так, словно по нему каждый день ездит трактор или что-то покрупнее. Синяки под глазами, усталый вид, опущенные уголки губ, сна у Эдди стало больше, точнее, времени для сна, но вот спал ли он на самом деле. Ты не спрашивала, но до того, как он перевёлся, тебе казалось, что вы были ближе, а сейчас, несмотря на то, что постоянно рядом — вы совсем не друзья, навряд ли даже до знакомых дотягивает.       — Ты нормально спишь? — интересуешься, первой выходя из лифта. — Выглядишь правда не очень.       — Нормально. — Бросает Эдди, явно не желая отвечать на этот вопрос. — Мне на всё хватает времени утром, я уделяю больше внимания сыну, Кристофер рад, что я рядом. Так что, недостаток сна — это ерунда.       Ты вздыхаешь и ничего не говоришь, идёшь на своё место и здороваешься с остальными коллегами. Тебя волнует его состояние, тебя пугает то, как он себя чувствует и как он убеждает всех, что с ним всё хорошо. Ты видишь, что он врёт. Эта работа не приносит ему никакого удовольствия, эта работа для него — Ад. Восьмой, а может и девятый круг Ада. Эдди никогда не скажет, что ненавидит сидеть на месте, потому что Кристофер выглядит счастливым, а для любого родителя — главное благополучие их ребёнка. И это самая большая ошибка любого родителя. Отдавать себя ребёнку целиком и полностью — глупость и полное неуважение самого себя. Ты уже видела, что происходило с Эдди, когда он был с Аной просто потому, что «она нравится Кристоферу».       — Не хочешь вечером куда-нибудь сходить? — ты решаешь предложить во время перерыва, чтобы немного отвлечь Эдди от навязчивых мыслей. Знаешь, что он думает не о том. Знаешь, что он не рад тому, что делает. — Хотя бы просто кофе попить, Эдди.       — Я думаю, это можно устроить, — говорит Диаз, бросая взгляд на время. — Криса заберёт Карла, поэтому я свободен.       — Отлично. — Ты улыбаешься. — Тогда после смены встретимся на парковке и спрячь свои ключи от машины, потому что мы идём гулять пешком.       Эдди знает, что ты за него переживаешь. Он знает, что ты всегда это делаешь. Вы знакомы уже несколько лет и Эдди понимает, почему ты это делаешь. Всё было просто, ты была подругой его семьи, ты была подругой всех в пожарной бригаде, ты была близкой для Бака, а значит и для Эдди. Было ли в этом что-то большее — Эдди никогда не задумывался. Он точно знал, что ты очень его ценишь и очень его уважаешь, но есть ли в этом что-то ещё — неизвестно, да и решать что-то не хотелось. На дружбе можно поставить точку, сейчас Диаз точно ни к чему не готов.       Ты подбегаешь к нему на парковке и, как делала обычно, щипаешь его за бока.Эдди усмехается, когда ты приобнимаешь его и начинаешь шагать в сторону выхода с парковки, рассказывая о том, что твой последний вызов на сегодня был не самым приятным — девушка заказала пиццу, но она острая и она требовала прислать полицию. Вы оба посмеялись, ты была счастлива увидеть на губах Эдди улыбку, он расслабился. Немного, но расслабился.       Вы заняли место в небольшой кофейне на улице. Вам нужно было что-нибудь выбрать и ты заказала два капучино на месте, чтобы никуда не уходить. У вас есть время, чтобы посидеть вместе после работы.       — Ты был у психотерапевта? — спрашиваешь ты, словно это самый обычный вопрос.       — Мы будем обсуждать моё моральное состояние? — спрашивает Эдди и ты киваешь. — Был, но ничего не меняется. Не вижу в этом смысла.       — А я вижу, Эдди. Извини, что я говорю об этом, но смотреть на тебя в таком состоянии я больше не могу.       — Послушай…       — Нет, Эдди, это ты послушай, и не просто послушай, услышь меня, — просишь ты, взяв его за руку, — ты должен заниматься тем, что приносит тебе удовольствие.       — А потом умереть от выстрела в грудь, голову или после, не знаю, обрушения дома, пожара?       — А с чего ты взял, что чтобы умереть от того, что ты перечислил обязательно быть пожарным?       — Пару дней назад у меня был срыв.       Ты смотришь на него, но руку не отпускаешь. Взгляд Эдди становится ещё более тяжёлым и ты уже жалеешь, что начала этот разговор. Тебе нужно было быть осторожнее с выражениями, не торопиться, тебе нужно было самой его послушать. Тебе нужно было просто помолчать и оказать ему поддержку ни о чём не зная. Не лезть туда, куда не нужно.       — Я чувствую себя хуже. И мне страшно, но главное, что я больше не боюсь говорить об этом.       — Эдди…       — Нет, ты права. Но нам не нужно было начинать этот разговор, а, извини, тебе.       Он поднимается и уходит, оставляя тебя одну. Ты смотришь ему вслед какое-то время, но не бежишь за ним, понимая, что совершила ошибку. Ты не знала, что происходит в его голове и не пыталась этого понять. Ты начала с наступления. Ты разрушила вашу связь до незнакомцев, навряд ли Эдди захочет теперь двигаться дальше в отношениях с тобой.       — Тебе стоило поговорить сначала со мной. — Говорит Бак, сложив руки на груди. — Ты очень его обидела.       — Я поняла, что ты не на моей стороне, но и ты мне ничего не рассказывал! Откуда я могла блять знать? — Ты ругаешься, потому что злишься: на себя, на Бака.       — Наверное, когда любишь человека, интересуешься его жизнью? Мне так казалось?       — И много ли ты узнал о Тэйлор, когда вы были вместе?       Это начинает превращаться в глупую ссору. Вы ругаетесь на повышенных тонах и ты в какой-то момент просто собираешь свои вещи и уходишь из его квартиры, хлопнув дверью. Злило всё: люди на дорогах, машины, светофоры, лагающий телефон, радио, которое постоянно зависало. Ты ненавидела себя за то, что решила влезть туда, куда не нужно. Ты попыталась помочь, даже не понимая в чём. Тебе было жаль. Было стыдно.       Ты хмурила брови весь оставшийся вечер, а потом легла на кровать, но спать не хотелось. Ты лежала, пялилась в потолок, пока телефон стоял на зарядке. На часах было три ночи, когда на телефон пришло сообщение, ты потянулась за мобильным и открыла мессенджер.       [не хочешь прогуляться?]       Ты протёрла глаза, пытаясь рассмотреть имя отправителя и не могла поверить, что это действительно был Эдди.       Вы встретились в парке недалеко от твоего дома. Ты шла чувствуя некую неловкость от вечерней беседы с Эдди и Баком, но испугалась, что что-то могло случиться и Эдди нуждался в ком-то, а Бак сегодня на ночной смене — это ты точно знала.       Диаз сидел на скамейке в парке, на улице было довольно прохладно, но Эдди был в лёгкой кофте. Ты подошла ближе и остановилась. Заметив носки твоих кед, Диаз поднял голову и улыбнулся. Он, почему-то, когда поднялся, сразу приблизился к тебе и обнял, притянув за плечи к своей груди. Ты испугалась, но не подала вида, легко коснулась ладонями его спины и осторожно погладила. Эдди молчал, ему нужно было быть рядом с кем-то сейчас и ты была рада, что в этот раз этим человеком оказалась ты.       — Мне жаль, Эдди, я не знала всего, — шепчешь ты, понимая, что молчать больше нет сил. — Я не должна была. Я не подумала и повела себя так. Прости.       — Ничего, — говорит он тяжело вздохнув. — Я должен был тебе сказать.       — Нет, Эдди, — ты отстраняешься от него, — не должен, если не хотел. Ты не видел в этом смысла, а я просто влезла туда, куда не нужно. Это твоё дело.       — И ты права.       Ты смотришь на него и ещё больше расстраиваешься, рукой касаешься его щеки.       — Я думаю вернуться, пока не уверен, но мне хочется. Я думаю, что там моё место. Ты права в том, что я делаю слишком много, чтобы заставить Кристофера быть уверенным в моей бессмертности, но забываю, что люди умирают.       — Эдди…       — Нет, постой. Бак говорил то же самое, всегда все говорят, что я должен думать о себе в первую очередь, жизнь моего сына лишь часть моей жизни, а мне кажется, что я плохой отец, если веду себя в ущерб ему.       — Счастливый родитель — счастливый ребёнок, главное правило семейной жизни, — произносишь ты, когда мужчина замолкает. — Рада, что ты это понял. Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор.       Он снова тебя обнимает, но ты всё ещё чувствуешь тяжесть на душе. Ощущаешь, что пропасти больше нет, всё хорошо, Эдди доверяет тебе снова и больше не злиться (или профессионально делает вид), но его объятия успокаивают тебя. Твои объятия успокаивают его.       Объятия в три часа ночи в парке — отличное лекарство от бессонницы.